Gebrochene Herzen

      Сейчас Роберт был искренне благодарен Морозову за то, что тот не лезет к нему с откровенными разговорами или извечными приколами. Они в полном молчании при отключенной аудиосистеме мчали по пустым улицам спящего города, который разрозненными картинками откладывался в голове, не вызывая ни малейшего отклика. Ему было плевать на все, кроме, пожалуй, того, что, кажется, он только что собственными руками раскрошил в труху лучший период своей жизни. Вряд ли Залесских простит такое. И, наверное, будет прав. Где-то за грудиной остро ощущалась разрастающаяся пустота, оттого и болело невыносимо, будто вырвали кусок плоти. Паскудно. Особенно теперь, ведь еще совсем недавно казалось, что он делает все правильно – сохраняет то, что дорого. Дорого настолько, что чужой человек, претендующий на что-то по-настоящему твое, автоматически становился врагом. А врагов Беккер всегда сокрушал, не гнушаясь вида крови. Он потер сбитые костяшки и ухмыльнулся, по крайне мере, от одного он точно избавился.       Когда Морозов припарковался во дворе какого-то дома, Роберт безучастно последовал за ним в подъезд. Где-то фоном проскочила мысль, что Валёк привез его к себе, и еще каких-нибудь полгода назад он бы посмеялся над этим как над плохой шуткой. Вот только время шуток осталось позади. Поэтому Роберт, как теленок на привязи, сначала последовал за Морозовым в лифт, а оттуда, когда они поднялись на нужный этаж, в квартиру.       - Сашка, наверное, уже спит. Поэтому давай потише, - включая свет в просторной прихожей, прошептал Валек. - Ночевать будешь в гостевой, там есть душ. Так что, все к твоим услугам. Конечно, не олинклюзив, но на четыре звезды точно потянет.       Морозов жестом велел двигаться за ним. Они прошли по коридору, свернув направо, к одной из закрытых дверей. Квартира у Валька была что надо, как и положено депутатскому внучку - с отличным ремонтом на обширных квадратных метрах. Комнатка, правда, была небольшой, но чистой и уютной. Впрочем, Роберту сейчас было абсолютно ровно на свой комфорт, он и не в таких условиях, бывало, кантовался.       - Ладно, разберешься тут сам. Постель вон в том шкафу, - раскидывая с барского плеча гостеприимство, Морозов ткнул пальцем в высоченный встроенный шкаф. - Я пошел спать. Словимся утром.       - Ага, давай, - равнодушно кивнул ему Беккер, доставая с верхней полки шкафа подушку, одеяло и комплект нового постельного белья.       Хотелось, наконец, остаться одному, лечь и выключиться, чтобы все произошедшее осталось позади. Чтобы голову наполнили дельные мысли, как разрулить ситуацию и не потерять оставшееся. Хотя осталось ли у него хоть что-то теперь? Ева была пристроена и счастлива, как может быть счастлив ребенок, которого любят и у которого все есть. А он после случившегося, скорее всего, вернется осенью в общагу. Осталось только решить, где провести месяцы лета. Вряд ли Якушев откажет в крыше над головой, но злоупотреблять добротой друга - херовая мысль, как ни крути. О Романе он предпочел вообще не вспоминать, потому что в душе сразу что-то совсем нехорошо начинало ворочаться, может быть, позже: завтра или через день, Роберт наберется храбрости, чтобы просто о нем подумать.       Сон пришел нескоро, как бы ни хотелось мгновенно вырубиться, зарывшись лицом в подушку. Сначала он долго стоял под струями теплого душа, пытаясь привести чувства и мысли в порядок, потом долго крутился на заправленной постели, переворачиваясь с бока на бок. Но, в конце концов, Беккер провалился в какую-то вязкую дрему, и сны ему снились такие же топкие и мутные как стоялая вода в болоте. Оттого, проснувшись утром, он ощущал себя более разбитым, чем ночью.       