Трофей

Это похоже на сон. Даже на какое-то наваждение. Ночи, полные дикой животной страсти, после которых их взаимное желание лишь отступает на время, тлеет, в ожидании новой встречи. Хандзо раньше и не представлял, что кого-то можно желать настолько сильно. Очень скоро он понимает, что чувство стыда у Маккри отсутствует, как таковое. Всё, о чём Хандзо фантазировал лишь в темноте наедине с собой, вызывает у его партнёра искренний интерес. После очередного такого эксперимента безнадёжно проспавший Маккри врывается на брифинг, здоровается со всеми сиплым от ругательств и стонов голосом и опускается на свободное место. Потирает шею, намеренно или нет демонстрируя всем присутствующим следы от зубов – ночью Хандзо несколько увлёкся. На недовольно ворчание Солдата он лишь обезоруживающе улыбается и тайком, как ему кажется, подмигивает Хандзо. Тот делает вид, что не замечает, про себя радуясь, что хотя бы след от наручников скрыт под плотной перчаткой. Но именно после этого случая он понимает, что долго их связь не удастся держать в тайне. Генджи уже о чём-то догадывается. Или даже знает наверняка, но молчит, дожидаясь пока брат расскажет обо всём сам. Да и доктор Циглер, которой приходится лечить их растяжения, не могла не задаться вопросом, почему в последнее время их спарринги стали такими травмоопасными? Либо им придётся всё рассказывать, либо всё прекратить. И от этой последней мысли у Хандзо в груди что-то болезненно сжимается. *** Днём он ведёт себя по-прежнему сдержанно и отстранённо. Это одно из его условий: никто не должен знать об их связи. И Маккри вроде соглашается с ним, но при этом не упускает возможности тайком подмигнуть, коснуться, вроде случайно или даже приобнять за плечи, шепнув на ухо что-нибудь непристойное. Хандзо изо всех сил старается не поддаваться на провокации. Он вежливо высвобождается от объятий, стараясь не краснеть под откровенным взглядом. Маккри не настаивает и отходит к старым знакомым, принимая из рук одного из них бутылку пива. Смотреть, как он сперва обводит языком горлышко, а затем обхватывает его губами, мечтательно прикрывая при этом глаза, в какой-то момент становится просто невыносимо. Хандзо нагоняет Маккри в коридоре. Затаскивает в пустующий кабинет, прижимает к стене, целуя неудержимо до боли в губах, до нехватки воздуха. И тут же, устыдившись собственной несдержанности, отталкивает и сбегает, оставляя ошалевшего стрелка приводить в порядок растрёпанные волосы и наполовину расстёгнутые штаны. Хандзо злится на себя и сам же себя наказывает, избегая встреч с Маккри под любыми предлогами. Хватает его лишь на пару дней. Ночью, лёжа плечом к плечу на кровати Маккри и переводя дыхание после их бешеной скачки, он лениво думает, как же порой запутаны бывают нити судьбы. Не случись тогда их ссоры с братом, и с Маккри они бы никогда не встретились. Хандзо по-прежнему возглавлял бы клан Шимада, женился на девушке, выбранной отцом ещё до своей смерти и даже не посмотрел бы в сторону неопрятного гайдзина, если бы им вдруг пришлось столкнуться на улицах Ханамуры. – О чём задумался? – внезапно спрашивает Маккри, поворачивая к нему голову. Воздух наполнен ароматным сигарным дымом. Он клубится под потолком, вытекая тонкой струйкой через приоткрытое окно. Хандзо не одобряет эту дурную привычку, но всё же терпит, понимая, что Маккри так просто от неё не откажется. – О своей жене, – отвечает Хандзо прежде, чем успевает подумать. Маккри давится дымом и кашляет. Садится, глядя сверху вниз на партнёра. – Я чего-то о тебе не знаю? – Не бери в голову, – пытается отмахнуться Хандзо, ругая себя за легкомыслие. – Это всё давно в прошлом. – Ну нет, – Маккри даже сигару откладывает в пепельницу и впивает в него пронзительный взгляд. – Если я сплю с женатым человеком, то хочу знать подробности. Кто она? Хандзо тоже садится, придвигает колени, сооружая своеобразную баррикаду. – Мы не женаты, вообще-то. Мой отец