Gebrochene Herzen

      Утро ворвалось в сонное сознание настойчивой вибрацией телефона, оставленного с вечера где-то на тумбочке. Роберт зарылся головой под подушку, сверху накинув на себя одеяло, но раздражающее дребезжание и не думало смолкать, проникая через ненадежные преграды. Поэтому он несколько раз глубоко вдохнул и шумно выдохнул, чтобы не сорваться на псих, нехотя протянул руку к обезумевшему смартфону и, хрипло рявкнув: «Да», наконец-то приоткрыл глаза, тут же зажмурившись от яркого света.       - Не, я все понимаю, рожа ты немецкая. Любовь там у тебя случилась, страсть поглотила с головой и все дела, но, сука, мог бы хоть раз в неделю звонить, - голос Якушева обрушился на него со всей силы, мощно вдарив по барабанным перепонкам, отчего пришлось поморщиться и отстранить телефон подальше от уха. - Почему я должен все новости узнавать от Морозова? И вообще…       - Эй-эй, потише давай, - прервал бурный поток Беккер. - Я только глаза продрал.       - Хрена ты дрыхнуть, время уже обед.       - Не, как ты, буду вставать на каникулах к первой дойке.       - Ночи полные огня? - тут же заржал Вован, сбавив обороты, потому как новости из первых рук всегда интереснее, чем из вторых. - Высекали искры силой трения?       - Сегодня исключительно спали, если тебя интересуют скабрёзные подробности. Залесских первый день на работу после отпуска вышел.       - Валек сказал, что ты его чуть не утопил в бассейне.       - Да так, немножко охладил пыл, - закатил глаза Роберт от извечной осведомленности Якушева обо всей своей жизни. - Ибо нехуй пиздеть со всякими хуесосами.       - Ну-у-у, - ехидно потянул Вован, - технически ты теперь тоже хуесос, - и сорвался на гогот в самом конце.       - Слышь, бесстрашный, я тебе щас технически пропишу, чтобы не порол херни.       - А чо, не практикуете? Это вы зря…       - Якушев, я ведь не поленюсь, приеду в твою деревню и попрактикую там с тобой, - рыкнул Беккер, спуская ноги с кровати. Похоже, поспать больше не удастся.       - Да ладно, чо ты, приколоться уже нельзя, нежные все чересчур стали, - примирительно вставил Вован. - И кстати, по поводу приехать, может, реально прикатишь на пару деньков? На речку бы сгоняли, баньку истопили…       - Не, дел по горло. Некогда. У меня несколько переводов висит, да и дома надо кое-что сделать. Давай лучше ты к нам, культурный отдых мы тебе организуем.       - Да бля, я не вырвусь теперь до самого сентября. Батя припахал на хозяйстве на всю катушку. Ты ж видел, сколько у нас всего, лишние руки никогда не помешают, - заныл бывший сосед по комнате, надолго вдаваясь в подробности своей сельской жизни.       Роберт слушал вполуха, в нужных местах сочувственно поддакивал, потом и вовсе переключился на громкую связь, пристроив телефон на раковину в ванной комнате. Он почистил зубы, побрился, а Якушев все не унимался, живописуя о посевах, сборе урожая, надоях и далее по списку. Конечно, Беккер скучал по другу, все-таки в свои самые темные времена именно Вован всегда приходил ему на помощь и поддерживал, пусть не делом, а словом, но почему-то сейчас он остро ощутил, что между ними стала пролегать пока еще маленькая, но пропасть. Словно новая жизнь Роберта и отношения с Романом отдалили его от чего-то простого, понятного и уже выученного наизусть. И почему-то Валек с Сашкой стали на порядок ближе, чем раньше.       - Такая вот херня, - закончил Якушев с горестным вздохом.       - Не ной, Вован, недолго страдать осталось. Чуть больше месяца и ты снова вернешься в цивилизацию, - подбодрил Беккер. - У нас тут тоже, знаешь ли, не всегда медом намазано. То одна ебатня, то другая.       - С опекуном все бодаешься?       - Нет, тут скорее родственники и без пяти минут бывшая жена усложняют. И мы пока не знаем, как будем разруливать. Эта сука бешеная просто так не отвянет.       - И чо думаешь делать?       - Свое не отдам – это факт. Поэтому, если надо будет сломать, сломаю и, глазом не моргнув, а потом прикопаю где-нибудь под елкой.       Они еще потрепались о разном минут пятнадцать и разбежались каждый по своим делам. Роберт наскоро позавтракал бутербродами, выпил кофе на веранде, а потом, вооружившись огромными мусорными мешками, которые выклянчил у домработницы, поднялся обратно на второй этаж в спальню. Это важное дело он запланировал еще до отпуска, но опасался недовольства Залесских. А теперь, когда между ними стало все настолько тесно и плотно, что не разорвать, можно было позволить себе некое самоуправство, главное, что оно на благо семьи – весомый аргумент в грядущем споре с Романом.       