Сблизиться

Небеса затянула темная завеса, что не часто происходило в светлой Бонте уже много месяцев. Небо предвещало дурную ночь не без ливня и молодая хуппермаг быстро закрыла окно, зашторив его. Второй этаж дома наполнился тьмой, а на улице столбом полил дождь. Ладони девушки преисполнены светом и магией и она с легкостью создала небольшой шарик света, что полетел ближе к потолку, озаряя спальню холодным светом. Иссиня-чёрные волосы переливались холодным голубым, пока Эвалипья собирала с пола листы бумаги и восковые мелки. Ее маленький сожитель давно дал понять, что из него получится хороший художник, нежели иллюзионист и «дуритель бедных энутрофов» как его родные. Несмотря на корни в нем не было аккуратности и трепетности к окружающим вещам, но лишний раз он не разбивал вазы и всевозможные склянки, предпочитая чесать спинку о сухие пучки трав, собранные поколениями хуппермагов и энерипс. Эвалипья спускалась по лестнице с листами в руках, пока в кармане шорт звякали мелки. В небольшой гостиной за столом сидел котёнок экафлип, зажимая в одной лапе зелёный мелок, а другой придерживая лист и активно рисуя маленький шедевр. На лице хуппермага расцвела улыбка: она знала Купера меньше года, но была готова назвать его сыном и растить его дальше в небольшом доме на окраине Бонты. Осознание, что этому никогда не бывать разрывало сердце на части, а сама девушка уже не улыбалась, аккуратно кладя стопку листов перед Купером. Он тут же прервался и придвинул стопку ближе к себе, сортируя рисунки на известные только ему группы. Небеса озарялись резкими «стрелами» и раскатами грома. Девушке была понятна реакция ребёнка: после сортировки он не мог спокойно сидеть, то и дело вскакивая от грома и всхлипывая, и тогда они оба забрались под плед, сидя в кресле. Аккуратные ладони медленно гладили вставшую дыбом шерсть, стараясь успокоить Купера, чьё лицо было спрятано под пледом. — Боги злы на нас? — подал голос котёнок, чуть выглядывая и будучи готовым превратиться в незаметный клубок шерсти, лишь бы не слышать пугающие звуки. — Возможно. И все же я думаю, что они обеспокоены чем-то и пытаются предупредить нас о чём-то, — Эвалипья знала, что он понимал её, позволяя себе некоторую загадочность, направляя взгляд на закрытое шторой окно. — Мы же знаем, они не причинят нам зла, Купи. Купер не успел ответить, в небе вновь пробежали искра и гром, от которых желание общаться резко пропало, хотелось лишь укрыться и уснуть в тепле, несмотря на холодность бушевавшей непогоды. Они оба считали это знаком свыше, но не могли понять, что он мог предвещать для их дома. Спустя продолжительное время живой комочек мирно посапывал на руках девушки, которая также была готова уснуть, но что-то не давало ей покоя. Эвали никогда не могла похвастаться здоровым сном, но в этот раз что-то упорно хотело, чтобы она смотрела в потолок, почесывая за ушком шерсть Купера. Ливень давно перестал быть яростным, оставляя за собой еле слышные дожди, а гром и молнии улетели от их дома. Наконец она глубоко вздохнула, позволяя мышцам тела расслабиться и прикрыла глаза, отсчитывая в голове до двадцати. Счёт остановился на пятнадцати. Девушка четко слышала глухие шаги. Она не могла сказать точно, откуда они шли и где, но в одной из рук уже горело световое копье. Приподнимаясь с кресла она мягко опустила на него экафлипа, тут же бесшумно подходя к входной двери. По крыше и древесине мягко скатывались капли воды и тихо плакал дождь над ними. Уже собираясь уходить за дверью послышался дикий грохот, от чего Эвалипья вздрогнула и незамедлительно открыла дверь.

Пред ней лишь тьма и на ступеньках никого, лишь тело под ногами.