посчитал её неплохой партией для меня и договорился с главой её клана. Мне тогда было лет четырнадцать, кажется. А ей двенадцать. Но до свадьбы дело так и не дошло. Они виделись всего-то раза три. Причём последний – за несколько дней до его изгнания. Интересно всё же, что с ней стало? Выдали замуж, скорее всего. – Звучит мерзко, на самом деле, – замечает Маккри. – Будто вас захотели спарить, как двух породистых скакунов. Грубовато, но, по сути, так и есть. Пока он был наследником, отец мог распоряжаться его жизнью на своё усмотрение. Например, ради укрепления своего влияния обручить его с совершенно незнакомым человеком. Настроение неумолимо портится. Воспоминания о клане не приносят ничего, кроме раздражения. Удивительно, но став изгоем и мишенью для наёмников, он чувствовал себя намного счастливее. А, самое главное, свободнее. – Какой она была? – тихо спрашивает Маккри. Вопрос неприятно царапает изнутри. – Уверен, что это подходящая темя для разговора после секса? – Но мне правда интересно. – Кажется, Маккри вообще не видит проблемы в подобных разговорах. – Ну, хочешь, расскажу тебе о своих бывших? Не хочет совершенно. Поэтому всё же отвечает: – Правильной. Манеры, речь, внешность. Просто идеальная жена. В его голосе столько яда, сколько бедная девушка явно не заслуживает. У неё ведь тоже не было выбора. – Не то, что я, верно? Не удержавшись, Хандзо фыркает от нелепости вопроса. Представить Маккри в роли супруга главаря клана якудза... Нет, на такое его фантазии не хватает. – Что ты смеёшься? – Маккри в притворном возмущении толкает его плечом. – Ты только представь, какая у нас была бы шикарная свадьба. Я в белом кимоно, меня забрасывают лепестками роз. И торт. Да, три этажа, не меньше. – Он мечтательно облизывается. – Ну и ты рядом, так уж и быть. Для Хандзо это уже слишком. Фантазия живо рисует Маккри в свадебном облачении, ужас на лицах старейшин (возможно, кого-то из них даже хватит удар). И смеётся. Громко и несдержанно. Тут же зажимает рот ладонью, но остановиться уже не может. И продолжает смеяться, когда Маккри легко опрокидывает его на спину, а сам нависает сверху. И когда его руки, которыми он закрывает лицо, отводят в стороны. – Как насчёт репетиции первой брачной ночи? – глаза Маккри блестят в полумраке комнаты. Одна рука его удерживает запястья Хандзо, пока вторая скользит вниз, заставляя выгибаться навстречу. Их "брачная ночь" закончилась только к утру. Из Хандзо будто все кости вынули, нет сил пошевелиться, даже думать удаётся с трудом. Хочется просто закрыть глаза и уснуть, уткнувшись лбом в загорелое плечо. Но вместо этого он опускает ноги на пол и тянется за своей одеждой. "Не оставаться на ночь" – ещё одно правило, пожалуй, самое главное, которому он следует неукоснительно. Пояс кимоно он затягивает уже у двери. Прислушивается, но в коридоре тихо. Этаж по-прежнему спит. Хорошо, что комната Маккри в конце коридора и соседей у него нет. Всё же им не всегда удаётся сдерживаться. Хандзо осторожно выглядывает в коридор и, убедившись, что всё тихо, осторожно выходит из комнаты. Оборачивается и наталкивается на взгляд светло-карих глаз. Маккри ничего не говорит, но на лице его читается искренняя обида. Внутри у Хандзо всё сжимается. Он хочет прямо сейчас наплевать на свои же правила и вернуться обратно. Нырнуть под одеяло, прижаться к тёплому телу, вдохнуть запах его кожи и остаться здесь навсегда. Но сделать это, пусть даже и мысленно, означало бы признать, что кроме секса их связывает что-то ещё. А этого Хандзо допустить не может. Поэтому он прячет глаза и тихо закрывает за собой дверь. За поворотом он едва не сталкивается с великаном Райнхардтом. Вежливо кланяется, радуясь, что это не оказался кто-то более проницательный и спешит в свою комнату. *** Просыпается он далеко за полдень с приятной ломотой во всём теле и в отличном настроении. Которое, впрочем, вскоре портится от новости, что Маккри отбыл