Клянись, что ты никому не расскажешь об этом

      Уже второй вечер подряд Вика тихо сидела в своей комнате, читая книгу и не обращая почти никакого внимания ни на появляющуюся в комнате только пару раз за целый день Старкову, ни на постоянно валяющуюся на своей кровати без дела Самойлову. Девушка смогла уговорить Андрея заняться распаковкой и просмотром файлов с телефона Панина в понедельник, ссылаясь на то, что хочет отвлечься от расследования на выходные и посвятить их спокойному безопасному отдыху.       Услышав урчание в животе, Кузнецова, наконец, захлопнула книгу, в один момент пожалев о том, что отказалась вместе с друзьями пойти на ужин. Вика лениво встала с кровати и покинула общество Самойловой, сразу же оказавшись в коридоре школы и желая прихватить из холодильника в кухне чего-нибудь вкусненького. Девушка уже почти подошла было к лестнице, ведущей в холл, как вдруг почувствовала едкий запах сигаретного дыма, исходящий из женского туалета. Осторожно приоткрыв дверь, Кузнецова просунула голову в дверной проем и моментально увидела сидящего на подоконнике Макса, который делал очередную затяжку.       Парень, казалось, не обратил никакого внимания на появление Вики, продолжая смотреть в одну точку и вновь запуская в свои легкие очередную порцию дыма. Не услышав от Морозова как согласия, так и явного протеста в качестве реакции на свое появление, девушка все же решилась войти. Максим бросил на Кузнецову равнодушный, ничего не означающий взгляд, после чего снова отвел глаза, не прекращая процесс курения сигареты. Вика осторожно опустилась на подоконник рядом с одноклассником, не зная, стоит ли ей вообще что-то говорить Морозову, дабы снять моментально повисшее между ними молчаливое напряжение, однако слова все никак не находились, хотя и казалось, что Максим действительно совсем не имел ничего против того, что Кузнецова посмела нарушить его одиночество своим появлением.       Затушив сигарету о выглядывающий на улицу металлический подоконник, Макс решил нарушить тишину первым, даже сам при этом не зная, почему захотел поделиться с Викой своими переживаниями: — Она меня бросила.       Кузнецова понимающе промолчала, лишь сглотнув тяжелый комок, внезапно подступивший к горлу. — Представляешь, наплевала на все, что между нами с ней было… Столько лет коту под хвост, и ради кого? Ради Авдеева, которого она знает пару месяцев от силы! — в голосе парня не было ни капли агрессии, лишь боль и отчаяние. — Ходят теперь вместе днями напролёт, светятся от счастья, мне аж блевать хочется.       Морозов вытащил из пачки ещё одну сигарету и подкурил, после чего продолжил свой монолог: — Знаешь, я не рассказывал… — он сделал очередную глубокую затяжку. — Я не родной сын своего папаши. Он купил меня у каких-то наркоманов за дозу. А моя приемная мать, узнав об этом, покончила с собой. Прикольно, да? Теперь этот ублюдок сидит в тюрьме, а я понятия не имею, кто я на самом деле такой. Я, черт подери, остался совершенно один в этом гребаном мире… — Максим снова затянулся, опять погружая окружающее пространство в глубокую тишину.       Однако Вика, не выдержав и пары секунд напряжения, позвала парня: — Макс…       Морозов перевёл взгляд с кончиков своих ботинок и очень внимательно посмотрел на одноклассницу, ожидая продолжения разговора. — Ты не один. У тебя всегда буду я, — произнесла Кузнецова, встретившись глазами с собеседником. — Спасибо тебе, Вик, — вымученно улыбнулся в ответ парень, продолжая изучать лицо подруги своим взором.       Девушка нежно провела рукой по волосам на затылке Морозова, после чего осторожно обняла его за плечи, притягивая чуть ближе к себе. Ещё через несколько мгновений Макс затушил очередную сигарету и опустил голову на плечо одноклассницы, после чего заговорил снова: — Вик, прости пожалуйста, что я веду себя как придурок в последнее время. Ору на тебя как идиот, кулаками размахиваю. Ты пытаешься меня поддержать, а я… Я на нервах просто, извини, пожалуйста.       