Маг-оборотень

Утро началось отвратительно: настроение паршивое, живот ввалился и требовал еды, тело чесалось. Анализировать случившееся не хотелось, все потом. В мыслях возникали только нецензурные выражения, различной степени разнузданности. Немного остыв, я заметила на тумбочке миску с супом. Я что псина это есть? Где мое мясо? Но живот напомнил, что я сейчас не вправе выбирать: нужно набираться сил. Но мясо очень хотелось: такой большой сочненький стейк, с румяной корочкой и кровью на разрезе. М-м-м… Желудок требовательно заурчал. Проглотив в три глотка безвкусный суп, я грустно посмотрела в пустую миску и вылизала ее дочиста. Маловато. Отставив ее обратно, я встала и направилась к шкафу. Надо спуститься на кухню, найти что-то более подходящее моим текущим вкусам. Платье натянула не глядя и, уже собравшись выйти из комнаты, столкнулась с проблемой – дверь была закрыта. Я постучала. Сначала несильно, потом колотила уже кулаками. Никто не открыл. Странно. Шум должен был переполошить жильцов всего дома. Я придвинулась плотнее к двери и прислушалась. Н-и-ч-е-г-о. Абсолютная тишина. Не знаю как выглядит эффект от заглушающих чар, но другого объяснения у меня нет. Отлично. Скорее всего, запирающее тоже дополнительно накинули. Я подошла к окну – та же проблема. Все, пришло время подумать о побеге, пока меня не заперли где-нибудь в подвале. Если это не сделают в ближайшее время, то после второго обращения уж точно не выпустят. Мне, конечно, искренне жаль мать, она единственная в семье, кто хорошо ко мне относится в сложившейся ситуации. И я прекрасно понимаю мотивы отца, но своя шкура ближе к телу. Жить на свободе, хоть и в нужде намного прекраснее, чем на цепи в подвале шикарного дома. Сегодня я чувствовала себя намного лучше, чем могла ожидать. Особенно учитывая, что со мной произошло. Видимо, регенерация уже работает. Раздирая космы волос пальцами, я попыталась заплести приличную косу. Меня прервал шум открывающейся двери. В комнату вошёл колдомедик. Отлично, мне-то ты и нужен. – Доброе утро, – я поздоровалась и улыбнулась. – Доброе, – видя мою улыбку, неуверенно ответил он, – как ты себя чувствуешь? – Могла бы и лучше, – я села на кровать, мужчина подошёл к окну. – Позволишь? – и, не дожидаясь ответа, кинул в меня очередное диагностическое, – хм, все хорошо. Ты что-то помнишь о... о последних днях? – Нет, только то, что было вначале, – я передернулась, – и вчера вечером, когда за мной пришли. – Это ожидаемо. Что ты испытала, я не буду спрашивать, твои крики были слышны даже в отдаленных уголках дома. Поэтому вскоре на дверь наложили заглушающее заклятие. Твоя мать... Гм. Это не мое дело. У тебя есть ко мне вопросы? – Есть. Теперь я каждый раз буду испытывать ЭТО во время полнолуния? – в ожидании ответа у меня даже вспотели ладошки. – Как мне известно, нет. Дальнейшие превращения с каждым разом будут всё менее болезненные. Взрослые оборотни почти не испытывают боли. – Отлично, – я облегчённо выдохнула и улыбнулась, – это обнадёживает. Вы случайно не знаете, возможно ли контролировать себя во время превращений? И возможно ли превращение в волка вне полнолуния? – Хм, я обратил внимание, что ты очень рассудительная, как для своего возраста, поэтому сможешь понять. Я почти сразу тогда ушел из исследовательской группы по оборотням, но немного знаю, – начал колдомедик свои объяснения. – Были очевидцы, которые утверждали, что видели как Сивый и некоторые другие оборотни превращались в волка вне полнолуния. Но они, разумеется, все отрицали, - он пожал плечами, - могу только предположить, что не все оборотни так могут. Да и в магическом обществе к ним относятся крайне отрицательно: избегают, презирают, считают опасными, но до сих пор никто так до конца и не изучил природу ликантропии, – мистер Нортон задумался, – я слышал, что Дамокл Белби экспериментирует