terra incognita

Встреча Хонджуна с Рейвеном произошла за доли секунд. Уже знакомый Советнику Муль дракон, — вампир стал инициатором этого знакомства ещё в первые недели пребывания Хонджуна в их землях, пригласив однофамильца на прогулку — радостно рычит и в нетерпении переминается на лапах, ожидая, когда юноша подойдет к нему поздороваться. Рейвен, поднявшись из седла на голову дракона и, оттолкнувшись от него ногами, ловко прыгает на землю и приземляется рядом с Кимом, тут же широко раскрыв объятия. Хонджун, не сдерживая улыбки, подходит ближе и разрешает себя обнять. — Как я рад нашей встрече! — Звонко восклицает вампир, — и тебе тоже, Мэрлин, — он обращает на неё внимание и вежливо кивает. Девушка, сделав реверанс, отвечает вежливым кивком в ответ. — А где Король? Хонджун отстраняется и подходит к дракону, тут же принимаясь гладить его по гладкой чешуе — зверь довольно рычит, словно большой кот, и мягко бьет хвостом по земле. Вместо ответа Советник Муль слышит топот и возню остальной части отряда в нескольких десятках метра от них. Первым он замечает Короля — выражение его лица и нахмуренные брови предвещает выговор Рейвену за его несдержанность, однако при виде Хонджуна с Мэрлин он почти сразу же добреет, а морщинки на лбу заметно разглаживаются. Хонджун, словно маленький ребёнок, переминается с ноги на ногу, с детским нетерпением ожидая, когда Король поравняется с ними. — Рад приветствовать Вас, дорогой Советник Муль, — с улыбкой говорит Юнхо — и Вас я рад видеть в добром здравии, Мэрлин. Девушка в ответ почтительно кивает и, потупив взгляд, под тихое хихиканье Заместителя встает за спину Советника Муль. Король Огня тут же сверкает на мужчину одним из своих строгих взглядов — в этот момент на его висках и скулах проявляются белые кости черепа, что в секунду отзывается у всех, кто стоит рядом, дрожью и чувством леденящего холода вдоль позвоночника. — С Вами мы поговорим позже, Заместитель Ким. — Почти сразу же забудет, — говорит шепотом Рейвен на ухо Хонджуну и, поймав строгий взгляд Ёсана, вновь хихикает. С этими словами к ним подходят остальные члены отряда во главе с Ёсаном, который, как и все, здоровается с Советником и его слугой. — Я думаю, теперь мы можем идти. Ведите нас, Советник Муль, — твёрдо произносит лекарь, и, затянув поводья туже, обращается лицом к Хонджуну. — Да... Добро пожаловать… Слова прозвучали так, словно Советник и не собирался их произносить, а прочел по бумажке без выражения, без желания и энтузиазма. Конечно же он был рад встрече. Конечно же он предвкушал будущие разговоры с Юнхо, которые приведут его сознание в неких порядок из надоевшего ему хаоса; конечно же он ждал веселых прогулок с Рейвеном и Мэрлин, которые всегда поднимали ему настроение и выводили из того состояния тоски и апатии, в которое погружаться Советнику стало уже привычкой. И всё же ощущение гармонии ускользало сквозь пальцы как вода, а попытки вытянуть себя из болота пессимизма и разочарования оборачивались для Хонджуна неудачей. Смотреть в будущее бессмысленно, если оно зависит от твоего настоящего. Но что, если в твоем настоящем тебе нет места, а все попытки исправить текущее положение дел — пустое?

