Gebrochene Herzen

      Курилка транспортной компании «Деловые линии» представляла собой пару-тройку квадратных метров загаженного плевками асфальта в закутке между двух складов. В течение всего рабочего дня в ней крутились матерящиеся дальнобойщики, супервайзеры и грузчики, перетиравшие за жизнь и ругающие бестолковое начальство с его нововведениями, но сегодня, в силу отвратительных погодных условий, здесь было непривычно пусто. К шквалистым порывам холодного ветра, что гонял по территории обрывки упаковочной пленки и мелкий мусор, щедрым бонусом шел колкий, пробирающий до костей, дождь. Лужи, успевшие покрыть небольшую площадку у входа в головной офис, из которого, кутаясь в тонкое пальто, торопливо выбежал Роман, переливались радужными бензиновыми разводами, подзуживая и без того паскудное настроение флэшбэками в безвозвратно ушедшее детство. Отчего-то в такие моменты становилось непередаваемо тоскливо, и груз прожитых лет особенно тяжело давил на плечи, словно не хватало иных проблем, которые в последние несколько месяцев, да что там приукрашивать, в последние несколько лет, не давали вздохнуть полной грудью.       Залесских приподнял воротник и, развернувшись к обшарпанной стене склада, чиркнул колесиком дешевой пластиковой зажигалки. Сигарета под каплями дождя зашипела, окутывая его облаком белесого дыма, от которого на глаза навернулись едкие слезы.       - Да чтоб тебя! – ругнулся он себе под нос, сунув замерзшие руки глубоко в карманы пальто.       Перебирая пальцами мелочь, которую отсыпали сдачей утром на заправке, Роман отрешенным взглядом смотрел на проезжающие мимо груженые и порожние большегрузы. На натянутых тентах неизменно синим по белому был напечатан логотип компании - летящая сквозь пространство и время фура - одного из крупнейших транспортных предприятий города. Не то чтобы его разбирала гордость по данному поводу, но некая сопричастность к корпоративному успеху присутствовала, недаром он за шесть лет взобрался по крутой, если не сказать отвесной, карьерной лестнице от рядового сотрудника до начальника отдела логистики, коим является уже без малого почти три года.       - Чего не подождал, Роман Сергеич? - крикнул подбежавший в курилку Генка, обиженно выглядывая из-под накинутого капюшона куртки.       - Ты как зацепишься языком с Сашенькой, можно не только перекурить, но еще и пообедать.       - Хороша Саша, да не наша, - тут же расплылся в улыбке неисправимый ловелас местного разлива Красов. - Ну, что ты решил? Наклюкаемся в «Клюкве» в честь премии?       - От той премии уже шиш да маленько осталось, - поморщился он как от зубной боли, вспоминая о кабале, в которую сам себя загнал три года назад. - Закинул в кредит, ты же знаешь мои извечные напряги. Хочу побыстрее выплатить.       - Вот поэтому я и не женюсь, - отсыпал набивших оскомину цитат из небезызвестного фильма Генка, явно не собиравшийся довольствоваться отказом. - Посидим пару часиков, расслабимся. По кружке пива возьмем, ну или чего покрепче под погоду. Или тебе Женька совсем хвост каблуком придавила?       - Пару часов, не дольше, - через «не хочу» согласился Залесских, не потому что жена снова начнет вгрызаться в мозг, а потому как настроение оставляло желать много лучшего. - Мне еще потом до дома на такси тащиться. Придется машину до понедельника у офиса бросить.       - Семеныч присмотрит, а заплатишь, так и в Солнечный пригонит завтра с утра.       - Тоже верно, - кивнул Роман, соглашаясь на дельное предложение. - Обещал Женьке в «Икеа» съездить в выходные.       - Мебель опять присматриваете?       - Не знаю, чего она там присматривает, - рыкнул Залесских. - Если честно, уже откровенно похер. Устал от бесконечного ремонта. Знал бы, во что выльется вся эта затея с коттеджем, так и остался бы жить в квартире.       - Вот они прелести семейной жизни, - хлопнул по плечу Красов и отер мокрую ладонь о помятые брюки.       - Ладно, хватит трепаться. Пойдем работать, пока оба втык не получили, - выкидывая в урну окурок, обреченно сказал Роман. - До конца рабочего дня три часа. Если еще что-то непредвиденное на голову не свалится.       «Клюква» была маленьким уютным баром в квартале от офиса, до которого приятно прогуляться пешком после изматывающего рабочего дня. Они частенько в нем собирались на корпоративные пьянки-гулянки, приуроченные к получению зарплаты или внеурочной премии. Бармены и официанты принимали их как родных, искренне улыбались и перебрасывались шутками, предлагая отменное свежее пиво за вполне приемлемую цену. Сегодня, несмотря на взявшее в оборот ненастье, в «Клюкве» по-пятничному было многолюдно: кто-то, уже изрядно поддав, мучил расстроенную гитару унылым шансоном, кто-то громогласно, перекрикивая фоновую музыку, произносил тост юбиляру, а кто-то в одиночестве тихо посиживал в углу, уткнувшись в телефон.       Позвонив жене перед выходом с работы, Роман окончательно подпортил себе настроение очередной руганью, которые в последнее время все чаще стали вклиниваться в их, казалось бы, уже устоявшуюся жизнь. Десять лет брака многому научили, в том числе и фильтрации ненужной информации, которую Женька зачастую сливала на него тоннами, а также пресловутым компромиссам – панацея всех серьезных отношений. Он во многом шел у нее на поводу: хочешь жить в доме за городом – пожалуйста, хочешь желтенькую малолитражку – поедем купим, хочешь ребенка – пойдем по врачам, поставили диагноз «бесплодие» – давай подумаем над усыновлением. И так до бесконечности от бытовых мелочей до глобальных житейских рокировок, потому что так правильно, так воспитали, так велит общество, потому что только в такой системе расставления приоритетов существуют счастливые семьи. И никто никогда, ни разу не спросил самого Залесских, а собственно, как дорого все это ему обходится? Три года без отпуска и ненормированный рабочий день, отказ от собственных желаний, какими бы пустяковыми или откровенно глупыми они ни являлись, забвение друзей, с которыми некогда были и в горе и в радости…       - Я по пиву сегодня и чего-нибудь пожрать. Ты как? - вопрошал Генка, развалившись напротив.       - Да так же, наверное, - откликнулся Роман, листая пухлую папку меню.       Пока официант, перешучиваясь с Красовым, расставлял на столе принесенный заказ, Залесских рассеянным взглядом обводил привычный интерьер излюбленного бара, панорамные окна которого выходили на узкую улочку. Дождь по-прежнему поливал едва проклюнувшуюся траву на газонах вдоль дороги, собирался в мутные бурлящие ручьи у бордюров, разливался в непреодолимые прохожими лужи и обещал собой скорое приближение апреля. Весна всегда благотворно на него влияла, из каких-то потаённых резервов брались новые силы, и жизнь начинала играть яркими красками, но в этом году что-то пошло не так.       Расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке, Роман ослабил узел надоевшего галстука и откинулся на спинку мягкого дивана. Генка что-то вещал о планах на отпуск, который начинался сразу после майских праздников - везунчик, делился соображениями по поводу открытия нового направления в компании - весьма спорного, и даже соизволил высказаться, чего раньше за ним никогда не водилось, о самодуре директоре, который решил регламентировать перерывы на перекур, оптимизируя трудовой распорядок сотрудников. Все это шло параллельно поглощению мясной и сырной нарезок, шашлыка из свинины и светлого нефильтрованного из частной пивоварни. Отчаянно хотелось курить, но выбегать на улицу, пусть и под навес, изрядно ломало, оттого он несколько нервно крутил в пальцах зажигалку, да нет-нет вставлял реплики в неиссякаемую речь приятеля по работе.       - Ну, а у тебя что опять? - уже пьяненько заглядывая в глаза, поинтересовался Генка. - С усыновлением все утрясли?       - Лучше не спрашивай, - махнул рукой Залесских и отхлебнул пива. Больная тема. Тема, которую он однажды в сердцах вывалил Генке, за что и расплачивался излишним любопытством последнего или участием, черт его знает, как оно на самом-то деле. - Документы все наконец-то собрали, спасибо Левке, помог. Курсы опекунства прошли. Теперь ждем проверку жилищных условий, поэтому и засуетились с ремонтом второго этажа. Какая-то там спец. комиссия. Я толком не вникал. Захотела ребенка, пусть сама занимается. Мое дело обеспечивать.       - Уже определились?       - Если бы, - устало сжав переносицу пальцами, ответил Роман. - Меня не покидает ощущение, что мы говорим с ней не о ребенке, а о товаре, который пришли выбрать в магазин. У того глаза не те, у той волосы, а тот вообще страшненький, кривой, косой и далее по списку. Я когда приезжаю в детдом, меня всего колотить начинает от жалости к этим брошенным детям, а Женька ходит как ни в чем не бывало, крутит головой по сторонам и перебирает. Мне в такие моменты хочется от души обо что-нибудь ее приложить, чтобы в себя пришла. Ты бы видел их глаза, когда они на тебя смотрят, там столько боли и надежды, что хочется, поджав хвост, трусливо бежать. Потому что понимаешь - всем помочь невозможно, - он тяжело вздохнул и залпом прикончил кружку, грохнув ею по столу. - Я был уверен, что она решилась на этот шаг, все тщательно взвесив. Мы оба шли к этому долгие полтора года, несмотря на все трудности. Думал, возьмем совсем мелкого, новорожденного отказника. Но нет, оказалось, что ей не хочется возиться с грязными памперсами, не спать ночами и бросать работу. Она вдруг заявила: пять лет - это оптимальный возраст. Я уже жалею, что пошел у нее на поводу. Не можешь родить, и хер бы с ним, как будто кто-то просил. Заведи кошку-собаку, рыбок, наконец. Она не готова к этому, не готова. Это очередной ее бзик, который пройдет, как только она по-настоящему хлебнет этого самого материнства. А все почему? Потому что у всех уже есть дети, она одна как дура и поговорить-то на работе не о чем. Люди на нее косо смотрят.       - Так может, разведешься, пока не поздно? Найдешь себе девку помоложе, ты, Роман Сергеич, еще мужик хоть куда, да своих детей настрогаешь, чем чужих воспитывать, - посоветовал Генка с высоты своего недюжинного холостяцкого опыта. - Мало ли, какие там родители были? Гены оно дело такое, рано или поздно один хрен вылезут наружу, - Красов махнул рукой, подзывая официанта, чтобы повторить еще по одной.       - Я вообще детей не хотел. И не хочу, - устало ответил Роман, выпитое пиво расслабляло и затуманивало мозг. - Когда мне с ними заниматься, если я по уши в работе и в долгах за дом? Мне еще два ляма выплачивать. Все, что я сейчас хочу, это свалить подальше, куда-нибудь на берег моря дикарем, жить в палатке, валяться под солнцем сутками, чтобы потом шкура в три слоя слезала, пить вино, жрать мясо и ни о чем не думать. Вообще ни о чем.       - Нахера женился так рано? - риторически спросил Красов, уже изрядно наподдав.       - Идиотом был, - едва слышно выдохнул Залесских и, посмотрев на часы, заметил, что засиделся гораздо дольше, чем изначально планировал. Время подбиралось к двенадцати, пока на такси доедет до дома второй час ночи будет. - Погнал я, пожалуй, Ген. И так лишка выпил, а завтра еще дел по горло.       - Да я ж еще нам по одной заказал. Ну, Сергеич…       Поселок Солнечный находился в пятнадцати километрах к югу от города. Некогда маленькая полузаброшенная деревенька на берегу живописного озера лет десять назад начала отвоёвываться коттеджами состоятельных горожан, которые, в конце концов, вытеснили развалившиеся деревенские избы и сараюшки. Земельный участок Залесских получил в подарок на свадьбу от родителей, которые купили его тогда еще по грошовой цене. Так он и стоял долгое время, зарастая молодыми сосенками и кустарником, пока Женьке не стрельнуло в голову жить за городом – вроде как это престижнее, чем квартира в спальном, пусть и новом, районе. Пришлось идти на поклон к отцу, чтобы помог со строительством, а там, когда стены уже подпирали крышу, и самому потуже подпоясывать поясок и оббивать пороги многочисленных коммерческих банков. Кредит на отделку и ремонт Роману дали без лишних проволочек и вот уже три года он упахивался на работе по будням, а в выходные упахивался в доме, чтобы реализовать дизайнерские задумки своей благоверной - спасибо отцу, научил пользоваться руками по назначению.       Первый этаж был полностью готов и обжит, а вот со вторым возникли трудности - финансов категорически не хватало. Если бы не покупка машины жене, все могло бы еще быть. Тут либо одно, либо другое. Поэтому и застопорилось дело последних лет, но теперь вариантов не оставалось: кровь из носа, а оставшиеся три комнаты, включая детскую, должны быть готовы к моменту усыновления. Черт бы его побрал!       Роман отпустил такси у ворот и, запрокинув голову к черному, клубящемуся тучами, небу, ощутил на горящих щеках холодные капли моросящего дождя. В дороге немного развезло и укачало, но свежий, пусть и тяжелый от влаги, воздух, отлично приводил в чувства. Домой совсем не тянуло, да только усталость прошедшей недели неимоверно стискивала виски. Он осмотрелся по сторонам, бросил тоскливый взгляд на уходящую вдаль асфальтированную, без единой выбоины, подъездную дорожку под оранжевыми фонарями и нащупал в кармане мятую пачку сигарет. Бесполезно оттягивать время, все равно еще одной склоки с женой не миновать.       - Жень? - позвал он из темного холла, куда узкой полосой просачивался свет из гостиной. Залесских осторожно, чуть пошатываясь, прошел вперед, уже слыша гомон работающего телевизора - значит, не спит. - Привет. Чего не спишь так поздно?       Женька бросила на него испепеляющий взгляд и, демонстративно отвернувшись, словно его тут нет, прибавила громкость. Роман равнодушно пожал плечами – не больно-то и хотелось.       - Ясно. Буду спать в гостевой. Спокойной ночи.       Выйдя из гостиной, он устало направился в гостевую спальню, где от случая к случаю останавливались родители или старший брат Левка. Сил осталось только на то, чтобы, не раздеваясь, упасть спиной на застеленную кровать и закрыть глаза. Мысли блуждали где-то очень далеко – нестройно-нелогично, одно цеплялось за другое, и Роман как наяву видел под сомкнутыми веками то безалаберное время, когда он, особо ни о чем не задумываясь, бегал по длинным коридорам института с лекции на лекцию, пьянствовал с друзьями в клубах, курил самокрутки с дурью под рев «Metallica» из колонок, рубился в онлайн-шутеры сутками и был до усрачки счастлив и свободен. А потом, уже на четвертом курсе, ему пришлось жениться, и юность, как говорится, кончилась. Началась суровая проза взрослой жизни, к которой, как выяснилось позже, Залесских совершенно не был готов. Он и сейчас, если уж начистоту, каждый раз наступал себе на горло, чтобы утром, после чашки крепкого кофе и пересушенных тостов, начать новый, еще один, бестолковый по своей сути, день. Не так ему когда-то виделось свое будущее, совсем не так.       