Кадетский корпус, южный округ, 849-ый год.
Сонные кадеты с измученными лицами, но деланно бодрым видом оглядывались по сторонам. Кажется, спустя два бесконечных года обучения будущие солдаты настолько привыкли к недосыпу и усталости, что совершенно перестали обращать внимание на своё состояние. Кис Шадис считал, что нашёл своё призвание, воспитывая, как он часто выражался: «корм для титанов». Хоть к своему стыду признавал: смотреть на возрастающее на его глазах поколение было интересно.
Сегодня, в этот знаменательный день, кадетам предстоит познакомиться с настоящими солдатами. У некоторых (в частности Йегера, который, как всегда, пылал энтузиазмом) горели глаза. Кис уже встретил Элиссу и Леви, именно они должны были провести уроки маневрирования для новобранцев. К слову, Шадис был рад увидеть Разведчиков, ведь вроде бы совсем недавно он и сам был одним из них. Забавляло то, что вместе с Рокантен, комплектом Эрвин прислал Аккермана. Ему, судя по выражению лица, вся эта глупость с кадетами, наверное, только в тягость. Инструктор был уверен: Смит не послал Элиссу одну потому, что та, если встретится с капитаном Полиции (а он сегодня проводил урок рукопашного боя), обязательно затеет драку. Остаётся лишь надеяться, что этого не произойдет. Стоит отметить, что офицеры Рокантен (как, впрочем, и большинство Разведчиков) терпеть не могли. Возможно, из-за того, что Смит вкупе с бледнолицей любил прибавлять им работы. Этот дуэт часто арестовывал аристократов, с которыми у Полиции были налажены отношения. Элиссу Шадис часто сравнивал в голове с маленькой злой собачонкой, доверяющей лишь некоторым, особенно терпеливым людям.
Все собрались около небольшого смешанного леса. Кадеты едва слышно, но восторженно шептались о том, что сам Леви Аккерман проведёт занятие. Элисса разочарованно дула губы, завистливо и немного обиженно вглядывалась в темноту прохладного леса, стараясь всеми силами игнорировать равнодушного мужчину, что стоял рядом с ней.
"А обо мне вообще ничего не говорят". Одна из девчонок внезапно громко произнесла:
– Это ведь капитан Рокантен... неужели вы о ней не слышали? – затем, принялась что-то раздосадованно доказывать стоящим рядом с ней кадетам. Элиссе хватило этой короткой фразы, чтобы вновь в глубине души воспрянуть духом. Но следующие произнесённые вполголоса слова ввели блондинку в ступор. – мой брат из Полиции сказал, что Эрвин Смит использует её, чтобы привлекать кадетов в Разведку.
Парнишка рядом с говорившей изумлённо, но с ярко выраженным скепсисом посмотрел в сторону капитана, начав внимательно её разглядывать. Теперь Элисса вновь почувствовала себя оскорблённой, мысленно избивая командорский зад. Действительно, кто кроме него был виноват в её скверной репутации.
"Сделаю вид, что не услышала этого, а потом поражу их своей добротой".
– Да ладно тебе... она, конечно, красивая, но до идеала явно не дотягивает...
Элисса состроила блаженное выражение лица, слушая эхо повторяющихся слов в своей голове. Затем, резко обернулась в сторону Аккермана. Он был просто обязан поддержать хотя бы взглядом. Но к её полнейшему разочарованию, взгляд мужчины, направленный на неё, излучал скрытую холодную насмешку. Девушка фыркнула, скрестив руки на груди. Рокантен ждала распоряжений от Леви, хотя тот упорно молчал. Они сюда послушать сплетни приехали?
"Пфф... мальчишка слишком юн, чтобы понять всю мою красоту... вот подрастёт и точно пожалеет о своих словах...". Элисса встала ближе к коллеге и обезоруживающе улыбнулась кадетам. Мужчина говорил про то, чем сегодня им предстоит заняться и какие ошибки в маневрировании совершают чаще всего. Вместе Разведчики разделили новобранцев на две группы, чтобы легче было следить за ними, их самочувствием, скоростью и количеством газа в баллонах. Какой-то мальчишка с ярко-зелёными глазами чуть огорчённо проводил уходящую спину Аккермана взглядом, а после перевёл взгляд на блондинку.
