Ночь перед битвой

- Если Риордан не справится, нам придется его подстраховать, - сказала Кайла, стараясь, чтобы голос не выдал охватившего ее волнения. Страж, нанесший Архидемону решительный удар, обречен на смерть. После вероятной смерти на Посвящении, еженочных мучительных кошмаров и счетчика в тридцать лет до превращения в порождение тьмы эльфийка всерьез полагала, что сюрпризы стражничества на этом закончатся. Наивная. - Тогда это должен сделать я, - произнес Логейн хмуро, складывая руки на груди. - Это мой шанс искупить все преступления, которые я совершил. - Честно говоря, я не для этого настояла на том, чтобы вы жили, сэр, - Кайла попыталась улыбнуться. - Ваша жизнь принесет Ордену больше пользы, чем смерть. Кто-то должен будет заняться его возрождением после окончания Мора. И я хочу, чтобы это был кто-нибудь опытный, разбирающийся в подобных делах. - Ты это серьезно? - Герой Дэйна посмотрел на девушку сверху вниз, скептически подняв бровь. Он не мог воспринимать сказанное Стражницей всерьез, настолько нелепо это звучало из ее уст. - Сколько тебе лет, девочка? Двадцать уже есть? - Я убью Архидемона, если Риордан провалится, - глаза Кайлы полыхнули упрямым огоньком, наталкивая Логейна на мысль о собственной дочери. - Если облажаюсь - пожалуйста, подхватывайте эстафету. Это решено. Эльфийка развернулась, чтобы уходить, и из-за спины донесся голос тэйрна, приправленный тщательно скрываемой насмешкой: - А что скажет на это твой антиванец? Не думаю, что он будет счастлив, узнав, как изящно ты собираешься завершить ваши отношения. Кайла медленно обернулась. Губы девушки были плотно сжаты, плечи напряжены, смотрела она так, словно пыталась взглядом оплавить его доспех. Логейн понял, что стрела достигла цели. - Вы хотите искупления? Вы его получите. Восстанавливать Орден Стражей, когда все знают, как ваши действия погубили многих братьев при Остагаре, будет куда труднее, чем один раз умереть от скверны. Поверьте мне. Вопреки сильнейшему желанию это сделать, Кайла не хлопнула дверью напоследок. *** На Редклифф опустилась ночь. Табрис сидела на коротко стриженной траве тренировочного полигона, сцепив руки замком вокруг колен и задрав голову к небу. Сквозь серые тучи не было видно ни луны, ни звезд, но Кайлу устраивал и такой унылый вид. Возможно, это последнее ночное небо в ее жизни. Эльфийка не прекращала спрашивать себя, действительно ли она готова расстаться с жизнью в борьбе с Архидемоном. Ответ получался положительный, но с каждым разом она все меньше и меньше в это верила. Разве это ее бой? Она не собиралась вступать в Серые Стражи. Добровольно, с верой, будто это сделает мир лучше. Она просто спасалась от виселицы - по какому-то странному закону убийство недостойных милосердия ублюдков карается казнью. Цепочка мыслей, то и дело прерываемая острыми приступами нежелания встречать завтрашний день, привела Кайлу к тому, что бояться смерти не стоит. Она и так мертва. Умерла в тот самый момент, как в первый раз с силой опустила увесистую золотую вазу Вогану на лицо, сразу раздробив носовой хрящ и выбив горящий от ужаса глаз, превращая ненавистные черты в собачий фарш. Использовавший Право призыва Дункан даровал ей отсрочку, не помилование. Казнь, растянутая на три десятилетия. Жизнь, отравленная ночными кошмарами, избавить от которых способно лишь убойное пойло, приготовленное Огреном. Перспективы давно уже наталкивали девушку на мысль, не стоит ли оборвать все сейчас, пока она молода, пока на теле ее нет ни одного трупного пятна, а сны пока еще не лишили ее рассудка?.. Кайла нахмурилась, рассерженная на себя. Как неблагодарно с ее стороны думать о той, жизни, что началась после Посвящения, как о наказании! Мор отобрал у нее семью и возможность прожить жизнь спокойно и размеренно, но, глядя правде в глаза, эльфийка не могла сказать, что спокойная и размеренная жизнь - это то, о чем она всегда мечтала. Разве мыслит она себя теперь без песен Лелианы и ехидных высказываний Морриган, без своеобразных шуток Алистера и оценивающего взгляда Стэна, все пытающегося понять, хороший Кайла лидер или нет? Без сомнительной компании пьяного Огрена, то и дело зовущего ее замуж, без нравоучений Винн, перетекающих в долгие беседы, пронизанные домашним уютом. И, конечно, без... Сэр Фреджинальд уткнулся мокрым носом Кайле в плечо и вопросительно заскулил. Эльфийка усмехнулась и почесала мабари за ухом. Когда-то, много долгих месяцев назад, она боялась этого огромного, слюнявого и добродушного пса из благородных пород. А потом, когда стало ясно, что он признал в ней, эльфинажной замухрышке, своего хозяина, Кайла надолго ушла в мысли о том, какое бы подобрать для него имя. Единственным пришедшим на ум более-менее достойным оказался Сэр Фреджинальд, и только когда никто не слышал, девушка втихаря именовала его по-свойски, Пушком. Пес не был единственным гостем, решившим присоединиться к ее ночному бдению. - Если ты собираешься провести всю ночь в молитвах, я бы посоветовал делать это в часовне, - послышался голос Зеврана. - Ветер холодный, нехорошо получится, если ты простудишься накануне решающего сражения. На плечи Кайлы упала тяжелая ткань накидки. Эльф сел рядом, с любопытством глядя ей в лицо. - Не стоит недооценивать силу одного-единственного чиха, способного заставить тебя отправить стрелу мимо цели или рубануть союзника ненароком, - бодро продолжил антиванец, приобнимая ее за спину и прижимая к себе. Девушка вдруг почувствовала невыносимую усталость, и жгучее желание позволить себе расплакаться прямо сейчас у него на плече. Когда она плакала в последний раз? Еще до злополучной свадьбы? Вместо этого она спросила ворчливо: - Теперь ты настроен говорить, а не посылать меня лесом? В пресловутом лесу сдохло что-то крупное? Зевран усмехнулся в ответ. Похоже, ему определенно было, что сказать.