Алхимик

Трей, пребывая в состоянии крайней степени раздражения, катил тележку к маленькому сарайчику, где хранился весь садовый инвентарь. Его наказание началось с прошлого вечера, когда ему пришлось вымыть все школьные коридоры и классы, так что в спальню Филдинг вернулся почти под утро, естественно, совсем не выспавшись. Раздражение добавляло и то, что Ник, выпущенный от целительницы, не скрывал своей радости от исключения МакЛарена, рассказывая всем и каждому, кто хотел слушать, как он подвергся нападению чудовища, вылезшего из пробирки чокнутого алхимика, и как храбро противостоял ему, насколько мог. От всего этого бреда у брюнета едва уши в трубочку не сворачивались, но он благоразумно молчал, считая, что получил своё сполна. Да, с МакЛареном поступили несправедливо, учитывая, что всю кашу изначально заварил сам Николас. Однако, даже если он и чувствовал малюсенький укор совести за своё молчание, алхимик ему был никем, за исключением цели для издевательств, хотя и это нужно было Филдингу только затем, чтоб на фоне отморозка Трея выглядеть кем-то вроде рыцаря в сияющих доспехах, спасителем слабых и угнетённых. Что был МакЛарен в школе, что его не было – для Трея это абсолютно ничего не меняло. Единственное, что никак не выходило из головы, воспоминание о крылатом чёрном тигре, в холке метра три, не меньше. Это был просто потрясающе сильный дух, от одного вида которого можно было почувствовать его мощь. Дух первого уровня. Как ни странно, но призыв показал колоссальную разницу в их способностях. Они оба были погодками, однако Трею с трудом давался призыв духов даже второго уровня и в тот раз он впервые смог призвать Зираду, из-за страха быть убитым, а до того на уроках никак не получалось сделать это правильно. Подумать только, алхимик, который даже не вёл конспекты, предпочитая спать на уроках, призвал Араанорса так, будто всю жизнь только этим и занимался. Это настолько сильно отличалось от того МакЛарена, которого знал Трей, что даже немного пугало. Но думать об этом было некогда – дел ещё было по горло, так что мысли об алхимике необходимо было прогнать прочь. Именно это Филдинг и пытался сделать, когда под одним из деревьев заметил маленькую фигурку, не узнать которую просто не смог. Совесть кольнула, однако брюнет настойчиво подавил в себе странное и неприятное чувство, продолжив путь к сараю, решив, что лучше вообще держаться подальше от всей семейки МакЛарен. - Ты тут не замёрзнешь? – через несколько минут, убрав инвентарь в сарай и возвращаясь в школу, Трей всё же подошёл к девочке, не удосужившейся надеть ничего поверх школьной формы, а ведь на улице начиналась зима. Кристина лишь слегка вздрогнула, но ничего не ответила, даже не посмотрела, хотя раньше едва на шее у старшеклассника не висла. Не сказать, что Винстона такое изменение не обрадовало, но всё же ему вдруг показалось, что девочка вот-вот заплачет, а этого школьнику совсем не хотелось. Хотя бы потому, что с плачущими девочками никогда не знаешь, как себя вести – любая попытка успокоить обернётся ещё более громкими рыданиями. - Только не плачь, - не без раздражения произнёс Трей, попытавшись тронуть первоклашку за плечо. И ошибся. В следующую секунду Кристина со всей своей силы ударила его по протянутой руке и, резко поднялась. - Трус! – закричала она. – Стивен никогда бы ничего подобного не сделал! И убежала, видимо действительно заревев, оставив старшеклассника, не ожидавшего такой реакции, в полном недоумении. В отличие от Дилана, спокойно объяснявшего новым друзьям что брата не отчислили, а лишь временно отстранили и вообще эта история одно сплошное недоразумение и вскоре он вернётся, тем более что новоявленная подружка ему в этом очень помогала, Диана никогда не отличалась