Пророк-11

                 С командного мостика боевого крейсера космос всегда выглядит красиво.         Залпы орудийных башен легкой дрожью отдаются под ногами; отблески лазерных лучей, танцующих рядом с кораблем-маткой юрких истребителей, вырисовывают сложную и хрупкую кружевную паутину – алое на черном – безупречный подбор цветовой гаммы. Даже когда один из мелких Х-разведчиков рассыпается маревом искр под метким выстрелом – это тоже красиво.         Иллюминация – почти чудо.         С командного мостика боевого крейсера противник кажется почти безвредным.         Ты помнишь, что мощные дефлекторные щиты "матки" способны выдержать до нескольких сотен прямых попаданий крупнокалиберных орудий. И даже дезинтеграторы, которые могут легко распылить предмет на атомы, бессильны против ощетинившегося военного корабля Пятого Всеземного Космического Флота.         Так говорит инструкция.         Так говорят командиры.         Но те, кто уже сражался на этой войне, знают, что все далеко не так радужно.         Они знают, что одного залпа по дюзам достаточно, чтобы послушный истребитель мгновенно вспыхнул спичкой. Они знают, что иногда рация продолжает работать исправно, и крики сгорающих заживо пилотов слышны до самого конца. Они знают, что даже у самого защищенного крейсера есть уязвимые места, и что облепленный вражескими разрушителями корабль не спасут ни одни дефлекторы.         Они знают, что командиры давно научились не говорить всей правды.         Земле не нужна была правда. Земле нужна была победа.         Чтобы выжить.         Ловушка сработала идеально.         "Драккар" вырвался из гиперпространства тяжело; мгновенно взвыли радары, оповещая о приближении противника. Рядом с "маткой" закрутились Х-разведчики, отвлекающие на себя беглый огонь и снимающие часть урона с дефлекторных щитов.         Истребителей, в конце концов, много. И производить их намного быстрее и дешевле.         Потеря крейсера флоту оборачивалась обычно потерей всего сектора, поэтому командиры были готовы даже на то, чтобы выводить раненый корабль из боя, подставляя врагу и теряя при этом треть мелких эскадрилий.         На войне как на войне.         - Три минуты до визуального контакта, сэр.         Капитан "Драккара", Джон Хеллоу, американец в пятом поколении, коротко кивнул в ответ. На этот раз они были готовы.         - Усилить фронтальные щиты.         "Есть, сэр", "есть, сэр" привычным эхом пронеслось по мостику. Сенсорная карта мерцала алыми и зелеными огоньками, отслеживая диспозицию. Один за другим в эфире отзывались командиры звеньев боевых эскадрилий, торопливо занимавших фланги.         - Минута до контакта, сэр.         Хеллоу мимолетно оглянулся, сложил руки за спиной. Напряженное ожидание уже пульсом стучало в висках, заставляло сжимать кулаки и стискивать зубы. Не страх, нет – он был из матерых волков, привыкших стоять до конца – но адреналин уже бежал по венам, от этого никуда не деться.         Разве что колоть анти-стимы, но такого Хеллоу себе не позволял.         - Где пророк?         - Здесь, - негромко-сухо отозвался ровный голос; замерший в тени компьютерных блоков мужчина в стандартной черно-серой униформе космофлота выступил вперед, чуть наклонил голову. В темных глазах не отражалось никаких эмоций. – Сэр.         Капитан скупо кивнул в ответ.         - Давайте, Герин.         И отступил на шаг в сторону, освобождая место у центральной панели.         - Двадцать секунд до контакта, - бегло оповестил один из штурманов, не отрывающих взгляда от бегущих по экранам показаний радаров. – "Альфа" и "Гамма" готовы открыть огонь по готовности. Резерв занял позиции.         Капитан Джон Хеллоу перевел взгляд с обзорного окна на подошедшего и замершего рядом с ним Виктора Герина. Ладони того коснулись контактных скоб компьютера.         - Ждите сигнала.         Герин распрямился, закрыл глаза. Чужим, отсутствующим голосом произнес:         - Беру контроль.         