Gebrochene Herzen

      От раздирающей барабанные перепонки мелодии будильника на телефоне проснулся не только он, но и поджидающее в засаде похмелье. Залесских с трудом приподнял голову и тут же обвалил ее обратно на подушку, боясь приоткрыть слипшиеся глаза. Он и под закрытыми веками ощущал яркий солнечный свет, что лился из незашторенного на ночь окна, от чего к горлу подступала тошнота, заполняя рот отвратительной кислотой.       Не глядя, нащупав трясущейся рукой телефон, Роман предпринял тщетную попытку отключить истошный вой, но не тут-то было. Без перерывов визжащий смартфон так просто не хотел сдаваться. Поэтому, матерясь про себя на разные лады, он все-таки заставил себя приподняться и спустить ноги на милостиво прохладный пол, который даже на несколько секунд откатил куда-то назад набирающую силу головную боль.       Когда с будильником было окончательно покончено, Залесских ушел глубоко в себя. Мысли текли вяло и не хотели выстраиваться в упорядоченный ряд, хотя ему было о чем подумать и поразмыслить. Например о том, как дальше жить… И сколько бы он так просидел на развороченной кровати в трусах, помятый и небритый, хрен его знает, если бы не звонок все на тот же гребаный телефон. Тяжко вздохнув, Роман, прищурив глаза, посмотрел на вызванившего его абонента и, облизнув шершавым языком сухие губы, принял звонок, включив на громкую связь.       - Слушаю, - на удивление или еще какие-то эмоции сил не осталось, поэтому голос прозвучал донельзя равнодушно и хрипло.       - Болеешь? - тут же участливо откликнулся отец, опуская долгие приветствия.       - С похмелья умираю.       - Слишком легкомысленно для тебя, Ромашка.       - Мне уже настолько похрену. Я и без того проебал все, что только можно, - вывалил он неприглядную правду, не заботясь о чужих чувствах, тут свои бы в кучу собрать.       - Попробуй еще раз, только по порядку и без истерик.       - Да какие истерики? С работы меня поперли, ну как поперли… вежливо попросили. Написал вчера заявление по собственному желанию, - усмехнулся Залесских, снова заваливаясь на постель. - Они, конечно же, все понимают и сожалеют, но слухи есть слухи, от них не отмыться. Никто не будет разбираться, правду там пизданула моя бывшая жена или нет. В их глазах я неожиданно оказался пидором. Да блядь, мне вчера даже руки никто не подал, только брезгливо отворачивались, когда я шел по коридору… А вечером еще с Робертом разругались и он куда-то уехал. Короче, я в полной жопе. Ни ребенка, ни парня, ни работы. Только долгов выше крыши…       - Сопли-то подотри. Вернется и Ева, и пацан твой, дело времени, - жестко отрезал отец, заставляя заткнуться. - Я вчера к нему заезжал, поговорили о том, о сём. Я этого, конечно, никогда не пойму, но… ладно, чего уж там, если ты такой уродился.       - И на том спасибо.       - Так, а теперь к делу. Хотел, чтобы ты к нам с матерью заехал после работы, но, коль скоро у тебя ее нет, я к тебе заскочу через пару часиков. Будем решать твои, высосанные из пальца, проблемы.       - Я сам разберусь. Не маленький.       - Ты у нас всегда все сам, от этого и проблемы. Надо было головой думать еще десять лет назад, глядишь, и жизнь бы по-другому сложилась. Все, некогда мне лясы с тобой точить. Жди.       Роман прикрыл глаза, как только отец отключился, и протяжно зевнул. Можно было бы с ним поспорить насчет самостоятельности, но чего воздух понапрасну сотрясать? И так голова разрывалась, едва давая соображать. Возможно, отец прав. Да, скорее всего, прав. Наверное, стоило рассказать о себе еще тогда, десять лет назад, а не ломиться в ЗАГС с первой же подвернувшейся под рукой девкой. Вот только сложись все тогда иначе, взял бы он опеку над Евой? Вряд ли бы он решился на такой серьезный шаг, а значит, не было бы в его жизни и Роберта…       Вспомнив о нем, Залесских проверил входящие в мессенджерах и, убедившись, что там полнейшая тишина, отшвырнул от себя телефон, чтобы наконец-то подняться на ноги и сходить в душ. Шутки шутками, но к приезду отца надо бы привести себя в относительный порядок, а там уже и с Робертом выяснять отношения. А то, что выяснения не заставят себя ждать, тут и к гадалке не ходи – мозг ему вынесут по-полной.       