терпением и любое негативное высказывание о Ставе встречала в штыки. Соседки по комнате стали просто невыносимыми и в последний раз дело даже едва не дошло до драки. Остановило лишь предупреждение классного руководителя, что за подобное поведение девушку отправят вслед за старшим братом, так что приходилось молча терпеть язвительные комментарии. Достав из-под матраса три аккуратно сложенных листа бумаги, МакЛарен, в который раз перечитала их. Автор, пожелавший остаться неизвестным, в каждом письме советовал не падать духом, убеждал, что вскоре всё наладится, и обидчицы ещё пожалеют о своих словах. Конечно, Диане не хотелось, чтоб её тайный поклонник наделал глупостей и подставился из-за таких куриц, как её соседки, однако было приятно осознавать, что кто-то всё-таки на её стороне. - А я вам ещё раз повторяю: мы не можем просто так взять и отчислить МакЛарена! - Но вы так и не назвали конкретных причин, по которым мы должны оставлять этого маленького хулигана в нашем учебном заведении, мистер Бредфорд. Личные симпатии таковыми причинами не являются. - Какие ещё личные симпатии?! Мы несём ответственность за будущее каждого учащегося. Отчисление может поломать ребёнку всё его будущее. - Складно говорите. Вот только все знают, что этот гадёныш ходил у вас в любимчиках. Интересно узнать, за какие такие заслуги? - Довольно, миссис Беррет. Я не потерплю подобных намёков в отношении преподавателей, если, разумеется, у вас нет неопровержимых доказательств. Ведьма недовольно отвернулась, всем видом демонстрируя степень своей обиженности. Мистер Бредфорд был благодарен директору, что тот урезонил старуху, однако пересмотреть наказание для МакЛарена так никто и не собирался, сколько бы мужчина не пытался доказать, что отчисление ученика с огромным, но скрытым, потенциалом к магии лишь повредит репутации школы. Большинство учителей единогласно утверждали, что алхимикам среди магов делать нечего. Остальные предпочли не принимать ничью сторону. Дело было даже не в кошмарной успеваемости и занятиями алхимией, как таковыми, просто преподавательница зелий стояла на том, что ученик совершил кражу, и ничто не могло её переубедить. А без этого, понимал Найтенен, у мальчишки не останется и малейшего шанса на возвращения. *** Аластер, закинув ногу на ногу, удобно устроился в кресле библиотеки, листая свежий номер газеты, в котором, впрочем, не было ничего интересного. Первая страница была посвящена прошедшей накануне встрече министров, в очередной раз пытавшихся найти решения наболевших проблем, но, как всегда, не сумевших прийти к компромиссу по ряду вопросов. Основная часть повествовала о жизни светского общества, с его вечными интригами и скандалами, обёрнутыми в красивую упаковку излишне вычурных приёмов и торжеств. Замыкали выпуск экономические сводки, результаты скачек и полезные советы, которые так любили пожилые ведьмы, не знающие, чем ещё себя занять. - Есть что-то интересное? – чуть с придыханием спросил Майкл, по привычке садясь на зелёную обивку подлокотника, обнимая мужа за шею. - Как обычно ничего, - фыркнул Сандервайлд, решивший себя развлечь разгадыванием кроссвордов, когда почувствовал, как пальцы мужа игриво спускаются по спине к пояснице. - Майкл?.. - М-м? Томный голос и игривый взгляд лучше всяких слов говорили о желаниях шатена, в наглую льнувшего к черноволосому. Тот, лишь секунду помедлив, усмехнулся, подхватив игривый настрой. Никто в здравом уме не отказался бы от предлагаемого лакомства, тем более, что с тех пор как Адам стал бояться засыпать один и мог в любой момент зайти к родителям в спальню, заняться друг другом супругам стало проблематично, мягко говоря. - Где дети? – спросил Аластер, приникая губами к шее мужчины, нетерпеливо забираясь