[Расскажи мне об этом сейчас, и любовь погубит нас.]
6 лет спустя~ – Ну пожалуйста! – ныл Старк, как маленький ребенок, у которого отняли конфету. Он шёл следом за Наташей, когда она вошла в кухню особняка. – Пеппер, Кэп, скажите ей, что нельзя отказаться от ночных просмотров фильмов. Пеппер, одетая в пижаму с Железным Человеком, которую Тони подарил ей на день рождения, сидела за столом, попивая чай. – Пеппер, Стив, поддержите меня, – нахмурился Старк. Пеппер проигнорировала его слова. Стив последовал ее примеру, даже не утруждая себя тем, чтобы оторваться от альбома. – Ты выбираешь ужасные фильмы – возразила Наташа. Она подумала о том, чтобы сходить в тир, где весь вечер зависал Клинт, и куда Старк точно бы не сунулся. “Нет”, – решила Наташа. Она не собиралась так просто сдаваться. – Неправда! – обиделся Старк. Наташа повернулась и посмотрела на него. – Тони. Помнишь что случилось, когда ты выбирал фильм в прошлый раз? – спросил Стив, не поднимая головы от своих зарисовок. – Признаю, “Вторжение похитителей тел“ было плохой идеей, – отмахнулся Старк. – Но на ошибках учатся, теперь я понял, что если не хочу, чтобы мой кинотеатр разнесли, то должен выбирать фильмы, которые не будут бесить Бартона. На этот раз я сначала посоветуюсь с Пеппер, клянусь! Все же будут смотреть то, что одобрит Пеппер, верно? – Спасибо, что втягиваешь меня в это, Тони, – сухо сказала Пеппер. – Я втягиваю тебя в это, потому что ты потрясающая, – ответил Старк. Это должно было быть шуткой, но плохо скрытая искренность его слов сделала это заявление милым и почти нежным. Наташа повернулась к Стиву, чтобы дать Пеппер и Старку некое подобие уединения. – Что рисуешь? – спросила она, садясь на стул рядом со Стивом. На щеках Стива заиграл румянец. Наташа всегда приходила в недоумение от того, каким уверенным был Стив в роли Капитана Америки, и каким застенчивым, когда заходила речь о его рисунках. – Это… ну, – произнес он и замолчал, подбирая слова. – Я рисую воспоминания. Он снова затих. Наташа ждала. – У меня не сохранилось фотографий, – тихо пояснил Стив. – Я подумал, что было бы неплохо нарисовать то, что я помню. Пока еще помню. Если бы Наташа была Пеппер, она бы потянулась и ободряюще сжала его руку, приговаривая при этом что-то вроде: “О, Стив, это так мило”. Вместо этого она бросила: – Скажи Старку, что хочешь художественную студию. Стив моргнул. – Художественную студию? – Он построил Клинту тир, а Баннеру выделил три этажа своих лабораторий, – напомнила ему Наташа. – По сравнению с этим, художественная студия - ерунда. – Но я не хочу, – неуклюже начал Стив, но Пеппер уже улыбнулась. – Студию! Наташа, ты гений. – Эй! – возразил Старк. – Признанный гений здесь я. Наташа снова взглянула на него. – Ну, на этой кухне точно, – пробормотал он, а затем покосился на Стива. – Я могу построить художественную студию. Обсуди это с Пеппер и предоставь мне план. Стив выглядел неловко. – Студии для известных художников. Я просто люблю рисовать, – сказал он. – Не скромничай. Ты бы поступил на художественный факультет, если бы мог себе это позволить, – сказала Пеппер. На нее уставились все, особенно Стив. Тень печали затуманила ее лицо. – Фил любил поделиться со мной случайным фактом о Капитане Америка. Воцарилось тяжелое молчание. Старк выдавил из себя улыбку. – Что же, Кэп, просто дай мне знать, что тебе надо, и я быстро разберусь со студией. Это должно быть проще, чем тир Бартона. Пеппер улыбнулась Стиву. – У меня в десять встреча, но мы можем поговорить сегодня и решить какая планировка подойдет лучше всего. И я дам тебе список хороших художественных магазинов. – Спасибо, – просто сказал Стив. Румянец сошел с его лица, и он искренне улыбнулся. – Можно взглянуть на твои рисунки? – спросила Пеппер. Стив почесал затылок. – Ладно, хотя я еще не набил руку. Он толкнул свой альбом через стол. Наташа краем глаза изучала его рисунки, пока Пеппер листала альбом. Стив был прав - он еще не разрисовался, первые несколько рисунков были выполнены дрожащей рукой, но с каждой новой страницей его мастерство совершенствовалось, лица и пейзажи словно возвращались к жизни в чёрно-белом цвете. Пеппер остановилась. – Это было во время войны? – тихо спросила она. Кончики ее пальцев зависли прямо над страницей, и Наташа поддалась искушению и наклонилась поближе. На рисунке не было никаких взрывов или даже оружия, но человек, прислонившийся к стене, держался в усталом напряжении, которое было отголоском битвы. В одной руке он держал дымящуюся сигарету, другой он прикрыл глаза, – Стив поймал его в момент изнеможения и горечи. – Переверни страницу, – прошептал Стив. – Там рисунок получше. Пеппер перелистнула страницу. Как и все, он был черно-белым, но Наташе не нужны были краски, чтобы вспомнить синеву этих глаз и цвет волос, признать саркастическую усмешку, скривившую губы, узнать эти знакомые черты. Джеймс молодо выглядел на рисунке. В уголки его глаз врезались морщинки, он полулежал, прислонившись к колесу джипа, расслабленный и довольный. Наташа видела его таким лишь в короткие мгновения, когда они были в постели. – Наташа, – громко произнес Стив. Она моргнула. В следующий момент она откинула назад стул, на котором сидел Стив и прижала его к полу, надавив коленями на его грудь. Ее нож впился рядом с его правым глазом. Кожа побелела, но рана не открылась. Стив не выглядел встревоженным, скорее он волновался за нее. В знак капитуляции он положил руки ладонями вверх. – Наташа, – мягче повторил он. – Убери нож. Ее руки дрожали, но она не позволила себе сдвинуться ни на дюйм. – Откуда ты его знаешь? – спросила она. Ее горло саднило, она должно быть кричала. Между бровями Стива залегла морщинка. – Наташа… – Нат? – тихо и взволновано произнес за ее спиной Клинт. Старк должно быть позвал его, когда Наташа потеряла контроль и напала. – Нат, говори по-английски. – По-английски? – повторила она. Она что, сейчас кричала по-русски? Наташа сглотнула. – Я тебя ранила? – спросила она на английском, медленно вставая и кладя нож на стол. Стив, осторожно двигаясь в поле её зрения, поднялся на ноги, все еще держась от нее подальше. – Чтобы ранить меня требуется нечто большее, чем опрокинутый стул, – сказал он, пытаясь улыбнуться. Несмотря на это, в его глазах все еще читалось беспокойство. Краем глаза она увидела Старка, он закрыл собой Пеппер на противоположной стороне кухни. Клинт аккуратно подошел к ней, показывая пустые руки. Он встретился с ней взглядом, посылая слабую сочувствующую улыбку. – Ксавье пропустил триггер или просто плохое воспоминание? – спросил он. Наташа почувствовала, как с неё спало напряжение. По крайне мере Клинт понял. – У него рисунок Джеймса, – сказала она. – Джеймса? – произнёс Клинт, выражение лица стало задумчивым и удивлённым, а Стив уставился на неё так, как будто она, ну, только что кидалась на него с ножом. – Откуда ты знаешь про Баки? – требовательно спросил Стив. – Баки? – спросила Наташа. Это не могло быть настоящим именем Джеймса. Даже если это было прозвище, оно казалось ей