на миссию. Хандзо изо всех сил старается гнать непрошеное беспокойство, убеждая себя, что Маккри профессионал и с ним ничего не случится. Он изматывает себя на тренировках, предлагает помощь Уинстону, стараясь хоть как-то отвлечься. И всё равно, засыпая один в холодной постели, продолжает думать об этом невозможном гайдзине. Дважды он слетал на короткие однодневные миссии. И каждый раз по возвращении его ждало разочарование. Десятый бесконечно долгий день без Маккри подходит к концу. Хандзо ждёт до последнего, пока стадион не опустеет, делает ещё два круга и только после этого направляется в раздевалку. Ноги устало гудят, но он не обращает на это внимание. Увы, расчёт оказывается неверным. В душевой, к его раздражению, кто-то есть. Из крайней кабинки, которую он обычно занимает, доносится шум воды, на противоположную стену падает размытая тень. Хандзо замирает на пороге, размышляя, не стоит ли дождаться, пока неизвестный агент закончит. Но потом понимает, что подобное малодушие не достойно для бывшего главы клана якудзы. Поэтому занимает соседнюю кабинку. Включает воду и прижимается лбом к прохладной стене, позволяя упругим струям барабанить по его спине. Он тоскует по Маккри. И дело тут не только в сексе. Ему не хватает его улыбки, хрипловатого голоса, грубых шуток и беспечных разговоров по ночам. Не хватает всего Маккри. В соседней кабинке выключают воду. Одновременно с этим отключается душевая лейка Хандзо. Экономия, чтоб её. Становится невероятно тихо, слышно даже дыхание человека за тонкой перегородкой. Хандзо поднимает голову и тянется опять включить воду, чтобы хоть как-то разогнать давящую тишину, но тут поперёк груди его обнимают чьи-то сильные руки. К спине прижимается кто-то мокрый, горячий и явно возбуждённый. Шею опаляет горячее дыхание. – Я соскучился, тыковка. От звука этого голоса внутри Хандзо всё переворачивается. Он высвобождается из объятий, разворачивается и не может сдержать радостное: "Я тоже", глядя в светло-карие глаза человека, о котором думал всё это время. Вроде Маккри хочет ещё что-то сказать, но Хандзо целует его так, будто ныряет в водоворот. До боли в груди, до звёзд перед глазами. Его вжимают в стену, и резкий контраст холодного кафеля и разгорячённого тела вызывает внутри что-то похожее на взрыв. Жадно и голодно он вцепляется Маккри в плечи. Он нужен ему весь, целиком. Маккри подхватывает его под бёдра, приподнимает и резко толкается вперёд. Хандзо удовлетворённо шипит и подаётся навстречу. Обнимает ногами и требовательно ударяет его пяткой. Ещё! С каждым толчком напряжение в нём усиливается, с губ срывается стон. Он царапает ногтями спину и плечи Маккри, подаваясь навстречу. Воздух между ними буквально искрит от напряжения. Внезапно нога Маккри скользит, и он теряет равновесие. Спина Хандзо отрывается от стены. Он удивлённо охает, лишившись опоры, и падает на пол. Приземляется на корточки и неуклюже взмахивает руками, больно ударяясь пальцами о кран. Маккри отлетает к противоположной стене. Вид у него потерянный и немного виноватый. Ещё бы: уронить любовника в пылу страсти. Хандзо смотрит на него снизу вверх и нервно хихикает, представляя, как им пришлось бы объясняться с доктором Циглер, окажись его реакция чуть хуже. Маккри встряхивается, как пёс, и даже фыркает в дополнении к образу. Смущённо улыбаясь, он подходит и протягивает руки, но Хандзо подниматься не спешит. Вид с его места открывается весьма соблазнительный. Настолько, что он даже облизывается в предвкушении. Маккри замирает, улыбка его становится настороженной, но руки он по-прежнему не опускает. А ведь именно здесь был их первый раз. Возникшая в голове мысль настолько безумна, что Хандзо сам себе удивляется. – Ближе, – хрипло командует он, и Маккри, будто заворожённый, послушно делает шаг вперёд. Хандзо крепко сжимает его бёдра и вдыхает запах чистого мужского тела. Легко целует пульсирующую вену, проводит по ней