terra incognita

Каких-то сто двадцать лет назад восемь самых воинственных и могущественных рас королевства Огня были собраны вместе за одним столом для решения вопроса о будущем правителе. Переговоры, длившиеся несколько дней, не обходились и без конфликтов, зачинщиком которых всегда выступал сын Валькирии, возмущенный несправедливым отношением присутствующих к желанию их расы завоёвывать и подчинять. Сану даже пришлось несколько раз утихомиривать Уёна, который считал своим долгом потянуться за секирой каждый раз, когда кто-то произносил «Валькирия» с тоном недоверия или пренебрежения. Зал тогда превращался в театр одного актера и лидерам приходилось выслушивать, казалось бы, нескончаемый чоновский монолог. — Что «Валькирия»?! Без нас валялись бы вы на вражеских землях изувеченными трупами, и только воронам да грифам были бы интересны, и никакой небесный чертог вас бы не ждал. Уён оттолкнул предложенный Ёсаном стакан с каким-то отваром, резко пахнущий травами, ромашкой преимущественно. — Я в порядке! На это жрецу оставалось только вздохнуть. Каждый в зале осознавал, какую ношу придется взять на собственные плечи, оказавшись у престола и начав руководить непокорным и боевым народом, — именно такие были люди Огня, совершенно отличные характером и нравом от народа юго-восточного королевства Муль, спокойных людей с легким и добрым сердцем. В один из дней, когда в королевстве вдруг резко похолодало, а поля стал окутывать туман, что всегда означало прибытие жнецов, последний, восьмой трон, неожиданно для всех занял высокий широкоплечий мужчина в черном плаще до колен, ворот которого был ушит белыми лентами. Глаза его были слепы — абсолютно хрустальные, способные отразить любого, кто в них посмотрит. В зале сразу же поднялся тревожный гул. Все ждали момента, когда жнец заговорит. — До меня донесли причину нашего собрания и, как я понимаю, каждая раса уже успела высказаться о своей кандидатуре на роль нового правителя, и все ждали только меня, не так ли? — Да, Юнхо, мы ждали тебя. Пока что братство пребывает в совершенной неуверенности перед будущем. От нашего решения будет зависеть судьба нашего королевства, а от правителя — лицо всего народа, — голос Сана, одного из эльфов-оракулов, звучал тревожно. — Верно. Что же, Сан, разве ты не знаешь, кому уготована судьба править этим королевством? В зале повисло молчание. — Божества говорили мне, что это будет сущность не из нашего мира. Кто-то неожиданно ахнул, поняв, к чему ведет оракул. Жнецами становились только избранные духи из среднего мира — не из загробного, не из мира живых. Таким был Юнхо, от ледяных глаз которого холод пробирал до самых костей. — Мы знаем, что ты существо бесстрастное и справедливое, Юнхо, однако этого мало, чтобы руководить всеми нами, — огненноволосый мужчина внимательно смотрел на жнеца, изогнув одну бровь. — Будто твои лазутчики не успели ещё донести о количестве кос в моей армии, Минги. Командовать и направлять жнецов сложнее, чем если бы у меня был отряд из тысячи Уёнов, — Юнхо мягко улыбнулся, — Пусть я и не вижу тебя, однако чувствую, как дрожат твои пальцы перед смертью от мятежников, готовых вот-вот поднять бунт против выскочки-короля. Рвешься к короне? Можешь быть моим главным советником, пока я буду занят душами усопших. Сон сложил руки на столе, не отрывая взгляда от Юнхо. — С пророчеством не поспоришь. Мне не следует доказывать вам мою силу, я со всеми встречусь лично на смертном одре. Погасли свечи. Трон в центре вновь оказался пустым, а зал стал постепенно заливаться мягким солнечным светом.