Роберт быстро собрался, навел в комнате порядок, не желая прослыть неблагодарной свиньей, и вышел в коридор. Откуда-то из-за поворота длинного коридора доносился звук включенного телевизора и аромат чего-то очень вкусного. Он вспомнил, что толком не ел со вчерашнего утра, когда перед дорогой в город его чуть ли не силком накормил завтраком Вован. Стараясь не шуметь, Беккер прошел на кухню, чтобы перехватить хотя бы стакан воды, прежде чем выдвигаться обратно в деревню.       У плиты, что-то помешивая в сковороде, от которой и шел одуряющий аромат, спиной к нему стоял парень в футболке и шортах. Обычный такой парень, может чуть щупловатый, но определенно точно ничем не выделяющийся из толпы. Роберт оглянулся, обвел изучающим взглядом кухню и только потом, выдвинув стул у круглого обеденного стола, решился заговорить.       - Доброе утро, - сказал Беккер в спину, понимая, что его присутствия не заметили. - Эй, привет! - крикнул он через несколько секунд, когда парень не проявил к нему ни малейшего участия. И только привстав со стула, Роберт увидел в ушах у предполагаемого Сашки беспроводные наушники.       Заметил его парень только тогда, когда развернулся, чтобы поставить на стол тарелку с горой зажаренных до золотистой корочки гренок.       - Бля, напугал, - вскрикнул он, забавно отпрыгивая от стола. - Привет. Ты же Беккер? Я Саша, парень Морозова.       - Да. Привет, - пожимая протянутую руку, кивнул Роберт.       - Вал говорил, что ты пока у нас побудешь, - вытаскивая наушники, заметил тот. - Завтракать будешь? Чай или кофе? Могу еще яичницу пожарить с помидорами.       - Лучше кофе. Спасибо, гренки в самый раз.       Сашка засуетился, расставляя на столе чашки и блюдца, доставая из холодильника масло и сыр. Роберт с интересом наблюдал за ним, потому что было в этом парне что-то такое светлое и солнечное, наверное, робкая улыбка, которая время от времени озаряла его лицо, когда они встречались взглядами.       - Гостей не ожидал, поэтому все по-простому. Налетай, - скомандовал он, присаживаясь за стол напротив.       - А Валёк?       - Он еще часа два будет дрыхнуть, - отмахнулся Сашка, прихлебывая горячий чай. - Потом сам поест, не маленький.       - И давно вы… ну… вместе? - поинтересовался Беккер через некоторое время, когда тишина начала давить на уши, протягивая руку к куску сыра с большими дырками. Молчать не хотелось, потому что в минуты тишины его сразу одолевали безрадостные мысли о ближайшем будущем, которое ничего хорошего не сулило.       - А ты из праздного любопытства спрашиваешь или в целях научных изысканий? - задал встречный вопрос парень, но тут же ответил: - Знакомы года полтора, встречаться начали год назад, а живем вместе полгода. А ты со своим?       - С моим? - опешил Роберт. - Я не такой. В смысле, я не гей. У меня другое.       - А чего тогда морду бить залетному пассажиру ездил? - хохотнул Сашка с набитым бутербродом ртом.       - Я смотрю, тут все знают обо мне гораздо больше, чем я сам. Каждый встречный пытается учить жизни, хотя даже приблизительно не в курсе моих дел.       - Это потому что со стороны обычно виднее. Иногда не нужно глубоко копать, достаточно посмотреть на то, что на поверхности, - не остался в долгу Сашка. И Роберт понял, что за внешностью солнечного мальчика скрывается такая же зубастая акула, как и сам Морозов. Прямо два сапога – пара.       - Ладно, - поднялся на ноги Беккер, потому что почувствовал, как начал закипать. - Спасибо за ночлег и за завтрак. Я поеду. Покажешь, где выход?       - Да успокойся ты и сядь, - спокойно ответил парень, продолжая как ни в чем ни бывало намазывать кусок булки маслом. - Мне все равно, кто ты и на кого передергиваешь под одеялом. Пожри нормально. Вал проснется, все вместе поедем к Вовану. Я ему уже отзвонился, он нас ждет.       - Может, тогда разбудишь его? - предложил Роберт, которому теперь кусок в горло не лез.       - Чтобы потом весь день смотреть на его недовольную рожу? Нет уж, уволь. Сам проснется. А ты расслабь булки, смотри какой охренительный день за окном, самое оно рвануть в деревню на речку.       Роберт перевел взгляд на незашторенное приоткрытое окно, за которым ярко светило солнце, обещая еще один жаркий летний день. Он вздохнул и опустился обратно. Хер с ними со всеми, пусть думают, что хотят. В конце концов, правду знает только сам Беккер. Хотя в последнее время, правда какая-то получается насквозь лживая.       Морозов проснулся через полтора часа. К этому моменту Роберт успел отсидеть себе задницу на диване в гостиной, куда его выпроводил из кухни Сашка. Пялясь в телевизор, он даже не пытался разобраться во вчерашнем и в завтрашнем днях, предпочитая жить конкретным моментом, в котором не было ничего, кроме пустоты за грудиной. А еще он смотрел в экран телефона, то ли ожидая звонка, то ли силясь написать сообщение. Если бы он знал наперед, во что выльется его демарш, возможно, поступил бы иначе. Хотя, черт его знает, вчера его вели гнев и жажда получить свое назад. Только в итоге гнев схлынул, уступив место боли, а свое, похоже, больше таковым не является.       - Ну, чо, народный мститель, оклемался? - Валёк был в своем репертуаре. Почёсывая голый живот, он ввалился в гостиную, сонным взглядом, что не делало его менее насмешливым, окидывая Беккера с головы до ног.       - Бля, ну ты и спать, царевна. Собирай яйца в кучу и погнали уже к Якушеву. Туда пилить полтора часа.       - Да хорош бурчать. Пойдем похаваем для начала, - Морозов громко зевнул и махнул ему рукой, выходя в коридор. И Роберту ничего не оставалось делать, кроме того, как потянуться следом.       На кухне Морозов нагло облапал Сашку, надолго присосавшись к нему в поцелуе, а потом, не чураясь присутствия постороннего человека, шлепнул в шутку по заднице, за что получил прихваткой по роже. Но рожа у него оставалась довольной, словно ничего из ряда вон выходящего не происходило. Обычное такое домашнее утро двух парней, с поправкой на то, что они пара.       - Так, ладно быстро сметаем все со стола и выдвигаемся, - снова скомандовал Сашка, разливая всем кофе из кофейника. - Я сложил уже сумку. Вован предлагает остаться у него на ночь.       - Зашибись. Значит, бухнем, - жуя остывшие гренки за милую душу, вставил Морозов, запивая все это дело кофе. - Надо только по дороге в маркет заскочить, купить вкусняшек.       Роберт смотрел на них и ничего не чувствовал – ни отвращения, ни брезгливости, ни презрения. И это было самое странное, потому что раньше он бы уже блевал где-нибудь в сторонке, если бы не махал кулаками. И эти изменения в нем не то, чтобы не нравились, а просто казались лишними. Как будто внутри него поселилось нечто чужеродное, с чем он пока никак не мог срастись в одно целое. Слишком много всего вокруг него в последнее время происходило нестандартного, что каким-то расчудесным образом отразилось на нем самом, разорвав в лоскуты прежние шаблоны. А ведь, казалось бы, что он был несокрушим в своем мировоззрении, и ничто не могло заставить его думать иначе. И это изрядно подбешивало.       В деревню к Якушеву они выдвинулись ближе к обеду. Собирался Морозов в дорогу хуже бабы на выданье. И если бы Сашка на него не прикрикнул, так бы и перебирал шмотье в гардеробной. Роберту Сашка зашел, он даже проникся к нему уважением, глядя на то, как тот строит Валька. Наверное, с таким зажравшимся баламутом мог справиться только человек, совершенно противоположного склада характера. Хотя это спокойная меланхоличность скорее всего была маской, за которой прятался настоящий Сашка. В любом случае, Беккер временами посмеивался над их шутливыми переругиваниями, пока они мчали по трассе.       - Слышь, Беккер, а ты реально немец? - подал голос Валёк с переднего пассажирского сиденья, когда его отшил с приставаниями Сашка, который вел машину.       - Нет, блядь, в четырнадцать, когда паспорт получал, решил взять левую фамилию, чтобы больше не быть Жопиным.       - А чо, тебе бы пошло, - заржал Морозов, выпуская клубы сладкого дыма. - Это вы из тех, кого в сорок пятом пригнали поднимать страну с колен?       - Нет, мы из тех, кто сам приехал в середине восемнадцатого века. Еще при Екатерине второй.       - Херасе, - присвистнул Валёк. - И что, ты прям немец-немец, без сторонних примесей?       - Насколько мне известно, да, - подтвердил Роберт, мажа равнодушным взглядом по полям, мимо которых они проносились.       - А почему не уехал в Германию? Есть же такая возможность, - продолжал докапываться Морозов.       - Есть. Там много родственников и по отцу, и по матери, которые в начале девяностых сорвались с места, но я не поддерживаю с ними связь, - нехотя ответил Беккер. - Сложно все. Возможно, когда-нибудь. Сначала нужно тут со всем разобраться.       - Ааа, что, не дает покоя опекун? Ну, чо, понятное дело, мужик видный, да еще и обеспеченный, грех на такого не зап… Бля! - вскрикнул Валёк, когда ему прилетело от Сашки. - Офонарел, что ли?       - Херни не мели. Сами разберутся. Напиши лучше Вовану, что мы подъезжаем. Пусть встречает.       Машина свернула на гравийную дорогу, и Морозов, послушав своего парня, наконец-то заткнулся. Роберт с наслаждением откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. Как же ему хотелось остаться наедине с собой и со своими мыслями. Возможно, у него даже получится позже отделаться от Валька, сбагрив его Вовану, и пойти погулять по лесу, который начинался сразу за полями фермерского хозяйства Якушевых.       Вот только его грандиозные планы так и остались планами. Стоило остановиться напротив ворот, как из дома высыпало семейство Якушевых полным составом. Чуть ли не подхватив гостей под белы рученьки, их завели на летнюю кухню, где уже был накрыт стол. Роберт закатил глаза и жалобно застонал, когда батя Вована достал бутыль мутного самогона…       Через пару часов, когда наконец-то удалось вырваться из гостеприимных объятий родителей друга, они вчетвером, забравшись на древний тарахтевший мотоцикл с коляской, ехали по ухабам пыльной дороги, что пересекала луг посередине, на берег реки. Выпив пару рюмок и до отвала наевшись хлебосольных харчей, Роберт раздобрел, и теперь наравне со всеми, выкрикивая матюки и громко смеясь, рвался окунуться в прохладную воду. Все тяготящие его мысли вылетели из головы, и он ощутил ту самую свободу и легкость, какие можно ощущать, будучи девятнадцатилетним, не обремененным проблемами парнем.       Жара к этому часу спала. Безоблачное небо бороздили птицы, из травы на обочине вылетали стрекозы и бабочки. Отовсюду пахло скошенным сеном и какими-то полевыми цветами. Он, щуря глаза от яркого, клонящегося к горизонту солнца, крепко держался за Вована, который вел мотоцикл, в то время как Валёк с Сашкой сидели друг на друге в люльке. И, черт возьми, ему нравилась эта компания и эти парни. Даже раздражающий Морозов уже не вызывал такого негатива как прежде.       - Как вчера все прошло? - подсев к нему на расстеленное полотенце, поинтересовался Якушев.       