Солнцестояние

Помощница думает: для того, чтобы в округе Хоуп ее нарекли святой, ей достаточно «авиаторов» с желтыми стеклами и выжженных на теле грехов (ей достаточно одного за другим убить трех Вестников, надеть маску и похоронить себя в бункере вместе с Отцом). Мишель видит кислотно-лиловую Монтану после взрыва, болтаясь вниз головой в горящем вертолете — мертвая пустыня расцветает пред трепещущими веками девчонки, а пары блажи забиваются ей в горло. Стезю грешницы она выбирает именно тогда. Запретный плод с древа познания в Новом Эдеме кислит и пачкает соком руки — яблоко от яблони, как у первой грешницы, Евы, ведь сектанты чтут библейские догмы; Иосиф Сид смотрит на Мишель устало и грустно, потому что знает, что девчонка принесла ему смерть. Будь на то воля помощницы — все началось бы на берегу Хенбейн у церкви и там же закончилось (белый саван Веры плывет-качается на поверхности болота, в котором та утонула); семнадцать лет — слишком большая цена для той, что принесла ордер на арест лидера религиозного культа. Раз или два помощнице кажется, что кошмар обрывается, когда она сворачивает шею Стэйси Пратту — ярость подкатывает к горлу, собираясь в комок, и на уши давит «only you» из радиоприемника полицейского пикапа; Иосиф Сид никогда не оказывается в той машине. Мишель долго, очень долго верит, что сможет убежать из этого проклятого округа, но Отец всегда находит ее, где бы помощница ни оказалась: ей стреляют в лицо, она ест запретный плод, давится блажью и путает сны и реальность. Девчонке не надо повторять дважды: «только ты, ты одна смогла подойти так близко» (сотню-другую — да); лиловые цветы взорванной Монтаны мельтешат перед глазами, а солнце висит высоко пылающим белым шаром. Сегодня Мишель еще не умирала.