Наружу изнутри

Дома хорошо, а в Питере лучше. Северная столица встретила ее лёгким морозом в минус три, который, по сравнению с родным посёлком, Аня не ощущала. Она даже шарф не удосужилась завязать, эта пара градусов ниже нуля казалась сущим пустяком. Дома действительно было хорошо, каждый день она купалась в любви и нежности родителей, по которым безумно соскучилась и даже расплакалась, увидев наконец мать с отцом. Мама каждый день старалась проводить с ней как можно больше времени наедине, пыталась посекретничать, встряхнуть душу дочки, узнать о парнях, с которыми Аня общается, но девушка лишь отмахивалась и переводила тему. Ну, а что рассказывать, если рассказывать нечего? Она училась, изредка, даже слишком редко, чтобы вообще вписывать свидания в свой распорядок дня, ходила в кафе с рискнувшими попросить номер телефона молодыми людьми, и каждый раз возвращалась в глубочайшем разочаровании. Всё не то. Тем не менее, чем дольше она была дома, тем четче осознавала, что ее настоящий дом теперь в дождливом Петербурге. Ей не хватало этих бесконечных мостов, каналов, зданий, которые можно было разглядывать часами, ей не хватало этой атмосферы чего-то величественного, торжественного. Поэтому возвращение не стало для неё чем-то печальным. Она уже взрослая девочка, теперь эта приятная тоска по дому стала для неё обыденностью, которая испарялась, стоило ей поговорить с родителями и узнать, что они в полном порядке и хорошо себя чувствуют. Едва Аня вышла из здания аэропорта и у неё снова появилась связь, на телефон стали приходить сообщения о пропущенных вызовах. И их было слишком много для нескольких часов её отсутствия, она сперва даже перепугалась, подумала, что что-то серьёзное случилось и её всё это время не могли отыскать. Первым делом отзвонились маме, сообщила, что все в порядке, она прилетела и сейчас ждёт автобус. Чемодан был ужасно тяжёлым, она на миг даже пожалела, что не остановила маму в её стремление наложить ей с собой всего да побольше. Уже сидя в автобусе по пути из аэропорта Аня нехотя перезвонила всем остальным, так яро чего-то от неё желавшим. Дорога выматывала, разница во времени просто убивала и дезориентировала. Всё, чего ей хотелось, это просто полежать несколько часов в тишине, успокоить разбушевавшиеся после полёта нервы и, возможно, выспаться. Аня боялась летать и всячески пыталась с этим страхом бороться, отвлекала себя всеми возможными способами, но коленки всё равно дрожали, едва она осознавала, что заперта в малюсенькой по сравнению с окружающим пространством металлической коробке на высоте нескольких тысяч метров. — Анюта, дорогая, привет! — быстро щебечет девичий голос, и Ане понадобилось несколько секунд, чтобы понять, с кем она имеет дело. — Слушай, мы тут с девчонками решили собраться вечером у меня. Мои все уехали, Юлька привезла от родителей вишнёвку, посидим, потрещим, кости поперемываем. Ты как? С нами? — Да, Ксюш, я буду. Только мне нужно заскочить в общагу и вещи разложить, я только из дома, — Никитина уже предвкушает прекрасный вечер, усталость после перелёта как рукой сняло. За две недели они успела соскучиться по девочкам и была рада, что обстоятельства сложились так, и они смогут встретиться на неделю раньше, чем планировалось. Свой девчачьей компанией собирались довольно редко, но каждый раз был запоминающимся. По меньшей мере те разы, когда ее звали и у неё получалось отложить все свои планы и прийти. С одной стороны они ничем особенным не занимались. Чаще всего пили вино или шампанское, один раз после удачного корпоратива, где им хорошо заплатили, девчонки позволили себе бутылочку дорогого ликера; включали на фон какую-то попсу и болтали о ерунде. Об отношениях, косметике, детстве, парнях и о светлом актерском будущем. За время сессии и каникул, судя по всему, накопилось столько всего, что рассказывать они будут до самого утра. — Хорошо, дорогая. Значит, как всегда, в шесть жду тебя. До встречи. — Пока-пока, — положила трубку. От контраста температур окошко запотело, Никитина протерла его перчаткой и уставилась в прозрачное стекло, улыбаясь от нахлынувших чувств. Заиндевевший пейзаж за окном будто замер, на небе появилось несколько лучиков солнца, тронувших кончик носа девушки. Петербург рад ее