"Всё с ним понятно, очередной фанат вредины...".
Элисса была кропотлива в работе, любила доделывать дело до конца. Сейчас сделать маневрирование подростков приближенным к идеалу - цель. Краткий инструктаж от неё, сопровождённый мягкой терпеливой улыбкой, немного поднял дух солдат, и те кинулись в лесную чащу, она направилась за ними. Кадеты оказались способнее, чем представлялось ранее. Те, кто ошибался, тут же получал совет, а затем и теплые слова поддержки от Рокантен. Доверие и любовь к ней среди кадетов явно возросли, все слушали предельно внимательно.
– Ты молодец, Жан, но можешь лучше, – она положила руку на его плечо, нахмуренно взглянув в глаза. Вот уж кого, а лентяев она не особо уважала. – Что-то случилось?
– Я просто не вижу смысла ста...
– Вам не стоит с ним возиться, капитан Рокантен, – тот самый зеленоглазый, представившийся Эреном, говорил нарочито громко. Это явно злило Кирштейна, он сбросил с себя женскую руку. – Трус, который поджав хвост идёт в Полицию, не заслуживает внимания Разведки.
Ну вот... а Элисса уже начала забывать, что курирует подростков. Мысленно перебирая версии ответов, которые усмирят спорщиков, девушка очень хотела бы выбрать просто игнорирование спора, но вероятность получить нагоняй от Шадиса слишком велика. К нему может подключится ещё и Леви. Нет, это точно не вариант. Рокантен вскинула руки, ребром ладони ударяя уже разошедшихся кадетов по макушкам.
– Успокойтесь и послушайте, – лицо её посуровело, а недовольный взгляд можно было увидеть издалека. – Вам нужно терпимее относится друг к другу. Каждый человек индивидуален и имеет своё мировоззрение, которое мы не имеем права осуждать.
Элисса увидела, что её слушают, вскинула палец и поучительно продолжила:
– Нельзя винить человека за его мнение, когда оно не совпадает с твоим. Это глупо. Тем более, если дело касается такой тонкой вещи, как выбор, кардинально меняющий жизнь человека. Жан вправе идти туда, куда хочет. Выбор сохранить свою жизнь, это тоже выбор... но говорить, что мы только и делаем, что впустую тратим население и налоги также неразумно. Пока у вас есть время, поймите, Разведкорпус не для каждого. Многие умирают, некоторые получают тяжёлые травмы. Нельзя говорить о том, чего ты не испытывал, – Эрен захотел перебить блондинку, но та смерила его серьёзным взглядом, после чего тот раздражённо выдохнул. – На каждого из нашего немногочисленного отряда возлагается огромная ответственность за чужие жизни, которую не каждый способен вынести. Но если вы настолько сильны духом, что можете без страха за остальных бросаться в пекло, я вами восхищена. А если погибнешь сам? Сможешь ли понять боль людей, которые дорожили тобой? Если не жалеешь собственную жизнь, цени чувства тех, кем ты был любим... Все мы чего-то боимся: я, командор Эрвин, даже капитан Леви. Только вот мы готовы пожертвовать собой ради других, а готовы ли вы? К сожалению, не могу дать вам верного ответа на вопрос: Полиция или Разведка... потому что его нет. Но, кадеты, которые не собираются поступать на службу к нам, подумайте, сможете ли вы жить за стенами, понимая, что товарища, с которым ты три года делил постель, еду, секреты и воспоминания, уже нет в живых...
Рокантен не заметила того, что отряд Аккермана тоже завершил занятие и теперь с замиранием сердца слушал её речь. На удивление ораторство заставило всех задуматься и уйти глубоко в себя. Даже оба спорщика внезапно замолчали, вперив в пустоту серьёзные взгляды. Леви приподнял брови, смотря на неё и, видимо, ожидая продолжения. Но Элисса понимала: ещё чуть-чуть, и проникновенно-философская речь превратиться в вербовку. Она закинула руки на плечи Жана и Эрена, притягивая их к себе.
