И ты прости. Это мои, наверное, нервы. И эта жизнь без твоего вмешательства стала, кажется, моим помешательством на тебе... Владимир Понкин
Леви с задумчивым видом толкнул вперёд дверь в комнату Элиссы. Ему хотелось верить, что даже если она исчезла с тем блондинистым петухом, она должна была оставить какую-то вещь, записку или послание для них. Пусть даже злобное и уничижительное. Все вещи остались нетронутыми, и даже открытое окно всё также освежало комнату уличной прохладой. Мужчина на несколько секунд застыл на пороге, будто бы страшась нарушить ту незримую границу её личного пространства, уюта, который она c таким усилием создавала в своей комнате вот уже несколько лет. Полупрозрачные занавески мерно колыхались порывами ветерка, и Аккерман, словно бы очнувшись от транса, сделал несколько шагов в сторону окна, закрывая ставни. Взгляд обратился к лежащей на письменном столе канве в пяльцах. Капитан аккуратно любовно коснулся плотной ткани, проводя пальцами по вышитым гладью пионам. "Где же ты, Элисса?". Мужчина выдохнул, чувствуя непосредственную детскую шкодливость. Вытащив из пялец небольшую вышивку, он скоро, но предельно нежно сложил её вчетверо и спрятал в нагрудный карман. Находиться здесь было достаточно странно. Осознание того, что когда-то девушка касалась всех этих предметов, лежащих в комнате, пробуждало желание оставить всё неприкосновенным. Леви покачал головой и нахмурился. Поиск в ящиках письменного стола не дал совершенно никаких результатов. Угрюмо приближаясь к шкафу, Аккерман засомневался, стоит ли рыться там, но долг (на самом деле всё-таки любопытство бушевало в его душе) заставил дёрнуть дверцы. Ничего интересного. Педантично сложенные в стопки вещи на полочках и висящие на вешалках платья. Раньше капитана удивляла её сверхъестественно-сильная любовь к порядку, но вскоре он понял: так Рокантен была воспитана. Уголок его губ дёрнулся, и он наклонился к нижнему ящику. Мужчина, недолго думая, выдвинул его, а затем замер, чувствуя одолевающее смущение. Уши горели, хотя раньше женское нижнее бельё не вызывало настолько бурной реакции. Ну уж нет, туда он точно не полезет. Игнорируя соблазн и желание, непохожее на то, что он испытывал раньше, мужчина закрыл шкаф и выпрямился, подходя к книжным полкам. Он открывал каждый из принадлежащих ей романов или сборников стихов и нот, надеясь хоть на какое-нибудь послание, весточку, сообщающую пусть даже о том, что она всё ещё жива. Мужчина дотронулся до стоящей впереди металлической коробочки и грустно полуулыбнулся. Сколько лет прошло? Кажется, три года. Тогда она плакала от счастья, а теперь... они все настолько давили на неё, что он почти забыл, как выглядит яркая и радостная улыбка Элиссы. Мужчина прикрыл глаза, отвернулся, ощущая как чувства вновь борются с разумом. Когда дело касается Рокантен, он всегда проигрывает. Леви сел на постель, беря в руки подушку и утыкась в неё лицом. Опять запах трав, дурманящий, пьянящий, её... "Вернись ко мне, прошу...".***
That little kiss you stole, It held my heart and soul. And like a deer in the headlights I meet my fate. ...And on my deathbed, all I'll see is you. The life may leave my lungs, But my heart will stay with you. Bring Me The Horizon - Deathbeds*
