Фанфик категории B

      Ладно, приходилось признать, что ожидания оказались куда слаще реальности. В воображении Конни война, впрочем, тоже рисовалась куда масштабнее, чем на деле оказалась, но видения огромного ядерного гриба в ее фантазиях прерывалась сценой, где она пальцами босой ноги, сидя на столе, чертит линию вдоль ключиц Риза. Настоящее положение вещей состояло преимущественно из мерзкой, серой тревоги, ни больше, ни меньше.       Но, по крайней мере, у них был кофе.       Лорелея махала ладонью над банкой, вдыхая запах, как духи. Судя по ее прикрытым в блаженстве глазам, она получала удовольствие, как вышедший из завязки алкоголик. Заскочила в штаб она “на часок”, по ее собственным словам, чтобы “поднабрать смену в патрули”, но почему-то первым делом прилипла к кофейному аппарату.       Учитывая, какой терпкий и приятный аромат разносился по не слишком обширной корпоративной кухне “Атласа”, ее реакцию вполне можно было понять. Конни облокотилась на стойку у жужжащей кофейной машины, дожидаясь своей очереди.       Судя по тому, какое сладостное мычание издала Лорелея, сделав первый глоток из своей кружки, всем ее бывшим приходилось соревноваться не друг с другом, а с капуччино.       — И мне налей того же, что заставило тебя так забалдеть! — сказала девушка за столиком, единственным на который не были заброшены стулья. В голосе ее, впрочем, вместо ожидаемого энтузиазма слышалась разве что ирония.       Конни обернулась на секунду, чтобы взглянуть на особу, разродившуюся этой репликой. Брови уголком, волосы в каре до середины уха, от природы волнистые, рост, вероятно, выше среднего. Незнакомка равнодушно встретила изучающий взгляд Конни, не расщедрившись на новое замечание.       — А Вы, мэм? — Окликнула Конни Лорелея. — Я сделаю Вам такой шикарный кофе, что умереть не жалко.       — Я намеревалась еще пожить. — Для этого ее сюда и вызвали, не так ли? Она добиралась дольше, чем рассчитывала, но, судя по всему, не опоздала же! И ее начали называть “мэм”, что имело вполне определенный подтекст. Все если не знали, то чувствовали, зачем она тут. Быть печально известной подразумевает последствия. — Но в вопросе кофе я всегда за.       Пальцы левой руки Лорелеи пробежались по кнопкам кофейного аппарата, точно она была виртуозной пианисткой на сольном концерте. Правой рукой она приласкала рычаг, словно домашнего питомца.       — Молоко, сахар?       — А нет коньячку? Ладно, шучу. Сливки, если есть, и больше ничего. Как говорится, люблю кофе таким, как своего мужчину: мягким, но не сладким.       Лорелея добродушно фыркнула и, перегнувшись Конни за плечо, одними губами показала: “видишь, она не так плоха”.       Лорелея полагала, что это ускользнет от внимания Конни, однако та повернулась ровно в тот момент, чтобы еще успеть увидеть скептическую гримасу девушки с каре.       “Кто-то говорил, что я плоха?” — подражая Лорелее, так же одними губами показала Конни.       — Да, — без смущения отозвалась девушка с каре. — Я. Сержант Джез Уинг.       Демонстративно вялой рукой Джез Уинг отдала честь.       — Сержант? Неплохо. — Конни достала из-за уха сигарету, невидимую до того под волосами, и сунула в рот. — Значит, Вы уже прошли какое-то количество операций, на которых не оказались ни обузой, ни помехой. Раз живы и со всеми конечностями без имплантов.       Джез шевельнула губой, явно раздраженная.       — У Вас не найдется зажигалки, сержант? Как видите, я без карманов. Не надо так на меня смотреть, я не подначиваю, а делаю комплимент.       Лорелея, чутко слушая перепалку, стояла с железной кружкой, держа ту за ручку, так что Конни пришлось взяться за горячий бок всей ладонью.       — Почему бы Вы ни считали меня не годящейся для операции: потому что я “тыловая крыса” или же “бандитка”, смотря, какие слухи дошли первыми… Просто знайте, что меня не нужно будет оберегать и нянчиться. У меня хороший щит, берегущий меня от шрамов уже лет восемь. Конфликты среди своих сейчас — роскошь, которую мы позволить себе не можем. Игнорируйте меня, если хотите. Меня устроит. — Конни двинулась к двери, отсалютовав девушкам кружкой. — Приятного аппетита, дамы.       — Эй, новенькая, — окликнула Джез, когда Конни уже готова была открыть дверь. — Лови!       Крохотная переливающаяся изумрудным светом зажигалка просвистела в воздухе, и Конни поймала ее свободной рукой. Благодарно кивнула, толкнула дверь ногой и вышла в коридор.       — Ладно, Ло, она действительно не так плоха. — Пробормотала Джез со сдержанной ухмылкой. Лорелея не ответила, полностью захваченная наслаждением от очередного глотка первоклассного кофе.       В коридоре Конни бросила зажигалку на пол, перехватывая, наконец, кружку за ручку. Вполголоса матерясь. И пытаясь махать второй ладонью так неистово, чтобы хоть немного ее остудить.       Еще из коридора Конни услышала преувеличенно веселый голос Риза. И чем ближе подходила к залу для конференций, тем отчетливей понимала, что тот разговаривает со своими сотрудниками по громкой связи. Война войной, а отдел разработок трудился в прежнем режиме, может, разве что с увеличенной охраной в коридоре, ведущем в туалет.       Зал для конференций оказался огромным, как все в “Атласе”, настолько, что при желании в нем можно было бы играть в любую командную игру, какая только придет в голову. Но широченный стол, заставленный компьютерами, проекторами и заваленный распечатками, делал визуально помещение несколько меньше. Конни это понравилось: в ее понимании, дом должен быть большим, но комнаты маленькими. Однако еще больше ей понравилось, что Риз уже был здесь.       Он склонился над компьютером, напряженно вглядываясь в экран. Но не беспокойно, просто внимательно. Как будто то, что он изучал, не стоило того, чтобы сесть за стол чин-чинарем. И так он выглядел… не то чтобы прежним. Он выглядел таким, каким Конни его запомнила: “в порядке”.       Она прикусила ноготь, гася улыбку. Видимо, не слишком успешно: Риз ответил недоуменным взглядом, в котором не сразу зажглось понимание. А потом он подвинул по столу по направлению к ней тарелку с круассанами.       — Разумеется, я поделюсь, не смотри на меня такими отчаянно голодными глазами, а? А то стыдно становится.       Конни кивнула и поставила на стол свою кружку рядом с его: чистый белый фарфор с остатками кофе на дне, любопытная дорогая вещица, намеренно сделанная так, чтобы казаться дешевле. Особый шик мегамагнатов.

[The Struts - Could Have Been Me]

      — Простите, я за… Джез просит свою зажигалку. — В дверь сунулась Лорелея. Забирая зажигалку, она нагнулась к уху Конни, участливо шепча, — Эээ… Мэм, это внутренние помещения, но как бы… не домашние, стоило переодеться из сорочки в что-нибудь…       — Это платье.       — Ох, — Лорелея озадаченно отпрянула. — Ох. Ну ладно. Пойду… поболтаю с кем-нибудь из Искателей Хранилища. Конни прислонилась к столу бедром, слыша, как закрывается дверь.       — Стакнулись с Искателями?       — Сохранила платье?       — Как видишь.       Она провела рукой по подолу. Это и впрямь было то же самое платье. Со всеми следами пережитого боя. Конни села на стол, раздвинув бумаги… тем, чем села, сбросила туфли: они со стуком упали на пол, сначала одна, и через секунду вторая. Риз кинул взгляд: ну да, как же обойтись без изъявления презрения к обуви.       — Так значит, Искатели Хранилища… Рискованный шаг: брать союзников. — Конни побарабанила ногтями по боку своей кружки. — Осторожнее.       — Я вполне переборчивый в связях, не жалуюсь, — отозвался Риз, перехватывая круассан, к которому несмело направились пальцы Конни. Ох, дешевые маленькие круассанчики, внутри которых даже не настоящий шоколад… Сахар, замешанный на канцерогенах, живом холестерине и бесстыдной химии. Но запах от них всегда такой соблазнительный, что нельзя не откусить… не съесть парочку… три… пять. — Купила аудиокурсы “Как не получать по морде, если вам на самом деле не нравится”?       — Нет, просто проработала на Торрга еще пять лет. Наработала необходимый опыт пополам с “обходимым”.       Риз снова повернулся к экрану компьютера, меняя вкладки, которые собирался показать Конни.       — Иветт передает привет. Она недурно справляется… на моем месте.       — Не жалеешь, что бросила брата?       — Я бросила должность, не больше. Хотела немного пошалить, как в молодости. Посмотреть, не зовет ли меня старая жизнь назад.       — И как?       — Посмотрела.       Она перевела взгляд на свое отражение в черном зеркале кофе. Она действительно скучала по старой жизни, вот только не предполагала до недавнего времени, по какой именно ее части.       — Ох, опять звонок от Искателей. — Риз мрачно сощурился. — Все, что их интересует, это Хранилища. Не думаю, что их можно назвать союзниками в полном смысле слова. А вот головной болью — да. Как твой брат выражается в подобных случаях?       — “Етижи пассатижи”, если выбирать из того, что попадает в эфир.       — Вот! Вот именно так и хочется сейчас сказать! — Риз нажал кнопку связи, отвечая на звонок. — О, привет! Как там мое задание поживает? Уже все?       — Мы разберемся с твоим делом после того, как слетаем на Афины. — Ответил глубокий женский голос. Такими голосами говорят строгие учительницы средней школы. Ну, те учительницы, в которых ты через пятнадцать лет просишь переодеваться жену.       Риз показал на экран рукой, намекая Конни: ну ты взгляни, какие упертые! Сплошные проблемы от них. Та ответила жестом “даже не разговаривай с ними”, поставив кружку на стол и проведя рукой с круассаном по линии горла.       — Мы подумаем, если нам перепадет каких-нибудь припасов, — прозвучал еще один женский, более высокий голос. — Подумаем после Афин. Получив припасы сейчас.       — Звучит как грабеж, — одними губами сказал Риз, отвернувшись от экрана, чтобы его слышала только Конни. — Слушайте. Это все замечательно, конечно, но у меня нет никаких гарантий на ваш счет.       — Как и у нас на твой, справедливо? — Сказал мужской голос. Насмешливый. Бойкий. — Но если ты подсобишь припасами, у нас к тебе будет больше доверия.       Конни скатилась со стола, чуть не расплескав кофе, и отпихнула Риза плечом.       — О, хаодяо! О, мы должны им помочь! Я могу поручиться за Зейна. И наоборот. Правда, Риз? Я могу за тебя поручиться?       Тот смерил ее скептическим взглядом. На крохотном экране компьютера едва ли можно было что-то увидеть, во всяком случае, без ЭХО-глаза, так что Конни вскарабкалась с ногами на стол и прянула к огромному экрану над ним. В былые времена на нем показывались рост (и падение) акций, отчеты и презентации сотрудников, но сейчас черная плазма оставалась черна и тиха. Конни пришлось провести рукой от одного нижнего угла до другого, прежде чем она нашла кнопку включения. Экран мгновенно осветился сияющей картинкой: залитый солнцем из открытых ворот зал, на заднем плане тоскуют на дежурстве солдаты. А на переднем — четверо фигур, и одна из них шагнула ближе к экрану. Конни разглядывала полузабытое лицо старого знакомого.       — Ну ты и мужик, мистер! Похорошел.       — А ты нет. Все тот же золотой кубок за родео, bandida, как и всегда.       — Расскажешь, где глаз потерял?       — Как только разберемся с хреновыми божественными близнецами — я весь твой.       Конни стояла на коленях, держа руки раскинутыми по краям экрана, точно хотела его обнять: оставила их в том положении, пока шарила в поисках кнопки включения.       — Фэн фу ша фу. Только спроси у этой белобрысой, что нужно делать, чтобы тебе так поклонялись. Прежде, чем ты ее… — Конни приложила пальцы под подбородок, дернув головой. — Мне не для себя, для подруги.       Зейн хохотнул.       — Махнусь на припасы. Серьезно. Мы немного на мели. Как видишь, у нас тут фулл-хауз. Две бойкие девчонки, робот и гребаное животное.       — Самокритично… о, ты не о себе. — Конни смущенно поджала губы, заметив, что у ног Хранителей вьется мартышка. — Смотрю, вы заряжены и готовы жечь.       — Ты тут какими судьбами, bandida? Я-то понятно, а ты, мне казалось, взялась за ум.       — Ну знаешь, то да се, наемническая натура. Не вечно же в тени брата сидеть. Особенно учитывая, что тень и вправду длинная.       — О, как разумно и достойно звучит. И знакомо. Хотела повоевать?       Она выдохнула, как будто собиралась сказать “динь!” или “раздень меня”, пробуя это признание на вкус, и Флинт понимающе кивнул.       — Прислать тебе фотку, когда мы будем открывать Хранилище?       — Пришли мне координаты.       Он подмигнул, доставая ЭХО-передатчик. Конни вынула из-за ремня свой, глядя, как аппарат принимает новый контакт.       — Позвони мне, если заскучаешь. И если я не буду рисковать услышать чужое имя в самый ответственный момент.       — Например, на входе в Хранилище?       — Ты шаришь. — Он отсалютовал ей, разворачиваясь. Конни проводила его взглядом, неосознанно приложив угол ЭХО-устройства к губам. Связь прервалась, экран погас. Конни снова села, спустив ноги со стола.       — Надеюсь, они там нагнут этих Детей Хранилища. Потому что проиграть ребяткам, неспособным сделать видео дольше, чем на двадцать секунд — это оскорбление.       