***

Вот уже почти полтора века Юнхо достойно справлялся со своими задачами правителя: была закончена многолетняя вражда с королевством Муль, приносившая нескончаемые потери народу Огня; налажены торговые отношения, ставшие фундаментом для дальнейшего союза государств, отстраивались города. Крестьяне, до этого обездоленные, вновь объединялись и обеспечивали столицу провизией. Купцы охотно заезжали в огненные земли, обменивая ценные ткани и специи на яйца и зубы драконов. Сами же чешуйчатые выращивались здесь повсеместно, однако не шли на обеденный стол королю, а использовались в качестве средства перемещения, а некоторые наиболее отважные воины держали их как питомцев для подготовки к будущим битвам. Юнхо, не забывший про свое слово, данное во время диалогов с братством, сделал Минги своим главным советником. Посетив Сона после собрания круглого стола и убедившись в том, что мужчина достоин этого поста, Юнхо преступил через его прошлое, оставив минувшие события на совести Минги. Он, в свою очередь, внес свой значительный вклад в становлении их королевства на мировой арене. Сон почти что ночевал во владениях Северного короля, ведя переговоры с оборотнями фамилии Чхве, изрядно действовавшими ему на нервы своими выходками и постоянными отказами. У Минги от злости кулаки сжимались, когда он слышал очередное «Ваши условия для союза слишком требовательные», хотя, по сути, ничего сверхъестественного запрошено не было: свободные воздушные границы, поставки ценного меха и холодного оружия в обмен на драгоценные камни и драконов. Единственным сверхъестественным явлением здесь была глупость и ограниченность секретарей Чонхо, не способных оценить все преимущества и фактическую бесценность подписываемого договора. А у Минги челюсть сводило от их совершенно ненужной упрямости. Однако Юнхо приказал заручиться терпением и пониманием, чего Советнику Огня всегда не хватало. Несколькими неделями спустя упрямость Чхве надломилась, и договор был наконец-таки подписан — это событие королевство Огня праздновало яркими и красочными салютами, лившейся рекой медовухой и громкими плясками. Однако близился момент окончания мирного договора с королевством Муль, из-за чего один из правителей вынужден был совершить визит на территорию союзника для дальнейших переговоров. В этот раз честь ехать (а, вернее сказать, лететь верхом на драконе) выпала жнецу. Король собрал все необходимые бумаги (конечно, не без помощи Минги) и отправился в путь, оставив на время его и соновского отсутствия на посту управляющего Сана, на которого жнец всегда мог положиться и был твердо уверен в надежности оракула. — Мы сможем не надолго задержаться у них, Юнхо? Получить такой вопрос от Минги для Чона было явной неожиданностью ввиду абсолютной ненависти Сона к посещению других королевств. Особенно на больший, чем два дня, период. — Нам это необходимо? Юнхо на манер магов махал пальцем в воздухе, приводя еще не сложенные бумаги в надлежащий вид. Тон правителя как всегда звучал спокойно, на первый взгляд могло даже показаться, что ему и вовсе безразлична тема разговора. — Необходимо. Нужно встретиться с кое-кем, — советник нахмурил брови. — Будь по твоему. Останемся. Бумаги продолжали парить в воздухе, а Сон удаляться от кабинета короля.

***

В это время жизнь в королевстве Муль текла своим чередом: трон уже как седьмой век занимала семья Пак, а советники короля избирались по самым строгим критериям. Только лучшие из лучших, сильнейшие из сильнейших и умнейшие из умнейших. Таким стал Ким Хонджун, который для Пака за этот век успел превратиться в нечто большее, чем просто советник. Ким для Сонхва стал самым настоящим другом. «И в горе и в радости», — как любили говорить муловцы про эту неразлучную парочку. Сонхва невероятнейшим образом ценил своего преданного слугу и всячески его лелеял: заставлял отдыхать, выдавая Киму выходные, баловал совместными прогулками к морю, а по субботним утрам наведывался к младшему с букетом его любимых тюльпанов, которые Хонджун, по уже заведенной привычке, ставил в прозрачную вазу на подоконнике. Реальность этих земель, казалось бы, была наполнена только самым лучшим: морской бриз, крики чаек, постоянные заморские гости, веселые и громкие разговоры в тавернах и такие спокойные вечера с пламенными закатами, которые Ким всегда провожал с толикой грусти в сердце, раздумывая о том, как быстро мелким песком утекает сквозь пальцы время. — Сarpe diem! — крикнул ему однажды юноша в белом берете, когда Хонджун в очередной раз сидел у раскрытого окна, свесив на улицу босые ноги. «Лови мгновение?» — Ким тогда серьезно погрузился в собственные мысли, — «Но как?! Вот же оно, неуловимое! Бац! И прошло. Испарилось. Бесследно исчезло, растворившись в суровой вечности, пред которой оно — ничто. Как и мы все, в принципе». Советник тихо вздохнул. Подобные мысли сеяли в его душе невообразимую тоску. В один момент распахнулась дверь, и на пороге показался высокий широкоплечий мужчина с густой шевелюрой цвета глубокой ночи. Видеть короля Хонджуну было как никогда приятно, словно тот прочитал его пессимистичные мысли и ринулся тут же спасать лучшего друга: у Сонхва в руках был поднос с ароматными булочками и уже заваренный одуванчиковый чай. Ким всем сердцем любил эти плавающие в светло-желтом отваре маленькие солнышки и специально просил Пака выудить для него из чайничка цветы прямо в чашку, после чего начинал по-детски улыбаться.

***

—...нет, Сонхва, вечность так же слепа, как и новый король королевства Огня! Нет ей до нас никакого дела. Ей есть дело только до того, какой мы след от себя оставим. Будут ли это произведения искусства, мировые открытия или просто разговор с незнакомцем на улице, который перевернет его мир с ног на голову. Пак на подобные размышления Советника лишь ласково улыбался, ловя вьющимися прядями последние лучи заходящего солнца. — Насчет королевства Огня. Ты ведь помнишь, что новый король и его советник должны скоро нагрянуть с визитом? Они имеют новые требования к нашему мирному договору и, судя по Северному королевству, весьма взыскательные. Готов встречать гостей? — Готов, но их новый советник... Ворона в павлиньих перьях. — Брось. За полтора века, которые правит Жнец, их королевство поднялось даже выше, чем наш уровень. Договор с ними будет нам очень помогать. В конце концов, тебе с этим Минги не детей крестить, так что потерпишь его присутствие в замке несколько дней. Ким легонько толкнул Сонхва в плечо. — Эй, ну я же чай пью! — От всего сердца скажу, Пак, что это самое сердце у меня бешено бьется, когда я слышу это имя.