абсурдным. Она попыталась представить себе, как бы отреагировал на него Джеймс, но не смогла. – Я знала его. – Ты не могла его знать, – сказал Стив. – Он умер на войне, умер на моих глазах. Я не смог его спасти… – Его голос сорвался, и он остановился, его рука дёрнулась в сторону. Наташа впервые видела его таким маленьким и разбитым. – Баки мертв, – тихо произнес он. – Руки вверх, дорогуша, – произнес Джеймс, направив на нее пистолет. – Не трогай Стива. – Я его знала, – сказала она. – Он был в Департаменте Икс. Он был... он тренировал меня. Они называли его Зимним Солдатом. Он был лучшим убийцей в России. Стив покачал головой. – Зимний Солдат? Департамент Икс? Это был не он. Баки был солдатом, а не убийцей. И он не мог добровольно работать на Советы. Я не работаю на Советы. Чертовски уверен, что не работаю, когда они хотят убить моего лучшего друга. – Это было не добровольно, – сказала она. Каждое слово давалось с трудом, словно она глотала стекло. – В Департаменте Икс был отдел программирования, где они… они были очень хороши в том, чтобы заставить человека считать себя кем-то другим. Ее горло сдавило, и паника наполнила ее, усиливаясь с каждой фразой. Она должна убраться от Стива, который смотрит на нее так разбито и потерянно, сбежать из этой комнаты, из которой слишком мало выходов. – Эх, как бы неприятно мне не было это признавать, но всё это похоже на то, что может захотеть услышать Фьюри, - подал голос Тони. Непривычно было видеть Старка почти подавленным. – В смысле, лучшему другу Капитана Америки промывают мозги и он становится русским убийцей? Это… похоже на что-то по профилю Щ.И.Т.а. Наташа не обернулась на него. Она наблюдала за растущим ужасом на лице Стива. – Да, – выдавив слово, согласилась она. – Что с ним произошло? – напряженным тоном потребовал Стив. – Где он сейчас? Она посмотрела на Клинта и встретила то же болезненное осознание в его глазах. Она облизала губы, и с трудом подавила трусливое желание закрыть глаза. – Он мертв, – объявила она, поддавшись трусости и не поднимая взгляд на Стива. Он не отреагировал бурно, наоборот воспринял ее объявление тихо, на минуту-другую у него перехватило дыхание. А потом он выдохнул и из его груди вырвался тихий, полный боли стон. – Ты говоришь, что он умер, даже не зная, кто он такой? Наташе нужно было убраться от этого убитого голоса, нужно, прежде чем ей придется объяснять, что это она убила лучшего друга Капитана Америки. – Нат, – сказал Клинт, оставаясь на месте. Должно быть, в ее глазах промелькнуло что-то такое, что предупредило его и он без возражений отступил в сторону и дал ей уйти. Она бежала без остановки пока не оказалась в одной из своих явочных квартир на окраине города. Это была одна из семи явок, которые она скрывала от Щ.И.Т.а, и одна из трех, о которой не знали даже Клинт и Коулсон. Она присела, тяжело дыша, притворяясь, что дрожит от адреналина, а не собственной слабости. После долгого перерыва она поплелась к тайнику в книжном шкафу. Шесть часов спустя Анна Волкова села на самолет до Стокгольма. ~*~*~*~ Особняк бы мог произвести впечатление, если бы Наташа не приехала прямиком от Старка, но ему не хватало охраны. Наташе не пришлось напрягаться, чтобы пройти мимо нее. Она нашла Татьяну у бассейна. Прикрыв одной рукой лицо, она дремала. Наташа тихо подкралась по мощеной плитке, остановившись в нескольких футах. – С годами ты размякла, Татьяна, – произнесла она на родном языке. Говорить на русском было куда привычнее и спокойнее. Даже после нескольких лет работы на Щ.И.Т., английский продолжал резать слух. – Двадцать лет назад ты бы услышала, как я вошла в комнату, не говоря о том, что приблизилась почти вплотную. Татьяна распахнула глаза. Через секунду в ее руках был небольшой пистолет. – Ты тоже стареешь, раз думаешь, что подкрадываться ко мне было хорошей идеей, – ее бледные зеленые глаза осторожно изучали Наташу. Наташа примирительно подняла вверх пустые руки. Она не удивилась, когда Татьяна не успокоилась. В конце концов, Наташа может выбить пистолет из рук Татьяны, а затем убить ее голыми руками еще до того, как Татьяна поймет что происходит. – Я здесь не для того, чтобы убить тебя. Я пришла за информацией. Татьяна не опустила пистолет, но наморщила лоб в замешательстве. Сыворотка не замедлила ее старение настолько, насколько сделала это для Наташи, в ее волосах была седина, а у глаз морщинки, которые углубились, когда она нахмурилась. – Я была вне игры дольше, чем ты, Наталья. Сейчас я учу богатых параноиков защищаться от таких как мы. Что такого, чего не знаешь ты, могу знать я? – Ты можешь знать сохранившиеся данные о Зимнем Солдате. Татьяна выглядела запутавшейся. – Зимний Солдат? Тебе нужна информация о нем? Он мертв… – Татьяна. Помнишь слухи о том, откуда он появился? – Когда женщина медленно кивнула, Наташа продолжила с невеселой улыбкой: – Все было совсем не так. Татьяна не опустила пистолет, но ее настороженность превратилась в любопытство. – Что ты имеешь в виду? – Он был не русский. Он был американским солдатом, и Родченко ставил эксперименты над его сознанием, – Наташа предупреждающе подняла руку, не давая Татьяне вставить слово. – Я знаю, это звучит невероятно, но я встретила кое-кого, кто знал его до Красной Комнаты. Я хочу… хочу привезти останки Зимнего Солдата обратно в Америку, собрать любую информацию о нем для его лучшего друга. Татьяна посмотрела на нее. – Ну и кто из нас размяк? – спросила она удивленно. – Твой голос звучит... виновато. Наташа не позволила себе измениться в лице. – Я убила его. Я у него в долгу. – Мертвецам ты ничего не должна, Наталья, – мягко сказала Татьяна. – И мы не можем провести остаток нашей жизни, пытаясь загладить вину. Наташа ничего не ответила. Возможно, в отличие от Наташи, Татьяна решила не платить по долгам. – Ты знаешь что-нибудь, что может мне помочь? Татьяна поджала губы, что-то долго обдумывая. – Не уверена, – сказала она, наконец, извиняющимся тоном. – У меня было очень мало контактов с ним, и после его смерти в Департаменте было негласное правило не упоминать его, – она остановилась, выражение ее лица стало жёстче. – Особенно в твоем присутствии. После того, как они так долго продержали тебя в Красной Комнате, мы не знали, как ты отреагируешь, даже просто услышав его имя. Наташа нахмурилась. – Как долго меня там держали? – повторила она. – Они стерли мои воспоминания о детстве. Ты помнишь ту миссию в Одессе, когда я не вспомнила колыбельную? Чтобы стереть эти воспоминания потребовалось бы несколько часов, максимум день, не больше. В глазах Татьяны что-то промелькнуло, и от этого волосы на затылке Наташи встали дыбом. – Наталья, ты была у Родченко неделю. – Неделю? – с ее губ сорвался недоверчивый смех. – Никто никогда не был у него неделю. Татьяна закусила губу, на ее лбу опять залегла глубокая морщинка. – Я помню, Наташа, – произнесла она медленно. – В то время я восстанавливалась после травмы и видела взбешённого Орлова, вылетевшего из своего кабинета и рассыпающего проклятия. На следующий день Марта