[Greg Kihn Band — The Breakup Song]

      Риз смотрел на нее искоса, опершись руками на стол.       — Ты выглядишь…       — Очарованной? Потому что так оно и есть. — Она откинулась на руки, точно на пикнике. — Брось, все очаровываются Зейном. Без исключений.       Она не могла врать, что это не было освежающе: пообщаться с человеком из прошлого, который был в нем, понимал, каково оно было, и ни при каких обстоятельствах не стал бы осуждать.       — Только не говори, что сам не почувствовал. У тебя разве не нюх на крутых?       — Пока что единственное чувство, которое вызывает у меня твой друг — это раздражение. Но придется работать с тем, что есть. И с кем есть.       — Мы не друзья, просто знаем друг друга.       — О, я заметил. Это “позвони, повеселимся” звучало совсем не по-дружески.       — Зейн всегда такой. Это часть его имиджа. Он лаолуань, и всегда таким был.       Риз перевел взгляд на экран компьютера, изображая интерес более сильный, чем у него в действительности имелся.       — Ты прям хорошо его знаешь, смотрю.       — Если уж закидывать человеку ноги на плечи, то вы уж точно должны быть более-менее знакомы. И нет, это была совершенно не сексуальная ситуация.       — Ну конечно.       — Тебе ли не знать, мастер предложения руки и сердца ради рейтингов. В любом случае, что такого? Я поручусь за него, а уж тем более за себя: ты дал контракт, он будет выполнен. Никто не несется манкировать обязанностями, теряя штаны.       Риз ответил скептическим хмыканьем.       Он мог бы поклясться, что никакое это не “просто”. Ты можешь поддерживать с кем-то связь на расстоянии, и это будет прекрасной дружбой, но потом вы вдруг оказываетесь лицом к лицу, и, хотя ты всегда мог вообразить себе того человека с головы до ног, и звучание голоса, что-то меняется именно в этот момент — может виноват какой-то запах, но ты думаешь: Боже, да у меня все время была рана на сердце! И теперь она снова кровоточит.       Хватит, скомандовал он сам себе. Не время, подумаешь об этом, когда вернешься к попыткам написать хокку.       — Слушай, если бы я считала, что у меня есть какие-то шансы и право выбора, то я бы скорее позарилась на Амару. Она же просто гребаный “динь” по всем фронтам, ты согласен?       — Есть ли смысл в эвфемизме после того, как ты говоришь “гребаный”?       — Это и не эвфемизм. Это обширное понятие, которое включает в себя особенные оттенки чувств и ощущений.       — Объясни уже, наконец, что это твое “динь” значит.       — Ну-у… Это когда при виде человека у тебя грудь напрягается так, будто он к тебе только что подошел и лично ущипнул сначала за один сосок, затем за второй. Или оба сразу.       — Красочно. Жалею, что спросил.       Конни снова села, уперев ладони в стол меж колен.       — О, ну не хмурься. Тебе просто нужно расслабиться. Выпить бокальчик “Фиолетовой смерти”, разгрузить мозги… Если только у тебя в голове не завелся опять какой-то опасный хуньдань.       — Нет, — Риз тяжело вздохнул. — Единственный опасный “хуньдань” в моей голове — я сам. В любом случае, в прошлый раз знакомство с “Фиолетовой смертью” плохо закончилось.       Конни выпрямила спину, напрягаясь.       — Да, ты прав. Я помню. — Ее расслабленная игривость растворилась без следа.       Вот и хорошо, подумал Риз, самое время. Но отчасти ему почему-то было неловко и совестно.       — И платье, правда, неуместное. Ты же не только его с собой привезла?       Она сложила руки под грудью. Ей стало неловко. Все действительно приобретало не просто серьезный оборот — катастрофический. И Конни это понимала, у нее даже сердце болело, когда она думала обо всем, что может случиться. Все осложнял другой орган, которому совсем иное чувство покоя не давало.       По крайней мере, она могла быть спокойна, что Риз не рассматривал ее как “запасной план” на свою личную жизнь. Иначе он не пропускал бы каждый прием, на котором они рисковали встретиться лицом к лицу со столь неукоснительным упорством. Нельзя травиться шаурмой по расписанию ровно в те дни, когда нужно тащиться на банкет с верхушками ведущих корпораций. Конечно, у Конни не было уверенности, что в этом не участвовала настоящая шаурма с невесть каким мясом и соусом в ней, но закономерность таки была налицо.       Между ними все еще была стена, даже скорее — двойное стекло, призраки возлюбленных, которых давно не было рядом. Не люди, не память о них, настоящих, а взаимное, почти чопорное уважение к ране другого и собственные страдания по несбывшемуся.       И все-таки, в какой-то мере было даже обидно не оказаться “планом Б”. Конни оставалось только смотреть, как ее флирт проскальзывает мимо Риза. Вдали от него, на Пандоре и дома, общаясь только по электронке, это не чувствовалось так остро. Но теперь, стоя в нескольких шагах от Риза, Конни не могла унять сердцебиение. Он нравится мне больше, чем он подозревает, думала она. Да что там, он нравился ей больше, чем она сама подозревала.

