Быть истинным

      ‒ Долго ещё?       Мираж произнёс эту фразу совершенно нейтральным и будничным тоном, лишь мельком поймав взгляд водителя в зеркале. Однако этого хватило, чтобы мужчина, альфа средних лет, тут же виновато засуетился, торопливо рассказывая про пробки и одновременно, заметив, что парень обмахивается журналом, настраивая кондиционер на более комфортный режим.       ‒ Но мы непременно успеем! – горячо заверил он в конце своей сбивчивой речи.       Мираж снисходительно кивнул, показывая, что усилия альфы оценил.       За такси, конечно, платил Сотриголова. Он же сам лично вытаскивал из багажника тяжеленный чемодан и потом буксировал его к зданию аэропорта, монотонно шурша по асфальту шустрыми колёсиками. Истинный шёл впереди него легкой уверенной походкой, и белоснежный кардиган развевался за его спиной, подобно крыльям.       На входе в здание жертвой взгляда Миража стал сотрудник безопасности, привычно начавший бубнить стандартную просьбу выложить всё металлическое, но запнувшийся на середине фразы и слегка покрасневший.       Кольца и браслеты Миража, звонко позвякивая, упали в поддон, и Айзава мысленно помолился, чтобы рамка не отреагировала на ремень с массивной пряжкой. Что-то ему подсказывало, что не все окружающие смогут спокойно пережить, если омега вдруг начнёт его расстёгивать и вытягивать из петель. Молитвы были услышаны.       ‒ Тебя точно встречают? – не в силах отделаться от волнения, спросил мужчина, пока они стояли в очереди на предполётный досмотр.       Мираж плавно повёл плечами и небрежно сдул лезущую в глаза пепельно-серую чёлку:       ‒ Дэниел звонил четыре раза за последние полтора часа. Так что, полагаю, да.       Айзава вздохнул и постарался заткнуть некстати шевелящуюся внутри совесть. Он так и не смог избавиться от ощущения, что предаёт кого-то очень важного, и в итоге толкает его на самые радикальные меры. Разговор в кафе, в котором альфа окончательно подтвердил, что между ними ничего не может быть, Мираж воспринял довольно спокойно, по крайней мере, на первый взгляд. А практически сразу после выпуска собрал вещи, довольно грубо послал все лезущие к нему японские агентства и согласился уехать в США по приглашению какого-то парня, о котором Шота не знал ничего, кроме имени.       Он волновался тем волнением, которое присуще родителям – к сожалению, за все эти годы ничего большего к истинному выработать не удалось, да он и не пытался. Тем более что Мираж, дико бесившийся первые года полтора, со временем как-то успокоился, а разгадка этого оказалась весьма проста – он, как признался в кафе, понял, что у учителя кто-то есть, и со временем сумел догадаться, кто именно.       ‒ Удачи вам с Хитоши, ‒ мягко улыбнулся омега и, приблизившись, осторожно обнял Айзаву.       Аромат ирисов накрыл с головой, щекоча нос и будоража не самые целомудренные желания. Но это уже было привычно, и альфа даже не стал задерживать дыхание, лишь бережно обнял парня в ответ.       ‒ Знаешь, он ведь искренне пытался свести нас с тобой, ‒ прошептал Мираж ему на ухо, и по телу пробежали мурашки. – Давал советы, рассказывал, как правильно себя с тобой вести. Я сначала думал, он заинтересовался мной и пытается хоть как-то угодить, как все остальные, а потом всё понял… Он тебя очень любит.       ‒ Знаю, ‒ выдохнул Айзава и разорвал объятия.       Они стояли друг напротив друга, и, к счастью, в голубых глазах напротив не было обиды или ненависти. Только лёгкая грусть и, пожалуй, капля сожаления. Мираж был эгоистичным, манерным, избалованным вниманием. Но плохим человеком не был никогда, и разрушать настоящие отношения в его планы не входило.       ‒ Давай, скажи это! – вдруг широко улыбнулся он, и в восхитительных глазах заплясали шальные искры. – Хотя бы мне признайся, что чувствуешь к нему!       Айзава, нахмурившись, упорно молчал, медленно начиная ненавидеть всех окружающих за излишнее внимание к их разговору.       ‒ Упрямец! – рассмеялся Мираж и, потянувшись, чмокнул мужчину в кончик носа.       Пока альфа приходил в себя после этой выходки, Мираж поспешно проскочил в зону контроля и, улыбаясь, помахал ему оттуда рукой. Айзава скользнул взглядом по его лицу, невольно пытаясь запомнить каждую деталь – аккуратные, тонкие, совсем мальчишеские черты, чуть наивный, обезоруживающе открытый взгляд голубых глаз, искренняя заразительная улыбка. Подняв руку, он сдержанно помахал в ответ. Что-то внутри него говорило, что они, хорошо это или плохо, наверняка не встретятся уже больше никогда.       Шото задумчиво скользил пальцем по экрану, решая, чем бы занять время ожидания. Играть ни во что не хотелось, переписываться особо было не с кем, и, вздохнув, он всё-таки открыл новостную ленту, хотя обычно от потока однотипных статей, восхваляющих геройские подвиги, его воротило.       