видеть и это взаимно. Даже не заметила, как доехала до метро, а там и до общежития. В коридоре из-за самого разгара каникул было тихо и ничем не пахло, даже на кухне никого не было, что было редким явлением для их крыла, где постоянно раздавался запах чего-нибудь подгоревшего. Открыла дверь и сразу почувствовала спертый запах, смешавшийся с ароматом деревянной мебели и пыли. Так же пахло, когда она впервые заселилась в комнату. Впечатления были не очень приятные, соседки, жившие в этой комнате до этого, уже заняли свои места, оставив Ане самое неудобное, рядом со столом, к которому в день подходили около сотни раз с разными целями, и окном, из которого постоянно дуло, как бы его ни чинили. После двух лет жизни в собственной квартире в Благовещенске, привыкшей к домашнему комфорту и уюту, Ане было трудно адаптироваться к тому, что в комнате помимо её будет ещё несколько человек. На удивление, чтобы привыкнуть хватило пары дней. В комнате так же, как и в коридоре, было пусто, девочки ещё не вернулись, первым делом нужно было открыть окно, выветрить мерзкий запах, спуститься к кастелянше, взять свежее постельное и сделать хотя бы минимальную уборку. Постирает вещи она уже завтра, когда вернётся, сегодня времени было катастрофически мало. По привычке душ приняла быстро, забыв о том, что за дверью нет очереди и можно не спешить. В соседней комнате кто-то играл на гитаре и пел на английском, в проветренном помещении находиться было гораздо приятнее и в целом после душа Никитина чувствовала себя гораздо бодрее. Плюхнулась на кровать, та снова жалобно заскрипела, предупреждая, что ещё парочку таких резких приземлений и она не выдержит, развалится. Так и просидела с чашкой горячего чая на кровати, смотрясь в зеркало напротив, долго думала, что сделать в волосами, чтобы это не заняло много времени и выглядела она более или менее прилично. Ровно в пять часов, Аня, собрав волосы в хвост и накрасив губы новой помадой, подаренной мамой, вышла из общежития и пешком направилась в сторону метро. Время позволяла, обувь была удобной, поэтому не было необходимости доезжать до метро на каком-нибудь ещё виде транспорта. Погода действительно радовала, было сухо и холодно, светило лёгкое вечернее солнце, она обожала такую зиму. Воздух был на удивление свежим, даже несмотря на то, что несколько часов назад Аня вернулась из дома, где такой воздух показался бы ей слишком грязным и душным. Просто в Питере всё было по-другому. Хотелось дышать и бесконечно идти вперёд, не спускаясь ни в какое душное метро, но так она бы добралась до места назначения только к утру, подруга жила на другом конце города. По дороге зашла в магазин, все покупки на вечер были распределены и закреплены за каждой из них, поэтому вопроса «Что купить?» не возникало, всё было определено заранее. В метро к ней прицепился дотошный и не очень симпатичный парень, которому пришлось дать номер телефона, лишь бы тот отстал и не преследовал её. В таких ситуациях помогал совет девчонок давать реальный номер и менять в нем несколько цифр, что Аня и сделала для своего же спокойствия. Знакомств и внимания противоположного пола за последнее время у неё было предостаточно. В день своего отъезда она познакомилась в аэропорту с парнем. Привлекательный, высокий, без кольца на безымянном пальце, да ещё и с отменным чувством юмора. Сергей помог ей упаковать багаж, угостил кофе и всё пытался узнать, почему она такая грустная. Они обменялись номерами и периодически созванивались, пока Аня была дома. Не сказать, что он ей очень сильно понравился, но был достаточно приятным и симпатичным, по крайней мере таким он ей показался за полтора часа их личного общения. Они договорились встретиться, когда Аня вернётся в Петербург, но неожиданное предложение Ксюши поменяло ее планы и свидание откладывалось на неопределённый срок. Сперва он предложил забрать Аню после их посиделок и отвезти домой, но когда та сказала, что останется там на ночь, расстроенно предложил ей встретить ее в понедельник из университета. Никитина согласилась. Начало семестра означало, как правило, кучу лекций, отсутствие репетиций в мастерской и скучной домашки, поэтому можно было себе позволить попытаться наладить свою личную жизнь. Случайности ведь не