Это конец. Грохот разбивающихся камней вызывал чувство обречённости и приближающегося конца. Эрвин сидел на деревянной коробке, ожидая ответа Леви. Почему всё именно так? Неужели мечта, которой он грезил всю свою жизнь, так и останется несбывшейся, неосуществлённой, похороненной здесь, под грудой камней. Неужели он больше никогда не сможет увидеть Элиссу, заглянуть в её прекрасные глаза, его чувства так и останутся никем не понятыми, ненужными. Воспоминания о Рокантен немного успокоили мужчину, вселяя уверенность, что даже после смерти он станет незаметным призраком, оберегающим её... если она жива. Об ином не хотелось думать. Смит встал, приняв чёткое решение отдать свою жизнь за человечество, за неё. Аккерман смотрел на него с сожалением и горечью, прекрасно понимая, что никто из присутствующих здесь не вернётся обратно. Командор снял галстук-боло, достал из кармана письмо и протянул капитану. - Отдай ей... когда найдёшь, - пояснять было не нужно, они оба всё прекрасно понимали. Эрвин печально усмехнулся, сгорбился, а затем уверенно схватил Аккермана за руку. Брюнет вздрогнул, читая душевную боль во взгляде напротив. - Поклянись... прошу, поклянись, что найдёшь её. Где бы она ни была... найди... Леви стиснул зубы, хмурясь. Смит понимал, что возлагать на него такую ответственность - верх несправедливости, но ничего не мог с собой поделать. Интересно, что бы она сказала, если бы была здесь, с ними. Аккерман выдохнул. - Клянусь... - улыбка озарила лицо командора. Стало не так больно. Всё верно. Пришло время и Эрвину отдать свою жизнь. - Постарайся не помереть, Смит. Читать перед новобранцами вдохновляющую речь, в которую мужчина сам слабо верил, было тяжело, но необходимо. Однако, когда он бросился в бой, ведя их на смерть, груз на плечах был неощутим. Стало как-то легко и спокойно. Даже когда боль пронзила его тело, Эрвин думал лишь о Рокантен. Бороться и не умирать - просьба Леви возрождалась в голове, но не могла затмить мучения командора. Выжить, чтобы когда-нибудь увидеть её. Это было целью, но наблюдать, как она будет счастлива не с ним, принесёт лишь больше мук. А если её не стало... То смысла жить дальше нет в мире, где не существует девушки, способной улыбаться так солнечно и ласково, как она. Смит прикрыл глаза, предавшись мучительной усталости, чтобы открыть их вновь... Эрвин смотрел по сторонам неверяще, поражённо. Боль медленно угасала, он оглядел себя, замечая, что на теле не было ни ран, ни крови. Обе руки, которые он сжал и разжал, вызвали удивление. Понимание было неприятным: он умер. Вскоре его взгляд зацепился за небольшой деревянный домик. Смит находился около реки, в лесу, полностью расслабленный и спокойный. Солнце светило настолько ярко, что ему пришлось сощуриться, наслаждаясь тёплой приветливой погодой. Значит, его конец будет именно таким. Кто-то коснулся его спины, командор развернулся и застыл. Простое белое платье, распущенные волосы. Аккуратная, как каллиграфический почерк, и плавная, словно скольжение кисти по холсту талантливого художника. Элисса глядела на него так нежно, как не смотрела никогда. Ветер весело играл с передними прядями, которые щекотали мраморную кожу женской шеи. Её ладонь коснулась щеки командора, Рокантен мягко провела по ней большим пальцем, оглаживая, а мужчина, чуть повернув голову, поцеловал женскую руку. Блеск томных серых глаз завораживал и привлекал. Ему захотелось целовать каждый миллиметр её прекрасного идеального лица, на который мило ложились блики солнца. - Ты умерла? - в ответ девушка рассмеялась звонко и живо, напомнив тысячу маленьких весенних ручейков. Сердце разведчика забилось сильно-сильно, поддаваясь мелодичному голосу собеседницы. - Нет... - загадочная улыбка озаряла её лицо. - И ты тоже жив, но находишься в очень тяжёлом состоянии. Последние слова она говорила с сочувствием и грустью. Эта Элисса была лишь плодом его больного разума, но странно было то, что ощущения были так живы и ни с чем не сравнимы. Желание остаться здесь навеки, вместе с ней, всё пуще разгоралось в груди. Может, он погиб не зря? - Почему ты со мной? - Потому что живу в твоём сердце, - её прохладная ладонь легла на его грудь, и девушка плотно прижалась к нему, привстала на носочки и