Суббота началась с немилосердного тычка в плечо. Роман приоткрыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнца, что прямиком проникало в незашторенное окно. Голова болела нещадно, выпитое накануне пиво передавало пламенный привет, обещая незабываемые выходные.       - Тебе машину привезли. Иди, принимай, - выказывая явное недовольство, громко сказала Женька и тут же ретировалась за дверь, не забыв от души ей хлопнуть.       Семеныч не подвел, доставил родную каждым кольцом на решетке радиатора «Audi А3» в лучшем виде, с отполированными белоснежными боками. Залесских, несмотря на похмелье, потрепался с ним минут двадцать за жизнь во дворе, накинул сверху пару сотен и, хапнув прохладного соснового духа, поспешил в дом.       - Что опять не так? - спросил он, как только переступил порог кухни. Ругани не хотелось, но и состояние извечной холодной войны достало уже до печенок.       Женька расфуфыренная, как будто куда-то собралась, неприступной снежной королевой восседала на высоком табурете у барной стойки, постукивая по ее поверхности ногтями, чем неимоверно выводила из себя. Роман развернулся, чтобы занырнуть в холодильник, и пробежался взглядом по набитым полкам – должна же у них быть холодная минералка и лимон, вчера с утра вроде видел.       - Вечером звонила Полина Захаровна, - наконец-то снизошла жена до разговора. - С опекунством возникли проблемы. И пока ты пьянствовал…       - А мы уже определились? – задал резонный вопрос Залесских, прервав назревающий поток ругани и нелестных обличительств в свой адрес. – Я что-то пропустил?       - Рома! - соскочила с табурета Женька, пока он, равнодушный к назревающей сцене, откручивал крышку с бутылки воды. - Я тебе уже два раза рассказывала о Еве. Как можно было забыть? Ты вообще слушаешь, о чем я тебе говорю? Это важно. Мы же только вчера утром это обсуждали. Я, как увидала этого ангелочка, сразу поняла – моя девочка. В сердце запала моментально.       - Отлично. Тогда что за трудности? – он налил в стакан минералки и выдавил в него половину лимона, терпкий аромат которого сразу же обвил всю кухню, включая столовую зону. - К проверке комиссии с мебелью успеем, ремонт уже почти закончен, осталось по мелочи. Сегодня вряд ли займусь, сама понимаешь, - Роман развел руками, - а в воскресенье ты хотела поехать по магазинам. Ну, в следующие выходные позвоню отцу, он поможет, вместе быстро закончим. Тоже мне проблема.       - При чем здесь ремонт? – взвилась окончательно Женька, на что он только поморщился и залпом осушил стакан с лимонной водой. – Не хватает каких-то документов.       - Этого не может быть, - спокойно возразил Роман. - Левка все сделал в лучшем виде. И не твоя ли Полина Захаровна еще неделю назад убеждала нас, что все просто замечательно? Никаких проблем с опекой не будет, и мы можем выбрать ребенка.       - Да откуда мне знать?       - Господи, - пробормотал он, обессиленно облокачиваясь на стойку. – Ты никогда ничего не знаешь, но раздуть из мухи слона это завсегда, пожалуйста.       - Полина Захаровна сказала, чтобы мы подъехали к ней в понедельник в первой половине дня, - причитала жена, заламывая дешевой трагикомедией руки. – Так что, возьми день за свой счет. Кто знает, сколько уйдет на все про все времени.       - Я не смогу, у меня работа, - Залесских тяжело вздохнул и, с трудом оторвавшись от барной стойки, побрел в спальню. Нужно было, наконец, принять душ и переодеться.       - Нет, ты сможешь! - вдогонку крикнула Женька. - Я не хочу, чтобы из-за какой-то бюрократической препоны мне запретили взять Еву себе. Это в твоих же интересах.