сказала, что видела как ты, Орлов и Родченко входите в кабинет Орлова. Потом нам сообщили, что Орлов мертв, а ты в Красной Комнате, и никто не видел тебя в течение следующей недели. – Нет, – сказала Наташа. В ее ушах зазвенело, и ей пришлось повысить голос. – Ты ошибаешься. Я пришла к Орлову с бионической рукой Зимнего Солдата в качестве извинения за убийство Джей… Зимнего Солдата. А потом Орлов позвал Родченко. – Наталья, – голос Татьяны звучал тихо, так тихо, что Наташе пришлось подойти ближе, чтобы услышать ее. – У тебя идет кровь из носа. Наташа коснулась носа, и увидела кровь на своих пальцах. Темная волна осознания захлестнула ее, и она рассмеялась. Она не могла ничего с собой поделать. Ее смех, горький, лишенный эмоций, которому она не могла подобрать названия, заставил Татьяну вздрогнуть. – Значит неделя? – тихо сказала она. – Татьяна, я помню… помню как убила его. Он сказал, что убьет меня, если вернется в Красные Комнаты, и я выстрелила. Я знаю, что выстрелила в него... Звон в ее ушах превратился в рев, такой громкий, что она уже не слышала свой голос. Она закрыла глаза. Джеймс плакал, хотя она не думала, что он сам заметил то, что его лицу текут слезы. Джеймс качнул головой: – Предупреждаю последний раз. Я люблю тебя, но убью нас обоих, если ты заставишь меня вернуться. – Ты не любишь меня, – произнесла она, не давая рукам дрожать, хотя они так и порывались сделать это. Он кивнул сам себе, его улыбку вытеснило выражение, которое она не могла прочитать. – Верно. В Красных Комнатах не существует любви, не так ли, Наташенька? Так что, полагаю, это будет не трудно, – сказал он, поднимая нож, чтобы метнуть его ей в горло. Это был старый пистолет. Когда она выстрелила, отдача с силой ударила в плечо. Она выронила его. Пистолет упал на секунду позже Джеймса. За громким ударом последовал ещё более громкий. Крови понадобилось несколько мгновений, чтобы вырваться из раны, а затем кровавое пятно начало расползаться по груди Джеймса. Она неотрывно смотрела на растущую красную кляксу, потому что иначе ей пришлось бы смотреть на его лицо и поймать последний взгляд. – Черт побери, Джеймс. Ты обещал не делать глупостей, – прошептала она. Каждое слово с трудом соскальзывало с её губ. Она услышала, как на полу Джеймс издал звук, который мог бы быть смехом, если бы из его глаз не текли слезы. – Наталья, если в тебе еще осталось хоть капля милосердия, которую не выбили из тебя Орлов и Родченко, дай мне умереть. Его шепот был слабым, с одышкой, что означало, что пуля пробила легкое. Когда она взглянула на него, его умоляющее выражение на лице встретилось с ее, ничего не выражающим. – Нет, – ответила она, наблюдая, как его губы перестают двигаться, а краска исчезает с лица. Он был слишком слаб, чтобы сопротивляться, когда она быстрыми и умелыми движениями перевязала его рану и связала ему руки и ноги. Затем она повернулась к окну. – Наталья. Он невиновен, – прошептал Джеймс, захлебываясь словами. Она подняла пистолет. – С каких пор это имеет значение? – спросила она. А потом прыгнула в окно за Немовым. Она не сразу поняла, что лежит на полу. Плитка под ее плечом была холодной, она прижала кулаки к глазам, раскачиваясь взад и вперед, пытаясь избавиться от ощущения, что кто-то медленно растворил ее мозг кислотой, и изгоняя из памяти ошарашенное выражение в глазах Джеймса, когда она предала его. Она чувствовала привкус крови во рту. – Татьяна? – кто-то позвал на шведском… женщина с высоким и резким от волнения голосом. – Что происходит? Наташа поднялась на корточки и вытащила нож еще до того, как поняла, что делает. – Наталья! – голос Татьяны, остановившей дрожащую руку Наташи, был ещё выше и резче. – Наталья! Она моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Другая женщина стояла в нескольких футах от неё. Она была высока и невероятно красива, как будто только что сошла с плаката, рекламирующего туры в Швецию. – Татьяна? Что происходит? – спросила она, ее беспокойный взгляд метался между Татьяной и Наташей. – Эмили, не подходи, – резко произнесла Татьяна. – Это Наталья. Она, как и я, бывшая военная, но у неё… проблемы с адаптацией. – Ой, – сказала Эмили, в ее голосе прозвучали нотки сочувствия. Она закусила губу. – Чем я могу помочь? – Просто подожди в нашей спальне. Я позабочусь о ней и все объясню позже. – Хорошо, – Эмили ушла, но, прежде чем закрыть дверь, напоследок кинула тревожный взгляд. – Эмили? – выдавила Наташа, сплёвывая кровь. – Моя жена, – пояснила Татьяна осторожным тоном, который предполагал, что она не колеблясь воспользуется слабым положением Наташи и переломает ей кости, если Наталья дурно отзовется об этом. Смех снова расцарапал Наташе горло. – Ну и кто из нас размяк? – Заткнись, – сказала Татьяна, но в ее голосе слышалась улыбка. На её свободную руку надавило что-то мягкое и пушистое. Наташа опустила голову и увидела полотенце. – Твое лицо превратилось в кровавое месиво, – сказала Татьяна. – Приведи себя в порядок, пока я думаю о том, кто мог бы знать, что случилось с Зимнем Солдатом. Этим Наташа и занялась, хотя каждое ее движение трудно давалось, как будто бы она находилась под водой. Когда она вытерла лицо, то подняла голову как раз вовремя, чтобы увидеть как в размышлении сузились глаза Татьяны. – Что? – спросила она. – Тебе не понравится мое предположение, – произнесла Татьяна, но в изгибе её губ был намёк на усмешку. Наташа посмотрела на нее, а потом вздрогнула. – Это Буллский, не так ли? Татьяна пожала плечами. – Я слышала, что он сделал себе имя как наемник. И он единственный из тех, кого я знаю, кто остался в России. – Прекрасно, – кисло пробормотала Наташа. Через секунду она просияла, озаренная внезапной идеей. – Ну, может быть, я смогу выбить из него информацию. – Если так, то ударь его пару раз от моего имени, – сухо сказала Татьяна, а затем предложила Наташе руку. Поколебавшись мгновение, Наташа засунула нож обратно в ножны, приняла помощь и встала на ноги. – Наталья, – тихо сказала Татьяна, когда Наташа повернулась, чтобы уйти. – Я слышала, ты сейчас работаешь на Щ.И.Т. – Этим я занимаюсь по собственной инициативе. – произнесла Наташа в ответ на невысказанный вопрос. – Если когда-нибудь за тобой придет Щ.И.