Кузнецова непроизвольно улыбнулась. Ее сердце уже готово было вот-вот выпрыгнуть из груди, а в животе проснулись разом все бабочки. Ей, несомненно, хотелось большего, чем просто сидеть на подоконнике женской душевой и вот так вот обнимать Макса за плечи, однако здравый смысл не позволял ей зайти дальше, от чего девушка смогла произнести только тихое «ничего, я не обижена», продолжая при этом улыбаться самой себе и ласково теребя возлюбленного по загривку. Ещё несколько минут Вика и Максим просидели в полной тишине. Кузнецова молча наблюдала за тем, как одноклассник докуривает свои сигареты, продолжая держать его в своих объятиях, а Морозов впервые за долгое время, наконец, смог почувствовать себя спокойно. На долю секунды прижавшись к девушке ещё чуть ближе, желая оставаться в этом состоянии как можно дольше, Максим спрыгнул с подоконника, после чего, подавляя зевок, произнёс: — Пойдём спать, Вик, а то завтра физ-ра вторым уроком… Ладно ещё Кубик-Рубик, я всегда на его уроках сплю, но вот Пал Петровичу, я думаю, не очень понравится, если мы с тобой будем выглядеть как сонные мухи. — Пойдём, — усмехнулась Кузнецова, намереваясь уже последовать примеру одноклассника и самостоятельно спрыгнуть с подоконника, однако парень успел протянуть ей свои ладони, после чего осторожно спустил девушку на пол и по-доброму улыбнулся, вновь заглянув в бездну ее зелёных глаз.       Сама не зная от чего, Вика снова рассмеялась, заставив Морозова ответить ей тем же, когда они уже покидали душевую. Максим любезно проводил подругу до дверей ее комнаты, всю дорогу продолжая переглядываться с девушкой и почему-то беспричинно хихикая. — Спокойной ночи, Вик, — бросил парень, все ещё лучезарно улыбаясь, когда Кузнецова подошла к своей спальне. — Спокойной ночи, Макс, — прошептала девушка, осторожно открывая дверь и на цыпочках проскальзывая вглубь комнаты.       Даша и Юля, по всей видимости, уже видели далеко не первый сон, поэтому Вике пришлось вести себя как можно тише, пока она пробиралась к своей кровати. Девушка все ещё продолжала улыбаться самой себе, когда начала погружаться в царство Морфея. В ее сердце вновь вспыхнул огонёчек хрупкой надежды.       Проснувшись с утра, Кузнецова совсем не чувствовала себя уставшей, несмотря на ночные беседы с Максимом. Напротив, девушка ощущала себя свежей и отдохнувшей, будто бы проспала не пять с половиной часов, а как минимум, все восемь. На уроке математики Вика с забавой наблюдала за тем, как Ромка влюблённо разглядывал сидевшую неподалёку Самойлову, что не осталось без внимания даже самого Каверина. Юля же в свою очередь казалась сосредоточенной одновременно на всем на свете, кроме, очевидно, самого Павленко.       Физкультура прошла также спокойно и ничем не примечательно, за исключением, пожалуй, того, что Макс остался без пары, так как Вику, прежде чем она успела опомниться, схватила за руку Даша, а Рома договорился заниматься вместе с Андреем, из-за чего Павлу Петровичу ничего не оставалось, кроме как отправить Морозова качать пресс вместе с так же одиноко стоящей в стороне Самойловой. В момент, когда парень склонился над Юлей, чтобы подержать ее ноги, Кузнецова почувствовала довольно ощутимый укол ревности, скорее не из-за Макса, а из-за того, что блондинка проявляла к нему вполне очевидный со стороны интерес. Однако сам Морозов смотрел на лучезарно улыбающуюся ему Самойлову с полным безразличием и даже прервал ее со словами «ты что ли в бодибилдеры претендуешь?», когда Юля начала слишком уж перебарщивать со своими стараниями выпендриться, что заставило Вику быстро утихомирить свои эмоции и прийти в себя.       