Gebrochene Herzen

      Без постоянной языковой практики за последние несколько лет его знания скатились к весьма плачевному уровню – этот печальный для себя вывод парень сделал, просидев за переводом маленькой, на полстраницы статьи из автожурнала около часа. Похоже, он был о себе слишком высокого мнения. Дело шло туго и со скрипом, приходилось постоянно заглядывать в немецкий словарь, чтобы изучить новые для себя слова. Самое смешное, Роберт был уверен в том, что справится с переводом за считанные минуты. Не тут-то было. Одно дело разговаривать дома с родными на бытовые темы или читать художественные книги и совсем другое – работать с техническими текстами. Впрочем, эти трудности только подстегивали и бодрили. Как и льющийся из колонок мощной стереосистемы «Реквием» Моцарта.       Он расположился с ноутбуком на диване в гостиной, в высокие окна которой падал яркий солнечный свет. Ему нравилась эта уютная комната в приглушенных серо-голубых тонах, хотя… парень оглянулся по сторонам – он бы поменял в ней кое-что, особенно слишком вычурную мебель, сюда бы что-то попроще, в его излюбленном стиле минимализма, а еще лучше лофта. И не только сюда, кухню и столовую Беккер бы тоже под свой вкус переделал. Но пока об этом даже мечтать не стоит. Они только-только наладили общение после той странной во всех отношениях ночи. И следует притормозить со своими «хотелками», даже если они в первую очередь во благо самому Роману и семье в целом.       С Залесских вообще все стало непонятно и сложно. Казалось бы, в их взаимоотношения снова пришла теплота и забота, и даже подобие дружбы. Они разговаривали, вместе занимались домашними делами, делились друг с другом мыслями и новостями, приглядывали за Евой, но Роберт нутром чуял, что есть нечто такое, что не дает до конца вернуться в отправную точку. По крайней мере, в нем точно время от времени что-то неприятно ворочалось и скручивало в тугой узел кишки.       Беккер перевел взгляд на телевизор и окунулся мыслями и ощущениями во вчерашний вечер, когда они смотрели фильм. Вернее смотрел он, а Роман отрубился в самом начале, но тем даже лучше. Потому что, как бы катастрофически для убеждений Роберта это ни звучало, но фильм ему зашел. И отношения эти странные между героями, они оказались отчего-то понятны и не чужды. Более того, они что-то такое затронули в нем самом, особенно некоторые сцены, что порой обрывалось дыхание, и хотелось что-то сделать, вот только он нихрена не понимал, что именно. Отсюда и брожение в душе и в мыслях. Все эти разговоры с Вованом и подначивания Морозова, словно семенами упали на благодатную почву и уже поперли первые ростки, хотя надо бы взять косу поострее и все под корень выкосить, вот только рука не поднимается. И ему хотелось поговорить об этом хоть с кем-нибудь, кто не будет учить жизни и залезать под кожу.       Роберт потянулся к лежащему на подлокотнике дивана телефону и просмотрел немногочисленные контакты. Нашел номер парня Морозова и несколько минут сидел, раздумывая, позвонить или не стоит. Они не друзья и даже не приятели, виделись один-единственный раз, да у Якушева в деревне вместе отдыхали. Но было в Сашке что-то такое глубокое, что ли, что заставляло безоговорочно и без остатка довериться.       - Здоров, Санёк, - приветствовал он, как только на том конце взяли трубку. - Это Роберт. Беккер. Я у вас как-то ночевал…       - Привет, - после секундной заминки ответил тот. - Извини, не узнал сразу.       - Слушай, тут такое дело, - начал Роберт, - мы можем завтра где-нибудь пересечься? Разговор есть. Личный. И лучше, ближе к вечеру. Можно, конечно, и в первой половине дня, но у меня планы с сеструхой…       - Так подгребай к нам, когда будет удобно, - напряженность из голоса Сашки ушла, и он вроде бы был даже рад его слышать. - Завтра воскресенье. Я весь день дома буду.       - Нее, я бы хотел без Морозова. Он не даст спокойно поговорить. Заебет шутками.       - Вал после обеда к родителям уедет. Так что, никто тебя заебывать не будет, обещаю.       - Лады, - согласился Беккер, - только адрес напомни.       - Скину сообщением.       Откинув телефон на диван, Роберт шумно, но с явным облегчением выдохнул. Конечно, вряд ли кто-то сможет распутать тот клубок чувств и эмоций, что в нем закрутился, но возможно, Сашка подскажет хотя бы за какую ниточку потянуть. По крайней мере, перед ним отчего-то не стрёмно изливать душу, в отличие от Вована, который знал его, как облупленного, или, что хуже, Валька, который потом будет ржать над ним весь следующий семестр.       После короткого разговора настроение заметно поднялось, и Беккер вернулся к подзабытому переводу. По плану до конца дня он должен успеть перевести еще пару текстов для портфолио, а потом можно посмотреть и страницу конкурсов. Пора было начинать зарабатывать. Потому что, чтобы там ни говорил Залесских, а вносить свой вклад в семью Роберт обязан. Пусть небольшой, но расходы на себя он определенно точно покроет. А в следующем году можно будет подумать и над предложением отца Романа о практике в его строительной компании…       Он настолько погряз в текстах и в словаре, что едва не пропустил звонок, после которого настроение резко развернулось на сто восемьдесят градусов. Нет, все это понятно – он же не конченый идиот – у Романа должна быть какая-то социальная жизнь помимо работы и семьи, но, черт возьми, не бухалово с каким-то неизвестным хреном, да еще в пятницу вечером. Очень хотелось верить, что это действительно просто поход в бар с коллегой, но после Сергея доверие изрядно пошатнулось. Роберт не находил себе места. Нервы с каждым часом натягивались все сильнее, а когда Роман не явился вечером в обговоренное время, на парня снизошла такая злость, что хотелось снова ехать его отлавливать и пускать в ход кулаки.       Поужинав и уложив Еву спать, он спустился в холл и сел на первую ступеньку лестницы, откуда открывался вид на входную дверь – мимо точно не пройдет. Роберт не знал, чего стоит ожидать. И стоит ли вообще ожидать? Не превратится ли вечер с «коллегой» в ночь с очередным любовником? Этого Беккер точно ему никогда не простит, и синяками на шее дело не кончится. Конечно, никто ничего никому не обещал, да они даже не разговаривали на эту тему, но он был уверен, что теперь Залесских десять раз подумает, прежде чем лезть в еще одни сомнительные отношения. Ведь он предельно понятно объяснил, что не потерпит рядом с Романом кого бы то ни было.       Когда во втором часу ночи Роберт услышал лязг калитки в воротах, сонливость как ветром сдуло. Оторвавшись от перил, к которым привалился от усталости, он сел прямо и впился суровым взглядом в дверь, что вот-вот должна была открыться. Только почему-то все не открывалась. Беккер рывком поднялся на ноги, пересек холл и, хотел было уже выйти на крыльцо, когда дверь с шумом распахнулась, ударяясь об стену, и на него буквально вывалился пьяный в лоскуты Залесских.       - Ну, твою же мать! - громко выругался парень, подхватывая Романа под руки, чтобы тот не пропахал носом пол. - Охуеть просто.       - Меня… укачало… в такси, - через паузы попытался объяснить Залесских, одаривая стойким перегаром.       - Похоже, сильная качка была. Девять баллов, не меньше, - перехватывая едва живое тело поудобнее, ворчал он. - Да, бля, не дыши на меня и давай шевели ногами. Доведу до комнаты. Завтра поговорим.       - Угу, - согласился тот, цепляясь рукой за перила лестницы, по которой они начали подниматься. - Я вроде чуть-чуть…       - Полведра, что ли, у тебя чуть-чуть? Больше никаких, блядь, кафе с коллегами, понял? Вон цеди свое вино дома перед телевизором или на веранде. Целее будешь. Я вообще не знал, что ты можешь так нажраться, это ни в какие ворота…       - Мое ж ты любимое гестапо, - пьяно хохотнул Залесских, похлопав его ладонью по щеке. - Нет, чтобы приголубить… только бухтеть и можешь… прям как Женька, черт бы эту суку побрал.       - Я тебя щас так приголублю, до конца жизни не забудешь, - ответил Роберт сквозь неожиданно разобравший смех, ну а как иначе реагировать на это пьяное недоразумение?       - Вот так бы с самого начала, а то все мат да кулаки, - заплетающимся языком жаловался Роман, обдавая горячим дыханием. Он едва переставлял ноги, спотыкался на ровном месте, и если бы Роберт не держал его крепко за талию, давно бы свалился.       - А ты чего хотел? - между делом спросил Беккер, открывая ногой дверь спальни, когда они миновали лестницу и длинный коридор.       - Любви и ласки, - падая плашмя на кровать, ответил Залесских.       - Это ты щас типа намекаешь, что хочешь меня раком нагнуть?       - Помоги-ка лучше снять это, - возился на постели Роман, пытаясь разобраться с рукавами пиджака и рубашки, в которых запутался. - Нагнуть… нагнуться… да без разницы, можно и в другой позе… чего ты прицепился к этому раку… мне вообще нравится по-другому… - снизошел до него недоуменно тот, раскидывая по углам ботинки и носки.       Роберт, вслушиваясь в пьяные откровения, шумно выдохнул, подошел ближе и принялся расстегивать пуговицы на манжетах рубашки Залесских. Он смотрел на блаженное выражение лица Романа, от которого шло такое амбре, что начинало мутить, и почему-то улыбался. Кто-то завтра будет умирать с похмелья. Но ничего, так ему и надо, будет знать, как напиваться вусмерть.       - Ром? - позвал парень, присаживаясь на кровать рядом с Залесских, когда с одеждой было покончено. - А ты это… ну, реально хочешь со мной сексом заняться?       - Не сегодня… - промычал тот в подушку и затих.       - Да, бля, ясен хрен, что не сегодня. Я вообще спрашиваю. Ром? Рома, блядь! - он потряс отключившееся тело, потом плюнул на бесполезное занятие, встал и подошел к окну, чтобы впустить в комнату свежего воздуха. Постоял над распростершимся на кровати обнаженным мужчиной, накинул на него одеяло, чтобы тот под утро не замерз, и поспешил выйти в коридор, потому как мысли уже метались в панике по черепной коробке, заставляя частить пульс.       Плотно закрыв за собой дверь в спальню Залесских, Роберт обессиленно прислонился спиной к стене коридора. Да, пожалуй, можно, наконец, признаться себе – факт того, что Роман его хочет, несколько будоражит. А то и не несколько, а едва ли не с ума сводит. Вот только он не такой и никогда таким не был. И пора бы выбросить эту херню из головы, потому что слишком сильно его затянуло во все это дело. Но, блядь, как же хочется при этом хоть что-то сделать, чтобы понять, а возможна ли вообще между ними такая связь?       Приложившись пару раз затылком к стене, чтобы мысли приняли ясность, парень зашел в свою комнату, однако через пять минут вышел обратно. На кухне он нашел в аптечке обезболивающие таблетки, достал из холодильника бутылку минеральной воды и со всем этим добром снова вернулся в спальню Романа. Роберт постоял еще минут пять у кровати, разглядывая спящего беспробудным сном Залесских, покусал в задумчивости губы и убрался к себе.       Сон ни в какую не шел. Парень крутился, словно ему в постель насыпали пригоршню крошек, которые кололи и не давали спокойно уснуть. Мысли распирали голову, вызывая пульсирующую боль в висках. А так хотелось хоть ненадолго забыться. Но какой там забыться, когда в душе все перевернулось, и теперь ураганом кружило-вертелось, не давая ни минуты отдохновения. Роберт ругал себя распоследними словами, как он вообще додумался до того, чтобы позволить себе всерьез помышлять о сексе с Романом, и в то же время, он хотел понять сможет ли? Ну, а вдруг получится, тогда бы все сразу встало на свои места. А что, если он окончательно все испортит, и они уже никогда не смогут не то, что общаться, даже находиться в одном доме? А если допустить, что все получится, как быть тогда? Он что, реально рассматривает вариант потрахаться с мужиком? О, тогда он определенно точно ебанулся. Нет, к чертям собачьим, и Романа, и Морозова с Сашкой, забыть и больше не вспоминать никогда... Но, блядь, с другой стороны, если посмотреть на Валька с его парнем, то все кажется возможным. А может, ему с бабами ровно, именно по этой причине? Но тут еще как получится, а вдруг ничего, кроме разочарования и боли? Да нахуй! И все-таки, даже если допустить недопустимое, если попрать все свои принципы, наступить на горло понятиям, по которым жил несколько последних лет, смогут ли они по-настоящему быть вместе?       