Парень зашел в гардеробную, окинул придирчивым взглядом вешалки и полки и, нагло, но довольно ухмыльнувшись, принялся методично стаскивать развешанное как в магазине Женькино шмотье. Он методично рассовывал его по мешкам и с особым цинизмом, наплевав на стоимость вещей, мял и утрамбовывал, чтобы влезло как можно больше. Так Роберт прошелся по всем ящикам и полкам, брезгливо сморщившись, сунул нос в комод с нижним бельем, а потом этими же ногами потопал в ванную комнату, где тщательно изучил все баночки и тюбики, чтобы не смахнуть в мешок лишнего.       Через два часа, откровенно замаявшись, он спустил несколько набитых доверху тюков к входной двери в холле, дело осталось за малым – отнести все в хозяйственные постройки, чтобы не мозолили глаза в доме. Пусть потом спасибо скажет, что не спалил все к едрене фене. С остальным он разберется потом, в гостиной надо бы кое-что заменить, чтобы убрать бабские мотивы из интерьера, да и в столовой с кухней тоже не мешало бы навести порядок, но позже, когда развод точно будет уже за плечами.       А пока Беккер взвалил на себя три мешка и, толкнув дверь ногой, бодренько сбежал по крыльцу во двор, чтобы покончить с уборкой.       Ева неугомонно носилась вокруг, пытаясь помочь с готовкой ужина, но на деле только лезла под руку и мешала. И даже мультфильмы, что бесконечным эфиром транслировались по телевизору, не могли унять ее активности. Роберт понимал, что наезжать на сестру последнее дело, но иной раз очень хотелось отослать ее подальше, в детскую например. Надо бы найти ей занятие по душе, собаку, что ли, завести или кота? Но это только с согласия Залесских, иначе его и самого потом засунут в конуру где-нибудь в укромном уголке участка.       - Schatz, давай-ка ты встанешь на стул и помоешь в раковине вот эту морковку, только очень хорошо помой, - предложил Роберт, когда устал от суеты.       - Давай, - тут же хлопнула в ладоши девчушка и взобралась на стул. - А чем мыть? Мылом?       - Нет, вот этой щеткой, только сильно не шкрябай.       Заняв сестру на несколько наполненных блаженной тишиной минут, он с облегчением выдохнул и принялся дальше разделывать мясо. Он должен успеть до приезда Романа, который наверняка сегодня будет падать от усталости после первого рабочего дня. Расслабились они за время отпуска, сбили напрочь режим бессонными ночами, наполненными жарким сексом, короткими перекурами и долгим принятием ванны. И теперь в душе отчего-то разливалась тревога, что все станет иначе, они непременно погрязнут в быту и работе, и каждый будет двигать по своей орбите, лишь изредка пересекаясь, чтобы потрахаться.       - А папа когда вернется? - недолго длилось затишье. Ева, намывая морковь с высунутым от усердия язычком, вскинула на него вопросительный взгляд.       - Через полтора часа, если без пробок. Поэтому давай сейчас я быстренько порежу морковь с луком, и мы поставим мясо в духовку. А ты пока посидишь и посмотришь мультфильмы.       - Можно я порежу тоже что-нибудь?       - Можно, только аккуратно, иначе себе пальцы обкорнаешь.       Положив перед сестрой разделочную доску и небольшой нож, Роберт показал, что нужно делать, а сам достал из духовки противень. Он с улыбкой раскладывал мясо, посыпая его солью и перцем, но все больше пребывая в своих мыслях, которые неотрывно вились в голове. Пожалуй, Беккер всегда хотел жить именно так, семьей, в которой все спокойно и размеренно, и ждать кого-то после работы с ужином, чтобы потом провести несколько часов наедине друг с другом, изливая из себя накопленную за долгий день нежность и заботу…       - Роберт, а почему вы с папой спите в одной комнате? - вдруг брякнула девчушка, не отвлекаясь от своего увлекательного занятия, словно бы мимоходом.       - Эм, - только и смог выдавить он, потому что все те стройные мысли, что еще мгновение назад наполняли голову, куда-то разбежались. - Ну, потому что мы взрослые, и мы так привыкли, - сказал Роберт и тут же мысленно зарядил себе по лбу ладонью. - Вот только знать об этом никому не нужно. И даже бабушке ты не должна ничего рассказывать про нас с папой, иначе приедет злая тетя Женя и тебя отправят обратно в интернат. Поэтому это будет наш секрет, договорились?       - Это потому что ты папу любишь?       - Ну-у-у, - нервно усмехнулся парень, - не без этого. Я и тебя люблю, и папу. И давай уже заканчивай с морковью.       - Мы не пустим тетю Женю к нам домой, и она ничего нам не сделает, правда? - неуверенно спросила Ева, закусив губки. - Мы тут будем жить, все вместе: я, ты и папа.       - Правда, - пообещал он.       Пообещал, потому что сам в это свято верил. Он не даст никому разрушить свою семью, кто бы там что ни говорил и ни пытался сделать, и они со всем справятся, главное, чтобы вместе.       Когда Роман закрыл за собой входную дверь, у Роберта все было готово, и он спешно стал накрывать на стол, как всамделишная домохозяйка, что наконец-то дождалась любимого мужа с работы. Эти мысли заставили его громко рассмеяться, но до чего же стало радостно на сердце. Ева, которая до последнего крутилась на кухне, следя за готовностью ужина, куда-то ускакала, и в столовой находился только он. Наверное, поэтому первое, что парень почувствовал – это обнимающие его руки и губы, которые нежно целовали куда-то в шею.       - Привет, пахнет просто обалденно. Знаешь, еще совсем недавно я о таком мог только мечтать…       - Я думал, у тебя язык будет через плечо, а ты еще живчик, - со смешком ответил Беккер, развернувшись в крепких объятиях. - Привет, - выдохнул он в поцелуй, прикрывая глаза от неожиданно затопившей слабости.       - Не то чтобы живчик, но на ужин и легкий петтинг перед сном меня хватит, - в тон ему ответил Роман, отступая назад, потому что где-то поблизости уже раздавалось шумное топанье шустрых ножек.       - Пааапа! - прокричала ворвавшаяся на кухню Ева, буквально запрыгивая на руки Залесских. - Я соскучилась, - бесхитростно заявила девчушка, расцеловывая его в щеки.       - Так, - оборвал восторги сестры парень, - папа дует переодеваться, а ты, марш, мыть руки, пока все не остыло.       Ужинали они, уже привычно переговариваясь обо всем и ни о чем толком, много смеялись и долго слушали рассказы Евы о проведенном в садике дне. И Роберту, как какой-нибудь слезливой бабе, хотелось положить подбородок на руки и бесконечно умиляться, незаметно смаргивая слезинки из глаз, потому что настолько хорошо ему еще не было никогда. И да, он тоже еще совсем недавно не мог о таком даже мечтать, оттого и было по-настоящему страшно – потерять в одночасье все.       - Как прошел первый рабочий день? - спросил он, когда Ева закончила вещать и принялась с аппетитом уплетать мясо.       - Думал, голова треснет от информации. Даже не успел разобрать рабочую почту, в кабинет бесконечная очередь из подчинённых, поэтому без обеда и без перекуров. Жопа в мыле, - устало выдохнул Роман.       - Зато чистая, - подбадривая, улыбнулся парень. - Я там порядок навел в комнате, надеюсь, ты не будешь сильно возмущаться по этому поводу?       - Силы мне скоро понадобятся, так что бессмысленно тратить их на возмущение, - по-доброму хмыкнул Залесских, возвращаясь к тарелке. - Могу с уверенностью сказать, что твоя одежда в гардеробной смотрится лучше. Единственный вопрос, куда ты дел ее вещи? Надеюсь, не выбросил?       - Не, теперь ее шубы будет жрать моль на заднем дворе в пристройке, но очень хотелось их сжечь к чертовой матери. Стало жалко потраченных тобой денег на ее соболя.       - И на этом спасибо, - Роман потрепал его по голове, взлохматив отросшие волосы. - Я знаю, что сейчас непростое время, но его нужно пережить. Скоро все наладится. А с родителями, ну что ж, придется все им объяснить. Примут – не примут, посмотрим. В любом случае, на нас с тобой это никак не отразится. Так что не переживай.       - Ева, - наклонившись к Залесских и понизив голос, прошептал Роберт, - знает о нас. Она сегодня спросила, почему мы спим в одной комнате.       - И что ты ей ответил? - серьёзно посмотрел на него Роман.       - Она сама себе ответила, лучше, чем смог бы я.       - И что же?       - Она сказала, что я тебя люблю.       Роберт тихо лежал рядом, боясь потревожить сон Романа. Он рассматривал его лицо в скудном свете уличного фонаря, что проникал в незашторенное, чуть приоткрытое окно, и каждый раз находил для себя что-то новое, что-то до удивительного прекрасное, чего раньше, еще несколько месяцев назад, ни за что бы не нашел в другом мужике. Вот только теперь это не просто другой мужик, это свой, собственный, который впитался в каждую клетку на теле, который задевал каждый нерв, не оставляя равнодушным своей заботой, добротой и любовью.       