Сразу после обеда Старкова потащила Кузнецову в спальню парней, чтобы обсудить какие-то новые догадки Андрея насчёт происходящего в школе без глаз и ушей надоедливой соседки девушек. Однако, зайдя в комнату, ребята тотчас застали там Морозова, который даже не пошёл в столовую, и сейчас вместо этого стоял и фотографировал картины Филонова на Ромкин фотоаппарат. — Ты что, с ума сошёл, Макс, какого хрена?! — тут же подлетела к парню Даша. — Отвали! — вскрикнул Морозов, чуть ли не отпихивая Старкову в сторону. — Не знаю, как вас, но меня эта ситуация порядком задолбала, и я хочу передать «привет» Панину и его дружкам! Если они тронут хоть пальцем кого-то из нас или наших родственников, мы просто сожжём эти картины и все! — Макс! — Тут же включился Андрей, осознав все происходящее. — Что?! — взревел в ответ Морозов. — По-моему, это не очень хорошая идея… — протянула Даша, стараясь оставаться спокойной. — Макс, стоп! Это плохая идея! Давай не будем психовать! — вставила, наконец, своё слово Кузнецова. — Вик, это лучше, чем ничего не делать, — Максим, казалось, немного смягчился. — Они пока не в курсах, что картины у нас! Если узнают — нам всем кранты! Они же стоят кучу бабла! — Рома тоже был против затеи Морозова. — Это наша страховка на десять миллионов долларов, — уже совсем спокойно ответил Макс, после чего поспешил покинуть комнату вместе с фотоаппаратом. — Макс, ну пожалуйста! — успела крикнуть в ответ Даша, однако Морозова уже и след простыл. — Пусть идёт, — произнесла Вика, приземляясь на кровать Макса и открывая свой ноутбук, на котором еще до уроков включила распаковку файлов с телефона Панина. — Ребят, раскодировались файлы КПК.       Как Андрей, так и Даша с Ромой тут же заинтересовались сказанным девушкой и подсели к ней ближе. Файлов было очень много и разобраться в них было практически невозможно. Целая куча копий судебных дел, которые по всей видимости вёл Панин, будучи адвокатом, сканы его собственных документов, какие-то фотографии… — Ладно, давайте после уроков этим займёмся, — констатировала очевидное Старкова. — Тут работы на несколько часов, если не больше. Пойдёмте.       С неудовлетворенным любопытством и большим разочарованием все четверо двинулись в сторону кабинета биологии. Впереди было ещё три урока, ни на одном из которых, к большому удивлению Кузнецовой, Макс так и не появился, и ей оставалось только догадываться, чем он все это время занимался.       Наконец, когда все занятия закончились, ребята двинулись обратно в комнату парней, чтобы закончить начатое после обеда расследование. После часа тщетных поисков чего-то стоящего среди огромного количества не особо полезной информации, Вика открыла файл, который тут же вызвал холодный ужас у всех присутствующих в помещении. Незадолго до этого в комнате появился и пропавший до этого на несколько часов Макс, так что теперь все пятеро лицезрели на мониторе фотографию Даши Старковой с подписанной слева детальной информацией о ее группе крови, уровне интеллекта, перенесённых заболеваниях и даже первой менструации. — Вот уроды, а… Откуда у них все это? — задал скорее риторический вопрос Морозов. — Моя мама – проститутка… — со слезами на глазах протянула Даша, увидев чуть ниже информацию о своих родителях. — Даш, да это все – бред сумасшедшего, понимаешь? — поспешил успокоить ее сидевший рядом Андрей. — Ребят, смотрите, — привлёк внимание друзей Макс. — Тут о Тёме. Устранён… — Скоты, — процедил Рома, увидев на мониторе фотографию лучшего друга, перечёркнутую большой красной надписью. — Уроды! — Вик, и о тебе есть, смотри, — Морозов продолжал листать документ. — Нет… Нет, я даже смотреть на это не хочу, — зажмурившись, Кузнецова отвернулась, вынудив Макса подняться со своего места и осторожно приобнять ее в успокаивающем жесте, сжимая своей сильной рукой ее тонкие пальчики.       