Мои новые оковы

      Учащенное дыхание, выжигающий нос и легкие адреналин… я смотрела на происходящее и не могла поверить, что можно так глубоко разочароваться в людях, стране, да и во всей планете. Сделай глубокий вздох, Ерин, глубокий вздох.       — Чего ты встала? — Завизжала синеволосая госпожа. Моя госпожа. — Помоги мне, Ерин!       Семнадцатилетнюю особу грубо схватили за длинные волосы и бесцеремонно швырнули на дощатый пол. С глухим грохотом укатилось мое сердце. Пелена испуга никак не сходила с глаз, и мои руки задрожали пуще прежнего, когда девушка кинула на меня злобный взгляд, всем видом призывая сделать хоть что-нибудь. Но что я могу? Ведь разбойники и ущемленные люди пришли вести расправу именно над этой семьёй, а я не её член. По идее меня это не касается. Соображай, Ерин, времени в обрез! Я вжалась в холодную стену, прикрывая рот ладонью. Послышался жалобный треск дорогой ткани, громкое гоготание мужчины и поросячий визг госпожи. Она рыдала от отчаяния и бессилия, но уже после того, как вспомнила все известные ей ругательства. Прямо сейчас, на моих глазах могли изнасиловать невинную девочку, которой просто не повезло родиться в купеческой семье. И с темпераментом ей не повезло, да и с характером в целом. Ой, пора прекращать, сейчас передумаю спасать эту бестию.       — Отпусти её, — держалась я на ватных ногах, но тем не менее, мой рассудок наконец пришел в жалкое подобие порядка. На глаза попалась катана, что декоративным элементом располагалась на стене, и я с ужасом рассудила, что можно было с ней провернуть. Дочь купца хотела что-то сказать, но удержалась, ужимая пухлые губы. — Отпустите девушку!        Мужчина поднял на меня опьяненный от желания взгляд. Я вздрогнула всем телом, покрываясь мурашками. Небольшие вздымающиеся груди зеленоглазой накрыли загорелые ладони мужчины, и мне почудилось, что мой взгляд задержался не на человеке, а на неком его подобии. Животное.       — Мы мстим этой семье, но не угнетенным рабыням, — разбойник противной наружности давно оседлал бедра барышни, сжимая освободившейся рукой ее тонкую шею. — Убирайся, пока не нашлось мужчины и по твою душу.       Меня передернуло: в голову и впрямь пришла идея покинуть купеческие апартаменты и положить на эту суматоху хрен. Но жалобный взгляд Аой заставил меня очнуться. Даже эта сучка не заслуживала такого конца, и это было очевидно. Зареванные глаза раз за разом впивались в мое лицо, и я не нашла в себе сил отвернуться от госпожи.       — Да ну тебя, баран! — Я резко рванула к катане, и под удивленные взгляды присутствующих, достала оружие из ножен. В груди тяжелым камнем осело сомнение, но крики за закрытыми дверьми отвлекали от лишних мыслей. К счастью, наверное.— Отпусти девчонку сейчас же, иначе свою сардельку будешь по кускам собирать! Я фыркнула, дивясь собственным словам. Ну вот, я снова выпалила какую-то ересь. Пора бы привыкнуть к собственной импульсивности.       — Совсем с крышей не дружишь? — Прокричал брюнет, отпрянув от полуголой девы. Я вытянула руки вперед, изображая опытного воина. Боже, как унять эту дрожь в ногах?       — Есть такое, — выдохнула я, раздумывая над тем, как мне расхлебывать заваренную кашу. — Аой, возьми свои вещи в шкафу и прыгай в окно.       — С дубу рухнула? — Я ведь только что сказала, что да. Синеволосая хоть и закапризничала, но мой указ побежала выполнять сверкая пятками. За действиями юной особы мужчина наблюдал довольно ошарашено, видимо, что-то явно пошло не по его плану. — Убей его, чего ты ждешь?!       — Да, именно это я и собираюсь сделать, — я криво ухмыльнулась, сократив между мной и разбойником дистанцию. Тот косо оглядывал лезвие, что-то бурча себе под нос. Знаю, что моя актерская игра просто катастрофична, но кроме блефа у меня ничего нет. Я не в состоянии так просто зарезать человека. — Может, спустишься к своим дружкам?       — Тц, — чудовище кинулось в мою сторону, в попытке перехватить холодное оружие. Выпад сопровождался противным лязгом, но я намертво ухватилась за рукоятку катаны и прикусив губу, поняла, что случайно ранила мужчину. Тот громко завопил, ухватившись за левую руку. — Сучка!       Оглядывая силуэт несостоявшегося насильника, я увидела у него в руках короткий нож. Он был окровавлен, и теперь до меня дошло, зачем этот дикарь совершил неудачный выпад. И всё бы ничего, если бы в глазах не начало стремительно темнеть, а доносящийся из-за балкона голос Аой стихать с концами. Я приложила ладонь к кровоточащей ране, до ужаса боясь взглянуть на ноющий бок. Боль отдавала противной пульсацией в правую ногу, что пугало вдвойне. Неужели рана действительно такая глубокая? Сквозь пальцы неумолимо хлестал источник жизни, но я попыталась заглушить накатившую боль чувством долга.       — Тебя ранили! — Да ты что? А я и не заметила. Госпожа подбежала ко мне, округляя зеленые глаза. Силуэт девушки стал расплываться, и сощурившись, я решилась на опрометчивый шаг: как можно скорее скинуться с балкона и бежать к чертям собачьим. — Ерин! Ерин!       Какой уж там… мои ноги подкосились, а веки стали до того тяжелыми, что держать глаза открытыми стало непосильной миссией. Неужели я возьму и умру? Прямо здесь, защищая эту несносную девчонку? К слову, Аой мне ни разу не нравилась. Боже, надо было бросить ее и спасать собственную шкуру. Но разве в таком случае я бы не стала хуже тех же убийц? Да даже на это пофиг, я просто не могла оставить малолетку на растерзание уродливого мужчины. Это уже слишком, даже для меня.       — Мы спасены, Ерин!       Попала я в этот мир «чудес» год тому назад. Не передать словами всех моих душевных терзаний, которые я успела пережить за эти несчастные двенадцать месяцев. Очнулась я на рынке, где даже воздух пропитался мочой и запахом фекалий. Помнится, мой шок довольно быстро уступил место отвращению, а затем и страху. Страх перед неизведанным был полностью оправдан, ведь первое время я вообще не понимала, что происходило вокруг. Жара в тот знаменательный день была просто невыносима. Солнце вскарабкалось на самый пик, выжигая своим ультрафиолетом не только людей, но и все таившее в себе жизнь. Рыданий не было, и нет до сих пор. Почему-то я сразу поняла, что крокодильими слезами мою обыденную жизнь не вернешь, а потому я закатала рукава и принялась изучать обстановку; ведь если я волшебным образом появилась здесь, то сто процентов смогу и вернуться назад, домой. Когда до меня дошло, что я рабыня, точно такая же, как и все люди в старой повозке, меня настигла паника. За бесовскую истерику я быстро получила кнутом, и эта жестокость была весьма поучающей. Нельзя было давать себе спуску, утопая в вопросах, на которых у меня не было ответов. Купили меня в тот же день, что и привезли на рынок. Я такой новости не особо обрадовалась, но мне казалось, что хуже уже быть не могло. Оказалось — показалось. Помимо отвратительного обращения, я столкнулась с тяжелой, муторной работой, которую я должна была осиливать и днём и ночью. Именно новый образ жизни отвлекал меня от удушающей горечи и мыслях о суициде. Я не хотела проявлять своё скупое малодушие, а потому скомкала все надежды, и выбросила за борт тонущего корабля. За год верующий ребенок во мне вырос, и мечты не стало. Я просто смирилась со своей участью и убедила себя, что в этом мире тоже есть место для счастья. Конечно, верилось мне в это с трудом, ибо под боком у меня не было ни моего брата, ни отца, но деваться было некуда. Тосковать по родным людям приходилось крайне часто, но со временем даже эта тоска начала стихать. Я просто надеялась, что их жизнь без меня сложилась куда удачнее, чем моя без них. Блин, о своих муках я могу рассказывать долго и нудно, однако, кому это интересно? Я, например, нытиков и пессимистов на дух не переношу!       — Она шевелится, — послышался тихий шепот с левой стороны. — А я то думала, что помрёт.       — Эй, прекращай, — тихо возмутился другой голос, более глубокий.       — Уж лучше бы померла, — еле выдавила из себя я, с трудом разомкнув глаза. В горле было до того сухо, что я бы с удовольствием испила воды из лужи. И не важно, стану ли я козленочком, ибо по своей собственной натуре я не далеко от него ушла.       Руками я для начала нащупала сено, а затем медленно приподнялась на локти. Ноющий бок тут же дал о себе знать, и я едва ли воздержалась от нецензурного лексикона.       — Блять, — кого я обманываю? Куда же без него? И какой смысл ограничивать себя в матах, если его всё равно никто не понимает? — Где я?       — В сарае, — испуганно выдала коротковолосая, прижимаясь всем телом к соседке. Видимо, я вела себя слишком резко, тем самым пугая незнакомок. — Ты за что-то провинилась и тебя наказали?       — В каком сарае? Нельзя поконкретнее? — Мои брови взлетели до самого пика, выдавая удивление с потрохами. Провинилась? Наказали? Да мне памятник обязаны возвести за спасение дочери достопочтенного купца империи Ко! — Нет. Кстати, где синеволосая девушка?       — Наш кров неподалеку от императорского дворца, — слишком невозмутимо проговорила длинноволосая барышня, оглядывая меня с ног до головы. — Мы прислуга, и тебя сюда привели без лишних объяснений. Ты была одна.       — Вот оно как, — я сконфузилась, заприметив ужасное подобие платья, что было на мне. Бежевый цвет грубой ткани стал грязно-желтым, а правый бок и вовсе коричневым, из-за подсохшей крови. Аккуратно прикоснувшись кончиками пальцев к своей ране, я подняла пропитанный благодарностью взгляд на незнакомок. — Это вы меня подлатали?       — Ага. Вчера мы до смерти перепугались твоего вида. Ни живая ни мертвая, мы подумали, что ты чем-то провинилась перед господами и тебя оставили здесь помирать, — я мысленно усмехнулась, придерживая рукой тряпочку не первой свежести. Аой что-то говорила про спасение, перед тем, как я отрубилась. Неужели нас вытащили из этого ада и доставили во дворец императора? Что ж, новость то хорошая, но… какого хрена меня бросили здесь? Раз рабыня, то в лечении не нуждается?       — Вот мрази, — прокряхтела я, поднимаясь на ноги. Рана, конечно, саднила, но не так, как разъедающая меня злость.       — Эй, тебе нельзя подниматься! — Довольно громко выпалила коротковолосая девочка. На вид ей было не больше пятнадцати, однако ее ноги уже были скованы кандалами. Боже, мне конечно плевать, но почему дети тоже втянуты во всё это мракобесие?       В дальнем углу сарая поднялся молодой человек в упрощенном китайском наряде, без знаков отличия, босой и без головного убора. Про себя я отметила, что придворная прислуга императора носила примерно одинаковую форму, а затем подняла голову, разглядывая окно. Ну, или остатки от него. Рамы со стёклами в окне не было, а широкая ставня, которой окно закрывалось на ночь, стояла снаружи, прислонённая к стенке сарая.       — Всё путем, — отмахнулась рукой я, медленно шагая к двери. — Если не вернусь через час… все равно ждите.       