Они уже успели искупаться и сделать на спор заплыв на противоположный берег неширокой речушки, у которой не было даже названия. Роберт, смыв в себя легкий хмель холодной от бьющих со дна родников водой, теперь сидел на берегу, посматривая сквозь смеженные ресницы на то, как на песке дурачатся Морозов и Сашка.       - Не знаю. Хуево как-то. Наворотил дел, теперь не знаю, как разгребать, - откровенно признался он, хотя не было никакого желания углубляться в болезненную тему.       - Расскажешь?       - Да чо рассказывать? - вскинулся Беккер. - Вломился как дебил в квартиру этого Сергея, въебал ему. Тут Залесских в трусах нарисовался, я его чуток придушил, ладно хоть рожу не разбил, хотя очень хотелось. Потом свалил.       - Звонил Роману после этого?       - Пока нет, - потряс он головой. - Не хочу услышать, как он скажет, что знать меня больше не хочет и бросит трубку. Ты не против, если я у тебя побуду несколько дней?       - Да хоть на все лето оставайся, - развел руками Вован, - только один хрен так проблему не решишь. Да и Ева там у тебя.       - Короче, не сегодня. Может быть, завтра. Надо все основательно обмозговать.       - А ваще ты как? Смотрю, с Морозовым наладилось, - хохотнул Якушев, кивая на парней.       - Заебался я, - устало ответил Роберт, откидывая со лба отросшие влажные волосы. - Запутался. В том, что происходит. В себе. Да, блядь, во всем.       - Ну… ты это, короче… - замялся Вован, жуя сорванную травинку. - Может все-таки тебе с ним попробовать? В смысле, с Романом. Вон Валёк с Сашкой счастлив же. Любовь у них и все дела. Может у вас тоже получится. Пока ведь не попробуешь, не узнаешь. Твое это или не твое.       - Хуйню-то не неси, - Беккер толкнул плечом в плечо Вована, отчего тот повалился на песок, изгваздавшись как поросенок. - Ты чо пробовал?       - Нет, - поднялся на ноги Якушев, протягивая Роберту руку. - Но я и не мучился выбором. Я всегда знал, что чисто по бабам. Вон и с Надькой у меня все отлично. А у тебя и с бабами никак, и с мужиком тоже непонятно.       - Да в пизду вас всех со своими советами, - встав резким рывком, закричал он. - Вы еще больше все запутываете, понятно?       Разбежавшись, Роберт сиганул в воду. Достали все, советчики хреновы. Посмотрел бы он на них, будь они на его месте. Как будто он сам не мог додуматься до такой «гениальной» идеи. Ага. Попробуй. Легко сказать. Он даже с трудом представляет, что значит это «попробуй». Потрахаться с ним, что ли? Не, на такое он не подпишется ни за какие коврижки. Пусть лучше Залесских найдет себе еще пару «сергеев», чем самому жопу подставлять. Нет, нет, нет. Никогда.       В понедельник, после того, как они с Вованом проводили Валька и Сашку в город, Роберт все-таки смылся в лес. Медленно бродя меж белоствольных березок, он отдыхал душой от людей, которые норовили то и дело влезть в его жизнь. Ясно, что по доброте душевной, вот только толку от этого было ноль целых ноль десятых. Если Беккер сам в себе разобраться не может, разве могут другие? Херня все это, что со стороны виднее. Никто ничего не видит дальше собственного носа. Поэтому решать тут будет только он. То, что нужно связаться с Романом, и ежу понятно. Вот только сдался он теперь Залесских со всем своим дерьмом?       Но самое паршивое в этом, что он скучал и по Еве, и по Роману. Скучал по их тихим вечерам на веранде, скучал по дому и по своей комнате. У них было столько планов на это лето, и все пошло по пизде из-за неуемного чувства, которому он никак не мог дать названия. Все ради семьи – уже как-то не прокатывало. Ведь если отбросить эмоции, ничего с семьей бы не случилось, даже если бы у Романа появился кто-то на стороне. Можно было бы начинать беспокоиться только после того, как кто-то левый начал бы посягать на Залесских всерьез. Но Роман обещал, что никого в дом не приведет. Так какого же хрена он так взбеленился из-за Сергея? То-то и оно, что непонятно.       