с зельем для оборотней, чтобы во время трансформации они сохраняли человеческое сознание. Но пока безуспешно, увы, – мужчина развел руками. – А так по классификации Министерства Магии, оборотни относятся к существам ХХХХХ класса опасности, потому что считается, что волшебник в форме зверя агрессивен и неуправляем, его поведение не поддается человеческой морали. Многие опрошенные волшебники-оборотни утверждали, что они или все помнят во время превращения, но не могут повлиять на это, или смутно, будто во сне. Есть и другие – они совсем ничего не помнят. Но говоря о многих, я имею ввиду десяток-полтора оборотней, с которыми смогли поговорить. Остальные же прячутся и их очень трудно найти. Сейчас мало тех, кто добровольно признается, что он оборотень, – закончил он с сожалением. Я переваривала услышанную информацию и сравнивала с той, что узнала в прошлой жизни из различных источников. Результат обнадеживал. – Что-то ещё? Меня очень радует, что ты спокойно ко всему отнеслась. Твои родители, особенно миссис Эллиот, очень тяжело переживают все это, и возможно... Хм. Я не знаю, как обернется эта ситуация в дальнейшем, но..., – мужчина медлил, вздыхал, но потом подошел, сел рядом на кровать и взял меня за руку. – Я искренне сожалею, что с тобой все это случилось, и что ничем не могу помочь. Поэтому возьми, – он достал из кармана маленькую фигурку из темного металла и вложил мне в руку, – это многоразовый портключ в мой кабинет в Мунго. Не потеряй. Воспользуешься им только в случае крайней необходимости, когда действительно будет нужна помощь. И не во время полнолуния, сама понимаешь, – он усмехнулся, – чтобы активировать, нужно прикоснуться к фигурке и сказать: "Мунго". И тебя сразу же перенесет в мой кабинет. И... Не говори об этом никому, даже родителям. Это секрет, хорошо? – он потрепал меня по голове. – Большое спасибо! Я никому не скажу, – отлично, теперь смогу быстро попасть в Мунго. Это просто царский подарок, – а портключ может перенести из любого места? – Практически да, если там не будет стоять специальные блокирующие заклинания. Например, в Хогвартсе он не подействует, там очень мощные щиты, но сквозь антиаппарационный барьер пройдет спокойно. Хорошо, – он хлопнул себя по коленям и встал, – а теперь отдохни. Я уже не приду к тебе, так что желаю удачи, – и мы тепло распрощались. Жизнь налаживается прямо на глазах. Боль со временем станет слабой, а у меня появился нелегальный портключ в Мунго. Если эта действительность совпадает с каноном, то на создание портключей требуется разрешение Министерства. Чего не сделал, скорее всего, колдомедик, когда просил не распространяться о портключе. Значит, у меня появилась возможность лечиться без широкой огласки. После мистера Нортона, зашла мать с миской ароматного мяса. У меня даже слюнка потекла. Так же за ней по воздуху вплыл тазик с горячей водой и опустился возле окна. Отец вошёл последним и остался возле двери. – Доброе утро, – мать с опаской подошла и поставила миску на тумбочку, – как ты себя чувствуешь? – этот вопрос уже набил мне оскомину за последние две недели. Будто в один прекрасный момент, если его часто задавать, я скажу, что излечилась от ликантропии. – Доброе утро, хорошо. Спасибо за завтрак. Я решила не отвлекаться на разговор и накинулась на еду. Мясо было просто восхитительное: нежное и тающее во рту. Эх, если бы ещё с кровью... Тяга к сырому мясу была просто поражающая. Теперь уже ощущается, что я стала полноценным оборотнем. Мать так же, как и до этого колдомедик, стала возле окна. Вид у родителей был нервный. – Мы много сегодня ночью говорили с твоим отцом, – тихо начала она, мельком взглянув на него, – и решение далось нам очень тяжело. Мы... Я... Я не знаю, как правильно поступить, но выбора нет. Мы с твоим отцом решили, что для всех нас будет лучше, если ты останешься