руками под тонкий домашний свитер, надетый на голое тело. - Отправились в деревню за булочками, так что у нас есть почти полтора часа, - выдохнул Майкл, с нетерпением ожидавший подобного шанса, спешно расстёгивая ремень на чужих брюках. - Просто замечательно, - усмехнулся черноволосый, оставляя красный след на ключицах любимого. Губы коснулись груди, играя с сосками, быстро становящимися твёрдыми от нежной ласки. Сандервайлд не собирался быть грубым, тем более что время в полной мере позволяло им насладиться близостью. Утро не принесло абсолютно никакого морального облегчения. Да, я понимал, что принятое накануне решение было правильным, но от мысли, какой скучной будет теперь жизнь, хотелось волком выть. Заниматься алхимией в доме Сандервайлдов было невозможно, в первую очередь из-за отсутствия нужного оборудования. Ни я, ни тётя Белла не приезжали сюда погостить на такой длительный срок, а значит, и ломать голову над размещением пусть даже самой маленькой лаборатории ни брату, ни его мужу не было смысла. Радовало лишь наличие книг об алхимии, которые дядя Аластер бережно собирал и хранил для своей сестры, периодически пополняя свежими изданиями. Возможно, это было эгоистично с моей стороны после всего произошедшего так и не усвоить урок, однако ничего поделать с собой я не мог, и желание поскорее погрузиться в любимое дело крепло с каждой минутой. Однако до библиотеки я так и не дошёл. За завтраком Адам предложил вместе сбегать в деревню за свежими булочками, что пекли в местной пекарне. Так как делать всё равно было нечего, а библиотека за час никуда бы не делась, я тут же согласился, тем более, что любимые сдобные изделия моего племянника в самом деле были выше всяких похвал. А если вспомнить, что изготавливались они без помощи домашней магии, к которой прибегали повара как в столице, так и в абсолютном большинстве домов волшебников, даже выбора как такового «идти или не идти» для меня не стоял. Интерес ко всему, что могло обходиться без магии, не дал бы просто отсидеться в доме и не посмотреть на технологию своими собственными глазами. Майкл совсем не возражал и мы, наспех одевшись, выбежали на улицу, невольно устроив соревнования в скорости, ботинками то и дело увязая в чавкающих грязевых лужах, с хрустом ломая покрывавшие их корочки прозрачного льда. Не смотря на заморозки – первый признак наступающей зимы, погода была просто замечательной. До деревни добрались быстро. Ещё быстрее отыскали пекарню, буквально ввалившись внутрь, запыхавшиеся, растрёпанные, но очень даже весёлые. В помещении у прилавка уже собралась очередь из людей, самых обычных, пришедших купить хлеб. И все эти незнакомые люди обернулись при нашем громком появлении, с интересом, а порой и неодобрением, разглядывая двух молодых колдунов. Поспешно извинившись, мы с Адамом встали в конец очереди, разглядывая предлагаемую продукцию. Младший Сандервайлд, перепробовав всё в пекарне, с очень серьёзным видом стал выбирать самое, на его взгляд, вкусное. - Вот эти булочки очень ничего, а вот у этих внутри повидло. О, посмотри! Они тебе так понравились в прошлый раз! Мальчик радостно тыкнул пальцем в стекло, за которым, на плетёном блюде лежали круглые булочки, простые, без всяких изысков, но уж больно полюбившиеся мне с первого укуса. Кажется, Адам это понял даже раньше моего, поскольку засунул руку в карман, посчитать хватит ли наших денег ещё и на них. Секунда, и весёлое выражение на его детском лице сменилось растерянным, а затем и вовсе испуганным. - Я забыл деньги, - прошептал он, кажется, готовый вот-вот заплакать, если не от паники, так от обиды точно. – Что делать?.. - Подожди здесь, я мигом сбегаю за ними, - пообещал я, прикинув, что успею обернуться до того, как очередь