языком, слизывает капли воды, с удовольствием отмечая, как напрягается член от его прикосновений, и обхватывает губами головку. Маккри шумно вздыхает. Руки его ложатся Хандзо на плечи в поисках равновесия. Лучник слегка качает голову вперёд, вбирая в себя член, и слышит над головой короткое ругательство, отразившееся эхом от стен. Ладони на его плечах сжимаются сильнее. Он двигается неторопливо, помогая себе рукой и больше дразня. Выписывает языком круги и восьмёрки. Маккри отвечает на его движения лёгкими толчками, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Вот только Хандзо это совсем не нужно. Он ускоряет темп. И тут хлопает дверь раздевалки, заставив его сердце подпрыгнуть и застрять где-то в горле. Маккри дёргается от неожиданности. Лицо его раскраснелось, член пульсирует во рту лучника. Хандзо отстраняется. Он раздражён и не удовлетворён. Как же не вовремя! Их шумное дыхание отражается от кафельных стен. За дверью душевой кто-то ходит, стучит дверца шкафчика. Всё-таки близость с Маккри определённо плохо на него влияет. Он строго прижимает палец к губам, призывая к молчанию. У них есть ещё пара минут. Он меняет позу, одной рукой обхватывает истекающий смазкой член Маккри, вторую кладёт на свой пах. И двигает ими синхронно, сильно и быстро. Маккри сжимает зубы, но всё же не может сдержать тягучее ругательство. Он стоит, слегка покачиваясь, пока Хандзо доводит себя до разрядки. И тут же поднимается на ноги. Колени его подгибаются, и он едва успевает схватиться за стрелка. Каким-то чудом им удаётся устоять на ногах, держась друг за друга. Хандзо приподнимается и тянется к уху Маккри: – Считай это прелюдией. Он торопливо выскакивает из кабинки, уже слыша приближающиеся шаги, и ныряет за тонкую перегородку. Включает воду как раз в тот момент, когда дверь душевой открывается. Подставляя лицо под холодные струи, он прикрывает глаза, ярко представляя, что сделает с Маккри, когда они останутся наедине. Хандзо заканчивает первым. Обматывает вокруг бёдер полотенце и проходит мимо занятых кабинок. Не удержавшись, бросает взгляд в сторону Маккри и ловит в ответ хитрую улыбку. Времени у него не так много. Он возвращается в комнату и быстро переодевается. Маккри в комнате нет. Хандзо озадаченно топчется на пороге. Немного подумав, возвращается в душевую. Спускается в столовую, проходит на стрельбище, заглядывает на полигон. Да куда он мог деться? Единственное, что ему удаётся выяснить, группа вернулась меньше часа назад и сейчас, скорее всего, отсыпается. Может, стоит поискать в его комнате? Хандзо вежливо благодарит за совет, стараясь скрыть раздражение, и бредёт к себе. Маккри в майке, трусах и почему-то только в одном носке, лежит на его кровати, развалившись по диагонали, и крепко спит. Его грудь мерно вздымается, лицо расслаблено и спокойно. Одежда бесформенной кучей свалена на полу. Вот и нашлась потеря. Хандзо торопливо закрывает дверь, пока их никто не увидел. Весь его тщательно продуманный сюрприз грозит провалом. Он подходит ближе и тут же стыдится своих мыслей. Только сейчас он замечает ссадину на лбу Маккри, синяк на его правой руке чуть выше локтя и длинный порез на бедре, уже начавший затягиваться, благодаря стараниям доктора Циглер. Как он мог не обратить на это внимание в душевой? Миссия явно выдалась не из лёгких, раз Маккри даже не сумел толком раздеться, прежде чем уснуть. Будить его сейчас и требовать секса – совсем уж бесчеловечно. Хандзо пристраивается на край кровати, стараясь не разбудить спящего. Маккри недовольно шевелится, будто почувствовав на себе чужой взгляд, но не просыпается, а лишь переворачивается на бок спиной к лучнику. Поднявшись, Хандзо достаёт из шкафа плед и укрывает своего гостя. И только сейчас понимает весь масштаб проблемы. А где теперь спать ему самому? Взгляд его падает на ворох одежды на полу. Совершить рокировку и занять кровать самого Маккри? И как тогда объясняться, если