взаперти. Отец прервал: – Я все равно считаю, что оборотню не место в моем доме. Но мы с твоей матерью пришли к компромиссу: ты переедешь в подвальные комнаты. Нуждаться не будешь ни в чем: еда, игрушки, удобства, книги. Но при одном условии: ты не выйдешь из своих комнат. Джону не стоит знать, что у него есть такая сестра, – отец был категоричен. – А Хогвартс? – я подала голос. – Хогвартс? - лицо отца вытянулось от удивления, - даже думать об этом не смей! – Обучение там платное? – я проигнорировала его выпад. – Для всех волшебников Британии оно бесплатное, - ответила мне мать, видя проявившееся негодование на лице отца, - но ты не поедешь в Хогвартс. Подумай о безопасности других детей. Ага, это вы о Люпине ещё не слышали. Я не стала с ними спорить. Но как же это жестоко говорить такое собственной семилетней дочке. Они не могли что ли как-то смягчить все это, или преподнести постепенно, в игровой форме, наконец? Неужели отцу действительно не жаль свою дочь, и он не может понять, что она может быть напугана не меньше него? Может, его толкает к таким словам и действиям мое спокойное поведение? Будто так и должно быть, я все пойму? В чем ошибка? Ладно, гадать можно долго, но мне это не интересно. – Когда я перееду? – необходимо было узнать, сколько у меня осталось времени до побега. – Через два дня. Пока мы подготовим твои комнаты. А теперь я прощаюсь, много дел, – и вышел из комнаты. Мать потерянно осталась стоять возле окна. Она то порывалась что-то мне сказать, то обрывала себя на полуслове, так ничего и не произнеся. Мне стало ее жаль. – Все будет хорошо, мама. Не грусти, у тебя есть Джон. Ты ему очень нужна, – я подошла и обняла мать, хотя по идее, это меня должны были утешать. – А как же ты? Я до сих пор не могу смириться с тем, что тебя обратили. Прости меня, Руди… – она обняла меня в ответ и расплакалась. Мы так постояли какое-то время. Она сказала, что ей необходимо привести себя в чувство и вышла. Решено. Пришло время уносить ноги. Но для начала я с блаженством поплескалась в тазике. Даже в такой ситуации, не стоит пренебрегать гигиеной, тем более что тело чесалось и молило о чистоте. Теперь можно и проверить дверь. Ее закрыли чарами, как и раньше или..? Я подошла к ней и прислушалась: тихо. Но это была правильная тишина, с множеством тихих шорохов и звуков. Я затаила дыхание, боясь спугнуть удачу. Медленно протянула руку и провернула ручку. Дверь открылась. Я подавила вопль ликования. Лучше и быть не может. Видимо, уходя в расстроенных чувствах, мать забыла запечатать ее магией. В противном случае, я не представляю, как смогла бы ее открыть. Но на крайний случай у меня есть портключ в Мунго. Я закрыла дверь, ведь нужно еще собрать вещи. Первым делом я направилась к шкафу и стала внимательно рассматривать одежду. Недовольно цокнула языком. Как же я ненавижу платья, но выбирать не приходится. Поэтому отобрала пару простых теплых платьев, еще пару самых нарядных для продажи, теплую мантию с капюшоном, сменное белье и зимние ботиночки. Унести я могу не много, а чарами еще не скоро смогу пользоваться. Так что переоделась в теплые вещи и мантию, остальное упаковала в наволочку. За дверью было тихо. Я открыла ее и осторожно выглянула в коридор: никого. Следующим обязательным пунктом в моем списке были книги, поэтому я направилась в сторону кабинета, стараясь при движении создавать как можно меньше шума. Остановилась перед дверью, прислушалась. Осторожно ее отворила и заглянула внутрь: кабинет был пуст. Обойдя большой письменный стол, направилась к стеллажам с книгами. Я решила много не набирать, все равно сейчас мне это не доступно. Необходимые мне книги я нашла в самом углу, на нижней полке. Это были учебники за первый курс в Хогвартсе. Я взяла чары, трансфигурацию, травологию и по магическим тварям. На первое время хватит почитать. На обратном