вытиснет Адам к прилавку. Выскочив на улицу, я, что было сил, припустил домой, срезав почти треть пути через поле, по которому шёл с дядей Аластером несколько дней назад. Пожалуй, так быстро мне ни разу не доводилось бегать, а перелезать через низенький заборчик, огораживающий пастбища для животных, и вовсе никогда не доводилось. Денег в прихожей не оказалось, и я судорожно попытался вспомнить, где в последний раз мог их видеть. Помогло это мало, от слова совсем. Не оказалось кошелька племянника и в столовой. Оставалось только искать на дороге, где он мог выпасть во время нашего забега, понял я, но в этот момент царившую в доме тишину потревожил едва различимый звук возни. Брат что-то говорил утром о делах, которыми необходимо заняться им с его мужем, потому и отпустил нас, разрешив погулять подольше, так что в поместье их скорее всего сейчас не было, а Грета убиралась на кухне. Единственным разумным объяснением стало проникновением в дом воров, замысливших поживиться за счёт имущества волшебников. Не долго думая, вернее совсем не думая, я пошёл на звук. С простыми людьми справиться будет совсем просто, если их там не наберётся количеством на маленький военный отряд. Тихо ступая, я подошёл к приоткрытой двери библиотеки, откуда и доносились странные звуки, однако вместо грабителей увидел брата, зачем-то усевшегося на ноги своему мужу. Выглядело это очень странно. Майкл ёрзал и выгибался, будто в припадке цепляясь руками за плечи своего мужа, хрипло постанывая. Да и сам дядя Аластер вцепился пальцами в моего брата так, словно хотел разодрать ему спину. Несколько секунд я смотрел на них, пытаясь понять, что же с ними происходит, пока, опустив взгляд ниже, не увидел… Кхм… Словом, изрядно покрасневший от осознания свидетелем чему являюсь, хотел уйти, но ноги, как назло, словно приросли к полу, не давая сдвинуться с места. О том, как появляются дети, мне было известно давно. В сущности, любой, кто умеет мыслить, почитав книги о размножении животных, поймёт, что человек в этом отношении не далеко ушёл от них. Тем более, Мадлен, с тех пор как вышла замуж, часто навещала нас, будучи беременной. Это воспринималось как должное. Более того, я всегда представлял, что только поэтому люди и заводят семьи, а вот сам процесс как-то не представлялся вообще, оставшись белым пятном в знании, не торопившемся исчезать. И даже если в случае пары из мужчины и женщины секс ещё мог оправдываться желанием завести потомство, то вот такие отношения брата и его мужа я никогда даже не представлял возможным. Хотя бы потому, что сей процесс казался мне очень болезненным, а между двумя мужчинами и вовсе невозможным. Сейчас же перед моими глазами было красноречивое доказательство обратного. Во всяком случае, если бы это действительно не приносило ничего, кроме боли, брат не стал бы с таким рвением насаживаться на дядю Аластера и при этом так стонать. Забыв даже, что надо дышать, я какое-то время продолжал наблюдать за родственниками, в какой-то момент попытавшись понять, нравится ли мне то, что я вижу, или нет. Как ни странно, по всему выходило, что наблюдать за сексом двух половозрелых самцов не столь волнующее зрелище, как, к примеру, реакция брома на порошок из чешуи саламандры. Не вызвало никаких чувств и представление на месте Майкла девушки. Но вот попробовав представить себя в подобной ситуации, мгновенно вспомнил Ника, испытав ни с чем несравнимое отвращение. Похоже, парни меня не привлекали, да и на девушек внимания, в романтическом плане, никогда не обращал. А ведь когда-то я со всей серьёзностью пытался ухаживать за Беллой Сандервайлд! Наконец я почувствовал, что снова могу управлять своим телом и поспешил ретироваться как можно незаметней. Не знаю, на сколько нормально