– В конце концов, мальчики мои, – щёки их чуть зарделись от того, насколько близко оказалось лицо капитана. Она кокетливо подмигнула и мягко рассмеялась. – Если не будете спорить друг с другом, каждому подарю свой поцелуй.
Затем, отпустив обоих, быстро подошла к мужчине, который продолжал стоять в тени раскидистого дерева. Нужно дать кадетам отдохнуть. Он тяжело вздохнул, искоса посмотрев на неё. За пять лет между ними многое изменилось. По крайней мере, Элиссе хотелось в это верить. В отношении Леви чувствовалось немного больше доверия и теплоты, чем раньше. А музыкальная шкатулка... Хоть это и было совсем недавно, но в тот момент она поняла, что вовсе не была ему нужна. Подарок – лишь формальность, ответ на тот сервиз и чай, который она подарила ему. Акт вежливости с его стороны, впрочем, как и танец. Эти мысли немного разочаровывали. Когда он касался её в тот момент, вся душа трепетала. Впрочем, на отношения у них не было времени. Да и не могла Рокантен назвать эти чувства любовью. Возможно, просто привязанность или симпатия, которая пройдёт. Девушка уже выросла из того возраста, когда любое трепыхание сердца в груди можно называть глубокими чувствами. Она скорее поверит, что нужно обратиться к врачу. Ведь нет в жизни ничего вечного...
– Я думал ты тупее, – хриплый голос был тихим, очевидно Аккерман не хотел, чтобы их кто-либо слышал. – Не удивительно, что Эрвин использует тебя для привлечения кадетов. Не ожидал, что ты так быстро заслужишь их доверие.
Рокантен довольно рассмеялась, а затем замерла с озадаченным взглядом.
– Погоди, что значит тупее? – Леви подумал о том, что до сих пор не может понять: действительно ли Элисса такая идиотка, или умело ею притворяется. – Вообще-то, всё дело в женской красоте и природной харизме.
– Женская красота? – Аккерман и сам в общем не знал, почему нёс эту ахинею, но хотя бы в глубине души можно немного расслабиться рядом с ней. – До идеала ты явно не дотягиваешь.
Девушка вздрогнула: слова, вылетевшие некогда из уст кадета, теперь вновь повторялись в её голове. Рокантен фыркнула, принимая обиженный вид. Мужчина тяжело выдохнул. Теперь, видимо, надо извиниться. Точно идиотка. Натуральная. В её голосе звучала насмешка, это немного выбило его из колеи:
– Тем не менее ты испытываешь ко мне чувства...
– Да, я чувствую, что ты действуешь мне на нервы.
"Ну его!". Рокантен показала ему язык, а Леви посмотрел на неё, как на примитивное существо. Оба уже привыкли к такому общению.
***
Монотонная езда в карете немного раздражала Аккермана, но Элисса хотя бы не докучала пустой болтовнёй. Он обратил на молчащую, расстроенную девушку внимание, замечая книгу в мягком переплёте. Леви, к собственному удивлению, нравилось смотреть на неё тогда, когда она была сосредоточена на чём-то.
"Может, она обиделась на меня... Ну и ладно...". Мужчина внимательно наблюдал за обеспокоенным взглядом, губами девушки, что бесшумно проговаривали слова, иногда переходили на взволнованный шёпот. Внезапно Рокантен с силой захлопнула книжку, а после вперила взгляд в потолок кареты. Он даже не удивится, если капитан вдруг заплачет. Слишком уж серьёзно она воспринимала выдуманных героев, хоть с годами эмоциональности в ней поубавилось. Возможно, частично помогали их совместные тренировки рукопашного боя, о которых она его попросила. Хотя, это было скорее похоже на избиение. Она безнадёжна. Тёмно-синяя обложка называла произведение трагедией и содержала в себе невзрачные имена главных героев. Аккерман был уверен: его не заинтересует.