Утро задалось тяжелым не только у Залесских. Роберт заставил себя подняться в девять, чтобы успеть приготовить завтрак для Евы, хотя не мог уснуть до пяти. Оттого в глаза будто песка насыпали, но чтобы там ни происходило в душе, а жизнь продолжается. И пора бы взять себя в руки и постараться забыть о личных проблемах, посвятив время заботе о сестре. Да и к Роману не мешало бы наведаться, чтобы проверить, как он там, болезный.       Беккер по возможности быстро, забив на утренний стояк, привел себя в порядок, потом заглянул в детскую к Еве, которая еще сладко посапывала, обнимая своего огромного мишку. И только после этого зашел в спальню Залесских. Картина была расчудесная – таблеток стало на порядок меньше, да и вода плескалась в бутылке на самом донышке. Сам же Роман, обложившись подушками, смотрел на Роберта налитыми кровью глазами, при этом держась руками за раскалывающуюся голову.       - Ничего не говори, - простонал он. - И цирк, пожалуй, перенесем на завтра.       - Да ты сам как шапито, клоунов только не хватает, - прикрывая за собой дверь, с усмешкой сказал парень. - Что за повод был так нажираться? Не думал, что увижу тебя когда-нибудь в подобном состоянии.       - Ты мог бы быть потише, - поморщился Залесских, зарываясь головой под подушки. - Женька вчера позвонила. Мозг начала выносить, что пожалуется в опеку и у нас заберут Еву. И все в таком духе. Про развод, дележку имущества…       - Ебать. Вот сука наглая, - тут же вскипел Беккер. - Хер ей, а не имущество. Пусть только заявится. Я не посмотрю, что баба, отгребет по-полной…       - Да, тише ты, госпади. Башка сейчас треснет, - прохрипел Роман. - Принеси лучше воды, только лимон в нее выдави. Пожалуйста.       - А есть ты будешь?       - Да какой есть? - возмущенно откликнулся тот. - Меня все утро полощет.       - Нехрен было напиваться, как в последний день. И кстати, я после обеда уеду в город.       - Зачем? Цирк может и подождать. Завтра вместе поедем, если выживу.       - К друзьям, - хмыкнул Роберт, посматривая на отекшее лицо Залесских. - Я ненадолго, на пару часиков. Так что, ты постарайся оклематься до обеда, чтобы Ева одна не торчала. Прогуляйся с ней к озеру, глядишь, и тебе полегче станет. И пожри все-таки. Я там куриного бульона тебе сварил.       - Спасибо. Но пока я не в состоянии даже встать.       - А ты вообще помнишь, - спросил Беккер, прежде чем покинуть комнату, - как до дома доехал?       - Смутно. Мне в такси, пока добирался, совсем нехорошо стало, - Залесских подозрительно прищурился. - А что? Что-то случилось?       - Да не, - отмахнулся парень, покачав головой, - так просто спросил. Отдыхай.       В город Роберт выдвинулся ближе к вечеру, когда убедился, что в доме все пришло в относительный порядок, и Роман, пусть и не до конца, но оклемался. Он, конечно, еще мучился головной болью, но уже свободно передвигался, поел и даже почитал с Евой книжку перед обедом, расположившись в кресле на веранде. Поэтому Беккер с легким сердцем и хорошим настроением уехал, зная, что все будет хорошо у его маленького семейства. А с остальным он разберется потом.       Ориентируясь по скинутому адресу, Роберт быстро добрался на такси до одного из центральных районов. Он узнал дом Морозова, как только они завернули во двор, поэтому без проблем нашел нужный подъезд. Сашка радушно встретил на пороге квартиры и сразу повел на кухню, откуда доносились аппетитные запахи.       - Смотрю, ты основательно подготовился, - сказал Беккер, садясь за стол. - Но я ненадолго, у меня там дома Залесских подыхает с похмелья.       - Да ты знаешь, в холодильнике столько всего накопилось, а выкидывать жалко, вот решил пиццу испечь, пока Вал у родителей. Ну и ты приехал, чем не повод заняться кулинарией в свой законный выходной.       - Выглядит очень круто, - потянул носом Роберт, когда Сашка достал пиццу из духовки. - А ты работаешь? Я думал, учишься, как и мы.       - Надеюсь, и на вкус ничего, - засмеялся парень, разливая по чашкам кофе. - Налетай. На лето взял подработку, - продолжил он, разрезая пиццу на куски. - На психолога учусь в Педе, на третьем курсе.       - Офигеть, так ты старше нас? Никогда бы не подумал.       - Ненамного, - отмахнулся Сашка.       - Слушай, а Валёк когда приедет? А то у меня время поджимает…       - Через час, может, полтора, - успокоил тот. - Так что можешь начинать свой очень личный разговор.       - Хм, - Роберт нахмурился и покрутил в руках чашку. - В том-то и дело, что не знаю даже с чего начать.       - Я так понимаю, дело в опекуне твоей сестры, которого ты выслеживал на прошлой неделе?       - Типа того, - кивнул Беккер. - Что-то в последнее время у нас все как-то с ним сложно.       Сегодня ночью он по пьяни сказал, что хочет меня, не прямо в лоб, конечно, но в общем, без вариантов. Не то, чтобы я раньше не догадывался, но почему-то это меня нехило так торкнуло. А может я хотел, чтобы он меня хотел, сам не понимаю уже нихрена. И, блядь, - шумно выдохнул он, - я даже, наверное, готов попробовать. Только я нихрена в этом не разбираюсь, и… Бля, короче, я вообще в сексе полный ноль. Было давно с бабами в интернате, но и то только потому, чтобы не отличаться от толпы. Так надо было, понимаешь? Да я даже ни разу не целовался. Не буду же я шмар грязных облизывать, которым в рот хуи запихивали все, кому не лень. Не говоря уже про все остальное. Там дело было коротким: присунул, кончил и пошел дальше по своим делам…       - Такого я, конечно, не ожидал. Запущенный случай, - кивнул Сашка со своей фирменной улыбкой, но взгляда внимательного не отвел.       - Роман предположил, что я асексуал, - пожал плечами Роберт. - И я бы даже согласился, мне оно в принципе не надо было. А тут на днях фильм смотрели «Свободное падение» называется, и, в общем, встал у меня, когда они там, у машины, трахались. И это меня пиздец как напрягает. Не знаю, что со всем этим делать. Может, забить вообще? Только на душе как-то хуево очень. Я не хочу, чтобы он снова искал кого-то на стороне. Я хочу, чтобы Роман был только со мной. Наверное.       - Я думаю, тебе с ним в первую очередь нужно обсудить это. Во-первых, у него есть опыт, и он точно знает, что к чему. В отличие от тебя. А во-вторых, это тебе поможет определиться, точно ли ты хочешь этих отношений или это минутное помрачение рассудка на фоне кардинальных изменений в твоей жизни. Возможно, ты принимаешь вожделение за нежелание делиться своей новой семьей с чужими людьми. Возможно, это банальная ревность, но не такая, какую испытывают по отношению к любимому человеку, а скажем, как у ребенка к родителям, когда появляется кто-то, кто перетягивает их интерес на себя.       - Да понимаю я все это, не дебил же, - злясь на самого себя, ответил он. - Дело в другом, я не хочу, чтобы в меня чота там засовывали и вообще, я не приемлю такой вид секса.       - А так тебя только этот аспект заботит? - снова засмеялся Сашка. - Но это ведь необязательно. Можно и по-другому. Мы, когда с Валом начали встречаться, он тоже был упертый актив. Весь такой – я мужик и моя жопа неприкосновенна.       - А щас?       - Да он и сейчас мужик, только принципы поменялись. Я к тому, что вы можете рассмотреть другие варианты, в том числе отказаться от подобного вида секса, ограничиваясь оральным или только петтингом.       - Нее, - потянул Роберт, брезгливо поморщившись, - давай вот без этих анатомических подробностей. Я не готов это обсуждать даже с тобой.       - Ладно, - тут же согласился Сашка. - Тогда чего ты хочешь?       - Не знаю, может быть, чтобы он хоть что-то сделал. И тогда бы я точно понял, нужно это продолжать или уже отпустить, и жить дальше.