Gebrochene Herzen

      - Наконец-то эта гребаная неделя закончилась. Сегодня пятница-развратница! Ну что, куда двинем? - Валек покрутил на пальцах брелок от машины и игриво подмигнул смурному Беккеру. - Может, по центру прошвырнемся, пока погода вконец не испортилась? У Сашки как раз пары кончились, перехватим его по дороге.       - Я пас, - тут же отмахнулся Роберт, закидывая на плечо тяжелый рюкзак.       - Я и не потрахаться тебе предлагаю, так что пас ты там или акт – однохуйственно, - заржал Морозов, пихая плечом намылившегося побыстрее свалить из аудитории Вована. - Завалимся в кафешку, пожрем по-человечьи, потрындим и по домам. А может, лучше в клубешник? На месте решим, короче.       - Пожрать – это всегда хорошо, - согласный на все, лишь бы не торчать за конспектами в общаге, Якушев пулей вылетел из кабинета и, подтягивая за собой Валька и Роберта, кинулся к лестнице. - После мамкиных харчей, сидеть на бич-пакетах совсем стремно. А до стипухи еще жить да жить.       - Потому что нехер было спускать все бабло в первую же неделю учебы, придурок, - мимоходом заметил Беккер, смотря себе под ноги, чтобы не навернуться.       - Твою кислую рожу без пива терпеть не получается.       - Захлопнись, а?       - Ты вообще в курсе, что ко мне должны подселить соседа? Комендантша утром сказала, пока ты в душе плескался. Так что, один хер тебе придется возвращаться в Солнечный.       - Значит, квартиру сниму.       - Ты ебнутый? - не остался в стороне Морозов, который как ледокол шел впереди, разрезая собой толпу перваков, что возбужденно терлись в фойе первого этажа у вывешенного деканатом расписания. - Он к тебе через день приезжает, а ты ломаешься как баба. И кстати, ты так и не сказал из-за чего вы посрались на этот раз.       - Тебя забыли спросить, - огрызнулся Роберт, выходя на залитую солнцем улицу.       Вторая неделя сентября больше походила на середину августа со своим аномальным теплом, когда все еще яркие лучи выпаривали грязные лужи после затяжных дождей, и, если бы не бросающаяся в глаза то тут, то там ржавчина в кронах деревьев, сложно было бы представить, что на дворе осень. А вместе с ней первый семестр второго курса, гора учебников и ноющие от бесконечной писанины на лекциях запястья. Еще бы на душе пребывало то же умиротворение, что и вокруг. Но внутри себя он все больше ощущал обиду и злость, что ни на мгновение не утихали, доставляя крайний дискомфорт, в, казалось бы, отличное время, когда по-настоящему рад видеть лица друзей, слушать их шутки, отвечать на подначки…       - Не, я все понимаю, - не унимался вездесущий Валек, - посрались, с кем не бывает. Не в первый и явно не в последний раз, но…       - Да блядь, нет никаких «но»! Либо мое мнение берется в расчет, либо ну его нахуй. Сколько можно твердить, что я не Женька, и мне не надо нихуя указывать, что я должен делать, а что нет. И что если я говорю, меня нужно слушать, а не пропускать мимо ушей, - вывалил все разом Беккер, взорвавшись, потому что достали советчики. - И если я сказал, что нахуй эту няню, значит, нахуй!       - Беккер в ревности страшон! Чем тебе няня не угодила, вы же ее так долго искали?       - Я не идиот, чтобы не заметить очевидного, - выплеснув злость, он сдулся и уже более спокойно начал объяснять Морозову прописные истины. - С Кариной такого не было, поэтому я на нее никогда не гнал. А эта шмара не успела приехать в дом, давай вещи с места на место перекладывать и говорить, что и как лучше будет. Это, блядь, наш дом. И если я что-то поставил именно в это место, значит, так и должно быть. Какого хуя надо встревать? И вьется вокруг него как сука течная. Роман Сергеевич, вам помочь? Роман Сергеевич, а может быть, мне приехать в выходные? Роман Сергеевич, можно я останусь на ночь, а то уже поздно возвращаться в город? Да ебать, такое рвение к работе.       - А прошлая-то нянька куда делась? - встрял подзабытый Якушев.       - Другую работу нашла, ближе к дому, - рыкнул Беккер. - А эта мразина сразу в доверие втерлась. Я поначалу даже не вдуплил, да и Еве она понравилась. И покормит, и мультфильмы с ней посмотрит, и позанимается, и спать, когда нужно, уложит. Никаких проблем. А потом началось…       - Беккер, ты долбоеб? - Валек даже остановился посреди дорожки, что вела к парковке, чтобы повернуться и окинуть Роберта осуждающим взглядом. - Тебе чо, блядь, пятнадцать лет? Он ради тебя жизнь на сто восемьдесят градусов поменял. Открылся родителям, развелся с женой, лишился работы. Он просто овердохуя сделал ради тебя. А ты приревновал его к какой-то тупой пизденке, сколько бы у нее там образований не было, которая по дурости решила мужика упакованного захомутать. Если она еще не вкурила, что вы друг другу не только мозги ебете, тогда спроса с нее нет. А с Ромки тем более. Он, стопудово, даже не понял, чего ты на говно исходишь. Ты ж спокойно поговорить не можешь, сразу начинаешь выдвигать требования и махать кулаками. Так что диагноз мой тебе, как ветеринара, однозначный – коровье бешенство. И боюсь, это неизлечимо.       - Ага, то есть, ты считаешь, что я неправ?       - Считаю, что ты башку всякой хуйней забиваешь не по делу. Ладно, мы выцепили его с Серегой, поймали их на горяченьком. И мне по приколу было даже поучаствовать, но сейчас… Как-то тухло все. Ромка корячится на работе у отца в фирме сутками, с Евой носится как курица с яйцом, пытается сделать всем хорошо, а тут ты истерики закатываешь на пустом месте.       - В том-то и дело, что сутками, - огрызнулся Роберт, но скорее от собственной дурости, чем по другой причине, потому как неожиданно ощутил себя виноватым. - Я его не вижу, не слышу, не чувствую. Только одна работа и эта сука еще приезжает как к себе домой…       - Мне тебя пожалеть, что ли? Возвращайся в Солнечный, раздвигай булки и будет тебе счастье. А то ходишь как унылое говно, смотреть тошно.       - У тебя решение всех проблем сводится к поебаться.       - А у других по-другому, что ли? - Морозов удивленно сдвинул солнечные очки с переносицы, чтобы вопросительно посмотреть на закатывающего глаза Вована.       - Нуу, - потянул тот, - в целом ты прав. Мы с Надькой, когда ругаемся по телефону, я думаю, вот была бы рядом, я бы нашел, чем заткнуть.       - Известно чем, - заржал на всю улицу Валек, - и скажу тебе, это лучший способ. Проверено. Беккер, ты как на это смотришь?       - Жаль, тебя таким способом может заткнуть только Санек, которого здесь нет, - он окинул деланно равнодушным взглядом парковку, на которую они все вместе подошли, привычно зацепился за белые машины, выискивая ту самую Ауди, в которой за последние полгода привык ездить по городу. - Двину я, пожалуй, в общагу. Задали дохрена.       - Не, отменяется. У меня вдруг возникла шикарная идея, - Морозов подхватил его под локоть и буквально тычками и пинками затолкал в салон. - Вован, давай быстрее, что ты как сонная муха.       - Да ты охренел? - только успел выкрикнуть Роберт, как машина сорвалась с места и, газуя, пронеслась мимо институтской общаги.       Он старался абстрагироваться от несмолкающей болтовни Валька, сначала по телефону с Сашкой, потом с Вованом, который привычно живописал о проведенных на ферме каникулах, о Надьке, которая свалила на учебу в другой город, на батю, что нагло пользовался им как бесплатной рабсилой, на лютых преподов, несмотря на начало учебного года… Беккер устало прикрыл глаза и откинул голову на подголовник сиденья. Тачка шла плавно даже на разбитой дороге, что тянулась прямиком из Сельхоза в город, поэтому в какой-то момент он провалился в спасительную дрему и проснулся только, когда дверцей хлопнул приземлившийся на переднее сиденье Сашка.       - Привет, парни, - поздоровался он сразу после того, как коротко клюнул носом щеку улыбающегося во все тридцать два Валька. - Я так и не понял, куда мы едем? И что за срочность?       - За приключениями, - ответил Морозов, вливаясь в вечерний поток машин. - Щас быстренько в маркет заскочим, затаримся и в загул. Кажется, кому-то здесь очень надо прочистить мозги.       - Я пить не буду, - сразу же открестился Беккер.       - Это мы еще посмотрим.       В магазин он даже не пошел, оставшись в машине с Вальком, который надиктовал Сашке и Вовану целый список того, что они должны взять. Покупки Роберта трогали мало, как и само веселье, которому явно быть, раз уж Морозов решил организовать приключения, то им суждено состояться. Все, чего ему сейчас хотелось, это побыть в тишине и покое, чтобы поразмыслить над тем, был ли он не прав. Возможно, реально не стоило так горячиться и психовать, возможно, стоило бы нормально поговорить. Но в той ситуации, когда Залесских уперся лбом и начал с ним спорить, доказывая, что ему сейчас некогда заниматься поисками новой няни, а эта вполне устраивает и справляется со своей работой…       - Слышь, Беккер, - задумчиво подал голос Валек, отвлекаясь от телефона. - Сашка учится в Педе, у него в группе на одного парня по пять баб. И если ты думаешь, что к нему, такому солнечному зайчику, никто не подкатывает, то ты глубоко заблуждаешься. Но если бы я его ревновал ко всем подряд, то мы давно бы разбежались. Ты поэтому завязывай херней страдать и не напирай как танк.       - Давно ты к Залесских в адвокаты записался? - хмыкнул он.       - Скорее к тебе. Ну, не уступил он тебе сразу, так подожди подходящего момента, чего мозги делать и себе и ему? У тебя сеструха мелкая, она же все видит и слышит, хотите вы того или нет. Чего ты с ума сходишь, все же есть, уверен, даже намного больше, чем ты там себе мечтал еще до встречи с ним…       - Ты достал, - резко оборвал его Роберт. - И без того хуево. - Ничо, скоро будет хорошо.       