На вид хрупкая она все же старалась как можно аккуратней занести тело, потерявшее сознание и покрытое корками крови. Уже не спавший Купер захлопнул за ней дверь, закрывая её чуть ли не на миллион замков. Те, кто сделал это ещё могли быть рядом и защита жилья была превыше всего. Вместе они поднялись на второй этаж, укладывая тело на кровать котёнка, на которой бывало множество существ с небывалыми ранениями. Для первой помощи она использовала магию, но дальше путь её целительства был закрыт: в её обители бывало множество существ и к каждому из них ей приходилось подбирать мази и всевозможные травы. Она старалась найти в справочниках нужную информацию о лечении существа перед ней, но труды не окупились. Ей оставалось молиться Богам, чтобы магия закрыла самые жуткие раны на коже и это и вправду произошло. Кровь постепенно останавливалась и тогда Эвалипья взялись за бинты. Она могла рискнуть и использовать мази предназначенные определенно другим существам, но последствия могли быть необратимы. Время близилось к утру, а шторы не пропускали яркого света в помещение. Слабость разливалась по телу, пока ладони, светящиеся жизненным светом, помогали затягиваться мелким ранам на руках. Экафлип знал, сейчас его помощь не требовалась и уже несколько часов он мирно посапывал на постели Эвали, что была чуть больше его собственной, но лишь в ширину. Сейчас её уставшие глаза с интересом осматривали пациента: широкие плечи и узкие бёдра, белая и местами синяя кожа, крупные узоры на плечах, длинный хвост и привлекающие внимание девушки рога. Проверяя пульс и дыхание она сама же не дышала, боясь раньше времени разбудить, как она прочла и если оказалась права, могущественное существо. Хоть она и была не полноценной целительницей для неё это был невероятно нервозный и одновременно захватывающий опыт. Не каждый день пред тобой может лежать дракон, в особенности с привлекательным телосложением, чего греха таить. Как бы её не влекло изучение ей нужно было отдохнуть. Бросив взгляд на зашторенное окно она тихо выругалась, видя небольшой светящийся шарик, что медленно вставал из-за домов, и поплелась уже к другой кровати. Купер лежал комочком ближе к стене, забирая половину одеяла себе. Матрас прогнулся под весом девушки и она камнем упала на него. Одеяло само зашевелилось и, все ещё спящий котёнок уже лежал на груди Эвалипьи. Она уже не удивлялась этому, спокойно укрывая себя прибежавшим одеялом и положив ладонь на скрытого под тканью Купера, проваливаясь в глубокий и поздний сон.

***

Раннее утро, когда солнце яростно раздавало тепло и свет окружающим. В комнату оно тоже успело заглянуть, когда шторы уже были отодвинуты в сторону. Словно кошки лучи гуляли по израненному ночью телу, освещая бинты. Игриво они дотянулись и до лица дракона, от чего тот слегка зажмурился. Тело охватывала непонятная, ноющая боль, но на много и много слабая, нежели та, с которой он получал удары.Чувствуя под собой мягкую ткань Адамаи понял, их план сработал, и уже плевать было, что Токсин и Оропо определенно перестарались с реалистичностью его побоев. Идей, как ещё сблизиться с заботливой хуппермагом у них не было, а она, определенно, не пустила бы подобного типа под крылышко без особых на то причин. Факт, что он почти полноценный дракон также никого не смущал: он определенно здесь не на долго, ему всего лишь нужно было проверить будущего союзника и забрать её. Если она не согласиться, то насилие определенно поможет уговорить Эвалипью. Глаза медленно разлеплялись и тут же вновь закрывались от острых, солнечных лучей. Дракон никак не мог привыкнуть к свету, а когда вновь решил попытаться, появилась маленькая тень над его глазами. Адамаи был уверен, хуппермаг потратила все силы на заживление самых крупных ран, тогда, кто это