*КУЧА МАЛА*
Мистер Сникерс Место мне займите Пожалуйста Пирожочек Кван ?? НаВернон Все гуд? Мистер Сникерс Супергуд Хао Тогда два места? Мистер Сникерс Нет Только мне Статус КВОн А говоришь нормально все... Мистер Сникерс Боже ПРОСТО ЗАЙМИТЕ МНЕ МЕСТО И все У меня все схвачено Д Р А Г О Ц Е Н Н О С Т Ь Я занял, хён Мистер Сникерс Спасибо Учитесь Джун *закатывает глаза* Мистер Сникерс ... Сборище идиотов...***
*СБОРИЩЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ*
Мистер Юн Котик, куда ты все время вертишься? чхвеквондо Я не понял Мистер Юн Вот я тоже не понял Тебе нужен тут еще кто-то кроме нас? чхвеквондо Я не об этом Хонг Нет-нет Мистер Юн А о чем? Хонг Никого больше не жду гЮпитер *шепотом* Н а ч а л о с ь... чхвеквондо ПОЧЕМУ ЭТО ОН КОТИК??? ну-ну Может, отложите разборки? чхвеквондо МЕНЯ ТЫ КОТИКОМ НЕ НАЗЫВАЕШЬ!! гЮпитер Упс... чхвеквондо А ТЫ ВООБЩЕ МОЛЧИ, ТЫ!! ну-ну Так Стоп Не повышай на него буквы! Мистер Юн Милый, успокойся чхвеквондо Я СПОКОЕН Мистер Юн ДОМА ПОГОВОРИМ чхвеквондо ... Хонг Ох Тише, пожалуйста Он выходит***
В зале раздались громогласные аплодисменты, когда мужчина средних лет вышел на сцену. Рядом с ним, моложавым, статным и одетым в дорогой костюм, директор казался бедным родственником. Тем удивительнее оказалось, что они с писателем — друзья еще со школьной, а потом и институтской скамьи. Сокмин, по совету Джихуна пробравшийся в зал и притаившийся в темном углу, охнул вместе со всеми. — Вообще мы с О Рион-щщи прошли вместе очень много во времена студенческие, — в этом месте директор доверительно понизил голос и наклонился к аудитории. — Знали бы вы, сколько девчонок он у меня увел... Зал наполнился смехом, что здорово разрядило обстановку. Писатель, на белой стене за которым зажглись буквы с проектора — O R I O N — пошутил, что это все неправда, хотя... Ребята снова засмеялись, а директор объявил, что передает слово гостю и ушел со сцены. ... Джису словно завороженный следил за тем, как Орион-сонбэнним спокойно отходит от края сцены и садится на высокий стул, возле которого уже настроен микрофон, а на небольшом столике рядом лежит стопка книг и стоит бутылка воды. Хани толкнул сидящего рядом Сынчоля и кивнул в сторону друга. Мингю и Вону тоже повернулись, и на их лицах расплылись почти одинаковые улыбки. Потому что вид младшего, с таким восторгом взиравшего на спикера, действительно умилял до глубины сердец. ... Сокмин слушал ровную речь, которую произносил со сцены писатель О Рион, пошутивший когда-то, что его назвали в честь созвездия и взявший себе это название в качестве псевдонима. В какой-то момент парень даже глаза прикрыл, настолько голос убаюкивал. Писатель рассказывал о том, как вообще начал сочинять истории еще в раннем детстве, как стал их записывать, как его настиг потом первый кризис, и как он с ним справился, чем ему это помогло в дальнейшем, и как он продолжает работать сейчас. На вопрос о том, почему же он пошел не на литературный факультет, а на управленческий, мужчина рассмеялся. — Тогда ведь был кризис. Мне казалось, что писательством я никогда не смогу достаточно заработать и обеспечить достойную жизнь себе, своей семье и родителям. В каком-то смысле опыт и умение писать пригодились мне и в работе по специальности. А потом, в какой-то момент, потребность писать просто взяла свое, а я решил рискнуть. Он еще много о чем говорил, давал практические советы, рекомендовал все время пробовать писать что-то новое, и не стесняться, если что-то не получается. — Обязательно участвуйте в конкурсах. Только так вы сможете понять и прочувствовать свои границы, а потом и увидеть, как их можно преодолеть. Пусть даже это и не будет просто... На слове “конкурсы” Сокмин ощутимо напрягся, вцепился побелевшими пальцами в подлокотники и широко распахнул глаза. В голове зашумело, и он отчаянно пытался выровнять дыхание. — Я знаю, что у вас недавно как раз был такой конкурс сочинений внутри школы. Я очень благодарен членам жюри и директору, которые разрешили мне ознакомиться с вашими текстами. И я позволил себе дать каждому из них свою оценку, поэтому если кто-то из участников захочет узнать мое мнение и рекомендации... — писатель сделал многозначительную паузу и внимательно оглянул аудиторию. — То вы можете взять мои ответы у директора. ... Зал зашумел. Джису в шоке прижал пальцы ко рту. Они получат личные напутствия от самого сонбэ! Казалось бы, что может быть еще неожиданнее? Оказалось, что кое-что все-таки может... ... Сокмин решил, что ослышался — настолько эта новость взбудоражила. Он не знал, стоит ли сразу отсюда бежать в кабинет директора за заветным отзывом, или дожить до понедельника, делая вид, что ему “не больно-то и хотелось”. Хотя, в понедельник это станет ему еще и подарком на шестнадцатилетие... Впрочем, это было еще не все. Потому что буквально следующие же слова заставили его внутренне сжаться в комочек, а внешне — сползти вниз по спинке кресла, чтобы его совсем не было видно. ... — Я бы хотел отдельно выделить