такое для пятнадцатилетнего парня подобное, но смутился я от того, что застукал Майкла и дядю Аластера в подобной ситуации, а совсем не из-за самой ситуации. Вспомнилась и ещё одна попавшая когда-то в мои руки книга, одна из тех, чьё содержание было познавательно, но быстро забылось, осевши в глубине памяти. В одной из глав говорилось о разных формах сексуальности, в том числе и об асексуальных людях. По всему выходило, что я – один из них. Это открытие не только не огорчило, но напротив, даже немного порадовало. Так или иначе, я всё равно собирался посвятить жизнь алхимии, и не планировал обзаводиться семьёй. Погружённый в свои мысли, я вышел из дома и побрёл по дороге, не замечая, куда, собственно направляюсь. Только когда услышал крик Адама, понял, что едва не забрёл в лес. - Ты куда пропал? – удивился племянник. – И вообще ты так быстро убежал, что я не успел тебе сказать – деньги оказались в другом кармане! Наверно, выглядел я при этом как настоящий идиот, не сразу поняв о каких деньгах речь. - Домой? - А пошли к озеру? Может, там еще остался кто-нибудь, - предложил я, решив дать брату и дяде Аластеру побыть вместе немного подольше. Честно, я даже не представлял, что мы будем гулять почти до вечера, так что, когда я и Адам вернулись домой, на улице начало смеркаться. Уставшие и продрогшие, первым делом мы отправились на кухню за горячим шоколадом. Ну и надо было выложить оставшиеся подмороженные хлебобулочные изделия. Заглянув в гостиную, в поисках брата или дяди, чтоб сообщить о нашем возвращении, я, к своему изумлению, застал там их обоих, да ещё и в компании мистера Бредфорда, что-то им объяснявшего. Явно, учитель не приехал бы сюда просто ради светской беседы, так что оставалось гадать, не вынесли ли раньше времени решение относительно моего дальнейшего обучения. - Стивен! Проходи к нам, - учитель, первый обративший внимание на застывшего в дверях меня, улыбнулся, что немного обнадёжило. Не думаю, что при плохих новостях улыбки были бы уместны. - Добрый день, сэр, - поздоровался я, садясь рядом с братом. В отличие от учителя, и он, и дядя Аластер, выглядели очень серьёзными, наверно даже обеспокоенными. - Ну так… Как ты здесь? - Нормально. - Стивен, скажи, насколько хорошо ты знаешь французский язык? Чего-чего, а такого вопроса я совсем не ожидал. Как у меня с французским? Неплохо. Конечно, до настоящих французов никак не дотяну, но и говорю и понимаю бегло, без затруднений. Так и сказав. Вообще дедушка и родители постарались с малых лет дать нам по возможности лучшее образование, в которое включалось и изучение иностранных языков, в частности, французского и немецкого. Признаться честно, последний мне давался хуже всех. Даже латынь, с которой пришлось познакомиться в процессе изучения алхимии, училась легче. Собственно это я и сказал учителю без утайки, пока не совсем понимая, для чего он спросил о моих успехах с иностранным языком. - Вот, посмотри. Думаю, тебе это будет интересно. Я взял протянутый листок рельефной бумаги, вглядевшись в витиеватый узор по краю и замысловатый шрифт, только со второго раза сумев разобрать слово «Сорбонна». Бумага оказалась брошюрой парижского университета. - Не так давно один знакомый рассказал мне, что со следующего года в Сорбонне будут преподавать алхимию, в качестве экспериментальной дисциплины на факультете точных наук. Пока это неофициально, так сказать, информация для узкого круга, но слухи быстро распространяются. В отличие от нашей консервативной системы образования, во Франции, в Париже так точно, к алхимии уже несколько лет приглядываются, как к перспективному направлению, способному принести много пользы. В прошлом году профессор Дюбуа основал алхимический кружок, куда могли записаться все