***

— Он снова не вернулся вовремя… Посидел бы с племянником лучше, в конце-то концов. В покоях короля слышится только скрип колыбельной — рядом с ней оракул укачивает их сына, — Сонхва ловит каждый звук, доносящийся до его слуха, но звонкого стука туфель Мэрлин о камни мостовой и голоса Советника, кажется, не слышно за несколько миль от замка. — Может заблудились, у них такое было пару раз, ты ведь помнишь, — тихо говорит Сан в попытке успокоить супруга. Король нервно вздыхает и, сделав несколько шагов вглубь покоев от окна, начинает потирать переносицу. — Нечего вообще в эти леса соваться. Раздражает меня. Постоянно идет наперекор! — Повышает голос Сонхва. Младенец, проснувшись, начинает хныкать. Сан встает с кровати и, едва слышно, но достаточно быстро, чтобы испугать неожиданностью Короля, подходит к нему на максимально близкое расстояние и резко хватает за ворот одеяния. — Ещё раз ты гаркнешь на всё королевство и разбудишь мне ребёнка, вместе с Кимом отправлю гулять по лесу и приводить себя в порядок. Сам своим психическим здоровьем не занимаешься, не мешай это делать хотя бы Хонджуну. Достал. Пока Сонхва пытается осознать произошедшее, глупо моргая глазами, Сан отстраняется и возвращается обратно к колыбельке. — И со своим нытьем, и со своей постоянной руганью. Была бы от этого польза. Король никогда не видел Сана в таком расположении духа. Вернее сказать, что видел Сана в этом «оборонительном» состоянии, если дело касается их сына, но точно не получал таких резких фраз в свой адрес. Он идет вслед за супругом и, подойдя ближе, аккуратно кладет ладонь на его плечо. — Прости… Нервы и правда последнее время расшалились… Я не хотел кричать… И Хонджун!.. — Сонхва замолкает с тем, как Сан поднимается с кровати. Медово-карие глаза оракула вдруг заполняются глубоким тёмно-синим цветом небесного полотна, на котором блестят тысячи звёзд, и мужчина, развернувшись от Сонхва к окну, указывает на распахнутые ставни ладонью. — Встречай гостей. Хонджун вернулся не один. Король задерживает дыхание.

***

Они идут по аллее Святых рука об руку, но в полном молчании — Судьба всё ещё ощущает себя в тронном зале рядом с отцом, а перед глазами не исчезает сцена с Серафимом, стоящим перед ними на коленях. Всё это выглядит как дурной сон, от которого всё не можешь проснуться, но Серафим — вот он, из плоти и крови, идет рядом с ней, и поверить в это Судьбе едва ли представляется возможным. — Как тебе удалось вернуться? Мы считали тебя погибшим в войне… Мужчина останавливается, меняясь в лице, и берет Судьбу за руку. — Я действительно погиб... — Он мягко поглаживает её нежную кожу, — Пришлось пожертвовать светом и дать волю грехам и тьме, дабы спасти душу, а самому впасть в сон покаяния. Иначе я бы исчез навсегда. Его глаза блестят от подступающих слёз, воспоминания о прожитых и непрожитых днях переполняют сознание и заставляют испытывать горькое чувство тоски. — Но сейчас я с вами. Разве это не радость? Он старается улыбнуться и найти ответную радость на лице своей спутницы — Судьба, погруженная в свои мысли, кажется, даже не слышит его. — Судьба?.. Девушка поднимает голову, роняя одну единственную слезу, и старается улыбнуться в ответ. Время словно застыло на мгновение их объятий. Ветер в кронах деревьев перестал тоскливо петь свою песнь, листва, оставшаяся на дорожках с последних тёплых дней осени, перестала шуршать, и всё живое в один миг остановило свое дыхание. — Теперь хоть вечность можем простоять здесь, моя Судьба. Она поднимает свой взгляд. — Верно. С её глаз вновь падает слеза. Уже — от счастья и долгожданно испытанной радости.