Т., не записывай это на мой счет, – она послала Татьяне насмешливую улыбку. – К тому же, зачем им списанная убийца, которая настолько вышла из игры, что женилась? – Иди к черту, – сказала Татьяна, уже не сдерживая смех. ~*~*~*~ Наташа выследила Буллского, когда он пустил пулю в лоб человеку, который был фаворитом на выборах в небольшой африканской стране. – Они решили подстраховаться? – хмыкнул Буллский, прищурив глаза. – Нет, я здесь, чтобы поговорить, – сказала Наташа, когда они смешались с толпой. Она не удержалась и добавила: – Кроме того, если бы если бы я была альтернативным вариантом, то уже бы вывела тебя из игры и убила этого человека более изящно. Пустить пулю в лоб на середине речи, Борис? Ты серьезно? Буллский хмыкнул. – В договоре ничего не говорилось об искусности. – Конечно не говорилось, – ответила Наташа без единой капли удивления. – Если бы говорилось, ты бы не взял его. – А я почти забыл какая ты сука, Романова, – фыркнул Буллский, развеселившись. Он нырнул в ресторан и махнул официанту, давая понять, что хочет столик на двоих. – Или ты сейчас Романофф? Чертовы американцы с их нелепыми именами. – Сказал мужчина с прозвищем Титановый Человек, – парировала Наташа. Она села, ожидая, пока он не последует её примеру. – Полагаю, обмен колкостями окончен, – она проигнорировала его скептическое выражение лица и произнесла: – Расскажи мне о Зимнем Солдате. – А что тут рассказывать? Однорукий урод мертв, – хохотнул Буллский, но его смех застрял у него в горле, когда он встретил ее холодный взгляд. – Он не мертв, – сказала она. – Или по крайне мере, не был мёртв тогда, когда нам сказали об этом. – Ха, – выдохнул Буллский, откинувшись на спинку стула. – До меня доходили эти слухи, но я не обращал на них внимания. В конце концов, ты сказала, что убила его, а ты бы не стала лгать о таких вещах. – Я думала, что убила его, – спокойно сказала Наташа. На секунду выражение лица Буллского изменилось, и что-то отдаленно похожее на сочувствие промелькнуло в его глазах, но потом сменилось отвращением. – Чертов Родченко. Всегда мечтал о том, как всажу пулю в его больные ублюдские мозги. – Слухи? – напомнила Наташа. – Ходили слухи, что они держали Зимнего Солдата в заморозке, и будили только для определенных миссий, – Буллский помолчал. – И за прошедшие несколько лет я видел несколько убийств, которые напомнили мне о нем. Дай мне пару часов, и я выясню, есть ли тут связь. Она не поблагодарила его, не позволяя себе трепетать в глупой надежде. – Сколько? Он фыркнул. –Что, не веришь, что я поделился бы с тобой информацией по доброте душевной? Что же, если это он, то Зимний Солдат – мой конкурент. За это и за удовольствие от нашей встречи, я собью цену до пятисот тысяч. – По рукам. Половину сейчас, половину, когда я буду уверена в том, что твоя информация полезна. Буллский покачал головой. На секунду она подумала, что он собирается потребовать всю сумму авансом, но он сказал: – Я все еще не понимаю, почему ты вышла из игры, Романова. Не то, чтобы я не рад этому, но никогда не понимал, почему ты стала комнатной собачкой Щ.И.Т.а. Наташа не торопилась с ответом. Он бы не поверил ей в любом случае, и только высмеял, если она попыталась бы объяснить, каково это, когда Бартон направляет лук с натянутой тетивой прямо в сердце, и видит нечто большее, чем просто убийцу. Вместо этого, она пододвинула к нему салфетку. – Дай мне номер счета. Я переведу половину, мы встретимся в твоей гостинице в пять часов, и ты предоставишь мне информацию. Буллский нацарапал цифры на салфетке, и она сунула ее в сумочку. Она поднялась со стула, не обращая внимания на недоумение официанта, который подошел, чтобы принять заказ. – Разве тебе не нужно узнать название гостиницы? – спросил Буллский. Она одарила его насмешливой улыбкой. – Да ладно. Может быть я и комнатная собачка Щ.И.Т.а, но я до сих пор профессионал. В пять часов. – Сука, – пробормотал Буллский, когда ушла, и в его тоне слышалось восхищение. ~*~*~*~ За годы, прошедшие после того, как все выжившие оперативники были проданы последователями Орлова вышестоящим покупателям, было зафиксировано тринадцать убийств, по манере похожих на стиль Зимнего Солдата. Семь из тринадцати, по слухам, вели к русскому производителю оружия, компании Крона. Наташа узнала это название - Щ.И.Т. в течение многих лет пытался собрать информацию о ее владельце. Штаб-квартира Кроны была на той же охраняемой территории, что и ее здания производства. Наташе потребовалось два дня, чтобы разведать оба здания, и еще четыре, чтобы придумать рабочий план. Каждый день промедления причинял ей физическую боль, напряжение росло в ней с каждым часом. Она не позволяла себе спешить. Если Джеймс еще жив, Наташа спасет его, не допуская глупых ошибок из-за срочности. На седьмой день, ранним утром, она закрыла глаза, беззвучно извиняясь перед Клинтом. Он рисковал всем, чтобы привести ее в Щ.И.Т., и теперь она бросила его помощь ему в лицо. Час спустя, Наташа поджидала доктора Виктора Ползина на его собственной кухне и без зазрения совести использовала его кофеварку. Когда сонный Ползин прошел на кухню, с любопытством вдыхая воздух, он увидел ее и остановился как вкопанный. Она опустила чашку кофе, и направила на него пистолет. – Доктор Ползин, или будете сотрудничать, или умрёте. – сказала она бесстрастно. – Это понятно? – Я… – Ползин огляделся по сторонам, словно в поисках чего-либо или кого-либо, что могло бы помочь ему. Потом, опустив плечи, он прислонился к дверному косяку. – Да. Ч-чего вы хотите? – Вы заинтересовали меня, доктор. Почему Лукину нужен психиатр, который занимается подавлением воспоминаний о зарплате, которую он выплачивает своим людям? Цвет сошел с его лица, и Наташа почувствовала, как отступает напряжение. Она оказалась права. Джеймс был здесь. – П-пожалуйста, я не… он убьет меня! – Доктор, – сказала Наташа, улыбаясь так, что с губ Ползина сорвался всхлип. – Лукин может и убьет вас, но со мной вы будете молить о смерти. Теперь скажите мне, где вы держите Зимнего Солдата, когда он не нужен Лукину. – З-зимний Солдат? Я никогда не з-знал, как его зовут... Я буду сотрудничать! – поспешно добавил Ползин и прищурил глаза. – Я просто… у вас должен быть пропуск... – Он затих, когда она вытащила его удостоверение, и положила рядом с ним свое, практически идентичное, с вклеенной фотографией и вымышленным именем. – Ох. Что же. Я в-вижу у вас все схвачено, поэтому давайте покончим с этим. – Прекрасно, – сказала Наташа, продолжая улыбаться. – Я знала, что вы умный человек. Ей казалось, что время замедлилось, но все ее чувства обострились. Она видела, как охранник покосился на ее удостоверение, рассматривая его, прежде чем кивнул и вернул его. Их пальцы соприкоснулись, - его были грубыми, как наждачка. Однако весь путь до камеры, где держали Джеймса, она прошла как в тумане. Даже во сне лицо Джеймса ничего не выражало, а из-за раствора стазиса его черты выглядели болезненными и были бледно-синего цвета. Они сделали ему новую руку, которая могла выдержать стазис. Он не выглядел реальным, не был похож на живого человека. Даже когда Ползин нажал что-то, чтобы слить жидкость, а на лице Джеймса дёрнулся мускул, он больше походил на манекен. – Разбудите его, – сказала Наташа. – Это займет некоторое время, если вы не хотите повредить его разум, – пробормотал Ползин, и потянулся к мигающим кнопкам. – Он был в стазисе в течение двух лет. Чем дольше он не функционирует, тем более дезориентирован. Наташа оскалилась. – Функционирование? Значит вот так вы называете его пробуждения для убийств врагов Лукина? Ползин поёжился, но ничего не ответил. Казалось, прошли часы, когда веки Джеймса дернулись, и он сильно закашлял, инстинктивно поворачивая голову, чтобы выплюнуть стазис, который попал ему в рот. – Джеймс, – Наташа наклонилась над ним, не смея прикоснуться. – Джеймс, проснись. Я