Gebrochene Herzen

      Адвокатское бюро «Де-факто» Льва Залесских находилось на одной из центральной улиц города в трехэтажном особняке, застройки середины девятнадцатого века, с пилястрами и барельефами, которые каким-то чудом пережили немилосердные времена безудержного сноса исторических зданий в бытность Советов и безвкусного повсеместного сайдинга сегодняшней России. В воскресный день служебная парковка рядом со зданием пустовала, оттого пристроить Ауди особого труда не составило. Роман сверился с часами и, молча кивнув Беккеру на выход, выбрался из машины. Взбежав по широкому крыльцу, он толкнулся в дверь и, поздоровавшись со знакомым охранником на вахте у турникета, поднялся по лестнице на третий этаж. Роберт шагал следом, не отставая, но с любопытством посматривая по сторонам на пустые коридоры и закрытые двери многочисленных кабинетов. В будние дни здесь бывало шумно и многолюдно, отовсюду раздавались звонки телефонов и отзвуки юридических консультаций, готовились десятки ответов на десятки судебных исков, составлялись договоры, подписывались бумаги.       В пустой приемной Роман подождал парня, а потом они вместе зашли в кабинет Управляющего партнера – Льва Сергеевича Залесских, который восседал за своим внушающего вида дубовым столом. Роберт кинул удивленный взгляд на Романа, потом на его брата, потом снова на Романа, пытаясь соотнести родство, которое внешне настолько разнилось, что в них вряд ли бы кто-то узнал кровных братьев. Если Залесских-старший был высоким, крепко сбитым мужиком с ранними залысинами, лет эдак под сорок, то младший являл собой его полную противоположность: среднего роста, худощавый, с густой копной темных волос, словно ему едва перевалило за двадцать пять.       - Не скажу, что рад вас видеть в вечер воскресенья, на который у меня были свои планы, но раз пришли, то проходите, располагайтесь, - Левка кивнул на стоящие напротив стола кресла для посетителей. - Чай-кофе не предлагаю, помощница сегодня выходная. А сам я не настолько любезен, чтобы оказать честь гостям.       - Не бухти как старый дед. Мы только из кафе, так что можно без лишней суеты перейти сразу к делу, - опустившись в кресло, вставил раздосадованный Роман. Понятное дело, что Левка был не рад торчать на работе в выходной, но мог бы и не показывать этого так явно. - Подготовил проект договора?       - Набросал предварительный вариант с учетом пожеланий. Предлагаю ознакомиться, если что-то не устраивает - исправим, или внесем то, что Роберт Адольфович захочет добавить, - брат протянул им наработки и выжидающе откинулся на спинку своего кресла.       Роман погрузился в чтение договора, который был составлен по всем нормативам юриспруденции, оттого продираться сквозь канцелярские формулировки делом оказалось изматывающим и нудным. Залесских перепрыгивал со строчки на строчку, с одного пункта на другой, пропуская подпункты с разъяснениями прав и обязанностей сторон. Через пятнадцать минут, в течение которых в кабинете стояла тишина, он готов был подписать все, не читая. Залесских бросил испытывающий взгляд на притихшего Роберта, который в отличие от него, внимательно вчитывался, а то и перечитывал некоторые из пунктов, шелестя страницами.       Дичайше захотелось покурить, но выходить из кабинета под носом у пышущего недовольством брата было чревато, оттого Роман посматривал по сторонам, изучая стены, увешанные какими-то грамотами, фотографиями с известными людьми города, сертификатами и вставленными в рамочки дипломами. Безусловно, наполненность офиса внушала уважение к его владельцу, громко возвещала о достижениях на выбранном поприще и об успехе в делах. Впрочем, все так и было, Левка ничуть не пускал пыль в глаза, он действительно добился высот на избранной им стезе. А ведь когда-то отец был категорически против выбора юрфака и говорил, что юристов и без того как собак нерезаных. Но брат был упорным и настырным, он доказал, что сможет не просто занять на рынке юридических услуг собственную нишу, но и оказаться в лидерах, обеспечив своему бюро безупречную репутацию и процветание.       Взгляд соскользнул со стен на сидящего рядом парня. Залесских надолго задержался на беззвучно двигающихся губах, которые что-то проговаривали, потом обвел глазами линию высоких скул со светлой, отросшей за ночь щетиной, а дальше спустился на крепкую шею, уходящую под растянутый ворот свитера. Дыхание сбилось, кровь заструилась по венам быстрее, устремляясь вниз живота, где уже сладко потянуло. Роман резко отвернулся, чтобы тут же поймать на себе внимательный взгляд брата, который всем своим видом выражал крайнюю степень недовольства. От Левки не укрылся интерес, направленный на Роберта, и от этого стало нестерпимо мерзко и стыдно, как будто грязью испачкал не только себя, но и все вокруг.       