Готика

Деметрий Вольтури | Сумерки (сага) Скольких женщин он любил задолго до тебя, а сколько были не нужны, к чёрту брошенные? Ты часто думала, какие женщины оставили на нём свидетельства своей страсти, чтобы понять, как он так ловко управляет твоими собственными чувствами. Ты была легко околдована и ошеломлена непреодолимой настойчивостью возлюбленного, и осознание этого наталкивало на мысль, что ты можешь быть для него лишь одним из многих завоеваний. — С тобой этого не случится, не бойся, — упреждая самый страшный из твоих страхов, Деметрий усмехнулся, и добавил, проведя рукой по твоим волосам: — Даже если нам обоим этого очень захочется. Ты зажала подаренное кольцо в кулаке… Через несколько недель ваша свадьба. Он был твоим первым любимым мужчиной, поэтому ты постоянно ощущала в сердце ревностное желание и для него быть первой избранницей. «Навсегда», — гласила надпись внутри кольца со старинной оправой. Деметрий держал тебя за талию, пока вы стояли лицом к патриарху его семьи, двум дядям, братьям и сёстрам. Они выстроились как на приветственной церемонии или демонстрации силы чужачке, которую их сын избрал себе в жёны. В этой сцене в них можно было узнать владельцев таинственного в своей крайней древности города, кем они, собственно, и являлись. Патриарх хотел скорее выйти к тебе, но мужчина с изящным лицом и светлыми волосами, который, как ты предположила, был «дядей Кайусом», почтительно остановил его. А рядом с ними обоими стоял тихий и замкнутый мужчина с вытянутым лицом, чьи сочувствующие глаза находят твои, когда Деметрий осторожно толкает тебя вперёд. Ты нервно сглатываешь, а ладони мгновенно потеют под изучающими взглядами. Ты не из тех женщин, которые панически переживают о своём внешнем виде, но внезапно ты кажешься себе совершенно неподходящей для такого общества — одинокий сорняк в окружении мертвенно-бледных роз, увенчанных какой-то порочной красотой. Ты делаешь осторожные шаги вперёд, пока не оказываешься в холодных руках патриарха. Он прижал тебя к себе — к этому ты не была готова, и не знаешь, отшатнуться самой или оттолкнуть его. Вместо этого ты застываешь с широко раскрытыми глазами, и твоё сердцебиение учащается. — Очаровательно. — Мужчина почти касается носом твоей шеи, вдыхая запах. Аро думал о том, как бы ему хотелось попробовать тебя на вкус, но ему придётся довольствоваться ароматом. — Я очарован нашим знакомством, моя дорогая. — Патриарх подносит твою руку к своим губам, и целует костяшки пальцев. Его ледяные губы остаются на твоей руке на секунду дольше, чем уместно, но здесь нет никого, кто мог его за это осудить. Ты смущённо косишься на Деметрия. Он старался стоически вынести эту сцену, но не удержался и ответил тебе неловкой улыбкой. «Вытащите меня из этой кутерьмы…» — сперва ты не осознаёшь, что делаешь среди этих… людей похожих на служителей культа, с их сливочно-холодными лицами, обрамленными нежнейшими длинными локонами, в тонких, как шёлк, и прочные, как сталь, кружевах. Они смотрели на тебя вверх-вниз, и просто… улыбались. Остаток знакомства с его семьёй прошёл смутно. Ты запомнила разлитую в воздухе тихую печаль. Всё время Деметрий держал тебя за руку, как немой страж. В моменты, когда он вынужден оставить тебя, чтобы его сёстры могли рассмотреть тебя, или вечером, за ужином, где каждый член семьи хотел переключить всё внимание на себя — Деметрий как будто беспокоился, чтобы ты не перестала дышать. Ты чувствуешь, как его пальцы скользят вниз по твоей спине вдоль линии позвоночника, медленно рисуя какие-то вензеля. Этот его жест такой небрежный, собственнический, но от него всё равно бегут мурашки по твоей коже. — Устала? — негромко спрашивает Деметрий. Его пальцы остановились на твоей талии. — Может… — ты едва сдерживаешь вздох. Ты оборачиваешься, чтобы посмотреть в глубокую тьму любимых глаз, которые всегда внимательно изучают тебя. Неожиданно для тебя, этот взгляд встречается с твоим с нежностью, и сердце ёкает. Иногда кажется, что его любовь к тебе покоится на дне души, но лишь одна смена мгновений нарушает эту иллюзию, и охваченная вниманием возлюбленного, ты запоминаешь каждое такое событие и другие мелочи, связанные с его обожанием. Соблазняет Деметрий тебя, и несёт на руках с неутолённой силой. Его поцелуи, как внезапный жадный глоток, а воспоминания о них обеспечены тебе на всю жизнь. И, когда он касается твоего тела, от тебя не ожидается ничего кроме тихой доверчивости. Но затем подкрадывается навязчивая мысль, что нужно тебе остановить его, потому что испуганно вновь замечаешь, как обоюдоостро, как многозначно каждое отдельное слово и жест. Если тебя заставить, то только тогда ты составишь список качеств Деметрия, которые тебя пугают или, в лучшем отношении, настораживают. Обычно ты бы отмахнулась от этих мыслей, убеждаясь, что каждая его черта уникальна и очаровательна, его пороки не такие, как у других, но говоришь о нём с возвеличиванием, пока другие порицают и осуждают, и при этом не слышишь ничего вообще. Эта услада вторила тому тёмному чувству, что поднималось в тебе рядом с Деметрием, где-то глубоко, в тайниках души: в нём было нечто не от мира сего, нечто противоестественное самой жизни.