Хеллоу промолчал. Оставалось десять секунд до выхода на огневой рубеж, и теперь исход сражения в большинстве своем зависел только от того, насколько хорош в своем деле был тот, кого называли "пророком".         Виктор Герин – здесь и сейчас – в отличие от замерших в напряженном ожидании штурманов, уставившихся в экраны, пилотов, не сводящих пальца с гашетки, и самого капитана "Драккара", видел перед собой совершенно другую картину.         Эскадрильи, истребители, турели, крейсер, люди – все это сплавилось и разделилось на отдельные фрагменты в общей карте вероятностных потоков, озаглавившись одним коротким емким словом "ресурс".         "Ресурс" не учитывал факторы боли, страха и человеческой ошибки.         Его единственной целью было наиболее оптимальное и эффективное достижение поставленной цели. Ничего больше. Ничего сверх.         Цель равнялась победе.         Вероятностная сетка в сознании Виктора дрогнула; алые линии сместились, нарисовали отчетливую картину поражения. На нее наложились новые – разум привычно пролистал кадры, отыскивая тот самый необходимый идеальный вариант, когда поражение сменяется чем-то более приемлемым. Мысленный таймер равнодушно отщелкивал секунды до контакта.         "Поехали".         Радары вывели данные о вынырнувших из угольной черноты кораблях противника – изящно-тонкие серебристые корпусы для остальных солдат и наблюдателей, и красные точки для Герина. По контурным скобам прошел сигнал – карта вероятностей сложилась в единую систему; вывела идеальный ответ.         Решение принимается за секунды.         И так слишком долго.         "Правый фланг, огонь на поражение. "Альфа-2", к квадрату К-17."         На то, чтобы произнести команды вслух, требуется очень много времени. Непростительно много, когда счет в битве идет на секунды, и любой момент может стать переломным. Карта вероятностных линий менялась с каждым движением машин.         С каждым залпом.         С каждым наклоном крыла.         Это была словно огромная игра, гигантский симулятор, когда ты должен реагировать на сделанный ход противника, а потом ждать, пока он опять сделает ход. Игра в режиме реального времени, где ставкой была жизнь.         Для "ресурсов" нет понятия жизнь и смерть.         Высокотехнологичные импланты связывали мозг человека в одну сеть с механическим разумом машины – все те данные, что передавались в центральный компьютер "Драккара" с радаров и сканеров касательно боевой мощи противника, урона, его численности и диспозиции мгновенно пересылались в сознание Герина.         Обновлялась вероятностная карта, и за секунду или даже доли секунды высчитывалась новая стратегия боя.         Приказы о смене позиций, команды ударить или отступить через те же импланты за миг рассылались пилотам эскадрилий и механическому мозгу "Драккара".         Экономия времени. Наивысшая эффективность. Оптимальный результат.         Все, что имеет значение.         "Гамма-6, атака по левому флангу. Развернуть "Драккар" на сорок градусов".         Виктор никогда не обучался тактике и стратегии ведения космических боев. И сейчас, рассылая приказы кораблям, он не знал, какую роль они сыграют. Он не знал, почему наклон правого крыла одного единственного незаметного Х-разведчика может порой переломить весь ход сражения. Почему выстрел в пустоту иногда заставлял отступать целые флотилии. Но это ему было не нужно. Зачем знать, почему и по каким именно причинам случается то, что случается, если перед глазами постоянно мерцает самообновляющаяся карта вероятностей?         Она почти никогда не ошибается.         Сложнее всего не упустить, не дать пройти мимо, затеряться среди сотен остальных той самой единственно-нужной ветке, тончайшей ниточке действий, на которой строится весь расчет и вся стратегия боя.         Виктор Герин, аналитик подразделения "Пророки", искал критические точки.         Они решали все.         "Дельта-лидер, два залпа на квадрат А-19. Дельта-два, прикройте огнем справа."         