От смеха, что распирал салон Морозовской машины, он даже не сразу понял, куда они едут, но когда осознание пришло, а за окнами стали мелькать до боли знакомые пейзажи, Беккер не выдержал.       - Останови свою ебаную тачку! - заорал он, на что Валек лишь прибавил громкость аудиосистеме. - Не лезь, куда тебя не просят. Я сам могу разобраться со своими проблемами. Останови, блядь! По-хорошему прошу.       Роберт подергал намертво заблокированные двери и от досады, что ничего не может сделать, не кулаками же махать в тесном салоне, закрыл лицо руками. Он привык всегда все делать сам, без помощников и подсказчиков, он всегда сам разруливал проблемы, даже когда они стали с Романом жить вместе, по крайней мере, старался никого не обременять. Да, не всегда получалось, не всегда он совершал правильные поступки и находил нужные слова. Но такое наглое вмешательство в свою жизнь, Беккер едва мог стерпеть, оттого стискивал зубы до скрежета, лишь бы не сорваться в последний момент, и не впечатать довольную донельзя рожу Морозова в лобовое стекло.       - Успокоился? - уже подъезжая к Солнечному, Валек сбавил громкость дуром оравшего трека. - Не сцы, сейчас попаримся в баньке, выпьем и будете всю ночь мириться.       - Какая еще, в пизду, банька? Залесских наверняка на работе, а ключи я дома оставил.       - Поступок не мальчика, но мужа. Вещи тоже все собрал? Уходить так навсегда, а? Ну, Беккер, ты, конечно, больной на всю голову.       - Давай, вперед. Сможешь облобызать ворота, - без сил повалившись назад, Роберт прижался горячим лбом к прохладному стеклу.       - Дома он, - уже свернув с трассы к шлагбауму, невзначай бросил Морозов, - я ему написал, чтобы расстилал красную ковровую дорожку. И кстати, баня точно будет. Спасибо, так и быть, скажешь завтра.       У ворот они даже не задержались, Морозов оказался прав - их действительно ждали. Поэтому они сразу заехали во двор и цыганским табором выгрузились из салона под песни и пляски. Валек на волне всеобъемлющей радости подбежал к спускающему с крыльца Залесских.       - Кажется, это ваше добро, - крикнул он, тыча пальцем в замершего у машины Беккера. - Забирайте, оно нам надоело.       - Что-то у моего добра не слишком-то доброе лицо, - не остался в долгу Роман, пожимая Морозову руку.       - Это оно от своего говнистого характера страдает, но уверен, ты знаешь, чем это лечится.       - Да уж как-нибудь разберусь.       Роберт то смотрел прямо в лицо Роману, то вновь опускал глаза на по-летнему сочно-зеленый газон с все еще цветущими на клумбах разноцветными астрами. Он чувствовал себя настолько глупо под взглядами друзей, что хотелось послать всех далеко и надолго, и забиться куда-нибудь в угол, чтобы никто больше не донимал. Но самым обидным стало то, что, оттеснив собой все прочие переживания, на передний план вырвалось ощущение, какое бывает только, когда возвращаешься домой. Ощущение дома переполняло, и даже воздух казался другим, более свежим и ароматным.       И пока парни под шутки и смех разгружали машину, Залесских подошел к нему и встал напротив.       - Привет.       - И тебе привет, - хрипло ответил Роберт, чувствуя, как внутри что-то обрывается и скатывается куда-то очень глубоко. - Где Ева?       - Отвез к родителям на выходные. Надеюсь, ты не против?       - Нет, - мотнул он головой, прикусывая изнутри щеку. - А где…       - Уволил, как ты и хотел, - словно прочитав его мысли, со смешком сказал Залесских. - Теперь-то мы можем нормально поговорить?       - Не сейчас, - Беккер оглянулся по сторонам, давая понять, что сейчас не время и не место, потому как вроде бы все занимались своими делами, но нет-нет да бросали на них любопытные взгляды.       - Парни, давайте сами тут организовывайте все, где кухня и веранда знаете, - крикнул Роман. - Баня чуть позже будет.       И больше не говоря ни слова, Залесских взял его за руку и повел в дом. Они молча пересекли холл, поднялись по лестнице на второй этаж и только в спальне, закрыв дверь, Роман стиснул его в крепких объятиях, утыкаясь острым подбородком в плечо.       - Я скучал по тебе, несносное ты чудовище, - прошептал Залесских на ухо, заставляя мурашками покрыться кожу.       - Я тоже скучал, - выдавил он из себя, не потому что не хотел этого говорить, а потому что вдруг поймал себя на том, что еще немного и он разревется совсем как Ева. - Прости меня, я дебил. Я бы хотел сказать, что такого больше не повторится, но ты же меня знаешь. Наверняка все испорчу еще не один раз. И это не потому, что я тебя не люблю, просто у меня говнистый характер. Морозов так сказал.       - Тут не поспоришь. Но, знаешь, что на самом деле важно?       - Что?       - Что никого другого мне не нужно.