победителей. Бронзовый призер... — писатель достал откуда-то блокнот, словно волшебник из воздуха сотворил. — Ли Чанчжун-щщи... О Рион-сонбэнним обвел глазами зал, и парень из параллельного класса поднял руку, привлекая его внимание. Мужчина приветливо кивнул. Писатель похвалил слог и манеру письма, дал краткую оценку сюжета, посоветовал потренироваться в вуалировании интриг чуть больше. Зардевшийся парень сидел с улыбкой во все лицо, пока друзья вокруг смеялись, поздравляли и тормошили его. Сокмин почти приготовился к тому, что его имя будет следующим, хотя сердце все равно предательски пропустило удар, лихорадочно забившись после. — А вот первое и второе места... — писатель снова сверился с блокнотом и поднял глаза, вопросительно вскинув бровь. — Ли Сокмин и Хон Джису? Джису, сидевший возле самой сцены, поднял руку. Чтобы было не слишком видно, что она дрожит, он сжал кулак. — Отлично. Хон Джису-щщи... А Ли Сокмин здесь? — и снова писатель обвел глазами зал, но, разумеется, парня не заметил. Потому что тот трусливо сполз с сиденья ее ниже. — Его нет, он не смог прийти. — это поднял руку Джихун, решивший держать марку. — Что же, очень жаль, — О Рион кивнул, и в дальшейшем смотрел в основном на Джису. — Возможно, вам не говорили, но я надеюсь, что директор и жюри не сильно на меня обидятся за то, что я решил все-таки озвучить свое мнение, — он оглянулся куда-то за сцену, а потом снова перевел взгляд на зал, на первые ряды. — Вы шли очень близко, почти ноздря в ноздрю. И я от души вас поздравляю, но... Мужчина сделал паузу, во время которой Джису почувствовал, как уши начинают гореть еще сильнее. — Если бы мне дали судить в одно лицо, я бы распределил места между вами совершенно иначе. Наоборот. Тишина, до этого наполнявшая зал, стоявшая там дымовой завесой, стала и вовсе почти осязаемой, тугим напряжением сдавливая грудную клетку. И только Джихун спустя несколько секунд удивленно присвистнул, разбивая оглушительное молчание. Джису почувствовал, как у него отлегло от сердца, хотя Хани, сидевший рядом, уже начал что-то недовольно ворчать. Парню даже пришлось легонько ткнуть друга локтем, тем самым как бы прося заткнуться и потерпеть до конца мероприятия. А потом он и вовсе вскочил и заговорил, сам с трудом узнавая себя и свой охрипший от волнения голос. — Я согласен с вами! — Джису произнес это и почти физически ощутил, как у него камень с души свалился. — Действительно согласны? — казалось, писатель в такое с трудом может поверить. — А почему, если не секрет? Джису сначала пожал плечами, но потом все же решился сформулировать то, что уже давно подтачивало его изнутри. — Мой текст более мягкий, и фразы четче выверены, но... — парень замялся, ощущая свою нервозность, а потом заговорил быстро и сбивчиво, словно вокруг него больше никого не было, и вообще они с писателем находились в зале тет-а-тет. — Такие тексты читать легко, но они куда менее интересны, потому что всегда можно предугадать, что будет дальше, как будто я пишу по правилам, — он снова пожал плечами. — Хотя на самом деле я так и пишу. Но у меня нет своего стиля. И я похож одновременно на всех классиков, у которых учусь, и ни на кого конкретно. А самое главное... — Джису так торопился выплеснуть накопившееся, что чуть не начал задыхаться. — Я не похож на самого себя... Он начал говорить тихо, осторожно подбирая каждое слово, но к концу его голос окреп, и сам он расправил спину и почувствовал себя куда увереннее. И лишь к концу монолога его голос снова зазвучал тихо. Заканчивал он почти шепотом. Вокруг было настолько тихо, что даже Сокмин на другом конце зала отчетливо слышал каждое слово своего давнего соперника. Писатель мягко улыбнулся и позвал парня. — Ну, что же, я очень рад, что вы и сами это понимаете. И я не говорю, что вы пишете плохо или неинтересно, вовсе нет! Но, хотелось бы добавить в ваши тексты чуть больше остроты, это верно, — он кивнул и обратился уже ко всей остальной аудитории. — Не бойтесь экспериментировать, нарушайте правила, надевайте на себя другие маски, ищите новые жанры или возвращайтесь к старым. Сейчас, пока у вас еще есть время — наслаждайтесь этим. Если вы вдруг решитесь действительно связать свою жизнь с литературой, такой роскоши у вас уже не будет... — мужчина развел руками. — Столько удовольствия от сочинения, от записывания историй. живущих собственной жизнью, вы получать уже не сможете, потому что во взрослом мире вам придется столкнуться со слишком большим количеством рамок. Вы уже никогда не будете более свободными, чем сейчас. Поэтому... — писатель встал, и большинство зрителей подались вперед, ловя каждое его слово. — Ловите момент. Файтин! Джису вскочил на ноги и захлопал первым, а потом к аплодисментам подключились и все остальные. Хани смотрел на друга с непередаваемой смесью грусти и нежности. Его ребеночек так сильно повзрослел, так вырос... Под громкие звуки оваций Сокмин, так никем и не замеченный, тихо выскользнул из актового зала и побежал домой.