Вике на мгновение удалось поймать на себе недоумевающий взгляд заплаканной Старковой, однако Морозов, кажется, этого не заметил и продолжил как ни в чем не бывало прижимать к себе напуганную девушку, сердце которой теперь стало стучать почти в два раза быстрее, одновременно трепеща от близости возлюбленного и боясь за собственную жизнь. — Ром, про тебя информация, — вместо Морозова мышка теперь оказалась в руках Андрея, который снова привлёк всеобщее внимание к документу. — Да ладно… У папаши любовница? — изумился Павленко, увидев на мониторе фотографию своего отца с некой девушкой, названной по имени Софья Барановская. — Соня? — А о Максе ничего… И обо мне, по ходу, тоже, — заключил Андрей, долистав документ до самого конца и не обнаружив больше никакой информации. — Только непонятно, хорошо это или плохо, — отозвался Морозов, так и не отходя от Вики. — Смотрите, — окликнула присутствующих Даша, заострив своё внимание на последней фотографии незнакомой им девушки, находящейся среди прочих, которая также как и фотография Тёмы была перечеркнута большой красной надписью «УСТРАНЁН». — Кристина Панфилова. Это кто?       Глубоко вдохнув и выдохнув, Вика высвободилась из объятий Макса и отошла к стене, отвернувшись от ребят, на самом деле только лишь для того, чтобы не смотреть в глаза Морозову, которого она так сильно подставила своим поступком в прошлой четверти, а он все ещё даже не подозревал об этом. — Я знаю ее… — негромко произнесла девушка, оперевшись на тумбочку Андрея. — Откуда? — тут же поинтересовался Макс, что заставило Кузнецову разволноваться ещё сильнее, хотя казалось бы, куда уж больше. — Она жила в моем дворе. Два года назад пропала. Ее так и не нашли, — постаралась как можно короче ответить Вика. — Н-да… Ну, по всей видимости, она не пропала, — заключила в ответ Даша. — Они ее тоже убили. Только за что? — Вик, ну чего ты молчишь, выкладывай, че ещё знаешь? — Макс, казалось, видел Кузнецову насквозь. — На этих каникулах я была у неё дома, — продолжила Вика. — Что? — удивилась Старкова. — Я очень хотела понять, что же с ней все таки случилось. Ее родители как раз попросили меня посидеть с их младшей дочкой. Впервые за последние два года они, наконец, решились оставить ее с кем-то. Я дождалась, пока малышка уснёт и… Родители как будто ждали, что Кристина вот-вот вернётся, оставив все вещи в ее комнате на своих местах. На ее столе я нашла личный дневник, потом зачем-то полезла в шкаф… Ну, и меня застукали ее родители, а потом выгнали, — закончила Кузнецова свой рассказ. — Ну, а ее дневник, он у тебя сейчас? — нетерпеливо спросил Андрей. — Да, сейчас принесу, — отозвалась Вика, стремительно выскочив из комнаты парней, стараясь не глядеть на Максима.       Только оказавшись в коридоре и плотно закрыв за собой дверь, девушка смогла немного успокоиться. Она понимала, что теперь ей придётся сознаться в том, что это она украла контрольную вместе с фотографией из комнаты Каверина, из-за чего Максу тогда очень сильно влетело от преподавателя. Во-первых, эта фотография была важным звеном для их расследования, а во-вторых… После того, как Макс сам доверился ей и рассказал столько всего личного, она просто не сможет держать это от него в тайне и при этом спокойно смотреть ему в глаза. Боже, как же стыдно…       Вика двигалась в сторону своей спальни очень медленно, стараясь оттянуть время как можно сильнее, чтобы морально подготовиться к возможной реакции Макса на своё признание в содеянном. Наверняка ведь, он разорется на неё, начнёт махать кулаками, а потом вылетит злющий из комнаты и не будет с ней разговаривать ещё, как минимум, целый день. Это было так похоже на Морозова… Но признаться ей теперь все равно придётся, как ни крути.       