случайны? Вишневка оказалась на удивление лёгкой и невероятно вкусной. Пока им не нужно было думать о новых спектаклях, о том, что нужно будет снова каждый день просыпаться рано и допоздна торчать в универе, девчонки могли напиться и рассказать отсутствовавшим на праздновании окончания их первой сессии последние новости. Все подтянулись к половине седьмого, Ксюша достала из духовки пирог с клюквой. Разместились как всегда в зале, там стоял магнитофон и можно было удобно расположиться на достаточном количестве кресел и диване. Дома у Ксюши было как-то по особенному спокойно и уютно. Наполнили рюмки темно-красной жидкостью, чокнулись, выпили. Сперва обсудили расставание самой первой парочки их курса, которые клялись чуть ли не в любви до гроба, а разошлись спустя неделю после начала совместной жизни, потом как-то плавно перешли к теме неловких подкатов Вани к Юле и тому, что она все-таки согласилась пойти с ним на свидание. Подробности свидания она опустила, но по девушке было видно, что она довольна изменениями в своей жизни и сожалеет, что не послушала подруг зря. Светленькая Аня рассказывала о поездке в Финляндию со своим парнем, остальные молча и по-доброму завидовали ей, дело шло к свадьбе. Возможно, она стала бы первой замужней женщиной на их курсе. За девчачьими разговорами о парнях и любви стеклянный графин с наливкой опустошался так же быстро, как двигалась минутная стрелка на часах. Старенький магнитофон зажевал кассету, пришлось искать другую, а в коллекции старшего брата хозяйки их «вечеринки» оставались лишь записи Пантеры и Скорпионз. — Кстати о рокерах, — прожевав заспиртованную вишню, начинает Вера, — я вчера заезжала в академию, родителям зачем-то понадобилась справка с учебы, и на выходе встретила Музыченко за ручку с какой-то блондиночкой, — перевела взгляд на Аню, наблюдая за ее реакцией, Никитина не подала виду. Внутри что-то дёрнулось, когда услышала такую знакомую фамилию, от обладателя которой так старательно сторонилась всю сессию, — так что, Анют, может он и перестанет на тебя как заворожённый глядеть и проходу не давать, раз девчонку себе из института нашёл. — Я буду только рада, — Никитина улыбается, и внутри будто камень с души падает. Ну наконец-то. Парадоксально, но как только она решила минимально пересекаться с Юрой, сам Музыченко будто слетел с катушек и чуть ли не преследовал её. На экзаменах тот непременно садился где-то рядом и, подготовив ответ, просто сверлил взглядом. Аню это раздражало, пугало, эти взгляды то и дело навевали ей мысль , что она что-то сделала не так, забыла умыться, причесаться, накрасила только один глаз, а про второй забыла. После его пьяного откровения Аня стала для него манией, он хотел точно убедиться в правдивости её слов, но Никитина так тщательно скрывала подробности своей личной жизни, что даже никто из её подруг не мог ответить, есть у Ани кто-нибудь или нет. И от этого у Музыченко сносило крышу. Дома у неё было время подумать и порефлексировать о том, куда катится её жизнь. В первый день ее приезда домой было чересчур много эмоций и она долго не могла уснуть, в голову невольно полезли мысли о Музыченко и его нездоровому интересу ко всему, что связано с Аней. Никитина не понимала, что она чувствует, но была абсолютно уверена, что это не любовь. Она любила в своей жизни, знала, что происходит внутри, когда видишь объект обожания, и к Юре она этого не чувствовала. Сейчас она не отрицала, что возможно это была симпатия, или же она приняла за неё простой интерес. Если бы любила, то скучала бы, но вспоминала о нём Аня редко, и если бы не бессонница, то и вовсе не затронула бы эту тему. Он был очередным парнем, признавшимся ей в любви, не больше, и эту ситуацию хотелось отпустить. Самого Музыченко она увидела ровно через неделю, тот и правда появился не один в огромном холле академии, где они договорились встретиться всей группой и вместе пойти на акробатику. Никитина сразу обратила внимание на его спутницу, уж очень было интересно, кто смог вытеснить из головы Юры навязчивую идею завоевать её сердце. Девчонка на первый взгляд не производила впечатление особо одарённой актрисы, скорее по ней можно было сказать, что она мечтает играть в сериалах, которые регулярно смотрела Анина мама