На этот раз журналистам удалось Тодороки удивить ‒ заглавной новостью были Бакуго с Киришимой, но вовсе не в контексте боевых заслуг. Их фото, сделанное папарацци на каком-то рок фестивале, заставило Шото невольно затаить дыхание. В свете разноцветных прожекторов, на фоне беснующейся толпы, они самозабвенно и сладко целовались, синхронно показывая фотографу средний палец. Неприличный жест, конечно, был зацензурен, но угадывался однозначно.       На фото Тодороки смотрел долго. Он знал, что у Бунтаря и Бакуго в отношениях огромные проблемы, слышал все эти мерзкие слухи, мешающие обоих с грязью. Но на этом снимке, фантастически красивом и чувственном, даже лично не знакомый с парой человек бы увидел более чем достаточно. Что бы там ни происходило на самом деле у этих двоих раньше, сейчас они, похоже, сумели с этим разобраться. Шото мысленно сделал себе пометку, что потом надо будет им позвонить.       Дальше шла парочка новостей про поимку бандитов, и Шото презрительно фыркнул ‒ вот они, СМИ во всей красе. Для них первый публичный поцелуй Бакуго и Киришимы намного более значим, чем предотвращение серии ограблений. И ещё больше настроение у него испортилось, когда следом он увидел очередную статью про Миража.       Новость о переезде крайне перспективного молодого героя в США взорвала общественность и обсуждалась буквально на каждом углу. Пресса парня не щадила, пусть и не прямо, но между строк называя предателем и всячески перемывая кости. Масла в огонь подливало ещё и то, что, по слухам, за переезд Миража в значительной степени был ответственен сын заграничного героя номер один, молодой и свободный альфа. В общем, история была как раз из разряда любимых для журналистов, так что ничего удивительного, что из первой десятки новостей она не вылезала уже вторую неделю.       ‒ Господин Тодороки! ‒ звонкий голос медсестры заставил парня вздрогнуть. ‒ Проходите, пожалуйста.       Шото сделал медленный глубокий вдох, и, собравшись с силами, зашёл в кабинет. Здесь было светло и уютно, очень успокаивающе. Но парня всё равно потряхивало и доктор, прекрасно видя это, ободряюще улыбнулась.       ‒ Не переживайте, у вас всё довольно неплохо, ‒ мягко сказала она, выкладывая на стол несколько листов.       Тодороки её оптимизма не разделял, но всё-таки стало немного легче. Он проходил через всё это один, Изуку не сказал ни слова. И поэтому доктор Уэмура, со своей искренней поддержкой и заботой, стала для него единственной опорой.       ‒ У вас значительные улучшения по сравнению с анализами, которые вы сдавали в шестнадцать лет, ‒ улыбнулась женщина. ‒ Лично я бы связала это с тем, что вам удалось найти себе подходящего омегу. Вы говорили, что состоите в истинной связи?       ‒ Да… ‒ Шото стиснул руками колени, пытаясь унять дрожь.       ‒ Полная генетическая совместимость и феромонный резонанс творят чудеса. Доказательств пока не так много, но вы, определённо, стали одним из них.       ‒ Вы хотите сказать, что у меня…       Шото не смог продолжить, от волнения у него буквально пропал голос. Доктор понимающе кивнула и придвинула к нему лист с анализами, заскользив по строчкам аккуратным пальчиком:       ‒ Как видите, ваш организм откликается на стимуляцию и качественные сперматозоиды начинают вырабатываться. К сожалению, их слишком мало, чтобы была возможна беременность естественными путем. Однако для искусственного оплодотворения нам должно хватить, особенно если начинать попытки прямо сейчас, пока вы по возрасту находитесь на пике репродуктивных возможностей, ‒ женщина убрала один листок и продолжила: ‒ По принадлежности… к сожалению, данных по пациентам в схожих ситуациях мало, но если их обобщить, то получается, что высока вероятность рождения беты и, скорее всего, без причуды. Подумайте об этом и обсудите с партнёром.       Шото, сглотнув, медленно кивнул, всё ещё пытаясь прийти в себя. Пускай бета, пускай без причуды ‒ это всё такая ерунда! По сравнению с шансом всё-таки дать Изуку возможность завести детей, о которых тот так мечтал. Конечно, ещё в школе омега сделал свой выбор, и, Тодороки точно знал, не жалел о нём. Но это не значит, что он не хотел. И именно поэтому Шото не стал ничего говорить о своих походах в клинику – боялся лишний раз расстраивать и давать пустые надежды. Если уж разочаровываться, то только самому.       ‒ Скажите, доктор… ‒ тихо произнёс Шото. ‒ Насколько это вообще реально? Насколько велика вероятность благополучного исхода?       ‒ Я пока не видела анализов вашего партнёра, но если он, как вы говорите, исключительно здоров, то, с учётом возможностей современных технологий, я бы предварительно дала вам процентов сорок.       Шото вскинул голову, не веря собственным ушам, но выражение лица женщины убеждало, что ему не показалось. Он выходил из её кабинета растерянно, очень медленно, двигаясь будто под водой. В голове шумело, а пальцы никак не хотели слушаться, выбирая из списка контактов нужный номер. У них ведь правда, на самом деле может получиться. Сорок процентов ‒ это стандартный показатель, и это более чем достаточно, чтобы начинать надеяться.       ‒ Алло, Изуку? Ты ещё на работе? Я сейчас за тобой заеду… Нет, всё нормально! Просто нужно кое-что обсудить…              Конец.