Наконец, оказавшись в своей спальне, девушка открыла ящик прикроватной тумбочки и извлекла оттуда личный дневник Кристины Панфиловой, после чего, сделав ещё один глубокий вдох и настраиваясь на самое худшее, вновь покинула комнату. Обратно Вика шла также медленно, моля всех богов о том, чтобы Максим отреагировал спокойно, хотя в глубине души она все равно понимала, что просит о невозможном. — Вот, — вновь зайдя в спальню парней, Кузнецова протянула свою находку Андрею. — Это ее дневник. Там ничего нет. Я просмотрела его от корки до корки. А это… — девушка вытащила из папки кучу газетных вырезок, тоже передавая их Авдееву, который уже вовсю изучал записи в дневнике Кристины. — Все, что мне удалось найти о ней. Здесь нет ни слова о «Логосе».       Вика нервно закусила нижнюю губу и почесала переносицу, заново настраивая себя на продолжение разговора, потому что ее прежний настрой моментально улетучился, едва только девушка увидела Макса. — Ребят, но это не все... — наконец, продолжила Кузнецова спустя пару мучительных мгновений. — Каверин тоже знал Кристину, — Вика стыдливо опустила глаза в пол, все ещё боясь продолжить свой рассказ во всех подробностях. — Они встречались. — В смысле? — не поверил Рома. — Он был ее парнем, — перефразировала Кузнецова, всеми силами избегая больной темы. — Откуда ты вообще все это знаешь, и почему ты мне ничего не сказала? — обиженно спросила Старкова. — В комнате Каверина я нашла фотку, где он с Кристиной в обнимку… — наконец, начала своё признание Вика, нервно шаркая носком туфельки по полу. — И я взяла эту фотку вместе с контрольной.       После этих слов Кузнецова резко подорвалась с места и сию же секунду проследовала в другой конец комнаты, дабы хоть как-то избежать грома и молний, которые сейчас стопроцентно начнёт метать в неё Морозов. — Та-ак… Я не понял, то есть это была ты? — пока ещё на удивление спокойным тоном уточнил Макс. — Да, — чуть более уверенно подтвердила в ответ девушка, начиная надеяться не на такой уж ужасный исход событий.       Но зря… — Нормально, да? Сюрпризы нашего городка, да?! — тут же проорал Морозов, разрушая последние надежды Вики. — Макс, извини, пожалуйста… — смущенно продолжила девушка, все ещё стараясь не смотреть на одноклассника. — Я не хотела тебя подставлять. — Не хотела? — чуть тише, но отнюдь не менее агрессивно выплюнул Морозов. — Нет… — почти шепотом откликнулась Вика. — А, ну, конечно, не хотела. А че ты тогда молчала, когда они на меня наехали, а? — Макс по-прежнему продолжал упрекать Кузнецову, уже готовую расплакаться от его напора. — Этот гребаный Кубик-Рубик чуть меня не пришиб из-за этой фотки! — Ещё раз извини, — набрав в легкие побольше воздуха выпалила Вика, наконец, осмелившись посмотреть в глаза однокласснику. — Мне правда очень жаль. — Подождите, — прервал перепалку Андрей, привлекая к себе всеобщее внимание. — Эта фотка – это улика. Вот, почему Каверин так психовал, когда она пропала. Может, он сам взял и убил Кристину? — Да к черту и Каверина, и всех вас с вашими уликами! — заорал Макс, подрываясь со стула и стремительно вылетая из комнаты.       На мгновение Кузнецова почувствовала сильный порыв выбежать из спальни вслед за возлюбленным, однако тут же подавила его в себе, прислушавшись к здравому смыслу, который твердил ей, что сейчас парня лучше оставить в покое. Поразмыслив над этим ещё пару-тройку секунд, Вика переключила своё внимание обратно на ситуацию с Панфиловой и, если уж на то пошло, решила поделиться с друзьями и теми фактами, которые удалось выяснить Самойловой: — Он сказал, что она утонула. Типа это несчастный случай. — Подожди, он сказал? То есть ты у него спрашивала? — удивилась такому повороту событий Старкова. — Не я, а Юля, — ответила Кузнецова. — Замечательно! А она здесь с какого боку? — негодовала Даша. — Она увидела фотку, и мне пришлось ей все рассказать, — поспешила оправдаться Вика. — Ну, а сейчас фотография где, у тебя? — поинтересовался Авдеев. — Нет, она пропала, — честно ответила девушка. — Как, в прочем, и все остальные улики, — констатировал Рома. — Значит, эта Кристина что-то знала о нашей школе, — сделал вывод Андрей.       