каждый день после выпуска новостей, поэтому и поступила в академию. Борис Евсеич часто шутил, что мечта таких девушек это Голливуд и замуж за известного актёра, но никак не большая сцена и аплодисменты восхищённых зрителей. Маленькая, худенькая, с ярко-розовой помадой, оставшейся на щеке Музыченко после прощального поцелуя, она больше походила на школьницу, чем на студентку. С видом победителя Юра приближается к девчонкам, перепрыгивает через две ступеньки, на ходу снимает свою дурацкую шапку и кладёт в рюкзак. Волосы у него отросли и, судя по всему, остригать он их не собирался. Это было частью его нового образа, как и металлический шарик, появившийся под нижней губой. Аньку это страшно насмешило, пусть она и максимально постаралась скрыть это, но тень улыбки на ее губах он заметил и просто улыбнулся в ответ. — Хорошо выглядишь, Никитина, — бросает между делом, а Аня лишь мученически смотрит на Веру, которая в свою очередь будто говорит «Да-да, он не перестанет клеится и тебе снова придётся это терпеть». Увы, появление постоянной девушки никак не повлияло на отношение Юры к Ане. Он едва увидел её, внутри всё затрепетало, захотелось разыграть такую сцену, чтобы и у неё внутри появился червячок ревности, поэтому и прижал новую пассию покрепче и позволил себе немного больше по отношению к её телу, чем позволял с другими девушками на людях. Акробатика оказалась сложнее, чем казалось в рассказах старших товарищей. Преподаватель была гибкая и требовательная, студенты - деревянные и ленивые. Уже после разминки ребята чувствовали себя вымотанными, а после занятия не было желания ни стоять, ни сидеть, ни даже лежать. Обошлось без сломанных рук, ног и шей, но растянуться пришлось более, чем хорошо. Болело всё тело до кончиков пальцев. В расписании оставалось две лекции, на которых, по рассказам старшекурсников из других мастерских, не отмечали. — Ребят, — еле переставляя ногами, страдальчески бормочет Лёха, голос его полон надежды на сострадание друзей, — а может проебем? Идею поддержало большинство, в первый учебный день уж никак не хотелось торчать вспотевшим и с отваливающимися ногами и руками на скучной лекции. — Не получится, — где-то позади всех подаёт голос староста. Обычно Дину можно было легко уломать на прогул пары, но сегодня девушка оказалась как никогда ответственна и непреклонна. — Уваров звонил, хочет нас видеть в пять часов. Походу нам какую-то подработку снова предложат, День Валентина ведь скоро. Им и правда предложили новую подработку на мероприятии посвящённому дню влюбленных, только вот людей нужно было вдвое меньше, чем на курсе, поэтому самые занятные, работающие и немузыкальные отсеялись. Позже к ним добавилась парочка тех, кто собирался встречать день Валентина в компании своей половинки, а не заказавших корпоратив и ищущих веселья без повода людей. Решили встретиться завтра вечером в мастерской и начать подготовку, времени оставалось меньше недели, а у них не было ни сценария, ни реквизита. Когда вышли из академии уже стемнело, на улице зажглись фонари и то и дело проезжали машины с зажженными фарами. Аня устала так, что идти ни на какое свидание не хотелось, где-то в глубине души закралась мысль выйти через другой корпус. Недалеко от входа Никитину уже ждал молодой человек в длинном темном пальто с цветами. Внутри девушки что-то сжалось, почему-то стало не по себе, какая-то неизвестная ей ранее тревога появилась. Выглядел он представительно, за спиной она услышала странный шёпот однокурсниц, видимо засомневавшихся в том, что ждут именно Никитину. На всякий случай оставила телефон так, чтобы маякнуть и ей перезвонили, а там сориентируется, она же актриса. Он больше не казался ей идеальным вариантом для отношений, но сорваться вот так просто с заранее запланированного свидания Аня не могла. — Добрый вечер, Анечка, — парень сразу начинает стелиться перед ней, вручает букет белых хризантем и тянется, чтобы поцеловать в щеку и обнять. А видятся они, на минуточку, второй раз в жизни. Никитина слегка отстраняется, делает шаг назад, она не привыкла к такому проявлению чувств на первом свидании, тем более, что ни о каких чувствах с её стороны пока и речи не шло. Приняла букет и прижала к себе. Со вкусом у этого мужчины точно