Внутри все чувства перемешались, образуя какой-то противоречивый микс. С одной стороны, я спасена, и это хорошо, но с другой — какого черта Аой исчезла, словно тать в ночи? Глубоко вздыхая, я хмурым взглядом огляделась вокруг: сарайные пристройки, довольно чистый двор и чрезмерно тихие люди. Кто-то смотрел на меня с любопытством, а кто-то с отвращением. Что ж, я бы тоже смотрела на себя примерно так же — с подозрительным прищуром. Перебирая ногами вдоль заковыристой тропинки, я наткнулась на тройное разветвление. Сразу вспомнилась сказочка: направо пойдешь — коня потеряешь, налево пойдешь — жизни лишишься, прямо пойдёшь — хрен куда забредёшь. Коня нет, а жизнь дорога… эх, прямо, так прямо. Беспристрастно рассматривая отличительные черты сего пространства, я старалась запоминать, какими тропами путешествую, ибо у меня наблюдались большие проблемы с ориентиром. Надежда была лишь на мою девичью память. Авось прокатит. Смахнув стекающие со лба капли пота, я заприметила для себя укромное место под невысоким плодоносным деревом. Аккуратно опустившись на короткую траву, я вздернула головой вверх, рассматривая сочные персики. Впрочем, сейчас мне было не до них. Всякий раз, когда я оставалась наедине с собой, мою голову атаковали мысли самого разного рода. Большинство из них я старалась сразу гнать прочь, ибо некоторые мои думы хочешь-не хочешь вызывали жалость к собственной персоне. Глубоко вдыхая свежий воздух, я прикрыла глаза, чувствуя благодать этого места всем нутром. Природа империи Ко воистину исцеляла и придавала мне сил. Честно, раньше я бы никогда не подумала, что так тесно свяжу свою душу с окружающим (чужим) миром. Что ж, делать без смартфонов было нечего, а потому у меня и появились разного рода закидоны. Солнце затмила серая туча, и мне всё же пришлось открыть глаза, заканчивая свое умиротворяющее уединение. На удивление, туча оказалась черной, да еще и с характером. Я даже рот не успела открыть, как незнакомец принялся меня ругать.       — Чтоб твоего духа здесь больше не было, дрянная девчонка, — выдал напоследок брюнет, испепеляя меня рубиновыми глазами. В силу того, что я была никакая, я опешила, выискивая свою челюсть где-то под юбкой запачканного платья. Я попыталась подняться на ноги, но ничего путного из этого не вышло. Решено, посижу здесь, пока этот крашеный не скроется с глаз долой, а там уже покручусь-поверчусь и как-нибудь да встану. — Чаю я, у тебя не только с головой проблемы, но и со слухом?       — Какие дивные у Вас волосы, — нихрена не дивные. На кой черт пацану дунькины косы? Но судя по всему, юноша хорошо следил за своим внешним видом, а это означало, что сделанный мною комплимент не должен был обойти обломщика стороной.       — Что за нелепицы? — Юноша сложил руки на груди, чуть повысив тон. Голос с хрипотцой заставил меня поежиться, и я всё же решила немедленно удалиться. Слишком подозрительным показался мне этот тип. — И зачем ты пришла сюда в таком состоянии? Не смей подыхать у этого дерева, поняла? Найди место себе под стать, и сгинь там, букашка.       — Обязательно, — слова парня меня ничуть не задели. Мне было плевать, что этот полуголый там несёт, но мне определенно нужно было делать ноги. Я рывком вскочила с травы, опираясь дрожащей рукой о ствол дерева. На удивление, если делать всё быстро, боли так таковой не ощущаешь. Отличное открытие, но не без подвоха. — Рана открылась. Вот дерьмо…       Наверное, таких слов от девушек здесь не часто можно было услышать… иначе как объяснить застывшее удивление на лице этого юноши?

Так и началась история моих новых оков. Я попала под прицел жестокого маги, и по сей день драяла его комнату, выполняя разного рода приказы. В целом, меня все устраивало. Исключением служили лишь издевки со стороны капризного мальчугана, в котором я так и не увидела плюсов. Их попросту не было и быть не могло! Джудар — воплощение сатаны в этом деспотичном мире.