Еще через полчаса Беккер наконец-то отложил на край стола договор, состоящий из трех страниц, хрустнул шеей, разминая затекшие мышцы, а потом цепко посмотрел на Левку.       - Я хочу, чтобы в договоре было еще добавлено, что Роман является единственным опекуном Евы. А также, если по какой-то причине Ева будет возвращена в интернат, то ей будет открыт счет в банке до наступления ее совершеннолетия с определенной суммой, скажем, в тысяч пятьсот. В случае если Еве не понравится находиться в семье опекуна, если она станет свидетелем ссор между опекуном и его женой, или, что хуже, станет участником ссоры, если в ее адрес будет выдвигаться невыполнимые требования или применены неприемлемые меры воспитания, несущие вред ее здоровью как физическому, так и психологическому, она будет возвращена в интернат, при этом сторона ответчика заплатит штраф в сто тысяч рублей.       - Смотрю, парень, ты не промах - отлично подготовился, - весело хмыкнул Левка, записывая в блокнот предложения Беккера. - Что скажешь, мелкий? Согласен с требованиями второй стороны?       - Вноси все это в договор, я ничего не имею против. И добавь, что я в любом случае обязуюсь открыть счет в банке на имя Евы, куда ежемесячно буду переводить сумму в пятнадцать тысяч, но счетом она сможет воспользоваться только по достижении восемнадцати лет. Добавь еще пункт о том, что Роберт может бывать в доме и навещать сестру в любое время, я уже ему сказал, что дам ключи и выпишу пропуск в поселок. Просто задокументируй это, чтобы потом не было вопросов.       - Это можно не писать, - отмахнулся Роберт. - Мне важно, чтобы Ева была в безопасности. Остальное и так уже обговорили.       - Что-то еще?       - Нуу, остальное вроде бы все уже прописано.       - Тогда погуляйте где-нибудь часик, - сказал Левка, шурша бумагами на столе, - я пока доведу до ума договор, потом подпишем и разойдемся по домам.       Первым делом, сбежав с крыльца на мощеный тротуар, Роман с наслаждением закурил. Беккер стоял рядом и морщил нос, рукой отмахиваясь от сигаретного дыма. Но при этом он выглядел донельзя довольным, казалось, что даже его ледяной взгляд чуть подтаял и больше не выражал всеобъемлющего презрения к миру, в котором он был вынужден находиться.       - Пройдемся? - с энтузиазмом предложил Залесских, которому захотелось размять ноги, чтобы убить время ожидания.       - Тогда выбрасывай сигарету. А лучше вообще переходи на электронные, если невмоготу. Я не терплю вонь табака. Да и Еве это будет вредно, - безапелляционно заявил Роберт и окинул долгим взглядом улицу, по которой изредка проносились автомобили, а вот людей было много, сказывался вечер выходного дня. - Куда пойдем?       - Давай по парковой аллее до театра - сто лет там не был - потом до собора и обратно. Как раз уложимся.       - Главное, чтобы твой брат уложился.       - Не сомневайся в нем, он только с виду такой внушительный и неповоротливый, - заметил Роман, направляя в сторону пешеходного перехода. - А на деле тот еще живчик. Он раньше в баскетбол играл в университетской сборной, это уже позже, когда женился, расплылся и полысел.       - А ты во что играл? - со смешком спросил Роберт, когда они оказались на другой стороне улицы и пошли по аллее, усаженной липами и кустами сирени, которые в мае цвели пышным цветом, а пока стояли голые и безжизненные.       - Я со спортом, - также с ухмылкой ответил Роман, - не особо был дружен ни в школе, ни в универе. Одно время порывался, как Левка, в баскет играть, вроде как пример старшего брата заразителен, только ростом не вышел. Потом забил на это дело и начал бренчать на гитаре в местной группе, но это больше баловством было. Сейчас иной раз бегаю по утрам вокруг озера, а зимой на лыжах хожу. Но тоже без фанатизма.       - А мне без кикбоксинга поначалу херово было, - нехотя поделился Беккер, словно приоткрытая днем дверь в его сокровенное так до конца и не закрылась, - ломало знатно, когда в «Гнездо» попал. Потом отпустило. Да и кулаками я махать не перестал, там жизнь такая, что по-другому не получалось. А когда в Сельхоз поступил так вообще не до того стало, приходилось нагонять упущенное в интернате.       - Сейчас что мешает вернуться?       - Время ушло. Хотя много раз думал об этом. Да и опять все упирается в деньги.       - Думаю, стоит поразмыслить об этом основательно. Тем более проблем с деньгами больше не будет. Я всегда помогу, чем смогу, если это для пользы дела.       - Знаешь, - после минутного затишья выдал парень, - меня напрягает твоя благотворительность, как будто за ней есть какой-то подвох.       - Никакого подвоха, - тут же одернул себя Роман за излишнее желание влезть в чужую жизнь. Похоже, впредь ему нужно быть сдержаннее в своем стремлении помочь во что бы то ни стало, иначе недалек тот час, когда его пошлют нахрен с той же самозабвенностью, с какой отмудохали. - Это твое дело: воспользоваться помощью или отказаться от нее. Я не навязываюсь.       - Я подумаю, - сухо отрезал Беккер, окончательно закрываясь.       Прогулочным шагом, никуда особо не торопясь, они вышли из аллеи и направились мимо вычурного здания театра, увешанного афишами предстоящих спектаклей, вверх по улице, что огибала областной концертный зал, в прошлом Дом профсоюзов, за которым в вечернем заходящем солнце золотились купола собора, что возводился на месте некогда снесенного женского монастыря. Небо к этому часу окрасилось в бесподобные цвета, словно по нему разлили палитру ленинградской акварели - так и тянуло остановиться и, запрокинув голову вверх, неотрывно смотреть, как город окутывают апрельские сумерки. После короткого и какого-то смятого разговора больше откровенничать не тянуло, оттого они, каждый погруженный в свои мысли, лишь изредка перебрасывались ничего не значащими словами.       На город медленно опускался вечер. Зажигались фонари вдоль дорог и по аллеям парков. Ярко горели витрины магазинов и кафешек, расположенных на первых этажах зданий. Мигали светофоры на перекрестках и огромный экран на фасаде торгового центра, бьющий по глазам ослепительной рекламой.       Через час, когда парни вернулись к зданию Левкиной конторы, сделав круг по центру города, Роберт неуверенно поднял глаза на Залесских, будто собираясь что-то сказать или о чем-то спросить, но никак не решаясь.       - Что-то не так? – задал вопрос Роман, открывая перед Беккером дверь офиса.       - Добросишь потом до Сельхоза? Неохота тащиться на маршрутку, - сунув руки в карманы штанов, равнодушно бросил Роберт, словно это не он еще минуту назад, растерянно мялся рядом. - Пораньше надо добраться до общаги, чтобы успеть подготовиться к семинару.       - Вообще-то, я и так собирался тебя довезти. Мог бы и не спрашивать.       - Тогда пойдем, разделаемся со всей этой тягомотиной побыстрее. Башка гудит.       - Все-таки тебе следовало показаться врачу.       - Просто поспать надо.       Роман молча кивнул, пропуская парня вперед по коридору. Ему и самому нужна передышка после насыщенных на события последних суток. Слишком много всего произошло за короткий срок, и хорошо бы было взять небольшую паузу, чтобы переварить информацию и понять, как действовать дальше. Вроде бы все обошлось без подводных камней, даже, можно сказать, гладко. Проблема с опекой решена, ради чего, собственно, все и затевалось. Но жизнь - она еще впереди, и трудности, с которыми предстоит столкнуться, ему хотелось бы встретить во всеоружии.       У Левки уже все было готово. Чего у него не отнять, так это его железобетонного слова: сказал - сделал. Документы были распечатаны в трех экземплярах и подготовлены к подписанию. Беккер, как и час назад, расположившись в кресле для посетителей, въедливо изучил бумаги, а после подписал в тех местах, на которые ему указал Залесских-старший. Свой экземпляр Роман подмахнул, не читая. Брату он доверял на сто процентов, оттого и не сомневался в том, что его интересы, как и интересы Роберта, четко соблюдены.       С благодарностями и прощаниями не затягивали, пожав друг другу руки, они тут же вышли из офиса и сели в машину. Более ничего не обсуждая, потому как было сказано уже достаточно за сегодняшний день, Залесских тронул Ауди, направив ее к выезду из города. Впереди его ждала долгая дорога домой и выяснения отношений с Женькой.       Высадив Роберта у общаги Сельхоза и договорившись созвониться с ним на неделе, Роман по объездной поехал в Солнечный. И вроде бы день выдался эмоционально не из легких и пора было отдохнуть, чтобы морально настроиться на завтрашний рабочий ритм, а домой никак не тянуло. Потому как ехал и знал, что ждало впереди. Оттого и не гнал привычно, а тщательно следил за скоростным режимом, позволяя обходить себя спешащим лихачам. Мыслей не было, была невероятная усталость и подавленное в зародыше низменное желание. Для блага их жизни, теперь уже общей, ему не стоило давать выхода своим порокам. Ни к чему парню, суровой детдомовской закалки, который и без того хапнул много горя, знать постыдные подробности о его предпочтениях.       