Настоящая ситуация Герину откровенно переставала нравиться. Таймер в сознании уже отсчитывал двадцать пятую минуту от выхода на огневой рубеж, а "счастливая" вероятностная ветка все никак не проявлялась на мысленной схеме. Более того, сейчас все аналитические линии уже очень угрожающе приближались к самому низу карты, что фактически обозначало поражение и провал операции. И все, что мог делать Виктор – отчаянно пытаться вывести сражение на прежний уровень.         Не понимая даже, что он делает, просто рассылая команды, порой абсолютно, неимоверно бессмысленные. Команды, которые так же слепо выполняются пилотами, верящими во всемогущество пророка, да и просто потому, что выведена почти-аксиома любого сражения – с аналитиками не принято спорить.         Они не знают, что иногда счастливой ветки просто не бывает.         В конце концов, как признается себе Герин – он не бог, он не может сотворить чуда. Он просто рассчитывает результат, исходя из данных условий.         Условия – ресурсы союзника против боевых единиц врага.         Ничего сложного.         "Д-Седьмой, войдите в штопор".         Нелепый приказ исполняется без сомнений и колебаний. И это по какой-то неведомой причине помогает оттянуть неминуемый крах крейсера еще на несколько ходов. Еще на пару-тройку шансов все-таки увидеть нужную ветку развития.         Краем уха Виктор слышал, как надрывно взвыли сирены, оповещая о том, что щиты крейсера стремительно теряют энергию. Как кругом забегали техники – вышел из строя правый основной двигатель, и "Драккар" стал неумолимо заваливаться на бок. Как кричал что-то Джон Хеллоу, капитан Хеллоу, сжимая кулаки, матеря стабилизаторы и грозясь самолично прибить всех, если они не сумеют поставить корабль обратно на ходовую мощность.         Герин мысленно соглашался с приказами – на исход сражения они пока что никак не влияли. Каждый был занят своей целью – задачей Хеллоу было не дать крейсеру развалиться; задачей Виктора – выиграть им битву.         Каждый выполнял свой долг.         Аналитик почти чувствовал, как растет напряжение экипажа и капитана – никогда еще они не подходили так близко к проигрышу. "Драккар" разваливался на части, теряя куски обшивки, истребители бестолково вертелись около вражеских налетчиков, не принося особой пользы, а сам всемогущий пророк... казалось, не делал ничего.         Герин ничего и не делал.         Он искал.         Искал, жадно всматриваясь в карту, пролистывая, отметая бесчисленные вариации боя, где они все умирали, или где умирали не все, но большинство, где противник захватывал этот треклятый и так стратегически-беспощадно нужный землянам сектор, где в ослепительно-огненной сверхновой исчезал "Драккар"...         И наконец увидел.         Линия была тоненькой, тусклой, едва заметной на фоне остальных – вероятность была настолько нестабильной, что грозила рассыпаться от малейшего воздействия извне. Да что там – она уже расплывалась в воздухе.         Виктор ровно выдохнул.         И отдал команды.         Все это заняло доли секунды – но ему, аналитику, непрерывно связанному с мозгом корабля, было достаточно и изменений в ничтожную сотую долю процента в показаниях сканеров, чтобы оценить и осознать – работает!         Это работает. Вот он – счастливый шанс. Теперь главное – вцепиться зубами и когтями и не упустить, ни в коем случае не дать ему развалиться, потому что другого уже наверняка не выпадет, не та расстановка сил.         Где-то впереди мелькал еще невидимый, но уже очень отчетливо осязаемый аналитиком переломный момент, который окончательно решит, кто сегодня выйдет победителем. Герин почти чувствовал, как тикает внутри, в такт сердцу, невидимый таймер, все быстрее приближая эту самую контрольную точку.         Суета на мостике, визги аварийных сирен, крики техников и ответное рычание Хеллоу – все это перестало существовать.         Остался только один маяк.         И когда Виктор наконец увидел нужное действие, разглядел так отчетливо, как будто бы прочитал на бумаге крупным шрифтом – приказ вырвался сам собой.         "Г-15, огонь по левой башне".         Конечно же, задержки в исполнении команды не случилось.         Герин отстраненно отметил, как ухнули орудия противника, как подлетевший слишком близко к вражеской орудийной башне мелкий истребитель завертелся вокруг своей оси, поймав залп в хвостовую часть. Как – это уже додумал мозг – отказало управление, и потерявшую контроль машину швырнуло прямо на дефлекторные щиты вражеского крейсера.         И этого взрыва прямо у мерцающего силового поля корабля оказалось достаточно, чтобы уже иссякающие дефлекторы приказали долго жить.         Контрольная точка.         К-о-н-т-р-о-л-ь-н-а-я т-о-ч-к-а.         Следующий залп слился с выдохом и дрожью под ногами – это рявкнули во всю мощь орудия "Драккара", наконец-то вступившего в битву. Ответно замелькали перекрестья лазерных лучей – примчавшиеся из запаса резервные эскадрильи облепили вражеский корабль, словно мошкара, больно впиваясь в незащищенные дюзы.         Герин больше не отвлекался. Нужная ветка полыхала перед мысленным взглядом, как взлетно-посадочная полоса, неумолимо обрывая все другие вероятности и отчаянные попытки противника отступить.         "Драккар" бил на поражение. Виктор не собирался предоставлять врагу никакого другого шанса.         Цель равняется победе. Ничего более. Ничего сверх.         Цель достигнута.         В тот миг, когда полыхнули натруженные дефлекторы "Драккара", принимая на себя обжигающе-яркую вспышку взрыва, когда торопливо разлетелись прочь уцелевшие после атаки Х-разведчики, когда полыхнул и развалился на части, сгорая на ходу, вражеский крейсер – Герин позволил себе отпустить державшее его все время напряжение.         ...выдохнуть – сипло, рвано – открыть глаза.         ...осознать, что руки, кажется, вросли в скобы коннекторов – так что от усилия даже побелели костяшки пальцев. Заставить себя отпустить их оказалось намного труднее, чем ему представлялось поначалу.         ...встретиться взглядом с Хеллоу, победно потрясающим кулаками, и позволить хлопнуть себя по плечу.         - Отлично, Герин, - рыкнул капитан, поворачиваясь обратно к обзорному иллюминатору. – Удирают, черти. Ничего, долго помнить будут, как мы их сделали... Слушайте, какого черта вы столько тянули, а? Резерв можно было вызвать еще в самом начале. Тогда не пришлось бы положить столько наших ребят.         Виктор пожал плечами. Он не мог объяснить, что нельзя было вызвать резерв, что не было такой вероятностной ветки, что на том этапе привела бы к победе.         Был только один вариант, и он его использовал.         Когда все вокруг приравнивается к "ресурсу", цена за достижение поставленной цели не имеет значения.         Аналитик чуть наклонил голову, сложил руки за спиной.         - Сожалею, сэр.         Пусть на время сражения Виктор и перенимал на себя командование, формально капитан оставался его непосредственным начальством. А с начальством в любой ситуации надо было обращаться уважительно и по чину, чтобы не нарваться на неприятности.         Не то, чтобы кто-нибудь решил начинать ссору с подразделением "Пророков" – те были чересчур редкой и ценной боевой единицей – но Герин искренне считал, что военная присяга – военный Кодекс – не просто слова, о которых можно забыть. И если он, Виктор Герин, по своей доброй воле обещал служить "по совести и чести", это нельзя нарушать.         Кодекс требовал подчиняться начальству, и Герин подчинялся.         Впрочем, ему везло – никто из его командиров, да и сам Хеллоу никогда не требовали невозможного. И не были занозой в заднице.         - Вы пока еще в состоянии работать? – осведомился капитан, чуть поморщившись от нестихающего воя сирены. – Если да, то тогда помогите штурманам. "Драккар" в ужасном состоянии, а нам надо как-то довести его до дока, желательно не вписавшись в недружелюбно настроенных.         