– И о чём эта книга? – Леви не было любопытно, но вопрос уже прозвучал. В присутствии этой девушки он становился разговорчивее. Это было плохим знаком. Ему больше не хотелось привязываться к кому-то.
Элисса посмотрела на него удивлённо, до этого он никогда не просил её рассказать о прочитанном в книге. Затем девушка радостно улыбнулась, глаза загорелись, словно у щенка, и она принялась полностью пересказывать сюжет о влюблённых. Леви пожалел. Первые пять минут он старался вникнуть в рассказ оживлённой блондинки, но запутался в именах, а потом и вовсе абстрагировался, откинулся на крепкие сиденья, наслаждаясь медовым голосом собеседницы.
"Я сделал всё, что было в моих силах". Его веки прикрылись, но он упорно старался бодрствовать, и, хотя обычно он страдал из-за бессонницы, сейчас мерный рассказ заставил его задремать. Речь становилась всё тише и тише, а потом, Аккерман почувствовал, что холодные пальцы подёргали его за щёку. Гневный и теперь всерьёз обиженный тон, зовущий его по имени, заставил встрепенуться, выпрямиться и шумно втянуть ртом воздух, открывая глаза. Блондинка нависала над ним, совершенно игнорируя тряску из-за езды. Не хватало ещё, чтобы она на него свалилась. Капитан была покрасневшей от злости с нахмуренными бровями и надутыми щеками. После сна вблизи она почему-то показалась ему очень милой. Аккерману захотелось рассмеяться.
– Ты не слушал меня? – в глазах горела досада, девушка плюхнулась обратно и скрестила руки на груди. – Зачем тогда спрашивал?
Всё ещё чуть сонный Леви потёр глаза, а после обратился к Элиссе.
– Извини, – она замерла, вслушиваясь в оправдание. Впервые он казался ей не таким "колючим". – У тебя приятный голос. Я задремал.
Карета остановилась, и мужчина поспешил выскочить, торопясь в здание Разведки. Рокантен повезло: он не увидел её зардевшие щёки.
***
– Ну и как вам кадеты? – Эрвин даже не отвлёкся от бумаг, когда спрашивал подчинённых. Леви упорно молчал, позволяя девушке эмоционально описать свои впечатления. Она всё-таки казалась таким ребёнком. Аккерман сел в кресло напротив командора, наблюдая, как Элисса, облокачиваясь о стол начальника руками, возмущённо жаловалась.
– Одна из них сказала, что ты меня используешь.
Эрвин поднял взгляд, поразительно серьёзно глядя в её глаза. Он нахмурился, явно о чём-то задумываясь.
– Использую в каком смысле?
Губы блондинки приоткрылись, она вспыхнула. Смит напрягся, совершенно не понимая такой реакции. Девушка больно ткнула мужчине пальцем в лоб, и командор напомнил о дисциплине, перехватывая тонкое запястье и убирая от своего лица. Отношения между ними всегда удивляли Леви своей теплотой. Сначала оба сдерживались в присутствии друг друга, но после стало заметно, что Эрвин был гораздо искреннее рядом с ней. Если бы Аккерману платили каждый раз, когда командор напоминал блондинке про субординацию, Леви был бы самым богатым человеком внутри стен. В то же время капитан замечал насколько близко командор подпустил к себе Элиссу. В его поведении можно было чётко увидеть нежность, даже скорее влюблённость, но Рокантен, судя по всему, поставила между ними суровую границу дружбы. Или же она была действительно настолько глупа, что совершенно ничего не замечала и не понимала. В моменты, когда блондинка подходила к Смиту слишком близко, или же относилась преувеличенно заботливо, Аккерману становилось жаль своего начальника. Умом Леви понимал, что нет ничего хуже, чем полюбить такую, как Элисса. Она считала себя другом каждого мужчины и часто не видела ничего дальше своего носа. Субъекты его размышлений даже не думали заканчивать шуточную перепалку. Пора было прекращать этот балаган, иначе, девушка действительно надерёт Смиту зад. Хотя, может, ему это даже понравится.