Да, будущее обещает быть трудным и тернистым, но Залесских постарается смотреть на него с позитивом. Теперь у него на руках маленький ребенок, судьбу которого ему доверили, так что тут придется откинуть прочь все ненужное и стать образцовым, если не отцом, то опекуном. Как он был образцовым сыном и мужем все последние десять лет.       Добравшись до поселка уже затемно, Роман загнал машину в гараж, а сам обошел дом, чтобы в одиночестве посидеть на веранде. Покурить и набраться сил перед раундом с женой. Небо к этому часу с востока заволокло тучами, которые на фоне темного неба казались совсем черными. Похоже, завтрашнее утро начнется с дождя и ветра, а так хотелось еще хотя бы чуточку тепла и солнечной весны. Он сел на ступеньку крыльца веранды, откинув голову на перила. Глаза закрывались сами собой, и Роман, отдаваясь на откуп усталости, смежил веки. И как же стало хорошо в тишине наступающей ночи, которая бросала в лицо влажную прохладу и ароматы сосны…       - Ром? - выдернул его из дремы голос Женьки.       Он встряхнулся, растер ладонями лицо, чтобы избавиться от сонливости, и, пошатываясь, встал на ноги. Потом молча поднялся по ступеням крыльца, прикрыл за собой дверь веранды и, обойдя застывшую в проходе жену, направился в дом.       - Залесских, блин, где ты был весь день?       - Подписывал бумаги на опекунство, - уже в холле первого этажа, он развернулся и удостоил ответом возмущенную Женьку. - Так что поздравь меня, теперь я официальный опекун Евы.       - Почему только ты? А я? Я все сделала, а ты опекун? С какой это стати?       «А ты идешь лесом» - хотелось ответить Роману, и он улыбнулся своим мыслям. Роберт бы не стал лезть за словом в карман, отбрил бы, не моргнув глазом, и это в нем по-настоящему забавляло.       - А ты все равно уедешь на лето работать к туркам, да и Беккер настаивал именно на таком положении вещей. Я единственный опекун и вся ответственность за его сестру ложится на мои плечи. Получилось, почти все так, как ты хотела.       - Мне это не нравится. Я пороги оббивала, договаривалась с директрисой, ездила в интернат чуть ли не каждый день, возила подарки…       - Вот как? - устало усмехнувшись, Залесских стал подниматься на второй этаж в спальню.       - Я был уверен, что это мой брат собрал все справки и подготовил документы, что это мой дом одобрила проверочная комиссия, и это именно я договорился с Робертом на подписание договора и согласия на опеку. И в случае чего - я буду платить отступные, если Еве у нас не понравится, и она вернется в «Гнездышко». Так что сделала ты, дорогая?       Женька молчала, только теребила пальцами пояс халата внизу лестницы, когда Роман оглянулся и окинул ее вопрошающим взглядом.       - Я рада, что ты решил проблему. Когда можно будет забрать девочку? Завтра?       - Нет, мы договорились с Робертом забрать ее в пятницу вечером. Чтобы у них обоих было два дня на адаптацию в новом месте.       - Ужинать будешь? - уже примирительным тоном спросила она.       - Перекушу немного после душа и чая попью. Спущусь минут через пятнадцать.       - Может, потом фильм посмотрим?       - Потом я буду спать.       Но как бы не хотелось спать, уснуть никак не получалось. Роман ворочался с бока на бок, пока его голову разрывало от мыслей. Столько предстояло сделать перед тем, как в доме появится Ева. Как-то нужно перекроить свое расписание, чтобы пораньше возвращаться с работы в поселок, выстроить новый маршрут по городу, чтобы отвозить девочку в детский садик и успевать в офис к началу рабочего дня. А еще выходные, которые они непременно станут проводить вместе с Робертом. Ведь Залесских сам предложил ему бывать в доме как можно чаще, а то и жить по несколько дней. И об этом еще не знает Женька, которая наверняка поднимет хай по данному поводу.       Но и без жены, Роман это прекрасно понимал, он один девочку на ноги не поднимет. Рядом с Евой должна быть женщина, которая, если и не заменит ей мать, то, по крайней мере, станет добрым советчиком и подругой. Так что придется за этим обращаться к матери, она, конечно, не откажет, но разве это дело - сваливать свои проблемы на родителей? Оттого голова и гудела, как разворошенный пчелиный улей, не давая спокойно забыться сном. Но при этом Залесских ничуть не жалел, что пошел на этот шаг - а с трудностями они как-нибудь справятся, пусть и не сразу.