поцеловала в подбородок. - Твоя мечта перед тобой, Эрвин Смит... Она потянулась к нему, он наклонился. Несколько ничтожных дюймов между их лицами казались таким огромным расстоянием, что ему стало просто невыносимо. Эрвин подался вперёд, удовлетворяя желание прикоснуться к заветным лепесткам её губ, как и когда-то по счастливой случайности в кадетские годы. Элисса, обхватив руками его шею, отвечала чувственно и легко, заставляя трепетать. Девушка прижалась к нему так близко, желая, кажется, целиком в нём раствориться. И Смит прижимал её к себе крепко. Шёлк её волос, изящный изгиб талии в который раз лишали командора возможности рассуждать здраво. Они чуть отпрянули друг от друга, соприкасаясь лбами. Командору почудилось, будто бы он рождён лишь для того, чтобы выдыхать её вдохи. Жаль, что это лишь иллюзия, но Рокантен так искренне опять поцеловала его в губы. Он почувствовал её слёзы на своих щеках и отстранился. Затем вновь потянулся к её глазам, солёным ресницам, прикладываясь к худым высоким скулам, словно к святыне, чтобы не позволить ни единой прозрачной слезинке скатиться вниз и упасть на землю. - Мне так жаль, что ты умираешь... - её глаза блестели, а он впервые за долгое время улыбался по-настоящему. - Всё в порядке... я больше не боюсь, - теперь смерть действительно его не пугала. Даже если этой мечты не будет по ту сторону. Когда-нибудь они встретятся вновь.***
От того, что ты не вернёшься, так оглушительно больно, но В сумеречном сумасшедшем мире без света и без огня Я одной тебе подарил своё тёплое сердце. Прошу, не забывай меня...
Леви разбито смотрел перед собой, на деревянную столешницу. Всё закончилось. Аккерман потребовал у Эрвина сохранить свою жизнь, а в итоге сам же её отнял, поддавшись чувствам. Почему капитан поступил именно так? Он и сам не мог ответить на этот вопрос. Наверное, потому, что всё-таки хотел для Эрвина покоя. Все эти глупые новобранцы с жестокостью называли Смита дьяволом, но разве он этого заслужил? Аккерману стало так мучительно больно от того, что из всей его небольшой семьи (всё-таки он не смог выполнить данное себе когда-то обещание и привязался к разведчикам) с ним рядом осталась лишь Ханджи, которая, он был уверен, прекрасно его понимала. Разведчики, Майк, Элисса... и он - Эрвин, человек, которого он скорее должен бы ненавидеть, но они слишком долго бились плечом к плечу. Леви был обязан выполнить клятву. Найти её. Да ещё и этот Звероподобный. Если верить описанию Смита, Рокантен видели именно с ним. Неужели она добровольно ушла к этому... волосатому нечто? Не может этого быть... Он украл её, чёрт знает для каких целей. "Сколько же проблем от этой идиотской мартышки...". Прижимая руку к груди, где хранилась её вышивка, он прикрывает глаза, надеясь, что девушка хотя бы жива. Если погибнет ещё и она, Леви никогда себе этого не простит. Слишком много потерь для одного человека. И Аккерман знал, кто именно имеет власть окончательно его уничтожить. Мужчина поднялся, открывая ставни и опираясь ладонями о подоконник. Ночной ветер отрезвлял и успокаивал. - И почему вы все так любите оставлять меня одного? - капитан не был безумцем, чтобы говорить с мертвецами, но он всё же был человеком. Со своими проблемами, разочарованиями и болью в сердце. Он утомлённо выдохнул, изучая взглядом небесную темноту. Ещё никогда он не чувствовал так тонко сердце другого человека на расстоянии. Но в этот миг, к собственной глупости, Леви почему-то был уверен: он и она в эту секунду смотрят в одно и то же небо. Может, физически они были разделены, но, кажется, у судьбы на этот счёт были другие планы. Его словно привязали к Рокантен нитью. Они ещё встретятся, и если она попросит, тогда он больше никогда не позволит ей от него сбежать.