Отпусти прошлое

Ана

      Кровь стучала в ушах. Иначе я себе представляла свой первый секс с этим мужчиной. То, что сейчас произошло, казалось мне абсолютно нереальным. Дыхание сбито темпом и адреналином. Даже в самых потайных уголках своей души я не представляла этого.       Волосы прилипли к моей влажной от пота груди. Силы меня покинули, продолжаю сидеть на тяжело дышащем Генри. Он крепко обнимает меня за талию, словно боится, как и я, что этот миг растает, словно ничего и не было вовсе.       Поверить не могу, что мы сделали это в его кабинете. Это было классно и страшно одновременно. Не думала, что страх быть пойманными во время занятия любовью, усиливает желание. Несмотря на это, Генри был нежен, ведь фактически — это мой первый раз, и он делал всё, чтобы я не испытывала какого-либо дискомфорта или психологического страха.       — Всё хорошо? — голос мужчины прозвучал как-то испуганно, наверное, от того, что я передёрнулась от холода.       — Да, — он взял моё лицо в свои руки и заглянул в глаза. — Я просто замерзла.       Моя блузка валялась на полу возле рабочего стола, где всё и началось. Я встала и чуть не потеряла равновесие. Это приятное чувство ватных ног, о котором я читала в книгах и слышала в сериалах и фильмах. Теперь я понимаю, почему этому чувству уделяют особое внимание. Мягкие, но сильные руки Генри не дали мне упасть. Он наклонился и поцеловал меня.       Мы одевались в молчании. Лично мне хотелось насладиться этим сказочным послевкусием сплетения тел. О чём думал Генри, мне тоже было интересно знать, но я не решалась спросить. Когда мы привели себя в порядок, я заглянула ему в глаза, где увидела озорные искорки.       — Что? — спросила я и засмущалась.       — Ничего, просто иди сюда, — он заключил меня в объятия и погладил по голове. — Ну, ты, конечно, даёшь. Никогда не думал, что когда-либо займусь чем-то подобным в своём кабинете.       — Ну, ты не думал, а я решила. Мне никогда не было так хорошо и спокойно, как сейчас. Давай так будет всегда? Можно же убежать от всех проблем?       — Можно, конечно, но разве мы с тобой слабаки, которые и умеют что бежать от проблем? Мы разберёмся со всем. Даю слово, скоро это всё закончится, и ты снова будешь дышать полной грудью. Когда-то я и сам не верил в хорошее. Знаешь, — он не весело усмехнулся. — Через что я прошёл, чтобы попасть в этот кабинет?       — Нет, но очень хочу узнать.       — Через боль, сомнения, предательства, страх, что я теряю в себе человека, через ранения и падения, как личность. Но я вставал и шёл дальше, зная, что пройдя этот путь, буду закалён. Человека воспитывает и учит жизнь, ни школа, ни родители. Пока я сам не прошёл, не увидел всё своими глазами, я не жил по-настоящему. Вот и ты сейчас, думаешь, что весь мир против тебя, собралась уже руки опустить, но помни одно — судьба не посылает нам тех испытаний, с которыми мы не могли бы справиться. Она следит за тобой и знает, что ты сильная, и утрёшь нос даже мне, который думает, что самое страшное в жизни он уже видел.       — Если бы ты не появился в моей жизни, у меня не было бы смысла бороться за неё. Ты прав во всём, кроме одного: мои руки были опущены давно, но с твоим появлением я на многое смотрю по-другому.       — Пойдём, не хочу, чтобы твоя мама думала, что мы занимаемся здесь чем-то непристойным.       — Когда она узнает, то взбесится, я уверена, но не думаю, что будет против. Она добрая, но последнее время злится из-за отца. Ты тоже заметил, что его здесь нет? Хотя, по сути, он должен разгребать всё это, но получилось так, что всё легло на мамины и мои плечи.       — Может, у него есть на то причины?       — Яиц у него нет, и ничего мужского. Он уже лет семь не может признаться в том, что ходит налево.       — Откуда ты это знаешь?       — Однажды проследила за ним от его работы. Привёл он меня далеко не на наше крыльцо. Я не говорила маме, потому что это не моё дело, и вообще, если разлюбил, так и скажи, зачем мучить всех? Думаю, мама знает. За несколько месяцев до моего похищения я подслушала разговор. Мы с Эли сидели на заднем дворе, а окна в спальне родителей были приоткрыты, но были четко слышны голоса. Мама сказала, что подаст на развод, если это не прекратится. О чём она говорила, понятия не имею, думаю, про измены. А он мямлил что-то типа: мама не права на его счёт и делает поспешные выводы. У нас давно уже не дружная семья, к сожалению. Знаешь, когда в семье много тайн, становится трудно дышать и жить. Тебе хочется с кем-то ими всеми поделиться, но стоит запрет, и ты продолжаешь мучиться, держа их в себе.       — В каждой семье есть тайны, милая.       — Да, но не такие мрачные, как наши, — я понимаю, что несу лишнее, но мне уже не остановиться.       — Я не буду заставлять тебя их мне рассказывать, но ты должна знать, что я всегда готов тебя выслушать, какими бы страшными эти тайны ни были.       — Придёт время, и всё всплывёт наружу, как дохлая рыба брюхом вверх.       Мы спустились на первый этаж огромного здания. Масштабы всей базы меня впечатляют. Я примерно представляла, где работает Генри, но чтобы именно здесь. Мама стояла и разговаривала с Салагой, как его называет Генри. Она кажется такой счастливой, хоть я и понимаю, что это маска, но видеть её такой хотя бы так — уже радость.       — О, привет. Ты уже показал Ане наш чудесный мир расследований? — Энтони облизнул губы и широко улыбнулся. — Быстро вы что-то, ты Ана, всё посмотрела?       — О, да, не сомневайся, Энтони, спасибо за заботу, — Генри издал смешок, и я поняла, что делаю всё правильно.       — Спасибо, Энтони, что угостил кофе, — мама прямо-таки светилась. Я посмотрела на Генри, но он лишь пожал плечами. — Ну что, поедем домой?       — Да, — сказал Генри. — Но сначала зайдём в гараж, пора забирать мою принцессу домой.       — Кого? — засмеялась я.       — О, это наша спасительница, — ответил за него Энтони. — Самая лучшая машинка, которая взяла весь удар на себя.       — Любимая история Салаги, не обращайте внимания, девушки. Пойдемте.       Когда мы дошли до гаража, там стояла всего лишь одна гражданская машина, чёрная Audi RS 7. При виде её я даже присвистнула. Представила Генри за рулём этой крошки, и внизу живота что-то затрепетало.       — Люк, дружище, получил твою смс. Скажи, что ты не пошутил, и она действительно восстановилась?       — Да, брат, наша с ней задача была трудной, но выполнимой, твоя девочка-героиня снова может выкатываться из гаража и красоваться на улицах Лондона, — мы с мамой переглянулись, и я покрутила пальцем у виска, но это было всё так мило. А то, как Генри общался со своими коллегами, разжигало во мне желание прямо здесь его поцеловать.       — Наконец-то никаких автобусов и рабочих машин с радио из восьмидесятых. Это было моим наказанием за то, что не сберёг. Спасибо тебе, дружище, что сделал почти невозможное.       — Это малая часть того, чем могу тебе помочь, — они ударили друг друга по рукам и прижались плечами. Думаю, моя мама, как и я, была в восторге от нашего соседа.       — Девушки, садитесь, — Генри открыл переднюю и заднюю двери, а когда мы заняли свои места, закрыл их. — До скорого, Люк, с меня пиво и закуски.       — Ты со всеми так общаешься? — спросила я с переднего сиденья.       — Да, почти со всеми. Здесь много моих друзей. С Люком я вырос на одной улице. Он всегда был парнем с золотыми руками, всем велосипеды чинил, а потом и машинами занялся. Потом, конечно, не без грешка жизнь пошла, но он смог побороть тягу к угонам и стал работать здесь. Я счастлив, что помог изменить ему жизнь.       — Скажите, — подала голос моя мама, — а что за история с машиной, от чего она вас спасла?       — Мы с ребятами сидели в баре и отмечали удачную покупку моего дома, и у одного из нас была рабочая рация собой. Мы услышали, что по линии передают, что разыскиваемые нами преступники засветились недалеко от того места, где были мы. Ну, естественно, Салага вызвался спасать мир, будучи уже изрядно выпившим. Да и я умом особо не блеснул. Вот мы вдвоем и поехали на моей машине задерживать этих ребят. Когда они поняли, что за ними гонятся, начали обстрел, тонированные стёкла нас спасли, а вот машинка пострадала, плюс к тому я тогда врезался в столб, почти на нулевой скорости, но всё-таки парней этих мы в бетонную ловушку вогнали.       — Ужас, и вас не уволили? — мама прикрыла рот рукой, задавая этот риторический вопрос.       — Нет, поругали немного и успокоились. Преступники, правда, не разговорчивые оказались, но дело было закрыто и слава Богу.       — Дай угадаю, теперь ты не пьёшь?       — Да, верно, — мужчина рассмеялся, и мы вместе с ним. Как приятно было ощущать такую лёгкость, слышать смех мамы и свой. Хочу, чтобы этот момент продолжался как можно дольше.       Мой телефон завибрировал. Я посмотрела на экран, номер неизвестен.       — Мне тут звонят, — Генри убавил музыку и сказал, чтобы я ответила. — Алло.       — Ана!       — О, Господи, Макс! — закричала я в трубку.       — У меня мало времени, — я поставила на громкую связь и жестом приказала маме молчать, хотя это и не требовалась. Её лицо застыло в немом ужасе.       — Где ты? Тебе нужна помощь?       — Ана, да послушай ты. Всё, что говорят про меня и моих ребят, это не правда. Я хотел лишь узнать, все ли с вами в порядке? Я помню наизусть только твой номер. Мне очень жаль, что это произошло. Вы все целы?       — Да! Макс, умоляю, скажи, чем я тебе могу помочь?       — Быть подальше от всего этого! Придёт время, и всё встанет на свои места. Я вас люблю, — повисла тишина в трубке. Он сбросил вызов.       — Успел засечь звонок. Он звонил из Брайтона.       — Хочешь сказать, он всего лишь в восемнадцати милях от нас? — спрашиваю я трясущимися губами, но Генри не отвечает, а резко выворачивает руль и едет туда, откуда только что мне звонил брат.