кого-то из них застанут выходящим из чужой комнаты? Есть ещё вариант устроиться на полу, но и его Хандзо отметает. Спать в собственной комнате перед дверью на коврике кажется ему глупой идеей. Хандзо подбирает одежду Маккри, аккуратно развешивает на стуле. Взгляд его падает на широкополую шляпу на столе. Быстро глянув на её хозяина, он примеряет её и поворачивается к зеркалу на дверце шкафа. Маккри шумно вздыхает, и Хандзо поспешно кладёт шляпу на место. И тут лучник понимает, что сам себя загнал в ловушку. Ему теперь даже сесть некуда. Помешкавшись, он полностью раздевается. Откидывает плед и устраивается рядом с Маккри. Тот опять ворочается и переворачивается на спину. Он большой и сильный, как медведь. А густые волосы на груди и руках лишь усиливают сходство. Хандзо пристраивает голову на край подушки. За окном стремительно темнеет. Ровное глубокое дыхание под ухом убаюкивает. Он парит на грани сна и реальности, когда вроде и осознаёшь всё происходящее вокруг, но не можешь пошевелиться. И потому на лёгкие прикосновения к груди он поначалу не обращает внимания, принимая их за обрывки сна. Поглаживания становятся всё настойчивее, и когда невидимые пальцы опускаются на живот, Хандзо полностью просыпается, продолжая при этом лежать с закрытыми глазами. Маккри рядом с ним, он чувствует его дыхание на своей щеке и прямо физически может ощутить пристальный взгляд. Жёсткие подушки пальцев спускаются по его животу, касаются тонкой чувствительной кожи, тело тут же отзывается. У Хандзо сбивается дыхание, а над ухом раздаётся тихий смешок. Рука исчезает, вызывая разочарованный вздох. Но затем опять появляется, поглаживает бедро и внезапно останавливается. Хандзо открывает глаза. – Что это? – Маккри отбрасывает покрывало, даже в полумраке комнаты видна растерянность на его лице. Хандзо отталкивает его, заставляя опрокинуться на спину. Одним плавным движением поднимается, перекидывает ногу через притихшего стрелка, поудобнее устраиваясь на его бёдрах. – Нравится? Он наблюдает за реакцией Маккри, полуприкрыв глаза. Инициативу обычно проявлял Хандзо, как-то так сложилось, но если в этот раз он всё же переборщил? Ладони Маккри ложатся на его бёдра, накрыв резинки чёрных чулок, поднимаются вверх и сжимают ягодицы. При этом глаза его не отрываются от тонкого чёрного кружева. – Очень. – Он громко сглатывает. – Тогда я их оставлю, – удовлетворённо кивает Хандзо и наклоняется вперёд. В этот раз поцелуй выходит тягучим и упоительным. Они оба утолили первый голод и теперь хотят насладиться друг другом. Хандзо двигает бёдрами, чувствуя, как твердеет член Маккри, натягивая ткань белья. Его бока поглаживают жёсткие мозолистые ладони. Он перемещается на шею стрелка, мягко прикусывая кожу, пока ладони перемещаются к его заду. Звонкий шлепок, и Хандзо дёргается от неожиданности. В отместку он кусает Маккри у основания шеи. Стрелок тихо смеётся, в то время как его пальцы уже поглаживают чувствительную кожу возле входа. Хандзо ёрзает и внезапно кое о чём вспоминает. Тянется к тумбочке и достаёт пачку презервативов и тюбик со смазкой. – Поможешь? – Он поигрывает тюбиком перед лицом Маккри. Тот не торопится. Пальцы его погружаются в тело Хандзо, срывая с губ партнёра довольный стон. – Сперва ты кое-что сделай для меня. Пальцы Хандзо скребут по груди Маккри. Он подаётся назад, стараясь насадиться сильнее, но ему не позволяют. И даже придерживают, чтобы не сильно ёрзал. Ну-ну. В эту игру можно играть вдвоём. Одним движением он задирает майку Маккри к самому подбородку и припадает губами к его груди. Прихватывает губами твёрдый сосок и слегка оттягивает. И в награду получает тяжёлый вздох. – Что именно? – уточняет Хандзо, спускаясь к его животу. – Останься со мной до утра. Хандзо замирает. Они уже не первый раз начинают этот разговор. Точнее, это Маккри начинает, а Хандзо каждый раз переводит его в горизонтально плоскость. Или в вертикальную. Но на этот