Холодные капли мерно стучали по затылку, заставляя зябко передергивать плечами. Но только так он мог заставить организм прийти в относительную норму. Да и в голове понемногу прояснялось, и неотвратимое чувство вины не заставило себя долго ждать. Конечно, нужно было вчера поговорить с Робертом, поделиться произошедшим, да, в конце концов, поплакаться ему в жилетку, а не корчить из себя неизвестно кого. Один хрен то дерьмо, в которое он угодил, меньше не стало, а повлекло за собой еще больший ворох проблем.       Закутавшись в халат и спустившись вниз, Залесских первым делом набрал Левку. Разговор с Беккером он отложил на потом, сейчас нужно решить более насущные проблемы. Да и вряд ли Роберт успел остыть за ночь, а вот накрутить себя до предела – это да.       - Привет, мелкий, - добренько поздоровался Левка. - Мне тут батя уже рассказал о последних новостях из твоей нескучной жизни. Ну, что могу сказать, я тебе не завидую…       - А если по делу, а не ерничать? - перебил его Роман, доставая из холодильника бутылку воды.       - Если по делу, - напуская на себя серьезности, брат заговорил совсем другим тоном, - то дело у нас пошло по известному всем адресу. У тебя нет работы, следовательно, дохода, плюс огромный кредит. Но это решаемо, мы уже с батей покумекали на этот счет. Так вот, чтобы проблема поскорее рассосалась, нужно переоформить опекунство на Роберта. В конце концов, он родной брат Евы. У него есть пенсия и стипендия, есть прописка, он учится, притом весьма успешно, стоит в очереди на квартиру…       - Я знаю о нем все, давай конкретики.       - Подготовлю сегодня документы. Завтра подъедете ко мне в контору, все подпишем. И я сразу двину в органы опеки. Уже нашелся человечек, готовый помочь.       - Не за бесплатно, конечно.       - Конечно. Но там некритично. Так что, уверен, все пройдет как нельзя лучше, и Ева к концу недели будет дома.       - Наконец-то хорошие новости, - с облегчением выдохнул Залесских, выдавливая в стакан с водой половину лимона. - Сейчас выставлю машину на продажу. Процесс небыстрый, но деньги будут.       - Херней не страдай. Батя к тебе приедет, политику партии изложит. Он там уже все порешал. Но и тут я тебе не завидую, - уже откровенно заржал Левка.       - Можно я в своей жизни хоть что-то буду решать сам, без тебя и бати?       - Ты уже нарешал.       - Да?! - психанул он. - И кому мне сказать спасибо за это? Не ты ли шантажом вынудил меня жить как все и подтолкнул к женитьбе, пользуясь тем, что я боялся, что родители узнают, что я гей?       - Ну, Женьку ты выбрал сам, - не остался в долгу Левка. - Мог выбрать и другую, может и иначе бы все сложилось.       - Иди ты нахрен.       - Вот и вся благодарность, - задеть Левку было невозможно, ему все как с гуся вода, успел отрастить шкуру, что никакими словами не пробьешь.       - Во сколько завтра подъехать?       - Я позвоню.       На веранде, куда Роман вышел сразу же после разговора с братом, он сморщил нос от тошнотворного амбре, что шел от переполненной с ночи пепельницы и пролитого на стол, успевшего засохнуть некрасивой кляксой, коньяка. С неохотой Залесских заставил себя навести порядок, хотя головная боль, что едва ли смолкла после стакана воды и таблетки аспирина, вновь взяла в оборот. Ему бы полежать полчаса, а лучше провалиться в крепкий сон, чтобы похмелье немного схлынуло, но приезд отца вносил свои коррективы. Поэтому, едва ли не шатаясь и не сбивая углы, он методично убрался на веранде и в кухне, а затем поднялся снова в спальню, чтобы и здесь разгрести беспорядок.       И все эти механические действия сопровождались неуемными мыслями, что без устали скакали по черепной коробке, ни на мгновение не давая забыть о том, как отвратительно он вчера повел себя по отношению к Роберту. Отстранившись, он упивался жалостью к себе, ища причины в ком угодно, но только не в своих поступках. Если кто и виноват во всем, что в последнее время происходило в его жизни, то только он. Глупо и легкомысленно было перекладывать ответственность на кого-то другого. Да, чертовски жаль потерянной работы, но, в конце концов, это всего лишь работа. Гораздо важнее в жизни другие вещи, даже не вещи, а люди и те эмоции, что они дарят. И хорошо, что отрезвление произошло так быстро, когда еще не поздно все исправить.       