делал? Его догадка оказалась верна: ему, с недовольной и хмурой мордочкой, помогал молодой экафлип, чуть нависая над Адамаем и защищая его от лучей. Ни один из них определенно не был доволен такой встрече, в особенности Купер, который был лишён спокойного утра и без разговоров был обязан позаботиться о пациенте, как бы он не убегал от этого. Дракон не углублялся в биографию экафлипа, но знал, он был дальним родственником Эвалипьи и с некоторого времени, по просьбе его родителей, оставался у родственницы. Она же была совершенно лояльна к таким бойким и с «не чистой» биографией родственникам. Убравший лапы Купер не переставал сверлить дракона взглядом. Его глаза горели ярким зелёным, а серая шерсть мягко переливалась от шальных лучей солнца. Совершенно обычное дитя, в испачканных от краски штанах и кофте и слегка сгорбившийся. Безмолвные гляделки могли продолжаться пока Эвалипья не проснётся, но сухость чуть ли не раздерала горло дракона, от чего он прокашлялся, а котёнок тут же среагировал, скользя по доскам на кухню. Принесший воду он не знал и не видел, как помогала девушка пациентам с питьем, но постарался наклонить стакан в сторону дракона, придерживая его с обеих сторон. Естественно, хоть и не умело, он помог, а когда воды не осталось, убрал стакан. Только тогда Адамаи хотел что-то сказать, но его прервал голос за экофлипом. — Спасибо, Купи, — словно озвучила та слова, что хотел сказать дракон. Эвали выглядела бледной, но с мягкой улыбкой на лице, а лучи не дотягивались до неё, оставляя хуппермага в тени. Встав с кровати ей не дал двинуться Купер, что тут же бросился обнимать девушку, желая тем самым доброго утра. Она крепко, но недолго обнимала котёнка, понимая, что сейчас есть нечто важное, что следовало решить сейчас. Отпустив его она легко и не сильно толкнула его к выходу из комнаты, добавив: — Полагаюсь на тебя. Три порции, — чуть зевнув она уже сидела на стуле подле дракона с небольшим блокнотом на коленях, провожая возбужденного котёнка взглядом. — Есть, мэм! — уже с лестницы прозвучал ответ от котёнка, что уже что-то творил на кухне. Сегодня у него нету варианта оплошать, только громогласная победа! Её взгляд прошёлся по Адамаю. Он выглядел определенно лучше на солнечном свету, нежели в кромешной темноте, но это не отменяло его больного вида: почти весь корпус был замотан в уже кровавые бинты, как и часть левой ноги.Он не смотрел на неё, вновь предпочитая закрыть глаза и лишь слушать, зная, что после он сильно пожалеет об этом, вспоминая солнечных злодеев. Адамаи слышал, как она не торопясь пролистывала листы в блокноте и готовила перо, а после зазвучал мягкий, легкий голос, свойственный энерипсам. — Здравствуйте, я — Эвалипья, местная целительница. Я проверила все раны и боюсь, что вам придётся некоторое время провести здесь, ибо состояние некоторых все ещё критично. Если все пройдёт гладко, то максимум вы пробудите здесь три дня. Как я поняла, вы — дракон, да? — мягкий голос слегка дрогнул, что вызвало ухмылку на лице Адамая. Он молча кивнул, сцепив ладони в замок на животе. — Хорошо. Я плохо понимаю ваш организм и порог боли, потому не стесняйтесь говорить о своих ощущениях, — перо быстро проходилась по бумаге, активно что-то расписывая на ней. — И последнее, как вас зовут? — Адамаи, — на удивление громогласно и моментально отвечал тот, наконец решив открыть глаза, взгляд которых тут же был прикован к явно испугавшейся хуппермагу, которая тут же записала ответ дракона. — Хорошо, — блокнот захлопнулся и карие глаза взглянули на Адамая, пока Эвалипья легко раскраснелась от встречного взгляда, продолжая улыбаться. — Нам обоим стоит позавтракать, а после я вновь займусь вами, — её слова не требовали ответа, дракону оставалось лишь кивнуть и смириться со своей участью.