пути остановилась перед письменным столом. Порыться или нет? Не стоит, деньги я вряд ли найду, а документы мне не интересны. Так же осторожно спустилась в кухню, на ходу размышляя, как волшебники хранят продукты. Какой-нибудь ледник или чары стазиса? В кухне я стала рыться по шкафам. Когда шарила рукой по полкам в поисках необходимого, иногда вспыхивали синие искры и пробегали по моей руке. Дискомфорта они не вызывали, но меня все равно это настораживало, ведь я не понимала, что это. Может, это видимый эффект от чар стазиса? В одном из таких шкафов с голубыми искрами я нашла колбасу, сыр и хлеб. То, что надо. Так же отыскала нож и флягу для воды. – Кхм, – раздалось за спиной. Я подпрыгнула от неожиданности и резко развернулась. В дверном проеме стояла мать. – Постой, – она подняла руку вверх, видя, что я попятилась назад, – нам надо поговорить. Мать выглядела спокойнее, только припухшие и покрасневшие веки выдавали ее. Я переминалась с ноги на ногу и не знала, как теперь поступить. – Присядь, – и первая прошла мимо меня к столу и села. С одной стороны мне было любопытно, что она может сказать, с другой - понимала, что могу упустить попытку сбежать. Мне ее было по-человечески жалко, но, по сути, я не испытывала к ней сильной привязанности. Да, она родила меня (мое тело), но личность-то теперь другая. Я посомневалась еще немного и села напротив нее за стол. Мать не торопила меня, только смотрела. – Ты стала другой, теперь я это вижу, - начала мать. Она все так же была спокойной, но во взгляде отражалась любовь вперемешку с болью, – поначалу я думала, что это от шока после случившегося, что он пройдет и все станет, как было. Но я ошиблась. Я не хотела замечать очевидное: ты уже не та, не моя малышка, не моя солнечная, улыбчивая девочка, – ее голос сорвался, – я потеряла ее. И не прощу себе этого до конца жизни, – мать закрыла лицо руками. Было видно, что ей тяжело все это говорить. – Я раньше не придавала большого значения проблеме оборотней. Ими пугали в детстве, это правда, но я никогда не думала, что мне предстоит с этим когда-либо столкнуться. Не думала, что это так тяжело и страшно… Я и сейчас хочу верить, что это всего лишь кошмар. Но… если до этого я и сомневалась, то сейчас я понимаю – ты сильно изменилась, - замолчав, она внимательно вглядывалась мне в лицо. - Подойди ко мне, – после недолгого разглядывания она протянула руку, – не бойся. Я все равно считаю, что ты моя дочь. Но теперь я понимаю, что ради твоего же блага я должна тебя отпустить. Теперь она замолчала надолго. Было похоже, что она ушла вглубь своих мыслей и воспоминаний. И когда я уже решила, что она больше не заговорит, мать достала с кармана платья фигурку животного и положила перед собой на стол. – Это осталось от моего двоюродного деда. Звали его Николас Дженнингс. Он был тем еще затворником, родственники сторонились его из-за тяжелого характера, но меня он почему-то любил. Я помню, как в детстве, когда я была такого же возраста как и ты, мы с ним впервые встретились. Мать тогда очень перепугалась, ведь он забрал меня без спроса. Такой скандал! – она слабо улыбнулась, – он просто появился передо мной в вихре лютиков, подарил мягкую игрушку единорога и предложил мне, прекрасной принцессе, присоединиться к его странствиям и подвигам. Он выглядел тогда как настоящий принц. Я была просто очарована им и без раздумий согласилась. Мы катались на гиппогрифе, ели вкусное мороженное у него в саду и весело болтали, пока нас не нашла моя перепуганная мать. Эх, – она вздохнула, – хорошее было время. После этого случая, мы тоже виделись, но не чаще пары раз в год и с согласия матери. Она была не в восторге от нашего общения. Потом уже дед закрылся ото всех. Только перед самой смертью, больной и старый, он снова появился передо мной, как в первый раз, в вихре лютиков. И дал это, – она