Отец сидел в кресле на веранде, держа в своих огромных руках чашку с чаем и уже полчаса пытался втолковать Роману, что это единственный правильный выход из сложившегося положения. Залесских те же полчаса пытался убедить отца в том, что это изначально плохая идея и он ничего, абсолютно ничего не понимает в строительстве, и занять его место во главе фирмы не сможет. Вот только переубедить отца было делом бестолковым, уж если он что-то втемяшивал себе в голову – не выбьешь.       - Натаскаю тебя за полгода, а потом на заслуженный отдых. Мать все плачется, что дачу совсем забросил, а когда мне грядки вскапывать, когда то подрядчики идиоты, то налоговая снова просит на лапу, то еще какая-то канитель. Так что, Ромашка, собирайся в кучу, работы будет много, порой и двадцать четыре на семь. Первое время, конечно, будет тяжко, но я собрал отличную команду, в беде не бросят, да и я всегда подскажу, как и что. А пацан твой окончит институт, и тоже его пристроим, специальность он выбрал в нашем деле нужную.       - Бать, я логист, - устало пробормотал Залесских. - Если хочешь пустить фирму под откос, то, конечно, это, пожалуйста.       - Если бы я не верил в тебя, то и не предлагал бы взять фирму в свои руки. Я знаю, что ты у нас башковитый и справишься. Пора уже прекращать батрачить на чужого дядю, и заняться семейным делом. На Левку надежды нет, он и без того все юридические вопросы решает. Куда ему в строительство, а ты потянешь. Да и доходы будут в разы больше, а у тебя семья и ее кормить нужно.       - Мне нужно подумать, - уже сдаваясь и понимая, что не переспорит, ответил Роман.       - Думай, кто не дает, но в понедельник жду тебя с утра в офисе, буду вводить в курс дела.       - Мне сначала нужно все дома уладить. Еву забрать и Роберта вернуть, Женьке долг выплатить…       - Эти проблемы решаются в течение дня. Не раздувай из мухи слона, - ему тут же прилетел подзатыльник, которые отец в свое время отвешивал им с Левкой за мелкие проказы в детстве. - Яйца у тебя вроде еще остались, так сгребай их в кучу и вперед с песней.       - Что мама думает обо всем этом?       - Да что мать? - отец пожал плечами. - Ждет Еву, накупила там ей подарков гору. Всегда знал, что ей девку хотелось. Так пусть на старости лет нянчится.       - Я не об этом.       - Ей главное, чтобы ты был сытый, довольный и счастливый, а кто там тебе все это дает – без разницы. Последние недели только и делала, что на уши жужжала. Ромочка, Ромочка, Ромочка…       - Я заеду на днях к ней, - не смог скрыть улыбку Залесских, когда отец начал кривляться.       - Пацана своего тоже захвати, чтобы все было честь по чести. Если уж вы пара, негоже по углам жаться. Пусть мать видит, что у ее Ромочки все хорошо.       - Спасибо, бать.       В ответ ему только рукой махнули, мол, чего уж, как вышло, так вышло. После отъезда отца, Роман обошел всю территорию дома, он то принимался подбирать сор, нападавший с деревьев, то брался за поливальный шланг, чтобы пролить успевшую пожухнуть на солнце траву, до которой не доставали поливалки, то просто скользил взглядом по забору и высоченным соснам. Ему нужно было переварить свалившиеся на голову новости и быстро с ними срастись. То, что неожиданно начался новый этап в жизни, стало в полной мере понятно, пожалуй, только после разговора с отцом. Его отношения с Робертом открылись, он больше не тяготился ненужным браком, Ева должна будет вернуться домой, родители, кажется, смирились и приняли его таким, какой он есть на самом деле, теперь впереди маячила новая работа, в которой он ничего не смыслил, но за которую, безусловно, возьмется со всей ответственностью, возложенной на него отцом. Он не сможет подвести семью, а значит, придется вникать и вкалывать без отдыха и продыху. Не то, что он боялся все это не вывести, но придется поднапрячь силы.       