***

Солнце, словно успокоившись иль погруснев, скрылось за белыми облаками. Даже такая мелочь сумела чуть обрадовать дракона, который старался сесть, но грудь и живот тут же охватывал огонь боли, заставляя вернуться обратно на постель. Одну из таких попыток заприметила и только появившаяся Эвали, которая тут же шикнула на дракона и чуть не выронила от того поднос, на котором аккуратно красовались тарелка со стаканом. От Адамая последовал лишь смешок, а вот настырные поднятия корпуса не закончились. С грохотом поднос оказался на стуле, а девушка присела на край кровати, тут же наклонившись в сторону сидящего сквозь боль Адамая. С легким нажимом одна из ладоней легла на его грудь.Она не толкала его обратно на постель, скорее старалась проникнуть к забинтованным ранам магией, что у неё получилось: по коже под бинтами проходился мягкий и прохладный ветер, заглушающий боль. Только тогда юноша смог вздохнуть полной грудью, прикрыв глаза, вызвав тихие смешки со стороны хуппермага. Уже они привлекли внимание Адамая, а поняв это Эвалинья чуть мотнула головой в сторону подноса, не убирая руки. — Вам определенно стоит поесть. К сожалению подобный холод носит временный характер и мне придётся сидеть так, пока вы вновь не опуститесь на постель, — сделав акцент на последних словах она чуть ближе подвинулась к Адамаю, ибо рука уже начала побаливать. — Обещаю, после я постараюсь сделать все возможное, чтобы сгладить боль на более долгий период, — вновь искренняя улыбка и мягкий взгляд, который пронзал словно световыми кинжалами Адамаи, играя в ответные гляделки. Пред ним склонялась открытая словно книга энерипса. Эти существа известны добротой и заботой, которых было в них всегда с излишком. Их убийственная проницательность приходила с годами, как и защита от достаточно серьезных и не менее читающих личностей, коей является он. В глазах девушки лились темно-карие реки, а в них та свойственная забота и доброта даже к нему, существу, что побеспокоило её обитель без должного приглашения. Но, на этом и все. Лишь то, что было вложено ей природой, а если убрать это, получится пустая кукла. Эти мысли нагоняли на него дурные мысли и воспоминания, что опускали перед ним союзницу на самое дно. Челюсти неприятно сжимались, желая выдать яд оживленной кукле, но, ему нельзя: раз Оропо посчитал её полезной хуппермагом, ему не стоило точить зубы на её вторую сторону, энерипсу. — Хорошо, — максимально сухое и безжизненное слово обожгло уши девушки, искреннее не видящей причин для таких перемен, закусывающей губу и отводящей взгляд, что вызывало в драконе лишь большее отвращение. Возможно он перегибал палку, но лучшая защита — нападение, и не только на гренки, к которым наконец притронулся Адамаи. Он ел не торопясь, наслаждаясь ожидаемой им тишиной и едой, что была приготовлена особенно недурно. Но первое не могло длиться вечно, будучи прерванной хуппермагом, голос которой не был менее дружелюбным, как бы того не желал Адамаи. — Я понимаю, для вас это достаточно неожиданно, но, поймите, все для вашего блага, — с этими словами холод, охватывающий грудь и живот дракона, приумножился, как и руки на его талии. Шок в глазах, а сам он, на секунду, перестал дышать. Он считал это перебором даже для целительницы, но, стоило признать, боль пропала окончательно. Мышцы живота напряглись до придела, а ощущение леденящих душу ладоней вызывало странные чувства в животе и груди: дракон уже был сыт, а странное, ненасытное чувство пробуждалось только сильней от прибывания чужой кожи на его. Хотелось больше чувствовать нежную и холодную кожу, а разумным мыслям вылететь и не мешать. Единственное объяснение для Адамая лежало в чарах и магии хитрой Эвалипьи. Бедный дракон, что теперь был заперт в четырёх стенах с умеющей колдовать и заклинать тело не слушаться его. «Чертовка!» — Молодец. Теперь мы оба готовы заняться лечением, — её и вправду смущало долгое молчание, даже когда тарелка юноши опустела, но времени не было ждать его слов, ибо нужная для другого дела магия покидала её тело. Растерянный, он