желающие. Вероятней всего, именно он будет вести уроки по новой дисциплине. - Дюбуа? – я даже испугался, что ослышался. – Жером Дюбуа? Тот самый?! Мистер Бредфорд улыбнулся, а я, до того стоящий, упал в кресло, ибо ноги перестали держать. Сердце часто билось и голова шла кругом от такой новости. Имя мсье Дюбуа часто появлялась в различных статьях и журналах по алхимии, можно даже сказать, что этот человек являлся самым просвещённым из известных алхимиков, кем-то вроде вдохновителя, давшего алхимии, как серьёзной науке, увидеть свет. Одним из главных преимуществ его статей была понятность, с которой он объяснял довольно сложные вещи так, что понять их смог даже маленький ребёнок. Да что там, именно со статей Дюбуа начались мои первые опыты. Собственно для меня этот человек был учителем, вдохновителем и кумиром в одном лице, на которого хотелось во всём ровняться. И от мысли, что он может стать моим преподавателем в университете… - Подумай, Стивен, ты же сильный маг, раз способен призвать Араанорса, призыв которого ваш класс будет проходить только на последнем году обучения. Полагаю, для тебя школа исчерпала себя как источник знаний уже давно, так зачем терять понапрасну ещё год, если можно сдать экзамены экстерном весной, получить аттестат и поступить в университет? Если решишься, я постараюсь помочь, чем смогу. К тому же есть возможность поступить на бюджет и получать стипендию за хорошие показатели в учебе. Честно говоря, возможность работать под началом профессора Дюбуа взволновала настолько, что остальные доводы прошли мимо ушей. Да что там! Если бы мне предложили, я б немедленно отправился в путь. - Но ему только пятнадцать, - возразил Майкл и, честно, мне впервые захотелось его стукнуть. И что, что пятнадцать? Это же ни на что не влияет! И вы хотите, чтобы он в одиночку отправился в Париж? Обучение будет длиться четыре или пять лет. Я бы не возражал, если бы речь шла о Лондоне или университете в соседнем графстве, но мы говорим о чужой стране, где он никого не знает. - Ничего со мной не будет! - Ты даже наш район в Лондоне плохо знаешь, потому что вечно погружён в свои эксперименты и говоришь, что в другой стране справишься в одиночку? - Но я очень хочу поехать! - Майкл, я тоже уехал учиться во Францию примерно в его возрасте, - заступился дядя Аластер, и у меня появилась надежда. - Ты жил у родственников и мог не беспокоиться о бытовых потребностях. - Я не маленький, справлюсь, - упорствовал я и брат, ещё посомневавшись, сдался. - Но мы всё равно сперва поговорим с мамой. Если она не разрешит – будешь искать университет поближе к дому, понял? От радости я даже повис на шее Майкла. Все мысли уже были о Сорбонне и предстоящей учёбе. А родителей как-нибудь уговорю. *** - Ты что сделал?! Филдинг не сдерживал своего бешенства, когда, схватив Трея за грудки, с силой вжал того в стену. - Меня только что вызывали к директору! Какого чёрта ты всё рассказал?! - Мм.. Кто знает? Может, меня опоили зельем, вызвавшим острый приступ справедливости? Выражение лица Винстона оставалось безмятежным, но в глазах полыхнули насмешливые огоньки, не оставшиеся незамеченными. Ник ни разу не видел своего подпевалу таким и попытался выяснить причину, заставившую парня пойти против того, чьи родители могли оставить всё семейство Винстонов подыхать от голода. - Ты что это, сделал это ради того ничтожества? - Дался он мне, - фыркнул Трей. – Надоело плясать под твою дудку. С силой оттолкнув блондина от себя, парень направился в столовую. - Ты об этом пожалеешь! - Делай что хочешь, - брюнет даже не обернулся, оставляя «приятеля» в одиночестве. Хоть он и понимал, что эта гадюка сделает всё, чтобы отомстить, в кой-то веке Трей чувствовал себя как никогда свободно и счастливо.