– Есть пара неплохих ребят... Лучшие собираются вступить к нам. А после речи Рокантен, я думаю, многие также задумаются о службе здесь.
Смит тяжело вздохнул с сомнением уперев взгляд обратно в бумаги. Элисса поджала губы и села в кресло рядом, думая о своём. Хоть в последнее время любовь к Разведке среди народа возросла, военные чувствовали странную угнетённость. Скорее даже плохое предчувствие. После падения стены Марии пришло чёткое осознание того, что невозможно обезопасить себя навсегда. А потом, когда король отправил часть населения на верную смерть, они поняли: полагаться на правительство – сущая глупость. В воздухе повисло напряжение, которое развеялось, когда девушка поднялась. Элисса подошла к Эрвину ближе, запустила руку в его волосы, отчего мужчина вздрогнул, устало жмуря глаза. Она слегка взлохматила аккуратную причёску, а после заботливо, но с этим и грустно улыбнулась.
– Не засиживайся за бумагами слишком долго, хорошо?
Капитан ушла, не дожидаясь ответа. Дверь тихо захлопнулась. Леви и командор остались наедине. Аккерман поднял взгляд, внимательно наблюдая за реакцией Смита. Кончики его ушей были удивительно красного цвета. Брюнет довольно хмыкнул, думая о том, что чувства к Элиссе можно использовать себе на пользу. Мысли о низости последующего поступка ничуть не беспокоили спящую совесть. Довольная ухмылка Леви исказила лицо. И хоть в груди просыпалось неприятное чувство, мужчина просто проигнорировал его. Эрвин, явно надеявшийся на возвращение девушки, со скрытой надеждой периодически смотрел на дверь.
– Помнишь чай, который вместе с контрабандой случайно отправили сюда, вместо Полиции. Я хочу его.
Смит растерялся и, похоже, удивился. Действительно, с чего бы ему выполнять такие требования. Мужчина изогнул бровь и со скепсисом посмотрел на брюнета. От Леви исходила поразительная уверенность в своих действиях.
– И что я должен делать?
– Попросить вновь прислать его...
Леви встал, снисходительно смотря на командора сверху вниз. Похоже, Смит вообще не понимал к чему он клонит, но тот чай действительно был довольно хорошим.
– Или что?
– Или я помогу понять пустоголовой долбешке, что в неё втрескался стеснительный олух...
Это определённо того стоило. Увидеть такое разнообразие эмоций на лице Эрвина ему не представлялось никогда. Он точно согласится. Ну, или признается сам. Хотя Аккерман всё же надеялся на получение заветного напитка. Если блондин всё же наберётся смелости, будет очень плохо. Если подумать, как Рокантен проявляет дружбу на людях, не говоря уже об отношениях, Леви боялся за свою бедную психику. От представления нежной романтики между сияющими от любви друг к другу пары мужчина презрительно сморщился, захотелось проблеваться. Интересно, он всегда так относился к влюблённым, или это из-за того, что "она" – это Элисса?
"Нет, мне плевать, я просто хочу чай. Рокантен слишком тупа. Я скорее поверю, что неровно дышу к Смиту". Мысли вылетели из головы вместе с согласием Эрвина. Что и требовалось доказать... их командор - трус. Брюнет был явно доволен собой и, после лёгкого кивка, направился к выходу, около которого замер.
– Если всегда будешь держать своё сердце закрытым на замок, точно её потеряешь.
От произнесённого бреда Аккерману захотелось ударить себя. После того, как он прихлопнет Эрвина, разумеется. В какой момент он стал семейным психологом? Дверь закрылась за его спиной. После сказанных слов в душе Леви завязался узел.
"Что это, чёрт побери, такое?". Он ведь совсем не разбирается в отношениях. Превращение в размазню совсем не радовало. Любил ли он когда-либо? Определённо, нет. Такого "счастья" ему точно не надо. Не хватало ещё стать таким же, как командор (то есть полнейшим идиотом). Мысли о хорошем чае согрели душу, после чего дышать стало проще.
"Верно, всё дело только в нём, а не в чувствах и романтике..."