проблемы. Белые цветы в цветной фольге напомнили Ане о школе и уж никак не ассоциировались с первым свиданием. К вечеру мороз стал крепчать, без шапки и перчаток было холодно, мёрзли уши и нос. Шли медленно, Аня увлечённо рассказывала о новых предметах и в целом о том, как прошёл день, Сергей внимательно слушал, пытался разрядить обстановку порой неуместными шутками, рассказывал о своей поездке в Москву, работе и том, как плохо сотрудники банка разбираются в денежных переводах. Набивал себе цену, повышал к себе интерес, хотел дать Ане понять, что он видный мужчина при деньгах и выбрав его она сможет жить, ни в чём себе не отказывая. А Аня медленно начинала скучать. По паре его фраз уловила, что он не тот, за кого себя выдаёт, её первое юридическое образование давало о себе знать и то, как неуместно её кавалер использует некоторые термины, она не могла не заметить. Когда они дошли до кафе, где заранее был заказан столик для их романтического вечера, девушка уже успела изрядно подмерзнуть, это в ней выдавал ее покрасневший нос. Все время Аня чувствовала себя совсем не в своей тарелке. Вроде бы все, как она хотела, как было прописано в её внутреннем плане: мужчина старше ее, при деньгах и приличной работе, только вот заочное общение с ним оказалось гораздо увлекательнее личного. Ей хотелось слушать какие-то безумные истории из жизни, больше похожие на небылицы, а не сухие рассказы об отчётах и его глупой секретарше, которая варит отвратительный кофе. А Аня тоже не умела варить кофе и её это задело. — Я буду только чай, — Аня откладывает предложенное меню. Едва войдя в кафе, Аня поняла, что даже если Сергей будет платить, позволит она себе только чай, а открыв меню, она в очередной раз в этом убедилась. Цены были жуткие, названия блюд ещё страшнее. Где-то в углу, за спиной ее спутника, одетая в красное расшитое пайетками платье девушка пела джаз. Красиво и богато. Специально, чтобы произвести впечатление. Ой, не нравится ей весь этот антураж, слишком уж всё наигранно. Нужно делать ноги отсюда и поскорее, чтобы не нажить беды. — Не стесняйся, красавица, — от этой фразы Никитиной в очередной раз стало неловко, слишком сладкой оказалась манера его общения. В её голове слишком часто возникало это "слишком", буквально зависло, как на повреждённой кассете в магнитофоне. — Я помню свои голодные студенческие годы, о кафе мы только мечтать могли, — не спрашивая, заказывает ей какой-то салат, только вот после этих слов не то, что есть, но и находиться с ним рядом не хотелось. Он мыслил слишком стереотипно, что, если девушка студентка, то её легко можно поймать на крючок рассказами о деньгах, успехе и походом в дорогой ресторан. А Аня не относилась к их числу и если некоторые её однокурсницы с ума сходили бы по такому ухажёру, то Ане было противно, хотелось отгородиться от этого человека и стереть всё, что хранилось в памяти о нём. Никитина хотела было уже нажать свою подготовленную «тревожную кнопку», но было интересно, что будет дальше. Сергей не сводил с неё глаз, Аня подозревала, что все идёт к тому, что он позовёт ее с себе и будет просить остаться на ночь, но хотелось верить, что он не такой. Салат заказал дорогой, видимо, действительно на что-то надеялся. Извинившись, Аня выходит в уборную под предлогом помыть ручки, набирает первый попавшийся номер из контактов и просит позвонить ей через 10 минут и подыграть. Её свидание снова провалилось, на первый взгляд идеальный мужчина оказался таким же, как и многие другие, направляемый одним лишь желанием затащить молоденькую девчонку в постель, поматросить и бросить. «Итак, Анна Сергеевна, сейчас у вас будет возможность продемонстрировать, за что вам поставили «отлично» по актерскому мастерству». Ушла красиво, даже цветы не взяла, чтобы соседок не насмешить. Оставила мужчину в недоумении и пообещала перезвонить, хотя на самом деле номер уже был добавлен в «чёрный список». Вечер оставил неприятный осадок.