здесь, – мягко произнесла она по-русски. Отвлекшись, она не слышала удаляющиеся шаги Ползина, пока он не дошел до двери. – Охрана! – панически закричал он, борясь с дверью. – Охрана! Охр... – он упал на дверь, беззвучно хватаясь за нож, торчащий из его горла. Она подошла к двери, оттолкнула его труп в сторону и прислушалась. До нее донеслись встревоженные голоса. – Черт, – плюнула она и начала баррикадировать дверь. Когда она повернулась, Джеймс снова кашлял, его глаза были прикрыты. Темные волосы прилипли ко лбу, а остатки стазиса текли по его лицу, когда он попытался встать. Она бросилась к нему. – Джеймс, Джеймс, это я. Ты был в стазисе около двух лет. Ты помнишь, что случилось произошло? Джеймс уставился на нее, в его глазах промелькнуло узнавание. – Я… – он закашлял сильнее, – я помню. Напряжение в ее плечах спало. – Джеймс… – Я помню, что ты стреляла в меня, – бесцветно продолжил Джеймс. А потом ударил ее своей бионической рукой. Она упала, больно приземлившись, и отползла назад. – Джеймс, – повторила она, не обращая внимания на боль от выбитого переднего зуба и наполняющую рот кровь. – Я знаю, что ты злишься, но я здесь чтобы помочь тебе. – Ты сдала меня Родченко. Ты знала, что он сделает со мной, – сказал он, ярость в его голосе разгоралась всё сильнее. – Я не знала! – возразила она, переключившись на английский. – Я не знала, кто ты на самом деле, Джеймс, не знала, что Родченко сделал с твоим сознанием! Теперь знаю. Поэтому я здесь. Джеймс уставился на нее. – Как бы я хотел тебе верить, – ответил он, и его голос не был похож ни на Джеймса, ни на краткий проблеск Баки. Этот голос был утомленным, в нем скользило сожаление. Он подошел к двери, сметая баррикады. Он вышел из комнаты. Она услышала крики, потом вопли. Наташа с трудом поднялась на ноги и выплюнула зуб, который выбил Джеймс. Прикинув, она вытащила нож – силы внутренней безопасности Лукина были впечатляющими. Джеймсу могла понадобиться помощь. Когда она медленно вышла в коридор, она поняла, что недооценивает ярость Джеймса. – Я, как и ты, хочу выбраться отсюда. Я знаю, ты не доверяешь мне, но я знаю где выход. Джеймс улыбнулся, и эта улыбка одновременно была и не была улыбкой Зимнего Солдата. Его лицо окропила кровь, она же была на его волосах. – Я тоже, Наталья. Это называется входной дверью, – сказал он. И выстрелил в нее. Она уже начала уходить из опасной зоны когда он поднял пистолет, но даже Черная Вдова не могла избежать пули Зимнего Солдата. Удар сбил ее с ног. Она упала на спину, щурясь в потолок. Боль медленно расползлась по ее груди. Ее мысли спутались, мир вокруг потерял четкость. Несмотря на боль, ее губы тронула улыбка. – Идентичные пулевые ранения, – произнесла она, слушая свой голос, слишком далёкий и мечтательный, чтобы беспокоиться. – Дураки скажут, что это романтично. Джеймс присел рядом с ней. Она могла видеть что он крепко сжал челюсти, его глаза были в тени. Он вложил ей в ладонь нечто, что она опознала как ткань, и силой прижал ее руку к ране. Ее пронзила острая боль, мгновенно приводя в сознание. – Продолжай прижимать рану, и ты проживешь достаточно, чтобы Лукин добил тебя. – Джеймс, – выдохнула она. Она не могла позволить ему уйти. Он вообще знал, в какой сейчас год? Она схватила его за запястье свободной рукой, проигнорировав холодный взгляд. – Стив… он жив… – кровь наполнила ее рот. Она поперхнулась ей. Выражение Джеймса на секунду стало мягким и уязвимым, в его глазах промелькнула тоска, а потом его лицо стало похоже на застывшую жестокую маску. – Стив погиб на войне. Я хорошо это помню. – Нет, – прохрипела она. Каждое слово причиняло адскую боль, но она продолжила. – Нью-Йорк. Щ.И.Т. Капитан Америка. Спроси его. – Если бы ты не умирала, я бы убил тебя за эту ложь, Наталья, – выплюнул Джеймс. В ее ушах снова гремел рев, который разносился словно взрывы. Это было странно, она никогда не реагировала так на потерю сознания, даже когда давным-давно чуть не истекла кровью в Сербии. – Нью-Йорк, – прошептала она, или попыталась прошептать. Было трудно дышать, а еще труднее вдохнуть достаточно кислорода, чтобы говорить. – Джеймс. В Нью-Йорк. Стив. Он не ответил. Сдаваясь, она закрыла глаза. Отдаленно, словно из другой комнаты, она услышала, как кто-то прокричал: – Баки! – Стив, – проговорил Джеймс, а затем добавил что-то, чего Наташа уже не слышала. – Я думал, что ты мертв. Она попыталась открыть глаза, но никак не могла сосредоточиться. Кроме того, человек, обнимающий или дерущийся с Джеймсом не мог быть Стивом. Он не носил его костюма. – Нат. Мы вытащим тебя отсюда. Нат? – Клинт. Даже стоя одной ногой в могиле, она узнала его голос. Она попыталась улыбнуться. – Буллский, – она должна была догадаться. Клинт убрал с ее лица волосы, и она стойко стерпела этот жест. – Сколько? Даже через гул она различила улыбку в его голосе. – Я думаю он рассчитывал получить четверть миллиона, но когда Стив сломал ему нос, он выложил все бесплатно. Теперь помолчи и позволь Баннеру осмотреть тебя, хорошо? – Ученый. Не. Врач, – запротестовала она, слишком слабая, чтобы даже напрячься от мысли о том, как руки Баннера будут касаться ее. Он мог доказывать, что способен управлять Халком девяносто процентов всего времени, но в оставшиеся десять процентов она не доверяла и боялась его. – Верно, но из того, что мы имеем, я ближе всего ко врачу, поэтому тебе придется потерпеть меня, – сухо заметил Баннер. Он коснулся места рядом с раной, его руки были теплыми и аккуратными, но даже мягкие прикосновения вызывали боль. Она не издала не звука, но Баннер сказал: – Прости. Будет больно. – Да, – выдохнула она. Темнота надвигалась на нее, и когда она потеряла сознание, боль отступила. ~*~*~*~ Когда Наташа проснулась после операции, рядом с ее кроватью в кресле сидел Стив. – Ты должна была позволить мне пойти с тобой, – сказал он без предисловий. – Клинт не сказал тебе? – хрипло спросила она. Похоже, она была на сильных обезболивающих, потому что ее мысли разбегались, а язык был ватным. – Что ты убила Баки? Да, он упоминал это, но Баки жив, и сейчас под стражей Щ.И.Т.а, и мне интересно, как все было на самом деле. – Внедрение воспоминаний. Я думала, что убила его. Она видела, как понимание расцветает на лице Стива, отчасти смягчая напряжение в его широких плечах. Она облизнула губы и поморщилась прежде, чем он предложил ей стакан воды. Она позволила ему держать стакан, пока медленно пила, стараясь не возмущаться, потому что одно ее плечо было в бинтах, а другая рука слишком дрожала, чтобы ей можно было удержать стакан. Она выпила всю воду и прочистила горло. – Я ушла, чтобы вернуть его тело, и получить для тебя ответы на некоторые вопросы. – И ты узнала, что он еще жив, – Стив покачал головой. Его глаза блестели. Она опустила взгляд на белые простыни, не желая быть свидетелем слез Капитана Америки. Через минуту он прочистил горло, и она взглянула на него. Следов слез уже не было. – Спасибо, – сказал он. – Кстати, Баки передает, что сожалеет о том, что стрелял в тебя. – Не сожалеет, – мгновенно отозвалась Наташа. Стив нахмурился, наполовину смущенный тем, что его поймали на лжи, наполовину озадаченный тем, как ей показалось, что Джеймс и правда не извинился. – Нет, не сожалеет. – Не волнуйся, – заверила она его. – Я это заслужила. Выражение лица Стива выдало его сомнения, но он не стал спорить. Она моргнула, и смогла сосредоточится настолько, чтобы осознать неприятный факт. – Щ.