раз, похоже, от разговора не сбежать. Судя по тону, Маккри настроен серьёзно. Хандзо медленно выпрямляется. Глаза он не поднимает, делая вид, что изучает тюбик со смазкой, всё ещё зажатый в руке. – Джесси... – Он замолкает, не зная, что именно нужно сейчас сказать. – Хотя бы сегодня, – торопливо перебивает его Джесси и садится. Хандзо отодвигается. Вот только теперь его взгляд упирается в недвусмысленно натянутую ткань чёрного белья, отчего думать становится сложнее. – Послушай, ты – лучшее, что случилось со мной за всю мою грёбаную жизнь. Я знаю, что для тебя это всё не серьёзно... Хандзо дёргается, словно от пощёчины и вскидывает голову. Джесси продолжает говорить, но в голове лишь гулко звучит: "Всё не серьёзно". Он сам убеждает себя именно этими словами, но от того, что их всё-таки произносят вслух становится физически больно. Джесси замолкает. В комнате повисает тяжёлая давящая тишина. То, что Хандзо сейчас услышал, мало похоже на полноценное признание, но это намного больше того, что он вообще ожидал. Всё это слишком. Слишком быстро, слишком внезапно. Ему нужно всё обдумать. Джесси ждёт ответа. Любого. Появляется безумная мысль сбежать. Да, прямо посреди прелюдии. Но тогда этот разговор станет для них последним. Хандзо поднимает глаза к окну, в поисках ответа. На чёрном небе видны далёкие бисеринки звёзд. Если подумать, до рассвета не так много времени. И бежать ему всё равно некуда. – Скажи уже что-нибудь, – не выдерживает первым Джесси. Хандзо вновь смотрит на него. – Здесь очень красивые рассветы, – говорит он тихо. – Посмотрим сегодня вместе? – И, слегка приподнял уголки губ, добавляет: – Если продержишься. Его не зря учили искусству переговоров. Абстрактная фраза, но Джесси радостно улыбается и втягивает Хандзо в глубокий поцелуй. Лучник подаётся навстречу, скользит по его бёдрам, животу, груди. Разорвав поцелуй, он стягивает с него майку и отбрасывает в сторону. На Джесси, по его мнению, по-прежнему слишком много одежды. Он уже тянется, чтобы это исправить, но рука его оказывается в плену стальных пальцев. Джесси подмигивает и забирает тюбик со смазкой. А сам Хандзо оказывается лежащим на спине, прижатый к кровати. Он ёрзает, пока кольца мышц не касаются прохладные и влажные пальцы. Джесси устраивается между его ног, неторопливо проникая внутрь. Хриплый стон срывается с губ Хандзо, и он неосознанно подаётся навстречу. Он насаживается на его пальцы, глотая тяжёлый от их похоти воздух. Сжимает простыни, выгибаясь навстречу. – Стоп, – командует он и резко даже грубо отталкивает от себя Джесси. Тот удивлён, но подчиняется. Если так пойдёт и дальше, до утра не продержится уже он. Опрокинув Джесси на спину, он, наконец, избавляет его от последней детали одежды. Находит тюбик смазки, застрявший в зазоре между стеной и матрасом. Джесси дёргается навстречу его движениям. Глаза его затуманены от желания и страсти, жаждущей вырваться на свободу. Закусив губу, Хандзо заводит руку за спину, чтобы направить член в себя. Тихо шипит, опускаясь, пока их бёдра не встречаются, и замирает, привыкая к его размеру. В этот раз всё иначе. Для каждого из них. Утро всё расставит по местам, но сейчас они сплетаются в диком безумном танце. Хандзо задыхается от сжигающей его страсти, под закрытыми веками рассыпаются красные искры. С каждым движением он чувствует, как огненный шар в животе разгорается всё ярче. Он наклоняется, целует Джесси, срывая стоны с его губ. Его плоть сжимает горячая ладонь, и мир вокруг взрывается ярким фейерверком. Он вскрикивает, выгибается, особенно остро чувствуя Джесси внутри себя. И обессилено падает на кровать. Для двоих здесь места мало – Хандзо приходится вжаться в стену, но это кажется несущественной мелочью. Джесси крепко обнимает его, чтобы даже не думал сбежать. Прижимается к нему всем телом. Из таких объятий не вырвешься. Хандзо глубоко вздыхает и закрывает глаза, понимая, что бежать уже не хочется.