Кузнецова уже не слышала, а точнее даже не пыталась слушать то, о чем говорили ребята. Она рассказала им все, что могла рассказать, и все ее мысли снова вернулись к Максу, перед которым Вика теперь чувствовала себя сильно виноватой. Через несколько минут беседы о Каверине и о Кристине Панфиловой стали сходить на нет, и одноклассники постепенно перешли к обсуждению домашнего задания, что сподвигло девушку молча подняться со своего места и направиться прямиком туда, где она ожидала найти Морозова. С одной стороны Кузнецова чувствовала невероятное облегчение от того, что созналась в содеянном, но с другой ей казалось, что каждый раз один ее шаг навстречу Максу отбрасывает ее на сто шагов назад, никак не давая им сблизиться, что, собственно, произошло и сегодня.       Девушка осторожно приоткрыла дверь в женский туалет и тут же поняла, что интуиция ее не подвела. Морозов снова сидел на подоконнике и курил, погруженный в собственные мысли и не замечая никого вокруг. Однако если вчера Вика почему-то была уверена в своих силах и незамедлительно подошла к возлюбленному, то сегодня ей было безумно страшно приближаться к нему больше, чем на несколько метров, поэтому, не сдвигаясь с места и продолжая оставаться на безопасном для себя расстоянии, Кузнецова тихо заговорила: — Макс, прости меня, пожалуйста, я очень сильно перед тобой виновата. Я правда не хотела, чтобы все вот так вот получилось.       Морозов лишь резко мотнул головой, затушив сигарету о подоконник, после чего спрыгнул с него и сам двинулся в сторону одноклассницы. Парень расставил руки по обе стороны от головы Вики, после чего заговорил леденящим душу тоном, глядя девушке прямо в глаза: — Я, спустя гребаных несколько месяцев, узнаю, что меня наказали и чуть не прибили нахрен по твоей милости, а ты говоришь мне, что ты «не хотела»? Может, хотя бы объяснишь, почему не созналась сразу, м? А не будешь твердить одно да потому, как заевшая пластинка? — Макс я… Правда, мне жаль, — растерялась Кузнецова, изо всех сил стараясь не отводить глаз от лица парня, но уже сломавшись под его пристальным взглядом. — Я не успевала ничего выучить к этой чёртовой контрольной, а ты ведь знаешь, чего мне все это стоит… Каверин сказал, что от неё будет зависеть годовая оценка, и мне ничего не оставалось, кроме как пойти на крайние меры. А потом… Макс, если бы меня ещё и на воровстве поймали, меня бы точно выперли из этой школы… — Да о чем ты думала вообще?! — снова вышел из себя Морозов, повышая голос.       И Вика не выдержала. Ее глаза стали предательски наполняться слезами от безысходности всего происходящего, но она все равно продолжала умоляюще смотреть на Макса, который, казалось, уже немного смягчился, посмотрев на девушку с сожалением и заметно переменившись при этом в лице. Одинокая слезинка скатилась по щеке Кузнецовой, уже с потрохами сдавая все ее чувства, из-за чего Вике пришлось резко отвернуться, однако произошедшее все равно не осталось без внимания одноклассника. Морозов осторожно обхватил ладонями лицо девушки, вытирая слёзы, а потом уже совсем спокойно и даже немного виновато сказал: — Вик, ну ты чего? Не плачь. Прости, пожалуйста, я полный идиот. Это все такая ерунда на самом деле. Не стоило мне так реагировать.       Губы Кузнецовой дрогнули в облегчённой улыбке, однако столь романтичному моменту не суждено было продлиться даже пару минут, поскольку входная дверь резко распахнулась, и на пороге тотчас появилась Самойлова, на ходу растягивая своё «искренне» удивленное «ой» от увиденного внутри помещения.