И.Т. держит его под стражей? – когда Стив кивнул, она нахмурилась. – Что Фьюри собирается делать с ним? Стив посмотрел на свои руки. – Зимний Солдат убил много людей, – тихо сказал он. – Фьюри пытается убедить Совет, чтобы Баки не судили за эти преступления, но… Наташа выплюнула русское ругательство. – Вытащи меня из кровати, – потребовала она, пытаясь сесть, игнорируя головокружение и взрыв пульсирующей боли в груди, которую не смогли заглушить лекарства. – Я лично предстану перед Советом, расскажу им, что ему промыли мозги… – Наташа, остановись, – сказал Стив. – Совет его и пальцем не тронет. Я обещаю. Она опустилась на подушку. – Что Джеймс рассказал тебе? По выражению лица Стива, она поняла, что немного. – Если будет необходимо, скажи им, что однажды он смог вырваться из-под контроля и сразу же попытался сбежать и вернуться в Америку. Это была не вся правда, но это могло бы сработать. Стив улыбнулся. – Скажу. Теперь тебе нужно немного отдохнуть. Еще бы несколько сантиметров, и пуля попала бы в сердце, – Стив, а потом вскинул брови, гадая, почему она рассмеялась. Она не стала объяснять, что Зимний Солдат никогда не промахивается. ~*~*~*~ Следующим посетителем был Клинт. – В следующий раз ты возьмешь меня с собой, – сказал он, окинув её взглядом, не терпящим возражений. Он тряхнул головой и задал вопрос с оттенком черного юмора: – Боже, Нат, я думал, что ты профессионал. Какой про получает пулю от собственной цели? – Иди к черту, – мягко ответила Наташа. Клинт усмехнулся и плюхнулся на кровать у нее в ногах. Казалось, это было небрежное движение, но она знала, что он сделал это с большой точностью, чтобы не потревожить её. – Я волновался, – сказал он. – Теряешь реакцию на старости лет? Были времена, когда ты могла уклоняться от пуль так же хорошо, как Нео. – Заткнись, Бартон, – сказала она, позволяя некоторой нежности окрасить ее голос. – У тебя уже было достаточно проблем со Щ.И.Т.ом после Локи. Клинт легко пожал плечами. – Ну, они не могут меня наказать, после того, как сам Капитан Америка покинул пост и пошел искать тебя. Это будет лицемерно. Наташа позволила себе улыбнуться. – Хорошо. – Фьюри до сих пор спорит с Советом, и пока Кэп поддерживает его, я уверен, что Барнс в безопасности, – он фыркнул. – Хотел бы я посмотреть на смельчака, который попробует прикоснуться к нему без разрешения Кэпа. Он выглядит так, будто прибьет любого, кто косо взглянет на Барнса. – Хорошо, – повторила она мягче, и Клинт улыбнулся ей. – Кстати, я думаю, что у Старка есть видео, где Кэп мутузит Буллского. Я покажу тебе в следующий раз. – Я что угодно отдам, чтобы увидеть это, – пробормотала она, поудобнее устраиваясь на подушке, и расслабляясь под треп Клинта об удивительных злоключениях ушедших в отрыв Мстителей. ~*~*~*~ Третьим заглянул измотанный Фьюри. Он просунул голову за дверь, посмотрел на нее и отрезал: – Во-первых, Совету придется вырывать Барнса из моих холодных мертвых пальцев, так что перестань волноваться. Во-вторых, скоро придет Ксавье чтобы его осмотреть, так что мы уберем триггеры из его головы. В-третьих, если еще раз сбежишь, я поднесу твою голову на золотом блюде этому гребаному Совету. Поняла? – Да, сэр, – сказала Наташа. – Я уверен, что Бартон сообщает тебе свежие новости каждый долбаный час, поэтому не доставай меня. – добавил Фьюри, и захлопнул дверь, прежде чем она успела ответить. ~*~*~*~ Старк был бы ее следующим посетителем, если бы она разрешила его впустить. Она закрыла глаза и наслаждалась звуками его гневной тирады добрых полчаса. Затем внутрь проскользнула Пеппер, послав ей слабую улыбку. – Я просто хотела поздороваться и спросить, не нужно ли тебе чего-нибудь привезти из Особняка Мстителей, – сказала она, и подняла сумку. – Я привезла тебе кое-что из одежды. Подумала, что тебе захочется переодеться. Ее взгляд упал на бинты, но она сразу же отвела его в сторону. – Спасибо, – Наташа жестом пригласила Пеппер сесть. Они молча сидели, прислушиваясь к крикам Старка. – И как долго у Старка продолжаются его истерики? Пеппер закатила глаза, и они обе разделили раздражённый вид. Но во взгляде Пеппер была видна нежность, которой, Наташа была в этом вполне уверена, в её собственном взгляде не было. – Какое-то время, – ответила Пеппер. – У него пунктик на ранения в грудь. – Ох. Да, – сказала Наташа. Она поморщилась. – Ладно. Он может войти на пять минут, если ты обещаешь вытащить его за ухо, если он начнет подшучивать или намекать о наших с Джеймсом отношениях. – Я обещаю, – сказала Пеппер, ее лицо просияло. Она вскочила на ноги. Через две минуты, послав Наташе виноватую улыбку, Пеппер потащила Старка из палаты. ~*~*~*~ Тор прибыл на следующее утро, прихватив с собой ноутбук и коробку с DVD. – Леди Наташа, я подумал, что ты захочешь насладиться этими операми, пока идешь на поправку, – сияя, сказал он. – Я рад видеть, что тебе уже намного лучше! Она улыбнулась в ответ, и у Старка был бы сердечный приступ, если бы он узнал, что эта улыбка искренняя. Они с Коулсоном частенько выбирались послушать оперу, и после его смерти, его место мужественно занял Клинт, страдая несколько месяцев, пока Наташа не узнала, что Тор увлекается “мидгардским” театром. – Спасибо, – поблагодарила она. Когда он опустил коробку и с надеждой посмотрел на нее, она сдалась, указывая ему на стул. – Только если ты посмотришь со мной. – С удовольствием, – усмехнулся Тор. Он дал ей выбрать диск, а затем положил ноутбук так, чтобы им было удобно смотреть. Его палец завис над кнопкой воспроизведения. Непривычно тихим голосом он произнес: – Не волнуйся за своего друга, леди Наташа. Капитан не позволит причинить ему вред. И я ясно дал понять, что человека, чьим сознанием манипулируют, не должны преследовать за его преступления. Разве они не помнят, что было с Клинтоном? – Щ.И.Т. на полгода перевел Клинта на испытательный срок, – ответила Наташа. Ее слова прозвучали жестче, чем она хотела, но Тор не выглядел обиженным. Он кивнул. – Да, это и было моим предложением: испытательный срок. Дать твоему другу время, чтобы его исцелили телепаты Щ.И.Т.а, и он смог доказать, что достоин присоединиться к Мстителям. Наташа подняла бровь, его слова согрели ей душу. – А кто говорил о том, что Джеймс станет Мстителем? Тор рассмеялся, уверенный, что она шутит. – В Кроне я своими глазами видел его мастерство в бою, леди Наташа. Как только его разум восстановят, он будет отличным прибавлением в нашей команде. Наташа вспомнила взгляд Джеймса, когда он выстрелил в нее, о том, что Ксавье обмолвился, что не уверен, что сможет полностью восстановить память Джеймса. – Он был бы отличным Мстителем, – без улыбки согласилась она. – Но, я думаю, ему было бы комфортнее работать на Щ.