[Kat Dahlia - I Think I'm In Love]

      Для курильщицы у Джез оказалась завидная дыхалка. Пока Конни воздавала должное штанге, Джез бежала на дорожке. Очень, очень быстро. И ровно. Конни завистливо подумала, что даже в двадцать лет не показывала такого результата. Если все члены “Алого копья” были так же хорошо тренированы, победа на деле маячила ближе, чем могло показаться “Маливану”. Конни посмотрела на свое отражение в зеркале. Она тоже сделает все, что в ее силах. Которые немного подрастерялись за год, в который она предпочитала адреналиновые всплески регулярным спокойным тренировкам. Перерыв давал о себе знать.       Бам! Штанга соскользнула с плеч Конни и грохнулась на пол. Правую руку прострелила молния боли, и Конни стиснула потянутое плечо. Это ведь ничего, ерунда? Она потерла кожу. Горячая боль нарастала, но знакомая. Не слишком плохая. Ничего, действительно, ерунда.       Конни пропустила момент, в который Джез соскочила с дорожки и направилась к ней. Лента тренажера продолжала крутиться, пустая.       — Ну, что у тебя? — Следующее слово прозвучало с плохо скрытой издевкой издевкой. — “Мэм”.       Нарушая негласный этикет любой качалки, Джез переступила через штангу и положила руки на плечо Конни. Холодные и сухие, как будто в перчатках.       — Чуток свело. Само пройдет. Тысячу раз уже со мной такое бывало.       — Нужно было просто нормально размяться, а не кое-как.       — Да я… — Конни с досадой выдохнула. — Не могу сосредоточиться. Все думаю об этой войне.       Руки Джез исчезли с ее плеча.       — Я принесу лед. — Сказала она, но больше в ее голосе не слышалось враждебности.       Когда Конни прижала холодный пакет к плечу, согнувшись на скамье, Джез села напротив нее на корточки, глядя в упор. Глаза у нее под длинной челкой оказались необычайно искристого зеленого цвета.       — Слушай. Я знаю таких, как ты. Девочек из телика и ЭХО-нета.       — Только не говори, что по мне видно, что я ворую чужих мужей, лады? Наслушалась уже этих стереотипов. К тому же, пусть бы они были правдой, в ваших автомобилях все равно нет багажника.       Джез юмора не оценила. Взгляд ее был внимателен и мягок, но Конни понимала, что заслужила расположение. Однако не уважение.       — Эй, может, слава у меня не того рода, как хотелось бы, но уж чего-чего, а боли я не боюсь.       Джез вздохнула.       — То-то и оно. Что есть первое оружие солдата?       — Э… штурмовая винтовка? Нет, это должен быть вопрос с подвохом. Дальновидность?       — Его собственное тело. Конечно, когда речь идет о выборе между жизнью и смертью, ты игнорируешь боль. Чтобы было время еще о ней подумать. Но если будешь терпеть, избегать лечения, не станешь героиней. Пойдешь в расход задолго до по-настоящему важной битвы.       — У меня достаточно сил. Я год их копила, так что…       Джез встала с корточек, и Конни запнулась, поднимая на нее глаза.       — Ты хорошая шоувумен, должно быть. Уверена, что так. Но не солдат. Даже не плохой. — Джез покачала головой. — На поле брани не будет рефери.       Она вернулась на беговую дорожку, оставив Конни в одиночестве на скамье. Струйка прохладной воды от подтаявшего пакета со льдом скользнула по спине и впиталась в ткань топа. Конни убеждала себя, что вздрогнула только по этой причине.

[Delta Rae - Chasing Twisters]