Она снова ошиблась. Главное, что вовремя убежала, а чай она и с девчонками в общежитии попьёт, в их компании даже вкуснее будет, она хотя бы будет чувствовать себя в безопасности. У Музыченко вечер тоже пошёл не по плану. После своих пар он прождал у входа в академию ещё несколько часов, замёрз как бездомный пёс, а его спутница так и не появилась. Пока пальцы не окоченели, пытался звонить, но телефон был недоступен,а потом и вовсе сел. До последнего гнал мысль, что с ним смогли так поступить, как поступал обычно с девушками он. Юра знал, что занятия давно закончились, по крайней мере так Таня сказала ему утром. Познакомились они после экзамена, случайно столкнулись на главной лестнице, Юра помог ей собрать рассыпавшиеся зачётки, которые та уронила. Он долго и нелепо извинялся, мол, бежал на радостях после успешного экзамена, не заметил, а она мило улыбалась и хихикала. Таня училась на актерском на первом курсе, жила в квартире маминой подруги, уехавшей работать в Америку, и по её словам была большой фанаткой рок-музыки, чем и зацепила Юру. Подумал, вот она, родственная душа, на вид не глупая, да ещё и с общими увлечениями. Думал, что у них действительно что-то получится. Вечером они пошли в кино на «Двенадцать друзей Оушена», благо, у Музыченко оставались деньги с гонорара за мероприятие и он не ударил в грязь лицом. Билеты, как по заказу, оставались лишь на последний ряд, в тот день Юре повезло не только с билетом, но и с прочими стечениями обстоятельств. На том же сеансе в жутко романтичной обстановке при мелькающем свете экрана впервые поцеловались, облапали друг друга везде, где только можно, а потом разгорячённые, даже не досмотрев фильм до конца, поехали к ней на квартиру, где продолжили более тесное знакомство и оказались в постели. Уже по дороге домой Музыченко корил себя за этот дурацкий случайный секс, во время которого чуть не назвал девушку Аней, вовремя поймал себя на полуслове, иначе всё закончилось бы плачевно. Думал, что завтра она не поднимет трубку, но она перезвонила сама и предложила встретиться. Видимо, он не облажался и ей понравилось. И завертелось. Легкодоступная, глупая и горячая, именно такая нужна была Юрке, чтобы хотя бы ненадолго забыть о холодной и неприступной Никитиной. И ему это удалось, за две недели каникул ни разу не вспомнил об Ане, всё своё свободное время проводил со своей уже девушкой. Всё было быстро, без каких-то официальных предложений встречаться, без знакомств с друзьями. Так и провели они вместе все каникулы, много гуляли по городу, смотрели кино, завалившись на диване с бутылкой пива, Юра часами играл для неё на гитаре и даже набросал пару песен, бесконечно много целовались и занимались сексом. Музыченко не знал, любовь это или нет, она была ему просто симпатична, ему было с ней легко и приятно. Он получал от неё всё, что хотел, и она ничего не требовала взамен. Только вот сегодня при виде Аньки сердце снова предательски сжалось. Красивая, зараза, до безумия; в узкой длинной юбке, на каблуках, волосы завила и собрала заколкой, губы накрасила, будто на свидание собралась. Желая заставить ревновать её, он заревновал сам. У неё действительно кто-то был. Так и произошло, сразу после собрания довольная Анька ушла с каким-то сомнительным кавалером, больше похожим на маньяка, притащившим белые хризантемы. Музыченко смотрел на удаляющуюся парочку и понимал, что Анька-то достойна как гораздо большего, чем паршивых белых хризантем, только вот сделать ничего не мог. Самое безобидное, что мог с ним сделать этот бугай, это вдарить ему разок, а он и так достаточно из-за Ани пострадал. Больше не хотелось. В восемь вечера он сдался и понял. Таня не придёт. Дошло до того, что он не чувствовал пальцев на ногах и ушей от пробиравшего его холода, а прохожие начали странно поглядывать. Такой подставы ему ещё ни разу не устраивали. Сам поплатился за своё безответственное отношение к девушкам. Юра уныло шагал в сторону остановки, с которой отправлялась маршрутка до Гатчины, пинал носком ботинка камень, руки держал в карманах, не боясь поскользнуться на подмёрзшей брусчатке. Остановился, чтобы достать из рюкзака пачку сигарет и из-за онемевших пальцев уронил. Поднимая, в свете фонарей и витрин увидел Таньку, страстно зажимаемую бородатым бритоголовым байкером в кожаной куртке. Видимо, не так он понял ее фразу про любовь к рок-музыке. Грустно ухмыльнулся, закурил и занёс номер девушки в «чёрный список». Что ж, по крайней мере они хорошо провели время, а на долговременные отношения он и не надеялся. Не та. Он снова ошибся.