кивком головы указала на искусно сделанную фигурку единорога из светлого металла, которая лежала перед ней на столе, – потом его уже никто не видел в живых. Так он и прожил всю свою жизнь один, и для меня до сих пор осталось загадкой, что для него значат эти единороги и лютики. Меня, конечно, очень увлекла эта история, но я все равно не понимала, каким боком она относится ко мне. Пока мать не продолжила: – Это портключ. Чтобы активировать его, сожми в ладони и скажи: «Лютик». Он перенесет тебя в небольшой дом, затерянный где-то в лесах шотландского нагорья. Скорее всего, дед провел там свои последние годы. Я была в нем только раз, сразу же после его смерти. Это было уже лет десять назад, но чары должны были сохранить дом, дед постарался. Теперь он твой. Я понимаю, что этим я не смогу искупить свою вину, да и не хочу. Ты все равно уйдешь, я это вижу. А об этом доме никто не знает, кроме меня. И еще возьми это, – она притянула взмахом палочки к себе полную корзину с угла кухни, – здесь я приготовила вещи, еду и полезные мелочи на первое время, – она уменьшила корзину, – через 2-3 часа она станет прежней. И еще, – мать протянула мешочек, – здесь не так много, но на первое время хватит. Твой отец не знает об этом, и не узнает. Я не хочу тебя отпускать, но еще больше не хочу видеть каждый день взаперти, – под конец она все-таки не выдержала и снова заплакала. Похоже, меня обвели вокруг пальца и успели спланировать мой побег раньше, чем я сама. А еще я не могла поверить своему счастью. У меня будет дом, свой дом. Целый, мать его, дом в лесу! Что еще нужно для счастья оборотню? Я крепко сжала мать в объятиях. – Спасибо, мамочка. Это очень много для меня значит, – я вытерла ей слезы ладошками и заглянула в глаза, – не вини себя. Я действительно изменилась, и теперь многое понимаю. Возможно, это произошло от пережитого шока, а может то, что стала оборотнем. Спасибо за помощь. К сожалению, я уже не буду такой же беззаботной, как раньше. Но кто сказал, что это плохо? – я улыбнулась, – прими меня такой и отпусти. Не грусти и не жалей о случившемся. Я очень счастлива, что у меня такая мать, и я так же не виню отца, он поступает так, согласно своим чувствам и опыту. – Если бы я не чувствовала, что ты моя дочь, – задумчиво сказала она, – то в такие моменты была бы уверена, что разговариваю с совсем другим человеком. Слишком взрослым, для такого юного тела, – она заглянула мне в глаза, – теперь я вижу, что ты сможешь выжить. Я мало знаю правды об оборотнях, но думаю, что на свободе тебе будет лучше. И еще, раз в месяц я буду посылать тебе продукты. На корзину будут наложены чары стазиса, так что не пропадут. Я не смогу к тебе аппарировать, твой отец он… он не плохой человек, но слишком зациклен на негативе этой ситуации, – она тяжело вздохнула, – присылай мне письма обратно с совой, хорошо? Мне важно знать, что с тобой все в порядке, – она крепко меня обняла и поцеловала в лоб, – а теперь иди, иначе я не смогу тебя отпустить. Скоро Уильям должен вернуться. Хоть я и ликовала сейчас, но во время всего разговора меня не покидало чувство нереальности происходящего. Время от времени я даже щипала себя за ногу, ожидая проснуться. Ну, вот какая нормальная мать отпустит своего ребенка, даже и оборотня, портключом в какой-то дом, стоящий где-то в нагорье Шотландии жить? Самой. И в котором она была десять лет назад? Может, его уже и нет? Мне это, конечно, на руку и отказываться я не собираюсь. Но. Как-то уже это все слишком хорошо. Что-то Роялем потянуло. Походу, теперь я на личном опыте узнаю, как они случаются. Мда. Мы вышли из-за стола. Мать еще раз крепко меня обняла. Я взяла все свои вещи и сжала в руке фигурку единорога. – Лютик. И сразу возникло ощущение, что неведомая сила подцепила меня за пупок и протянула сквозь игольное ушко. В кухне осталась только мать.