Виктор коротко кивнул. Обезболивающее потихоньку сходило на нет, но еще несколько минут у него вполне было. Почему бы не потратить их с толком?         С маршрутом они разобрались быстро. Мозг еще работал на драйве, вероятностная сетка возникла в сознании легко, как по заказу, и Герин только слушал поправки компьютера и отрывисто диктовал штурманам оптимальные трассы и отходные пути на случай того, если разведка выявит противника.         Гипердвигатель "Драккара" сгорел в процессе боя, так что вариант быстрого перемещения исключался, что несколько затрудняло задачу.         Но трудно не значит невозможно.         Виктор, как никто другой, знал это. Абсолютно любой шанс, даже самый ничтожный, может обернуть все вспять.         Топот ног отвлек его от анализа; Герин вскинул голову, недовольный – сетка дрогнула и бесследно испарилась, а ей на смену пришла растущая боль в висках. Анальгетики переставали действовать, а искусственная стимуляция мозга всегда взимала плату.         Вбежавший в рубку оттолкнул обратившегося к нему с каким-то вопросом техника, сорвал шлем – это оказался совсем молодой парень в форме пилота эскадрильи "Гамма". Русые волосы растрепались, он тяжело и хрипло дышал, лихорадочно шаря отчаянным взглядом по помещению, словно ища кого-то.         Виктор встретился с ним глазами – и понял.         - Ты, - выдохнул пилот. – Ты же знал, что это самоубийство! Ты же хренов пророк, ты не мог не видеть, что послал его прямо под огонь, что его корабль собьют первым же выстрелом! Какого дьявола?!         На крик обернулся Хеллоу, раздраженно тряхнул головой, махнул рукой – выведите прочь, потом поговорим, сейчас на истерики нет времени...         Герин не отвел взгляда. Выпрямился в военной стойке, как учили в академии; размеренно-ровно произнес:         - Это был единственный выход. Мне жаль.         - Ни хрена тебе не жаль! – с тихой ненавистью выплюнул пилот. – Мы для вас даже не люди, так, мясо, ресурс! Сволочь... Надеюсь, тебе когда-нибудь придется и своего друга вот так же под огонь послать... сэр.         Справа рявкнул что-то капитан; слов Виктор уже не разобрал. В висках ломило так, что весь окружающий мир застилало багровой пеленой, и все силы аналитика уходили только на то, чтобы удержаться на ногах.         И все же не выдержал – коротко извинившись, прикусил губу – внешняя боль немного привела в чувство – кивнул Хеллоу и быстрыми шагами вышел из рубки, даже не подняв глаз на в бессильной ярости сжимающего кулаки пилота.         Оставшиеся в рубке переглянулись между собой.         - Совесть, что ли, заела? – вполголоса пробормотал один из техников, вопросительно подняв бровь. – Хотя какая совесть, это же пророк...         Стоявший рядом с ним старший штурман Ян Эллекс ничего не ответил.         Он вспоминал, как однажды на ночной вахте он проходил мимо общей "гостиной" и случайно заметил там одиноко застывшую фигуру. Герина он узнал сразу; удивившись – ибо пророк никогда не посещал командно-социальные мероприятия и в зал этот почти не заходил – шагнул было ближе, но осекся.         Виктор стоял перед мемориалом, на котором согласно традиции космофлота были выбиты имена всех погибших пилотов, приписанных к данному крейсеру.         И Ян готов был поклясться, что такого выражения горечи на обычно не выражающем эмоций лице аналитика он никогда еще не видел.         Тогда штурман тихо попятился назад, надеясь, что ничем и никак не обнаружил своего присутствия – потому что гордость Герина не позволила бы ему открыть свою слабость при посторонних. А в подраздел "посторонних", как успел понять Эллекс, благополучно входили все на этом корабле.         Впрочем, пророк отлично справлялся самостоятельно и никогда не давал повода в себе усомниться. И не было даже намеков на то, что ему вообще требуется не-рабочее общение или товарищи по играм.         ...разве что в такой вот один-единственный момент.         - Ну, довольно, - суровый окрик Хеллоу вернул команду в действительность. – Развели тут сплетни, как бабы какие-то. За работу!