с легкостью был повален на постель, в то время как девушка уже звала Купера к ним. Адамаи был словно в прострации, откуда его вытянул звук разрывающихся бинтов. Не долго думая, он вскочил, но огненная боль и толчок его назад не дали ему даже взглянуть на происходящее. Как можно аккуратней она рвала кровавые бинты на его груди и животе, пока экафлип был в поисках всего, о чем попросила Эвалипья. Хуппермаг осматривала раны: самые маленькие уже сами затянулись, что нельзя было сказать о трёх крупных, две из которых шли от груди и до середины живота, а третья от живота и по левой ноге до середины бедра. Было видно, они слегка затянулись за ночь с помощью магии, но из-за нетерпения некоторых из них вновь сочилась кровь. Купер расположил все нужное девушке на стуле и открыл одну из склянок спирта. Слегка промокнув в нем вату девушка начала обработку краев ран и слегка заходила на них, в чем корила себя, чуть дуя на них в такие моменты, опасаясь реакции дракона. Но он смиренно лежал, лишь чуть подогнув правую ногу и тихо рыча от жгучей боли. После обработки Эвалипья приступила к самому лечению. Знакомый дракону холод мягко проходился по ранам, будоража низ живота. Сейчас девушка надеялась на соучастие регенерации Адамая, о чем она смогла прочитать в одной из книг, а пока старалась остановить кровотечение, что у неё с успехом получалось. После в ход должны были пойти бинты, приготовленные котёнком, но девушка задумалась, чуть нахмурившись. В ночи она все-таки нашла очень и очень старые сведенья о лечении ран драконов с нужным ей списком трав, но кто готов был дать гарантию в их правдивости? Эту внутреннюю борьбу заприметил Адамаи, который вывел девушку из мыслей. — Делай, что должна. От неправильных трав я не развалюсь, не энутроф, — смешки с обеих сторон не заставили себя долго ждать. И все же девушка кивнула, соглашаясь с ним, надеясь, что позже им не придётся жалеть о их решении. Адамаи не слушал разговоры своих лекарей, его мысли были сконцентрированы на чувстве внутри него. Его хотение дракон давно понял, но от чего оно он искренне не понимал. Словно узел оно давило на низ живота, стягивая его, вызывая двоякие чувства, от которых лежать на месте искренне не хотелось. Что-то, словно гром, от которого Адамаи вздрогнул, заставил его вновь взглянуть на Эвалипью. Она тут же остановилась, с явным вопросом глядя на него в ответ. Но взглянув на ее руки он успокоился, поняв, что она задумала, вновь отворачиваясь. Бинт, что она положила на его грудь, был прохладным от мази, что и вызвало бурную реакцию. Хуппермаг после сразу вернулась к накладыванию пока ещё холодных бинтов, вновь покрывая ими всю грудь и живот дракона.И все же она не торопилась, позволяя себе насладиться неподдельно хорошим видом на неплохо оформленный живот. Кожа на щеках слегка покалывала и горела от её же мыслей, которые она в зашей гнала. Но, правда, когда ещё она сможет увидеть подобное или ещё более идеальное тело? Оправдание было вполне убедительным для неё, да и торопиться ей было не за чем, как она считала, до момента, как ушедший (как оказалось) Купер не появился в дверном проеме комнаты. — Эва, там тетушка Штруди, — не став ждать ответа девушки котёнок тут же нырнул обратно, услышав вопрос зашедшей женщины, а Эвалипья только утробно вздохнула: поторопится ей определенно нужно. Под удивленным взглядом хуппермаг закончила перевязку, глубоко вздохнув. Она любила тетушку, но иногда, словно на зло, она приходила в особо неудачные моменты. Отойдя от дракона та забрала со своей постели одеяло, укрывая им ноги Адамая и напоследок добавив, как можно спокойнее. — Извини, мне нужно отойти, а тебе отдохнуть. Если вдруг что — мы рядом,только позови, — она воздержалась от чересчур тёплого прощания, коим обычно прощалась с детьми-пациентами, лишь улыбнувшись дракону, выходя из комнаты и тихо закрывая дверь. Лишь тогда Адамаи утробно рыкнул, переворачиваясь на бок и хватаясь за живот. Тело охватывал жар, несмотря на холодные бинты. Нет, он не будет спать: ему явно есть о чем подумать.