tale as old as time

Она впервые путешествует по Средиземью без надзора брата. Впервые за тысячу лет может позволить себе маршруты, которые предпочитает сама, вместо предрешенных кем-то. Они в у границы Восточного Белерианда, когда внутри разгорается предвкушение чего-то неизвестного, но совершенно точно важного. Изабелла знает, что нельзя не доверять этим ощущениям, но они не несут в себя страха или чего-то дурного, поэтому она просто позволяет им быть. Виды Андрама даруют покой, чувство сильного и яркого восторга от просторов и зелени, от того, что это их мир и он огромен и прекрасен. Холмы простираются длинной цепью, и от того, какими необъятными они кажутся, дыхание цепляется за горло. Изабелла не может сдержать небольшой улыбки. Её спутники в путешествии замечают перемену в обычно спокойном и инертном состоянии, но Изабелла только пожимает плечами и, когда они наконец останавливаются, уходит к побережью Гелиона, чтобы оказаться одной — она слишком долго провела в компании чересчур опекающего брата и других эльфов. Но, когда она стоит у реки, позволяя солнцу ласкать кожу, то понимает, что не одна. Осматривает берег, чтобы наткнуться на любопытный взгляд справа от себя. И вдох теряется в легких. У девчонки длинные волны волос и блестящие губы — она прикусывает край нижней, не уводя лукавого взгляда. Она в легкой рубахе из тонкой ткани, которую обдувает ветром. Пружины волос чуть подскакивают, когда она едва ведет головой в сторону и делает шаг навстречу. Изабелла не находит в себе сил пошевелиться. Впервые за сотни лет. — Здравствуй, — голос низкий, пронизывающий до самых внутренностей. И в то же время он будто бы звучит с насмешкой, словно Изабеллу поймали врасплох. — Здравствуй. Улыбка на чужих губах обезоруживает.

***

Они остаются в Белерианде, потому что она не может заставить себя уехать. Не теперь. Шарлотта показывает ей местность, рассказывает мифы и истории их земель. Она много улыбается, гораздо больше, чем Изабелла. Живая настолько, что это почти ослепляет. Мочит ноги в реке, запрокидывая голову в смехе, а после спрашивает: — Присоединишься или боишься намочить одежду? Брату бы не понравилась её несдержанность и дерзость; ей по положению не позволено говорить таким тоном и ставить условия. Но Изабелла — это совсем не её брат. Она будто только начинает жить сейчас, спустя тысячу лет. И вступает ногами в холодные воды, сняв сначала сапоги. Чуть жмурится, чувствуя, как холод жжется, прежде чем тело привыкает к контрасту. От солнечных лучей волосы Шарлотты красиво блестят; Изабелла замечает, что у неё небольшой рост для эльфийки — по крайней мере, их разница очень заметна сейчас. Шарлотта движется вокруг неё, тихо напевая незнакомую мелодию. Изабелла знает истории о том, когда чувства оставались невзаимны. Это были страшные истории, которые посылали мурашки и холодный, болотный страх по телу. Но её одолевает безрассудная иррациональная смелость. — Я постоянно думаю о нас, — проще говорить, не видя насмешливого взгляда глаз. Фраза вылетает изо рта сама собой и висит в воздухе, когда Шарлотта на мгновение замирает и прекращает петь. Изабелле приходится повернуть голову, чтобы встретить её взгляд. Он кажется удивленным, в то время как голос Шарлотты игриво спрашивает, вопреки секундной уязвимости движений: — И что же ты думаешь? Изабелла видит, как она не дышит в ожидании ответа — снова делает паузу в своих шагах, как лань, которая готова сорваться с места при малейшем шорохе. Сейчас Шарлотта выглядит совсем юной, какой и является; лишенная дерзкой уверенности и нарочитой храбрости. Желание прикоснуться — хотя бы раз, всего один-единственный раз, — ощутить бледную кожу подушечками пальцев, оглушает. Изабелла сглатывает. — О том, что это очень дурная идея. Наконец, Шарлотта приходит в движение: начиная с загоревшихся глаз и дёрнувшегося уголка губ и заканчивая продолжением шагов, чтобы сделать круг и оказаться перед Изабеллой. Она подаётся вперед, оказываясь ближе, чем того требуют обстоятельства. И всё же недостаточно. — Значит, она прекрасна.

***

Раньше она думала об этом, как о красивых сказках, над которыми потешался её холодный брат. Ей нравились баллады и древние сказания, но все они звучали далеко и будто бы сквозь плотную завесу тумана. Но сейчас она видит через эту дымку. И знает, что вряд ли сможет забыть новые ощущения. Брат ждёт её в Лориэне, но сама мысль о том, чтобы туда вернуться приводит к дрожи и отторжению. Она озвучивает это, когда она с Шарлоттой смотрят на звезды у берега реки, который Изабелла мысленно считает "их" местом. — Я ждала тебя тысячу лет, а теперь не могу выдержать и дня разлуки. Говорить о чувствах оказывается легко. Эти слова стоят смущения на щеках Шарлотты, которая обычно вся олицетворяет собой лукавство и уверенность. Сейчас в свете только луны и звезд не видно её красных щек, но Изабелла знает, что она смущена по тому, как Шарлотта сжимает пальцами её ладонь чуть сильнее. Удивительно, как быстро ей удаётся научиться читать Шарлотту (и как той удаётся то же самое в ответ). — Тогда не будем разлучаться, — говорит она просто. Изабелла ощущает её взгляд на своем профиле. — Оставайся здесь со мной. Её должно напугать то, как быстро приходит ответ. Но почему-то не пугает.