***

— Я не потерплю его в замке! — Советник Ким резко встает из-за стола и, направляясь в свои покои, широкими шагами выходит из гостиной. Хонджун вдруг чувствует как откуда-то из глубин сердца всплывают смутные воспоминания о причиненной ему боли и страданиях; мышцы сводит судорога и юноша, ощущая слабость в ногах, опирается на перила и пытается перевести дыхание. Ему совершенно не понятна причина такой резкой смены отношения к Советнику Огня в его сознании — последние несколько месяцев Хонджуну казалось, что всё это позади, что он наконец-таки с легкой душой может сказать «Мои чувства к этому человеку остыли», но не сейчас. Сейчас он ненавидит существо Минги до мозга собственных костей, ненавидит любое упоминание о нем, и уж тем более не может терпеть даже мысль о появлении этого Дьявола во плоти не только в их замке, но и в их Королевстве. Никогда больше. Советник Муль спешно поднимается в собственные покои и наглухо запирает дверь — не хочется, чтобы за ним кто-то увязался и начал отговаривать от этой мысли и утешать пустыми словами вроде тех, что говорил Сонхва: «Ты зря на него серчаешь», «Он слегка нагловат и любит показать свой характер, но и ты ведь у нас не сахар», «Брось, он твой истинный. Все мы должны мириться с пороками друг друга». Хонджун всегда ненавидел это. Сонхва не утешал, а пытался сделать виноватым Хонджуна, заставляя терпеть недопустимое отношение к себе не только как к человеку, но и как к истинному. С другой стороны слышится глухой стук. — Не хочу никого видеть, — повышает голос Хонджун. Кто-то за дверью выстукивает звонкую и некогда знакомую мелодию, и юноша понимает — за дверью стоит Рейвен. Советник Муль колеблется несколько секунд перед тем, как открыть дверь и впустить Заместителя внутрь. — Ну и чего ты так резко подорвался? Из-за приезда нашей фурии? Рейвен открывает дверь самостоятельно и заходит внутрь, встречаясь взглядами с шокированным Хонджуном. — Как это… Ты… Там же… Замок был закрыт!.. Хонджун в два шага оказывается у двери и проверяет замок — тот оказывается на месте, целый и невредимый. — Закрыт… Открыт… Ничто не вечно перед магией! Рейвен, как и всегда, улыбается своей лучезарной улыбкой от уха до уха, и, оглядев покои Советника Муль, проходит к окну и аккуратно садится на кровать. Юноша закрывает дверь и, спустя несколько нерешительных вздохов и тихих ударов сердца, садится рядом с однофамильцем. — Не хочу его видеть. Ненавижу. Сколько я боли перетерпел и испытал из-за него, иногда до сих пор кошмары мучают. Не хочу этого больше!.. Хонджун чувствует, как ком слёз не дает ему говорить дальше, и он отворачивается к окну. — Минги сложный человек, это верно… Порой невыносимый и слишком резкий. Мало кому удается найти с ним общий язык… Разве что у Короля получилось, и Минги поэтому его слушается, уважает и даже боится. Король не пытается погасить его огонь, вот в чем фокус… Рейвен следит за изменениями на чужом лице — как ломаются чужие брови, а уголки губ заметно опускаются в накатывающей грусти и обиде. — Я жалею, что позволял ему даже быть рядом со мной!.. Я жалею, что не был тогда с тобой и Королем… Жалею, что так мало делал действительно того, что хотел… — Восклицает в сердцах Хонджун. Заместитель кладет ладонь ему на плечо и понимающе кивает. — Все всегда жалеют о том, что сделали или о том, что не сделали. А знаешь, почему? Потому что зачастую людьми движет эгоизм, жажда мести, тщеславие и другие пороки, но только не порыв души и сердца. Люди, будем честны, редко прислушиваются к сердцу. В их головах правила, установки, законы, и пойти против этого для них равно самоубийству. В первую очередь для их эго. А всех, кто пошел против, всех, кто отличается, признают сумасшедшими и пытаются высмеять, словно белых ворон. Рейвен делает паузу, чтобы собраться с мыслями. — Всегда слушай сердце, а не разум — рацио подводит. Сердце. Но не путай с чувствами и их порывами, они так же могут быть губительны. Но сердце не предаст. И не слушай других — никто не знает тебя лучше тебя самого. Даже меня не слушай, я тоже в конечном итоге окажусь не прав, но запомни одно раз и навсегда — ты у себя на первом месте, и даже если весь мир отвернется от тебя, ты всегда сможешь опереться на себя самого, без колебаний. Вампир крепко-крепко обнимает Хонджуна и кладет подбородок ему на плечо. Хонджун шмыгает носом и не сдерживает слёз — опускает голову, проигрывая слова Рейвена в своей голове, и позволяет слезам стечь по щекам. — Не хочу… — Продолжает повторять с обидой юноша. Рейвен осторожно поглаживает его по спине. — Минги обессилен и очень изменился за время твоего отсутствия. Мы и сами не знаем, что с ним произошло, и он нем как могила — совершенно ничего не рассказывает, а только ходит в молчании и прожигает всех пустым взглядом. Тебе будет достаточно увидеть его один раз, чтобы понять, что сейчас он не представляет той опасности, которую представлял до этого… Вот увидишь. Хонджун едва ли может поверить в услышанное. «Вот увидишь»?.. Хонджун уже и забыл, что это за чувство «надежда», и сейчас сказанное Рейвеном пробудило в нём эти жалкие, давно потухнувшие угольки веры в лучшее. — Спасибо… Может быть, возможность всё спасти и исправить и правда есть?