И.Т. Тор задумчиво кивнул. – Капитан сказал тоже самое, когда я предложил ему эту идею, – он пожал плечами. – Вы двое знаете его гораздо лучше, чем я. Может он выберет Щ.И.Т. Тем не менее, я с нетерпением жду, когда смогу воевать с ним плечом к плечу, вне зависимости Мститель он или агент Щ.И.Т.а. Наташа улыбнулась и ничего не ответила. Тор понимающе кивнул. Он нажал на воспроизведение, и они уселись смотреть оперу Чайковского “Евгений Онегин”. ~*~*~*~ Баннер так и не пришел, за что Наташа в глубине души была ему благодарна. ~*~*~*~ Через неделю в ее палату вошел Стив с нерешительным выражением на лице. – Что? – спросила Наташа. Тревога сжала ее сердце, грудь охватил приступ боли. – Что-то случилось? – Баки в порядке, – заверил ее Стив. Она сдержала поток вопросов, чтобы дать ему продолжить. – Он все еще под стражей в Щ.И.Т.е. Профессор Ксавье каждый день проводит с ним несколько часов. – Тогда в чем дело? – Баки спрашивал о тебе, – Стив потер затылок. – Ну, он спрашивал Наталью. Клинт сказал, что так тебя звали до Щ.И.Т.а. – Да, – кивнула она. Ее пронзило беспокойство, и, поколебавшись, она спросила: – Что ему сказали обо мне? – Только то, что ты несколько лет работаешь на Щ.И.Т., – ответил Стив. – Он понимает, что Холодная Война окончена, но думаю, он все еще считает тебя перебежчицей. Наташа осторожно пожала здоровым плечом. – В некотором смысле он прав, – она облизала пересохшие губы. – Когда Фьюри позволит мне его навестить? – Прямо сейчас, если в ближайшие часы врачи выпишут тебя, – сказал он. Она не смогла скрыть свое удивление, и он криво улыбнулся. – Это была его первая просьба. Думаю, Фьюри посчитал это прогрессом. – Да, это прогресс, пока Баки свернет мне шею, – сухо проговорила Наташа. Она не была готова к тому, как посмотрел на нее Стив, его лицо побледнело. – Он не сделал бы этого, – сказал он, защищая друга. – Он был очень растерян, когда проснулся… – Капитан. Я пошутила, – сказала она. На самом деле нет, но она не собиралась говорить это, раз Стив был в таком ужасе. Кроме того, пока она была прикована к постели, Стив защищал Джеймса от Совета. Любой был бы на пределе, пытаясь две недели к ряду вбить в них хоть каплю разума. – Ох, – Стив облегченно вздохнул и натянуто рассмеялся. – Конечно шутила, – он шагнул к двери. – Я поищу врача. Как только он ушел, Наташа закрыла глаза, пытаясь вздремнуть. Ей нужны все ее силы для этой встречи. ~*~*~*~ Когда она входила в камеру, то постаралась сделать это как можно более шумно. Стив упомянул, что Джеймс плохо реагирует на людей, которые подкрадываются к нему. Наташа осторожно присела на стул, который Щ.И.Т. намертво прикрутил к полу. Поездка в Щ.И.Т уже успела утомить ее. Она старалась не показывать этого. – Джеймс. – Наталья, – донеслось из кровати. Его лицо было утомленным, голос тихим. Она сделала вид что осматривается, подмечая, как истощен Джеймс и его пустой рукав. Куда они дели его бионическую руку? Вероятно Старк уже где-то химичит над ней, мрачно подумала она. – Эта камера больше, чем та, в которую меня определили, когда Хоукай привел меня в Щ.И.Т, – сказала она на английском, как и советовал Ксавье. – Не могу решить задевает меня это или нет. Шутка заставила его глаза блеснуть. – Они всегда недооценивали тебя, – он говорил с его настоящим акцентом, который она слышала в той небольшой комнатке с Немовым, американский с бруклинским выговором, такой же как у Стива. – И они всегда жалеют об этом, – сказала Наташа. – Что ты хотел от меня? И если ты скажешь, что собирался извиниться, я уйду. Он боролся с улыбкой до конца, пока на его лице не расцвела его фирменная кривая искренняя усмешка. – Понял. Нет, я хотел спросить, насколько законны дела Щ.И.Т.а. Стив, кажется, доверяет этим парням, но он всегда видел в людях только хорошее, – к концу фразы его голос звучал уже кисло, а кривая усмешка превратилась в гримасу. Наташа задалась вопросом, что сказал Стив. Что Джеймс не был Зимним Солдатом, что кровь от его убийств на руках Родченко и Департаменте Икс? Джеймс не поверил бы. Она бы сама никогда не поверила, несмотря на то, что вбивала в голову Клинта, что он не несет ответственности за гибель агентов Щ.И.Т.а во время атаки Локи. – Я работаю на Щ.И.Т. уже семь лет, и пока они сдерживают свои обещания, – медленно сказала она. – Обещания? – Не использовать меня для экспериментов, чтобы воссоздать сыворотку, и сжечь мое тело, если я умру. Кривая улыбка снова коснулась его губ. – Трудно понять, выполнят ли они второе обещание, если ты еще жива. Наташа осторожно пожала плечами. – Хоукай проконтролирует, чтобы они сдержали это обещание. –Хоукай? Парень с луком? – Когда она кивнула, Джеймс сказал: – Стив упомянул, что вы близки. Вы двое, вы?.. – Он замолчал, вопросительно подняв бровь. В его голосе не было никакой ревности. Она сказала себе, что глупо злиться на это. – Нет, – ответила она, не вдаваясь в подробности. Пусть гадает. – Что тебе обещал Щ.И.Т.? – Хотят взять на испытательный срок в качестве агента. Не выезжать из города первые шесть месяцев. Разрешение на получение заданий за пределами города должны дать Фьюри и Ксавье, когда посчитают это безопасным, – Джеймс помолчал. – Стив сказал, что мне не обязательно присоединяться к Щ.И.Т.у, что он придумает что-нибудь, – наконец произнес он. – Что я отдал нашей стране достаточно. – Сказал человек, который был заморожен семьдесят лет, и снова без раздумий ставший Капитаном Америкой, – закатила глаза Наташа. Его хриплый смех звучал слишком громко в этой комнате. Они оба подскочили от неожиданного звука, а затем Джеймс опустил голову, со слабым намёком на краску на его лице. – Да, Стив всегда был идиотом, – сказал он, и в его голосе звучала такая нежность, что на секунду Наташе стало больно дышать. – Тебе не обязательно принимать предложение Щ.И.Т.а, – сказала она. – Если не сделаешь этого, жизнь станет труднее, Фьюри не потерпит тебя в городе, но Щ.И.Т., – она помолчала, пытаясь подыскать нужные слова. – Если мне нужно кого-то убить, приятно знать, что он этого заслуживает. – Больше никаких невинных жертв, – произнес Джеймс. И это не было вопросом. Наташа всё равно ответила ему: – У Щ.И.Т.