Во вторник Роберт уже с ума сходил оттого, что телефон молчал. Он его не выпускал из рук все время. Даже когда ходил отливать. Вован пытался что-то ему втолковать, пытался расшевелить. Все без толку. Всеми мыслями Беккер был в Солнечном. Для себя он решил, что если сегодня Роман ему не позвонит, то завтра он соберет манатки и сам выдвинется в город. В конце концов, пора было взглянуть Залесских в лицо и решить возникшие между ними проблемы. Вот только день еще подождет и поедет. Обязательно поедет, ведь он не какое-нибудь ссыкло.       Они закидывали скошенный клевер для кроликов в прицеп, когда зазвонил телефон. У Роберта даже руки затряслись, когда он увидел номер Романа. Он отбросил вилы, отошел в сторону и прежде чем нажать на зеленую трубку на экране, несколько раз глубоко вздохнул. Разговор прошел сумбурно, парень толком даже не понял, что говорил, но одно точно отложилось в голове – его позвали обратно. А значит, он возвращается домой.       Сердце билось где-то в горле, когда он прощался с Вованом у ворот дома, обещая непременно ему отзвониться. Родители Якушева нагрузили гостинцами с фермы, поэтому в машину Беккер садился как навьюченный ишак. Но хоть не с пустыми руками приедет, так что разговор будет с чего начать. По крайней мере, так казалось всю дорогу до города. А вот когда они миновали шлагбаум поселка, на Роберта снизошли сомнения. Как они теперь будут жить? Как в дальнейшем сложится их общение? Насколько все будет плохо? И удалось ли Роману утрясти с Сергеем после его ухода? Что, если они до сих пор встречаются, и все телодвижения и загоны оказались напрасны?       Дома никого не было. Ева находилась еще в садике, а Залесских на работе. Поэтому Роберт спокойно поднялся к себе, переоделся, спустился обратно на первый этаж и только потом позвонил Роману с отчетом. Проведя ревизию на кухне, он принялся разбирать сумки. Приготовленный ужин будет, конечно, слабым извинением, но с чего-то же надо начинать, верно? Под бормотание телевизора, чтобы избавиться от звенящей тишины и как-то сгладить растрепанные нервы, он суетился у разделочного стола. Первое, второе и компот – классика жанра, но хорошая еда всегда делала добрее, во всяком случае, его. Может, сработает и с Романом?       Когда Карина привезла Еву, на душе стало спокойнее и радостнее. Вот кто всегда был счастлив его видеть, поэтому дело пошло быстрее и время полетело стремительнее. Под неуемную болтовню сестры, рассказывающую все новости, что произошли за последнюю неделю в садике, Роберт запек картошку с мясом в духовке и сварил легкий овощной супчик. Ну, а вместо компота, он сотворил творожную запеканку – благо творога, как и сметаны с молоком у них теперь хоть залейся.       Беккер, не отрываясь, смотрел на часы. Залесских должен был приехать с минуты на минуту. Он всегда возвращался с работы в начале восьмого. Ева пыталась втянуть его в разговор, но он половину прослушал, прислушиваясь к шорохам на улице, чтобы не пропустить и успеть внутренне собраться. Но как бы он ни готовился, как бы ни старался сейчас быть сильным, несгибаемым, волевым, в тот момент, когда Роман появился на кухне и сказал: «Привет», от накативших чувств закружилась голова. Роберт схватился рукой за стол и попытался спрятать улыбку. Почему-то теперь совершенно не получалось быть наглым и злым. И казалось, это совсем другой человек в субботу ночью сжимал горло Залесских, на котором до сих пор оставались бледные следы синяков.       - Привет. Ужинать будешь?       - Буду.