И нет, это все не делало его слабым, как могло бы показаться, он и силен именно тем, что оставался спокоен и невозмутим даже в, казалось бы, самых неспокойных ситуациях, когда сам Беккер взорвался бы не раз и не два. Залесских всегда старался уделить время другим, наплевав иной раз на себя, даже сегодня. Парень видел, что тот валился с ног, но так и не смог убедить, как бы самому не хотелось, отложить на завтра, на послезавтра, на потом, близость, пусть несколько скомканную и спешную, но такую необходимую, чтобы еще раз убедиться в ответных чувствах и успокоить муть на дне души.       Он осторожно поднял руку и прикоснулся кончиком пальца к густой брови, провел по коротким волоскам, едва дотрагиваясь, чтобы не разбудить в приступе непостижимой нежности. Потом спустился по носу от переносицы к самому кончику, недоуменно задаваясь вопросом, как у него поднялась рука на такую красоту? А если бы свернул на бок? А если бы причинил непоправимый вред? Роберт тряхнул головой, чтобы отвязаться от дурных мыслей, но свое тайное исследование не прекратил, уже очерчивая пальцами скулы, подбородок и губы. Те самые губы, которые час назад его целовали и дарили ему наслаждение, и которые даже сейчас хотелось целовать в ответ…       - Кому-то совсем не до сна, - сонно пробормотал Роман, переворачиваясь на бок, лицом к нему.       - Прости, привык, что мы ложимся поздно, - Роберт пальцы не убрал, продолжая поглаживать по шершавой от отросшей щетины щеке.       - Умеешь ты уговаривать, - потянул Залесских и сам потянулся следом, подминая парня под себя. - Надеюсь, я не усну на тебе в процессе.       - Не, liebling, если ты и уснешь, то подо мной. Но это у тебя вряд ли получится, - с тихим смешком ответил Роберт.       - Ладно, твоя взяла, только особо не усердствуй, мне еще завтра весь день сидеть на работе.       - Ich werde zärtlich sein.       Вот теперь он был как обожравшийся сметаной кот, разморенный и довольный донельзя. Теперь можно было и самому спать, потому как Роман после секса тут же вырубился, даже не пытаясь доползти до душа. Да и плевать, Роберт уже привык ко всем особенностям секса с мужчиной, он уже не воротил нос, как бывало раньше, и ему теперь не казалось чем-то запредельным делать те или иные вещи. Потому что, наверное, он, и правда, любил. Впервые в жизни и так осознанно.       На этой мысли он и уснул, и спал так крепко, что даже не слышал, как рано утром Роман собирался на работу. И спал бы, наверное, еще несколько часов, если бы, на это раз, не настырный перелив домофона, который разливался где-то внизу в холле. Он нехотя натянул на себя домашние штаны и как был, полуголый спустился на первый этаж, чтобы посмотреть, кого там настолько прижало у калитки.       - Ох, ебать, вот так сюрприз, - не стесняясь, воскликнул он.       Беккер посматривал на экранчик домофона и недобро ухмылялся, любуясь черно-белым изображением мявшейся у ворот взбешенной Женьки. Ну, а она чего хотела? Что он не продумает ее внезапный приезд и не заставит Залесских поменять замки в каждой двери, но особенно в калитке?       - Женщина, - обратился он к ней, нажав на кнопку приема, - мне, кажется, вы ошиблись дверью. Вам явно по другому адресу нужно проследовать. Например, прямехонько нахуй.       Ответный ор Женьки он слушать не стал, вышел босиком за дверь и пробежался до ворот. А там, уже откровенно издеваясь, приоткрыл калитку, едва показав нос.       - Женщина, если вы не отстанете, я вызову полицию. Люди добрые, это что же такое творится в нашем приличном поселке…       - Ты, мелкий пиздюк, если не впустишь меня в дом, это я вызову полицию. И мы еще посмотрим, на каком основании ты проживаешь по данному адресу, - Женька брызгала ядовитой слюной, позабыв о брошенных на дороге чемоданах.       - На основании прописки в паспорте. Так что угрожать мне, себе дороже. И вообще, - он все-таки вышел на улицу, оттеснив Женьку подальше от ворот, - все вопросы решаем через адвоката. Все претензии также через него. Начнешь портить нам жизнь, я не побрезгую отработать на тебе пару приемов из кикбоксинга, а у меня как раз нет груши. Забудь о Романе, если не хочешь после развода остаться с голой жопой. Вещички я твои собрал и пока храню, но одно твое неверное телодвижение и я спалю все к ебеням. Hast du mich verstanden?