а свои методы работы, но, в конце концов, они хотят остановить таких как Родченко и Орлов. Джеймс кивнул. Через некоторое время, когда молчание стало невыносимо, она поднялась на ноги. Его мягкие слова остановили ее руку, которая зависла у двери, готовая постучать и дать сигнал охранникам, что она закончила. – Стив сказал, что ты изменила имя. Думаю, теперь я должен называть тебя Наташей. Наташа смотрела в пустоту. Она сглотнула, прежде чем заговорить. – Ты единственный, кто называет меня Наталья. Я… не возражаю. Она не оглянулась, чтобы посмотреть на его реакцию, увидеть, узнал ли он ее фразу. Сколько он еще помнит? Он вспомнил ее предательство, но помнил ли он другие, хорошие вещи? Спустя мгновение он мягко произнес: – Я плохо отношусь к смене имени. Тебе идет твое имя, Наталья. Наташе хотелось прикоснуться лбом к холодной двери, хотелось на короткое, глупое мгновение, заплакать. Вместо этого она выпрямилась. – Гораздо больше, чем тебе твое прозвище, – сказала она, подражая его тону. – Баки? Серьезно? Я не буду звать тебя Баки, Джеймс. Смех Джеймса снова наполнил комнату, и она повернула голову так, чтобы стекло двери не выдало её, отразив улыбку. ~*~*~*~ Если бы позволила себе такую роскошь как сожаление, в такие моменты ей бы не хватало Коулсона. Джаспер Ситвелл был отличным сотрудником, но он не понимал ее так как Клинт или Коулсон. Она сомневалась, что он сможет понять Джеймса. Хотя Ситвелл догадался рассказать ей о предстоящей миссии Джеймса. Он обещал. – Еще слишком рано, – возразила она. Только годы многолетней практики не дали ей повысить голос. – Два месяца назад он не знал о падении Берлинской стены. А сейчас вы хотите, чтобы он пошел на задание для Щ.И.Т.а? Ситвеллу было явно неудобно. Фьюри лишь поднял бровь. – У Барнса была возможность выйти на свободу под ответственность Стива, но он согласился присоединиться к Щ.И.Т.у на испытательный срок. Это означает, что он хочет выполнять задания. Ты же не хочешь, чтобы его сдали в ООН, где его будут судить за десятки преступлений, которые можно связать с ним? Лицо Наташи ничего не выражало, но слова ярости и горечи вертелись на ее языке. – Еще слишком рано, – повторила она. – Он не готов. – Что же, агент Романофф, я надеюсь, что ты ошибаешься, – сказал Фьюри. Он повернулся к Ситвеллу. – Ты связался с Барнсом? Ситвелл поморщился, его взгляд метался от Наташи к Фьюри. – Связался, – медленно произнес он. – Барнс не ответил на мои сообщения. И я думаю, что дрессированный А.И. Тони блокирует мои звонки, потому что я не могу дозвониться ни до кого из особняка. Фьюри не выглядел удивленным. – Романофф, ты с Ситвеллом заберешь Барнса и приведешь его сюда. И пока ты не спросила, да, это приказ. – Есть, сэр, – кивнула она, и позволила ноткам гнева окрасить ее голос. Она чувствовала мрачное удовлетворение, когда Фьюри прищурился. Стив, с непримиримым взглядом и опасным блеском в глазах догнал Наташу и Ситвелла у передней двери особняка. – Он не пойдет на задание, – твердо сказал он, скрестив на груди руки, и окидывая их сердитым взглядом. – При всем уважении, Капитан, это от вас не зависит, – ответил Ситвелл, и Наташа оставила их спорить. Она проскользнула на задний двор особняка и нашла место, где можно было взобраться по стене. Она остановилась после третьего этажа, а затем вытащила свой мобильный телефон и набрала домашний номер Старка. – Агент Романофф, – ответил Д.Ж.А.Р.В.И.С. – Так как агент Ситвелл и Капитан Роджерс спорят у двери, я осмелюсь предположить, что вы пришли за мистером Барнсом? Если бы она не знала его достаточно хорошо, она бы подумала, что слышит неодобрение в механическом голосе. – Я здесь, чтобы увидеть Джеймса, а не заставить его идти в Щ.И.Т., если он сам не захочет, – сказала она. – Ты знаешь, где он? Д.Ж.А.Р.В.И.С. не отвечал, Наташа подумала, что он колеблется. Наконец, он дал ей текущие координаты Джеймса, добавив: – Он просил не беспокоить его, агент Романофф. – Я понимаю, – произнесла Наташа. – Спасибо, Д.Ж.А.Р.В.И.С.. – Пожалуйста, агент Романофф. Текущими координатами Джеймса была одна из множества спален в особняке Старка. Это была не та, которую выделил Старк, но в этом не было ничего удивительного. Она нашла правильную комнату, единственную с опущенными жалюзи. Она постучала в окно их старым сигналом, и, когда ответа не последовало, начала выдавливать стекло из рамы. Джеймс стоял перед окном и поднял жалюзи как раз в тот момент, когда она проникла в комнату. На часах было четыре часа вечера, и в комнате было темно, простыни были смяты. Обычно, кровать так выглядит, когда кто-то ворочается, ёрзает и вообще делает всё что угодно, кроме того, чтобы спать. – Большинство людей спит по ночам, – прокомментировала она, заставляя голос звучать обыденно. Джеймс глухо рассмеялся. – Большинство людей спит, – ответил он, подтверждая ее подозрения, и помог ей влезть внутрь. Как только она снова твердо стояла на ногах, она вышла за пределы его личного пространства. Она еще помнила, как чувствовала себя первые несколько месяцев после того, как Клинт привел ее в Щ.И.Т., как хотела убить любого, кто подошел бы к ней, за исключением, пожалуй, самого Клинта, как ей хотелось самой решать, кто может к ней прикасаться, а кто нет. – У парадной двери Ситвелл, – сказала она. – Хотя я сомневаюсь, что Стив его пропустит. На этот раз смех Джеймса звучал искренней. – Определенно, нет, – согласился он. Солнечный свет залил комнату, освещая его лицо, и позволяя разглядеть, как он изменился за последние несколько месяцев. Его глаза ввалились, лицо было бледным и опухшим от недостатка солнечного света и сна, и он держал себя осторожно, словно если он будет двигаться слишком быстро, то развалится на части. Наташе хотелось прикоснуться к нему. Ее пальцы ныли от глупого желания погладить по его по скуле и смахнуть спутанные волосы со лба. Сопротивляясь, она сжала руки в кулаки. – Они хотят, чтобы ты вышел на задание, – сказала она. Слабые искорки веселья исчезли из его глаз. – Кого я должен убить? – Никого, – ответила Наташа, а потом поправилась. – По крайне мере пока. – Я буду убивать за тебя, если ты попросишь, чуть не слетело с ее языка, но эти слова, должно быть, проникли в ее голос, потому что Джеймс слегка улыбнулся. – Просто дай мне принять душ, – отворачиваясь, сказал он. Несмотря на свой здравый смысл, она протянула руку и коснулась его локтя, того, что был из плоти, ее пальцы скользнули по его коже. – Джеймс, – произнесла она. Его плечи напряглись, но он не обернулся. Вместо этого, он сказал веселым, дразнящим тоном, который означал, что он пытается отвлечь ее: – У Старка даже в гостевых спальнях огромные ванные комнаты. Держу пари, что мы могли бы плавать в ванной вдвоем. Наташа смотрела на его напряженные плечи, когда он слегка наклонил голову, словно в подготовке к бою. Спустя мгновение, она кивнула и сжала его локоть. – Хорошо, – сказала она. – Сегодня я разрешаю. Джеймс повернулся к ней лицом и его губы скривились в полуулыбке. – Сегодня? А что будет завтра? Она подошла к нему вплотную, взяла его за подбородок, покрытый грубой щетиной, и наклонила его к себе, чтобы он встретился с ней глазами. – Завтра за твою хандру я надеру тебе задницу, а потом покажу, как мы можем вернуть наши долги. Ее рука скользнула на его затылок. – Наталья, – произнес он. В его взгляде было что-то необычное и даже отчаянное. – Наталья Романова. Я скучал по тебе. Он прошептал ее имя, как молитву, признание, как исповедь. Его металлическая рука коснулась шрама, который остался после его выстрела, и от этого уверенного и нежного жеста у нее перехватило дыхание. – Джеймс Бьюкенен Барнс. Никто больше не отнимет тебя у меня, – произнесла она, и это было клятвой, которую они скрепили поцелуем, когда он дотронулся до ее губ.[В мире много разных имен, но нам они не принадлежат.]