На часах было восемь вечера, а Залесских все никак не решался набрать номер Роберта. Он переделал все домашние дела, которые в последнее время в свете незавидных событий подзабылись, передумал все, что можно было передумать, настроился на новую работу, вернее пока только примирился с этой мыслью. А вот заставить себя набрать позвонить Беккеру все никак не мог. Потому что боялся реакции, боялся потерять, еще раз обидеть, еще раз оттолкнуть, и возможно, что на этот раз навсегда. Он не хотел ссор и ругани, которые действовали на него разрушительно, но их было не избежать, поэтому сидел и оттягивал этот момент до неприличия.       Но когда он все-таки набрал номер, то к своему немалому удивлению понял, что его наглым образом внесли в «черный список». Роман даже нервно хохотнул, а потом написал несколько сообщений, чтобы Беккер возвращался домой или на худой конец просто перезвонил. Вот только время шло, а ситуация не менялась. Похоже, Роберт не хотел с ним говорить и не хотел его видеть, что ж, это было более чем заслуженно. Значит, еще не откипел.       Залесских не стал раздражать и навязываться, просто написал, что завтра нужно будет подъехать в контору к Левке, чтобы переподписать документы, а затем, чтобы больше не терзаться угрызениями совести, лег спать. Как ни крути, а организм после обильных возлияний алкоголя нуждался в отдыхе, и хоть к вечеру он относительно пришел в норму, но его общее состояние явно оставляло желать лучшего.       Утром Роман проснулся все от того же будильника, который не удосужился отключить. Но новый день новой жизни нужно было начинать с раннего подъема, нельзя было позволить себе расслабиться и все пустить на самотек. Первым делом он проверил входящие от Роберта, которых не было, но то, что парень прочитал его вчерашние сообщения – уже неимоверно радовало. Осталось только уточнить время встречи у Левки, а там дело за малым.       Поэтому, насвистывая навязшую в зубах мелодию растиражированного трека, который каждый день крутили по радио, Залесских припустил в душ, а оттуда прямиком на кухню. Будет потом разбор полетов или нет, но обед должен быть по расписанию. И пока брат еще только просыпался и собирался в контору, Роман уже вовсю чистил овощи и разделывал мясо. Вчера он проигнорировал приготовленный для него ужин, чем буквально плюнул Роберту в душу, а сегодня уже спешил загладить вину пусть и таким банальным способом.       Когда позвонил Левка, Залесских стоял в гардеробной, подбирая себе одежду для встречи. И вроде бы пустяк, но почему-то сегодня хотелось выглядеть перед Беккером особенно хорошо, чтобы не смог отвести взгляда.       - В общем, так, - начал Левка после обмена приветствиями, - жду вас к одиннадцати. И чтобы без опозданий. Документы с собой захватите.       - Да, я уже приготовил все, сейчас собираюсь и сразу выезжаю. Роберт, я очень на это надеюсь, тоже подъедет.       - Он не с тобой?       - Поругались, - коротко ответил Залесских, не собираюсь вдаваться в подробности.       - Как ты так умудряешься усложнять себе жизнь по всем фронтам сразу? Просто талант.       - К одиннадцати с документами я понял, - сказав это, он сразу же отключился, не желая выслушивать отповедь еще и от Левки, тому только повод дай уму-разуму поучить и позубоскалить.       Роман сразу же написал Беккеру, даже не делая попытки дозвониться. Сейчас лучше не драконить друг друга, а вот уже после всех дел можно и поговорить по душам, ну или, что скорее, выслушать отборный, выдержанный в течение двух суток, мат.       Они напряженно и в полном молчании сидели перед кабинетом Левки, пока тот расписывал в красках свои дальнейшие шаги. Осталось не так много сделать, чтобы Ева снова оказалась дома. Поэтому, хоть брови Роберта хмурились, и он едва ли удостоил взглядом Романа, но настроение его заметно улучшилось. Он больше не стискивал до белых костяшек подлокотники офисного кресла и не сидел с прямой спиной, позволив себе наконец-то расслабленно откинуться на спинку.       Еще полчаса ушло на изучение бумаг и их подписание, в остальном же они доверились профессиональному юристу, который точно знал, что делать и не устраивал истерик на пустом месте. И пусть Роман сам бросал камни в свой огород, все же облегчение не заставило себя ждать.       Именно поэтому он не стал нагнетать и спускался по лестнице следом за Робертом, который после встречи поспешил покинуть контору первым. Но как бы он ни старался убежать, Роман все-таки изловчился его схватить за локоть на улице.       - Давай ты сядешь в машину, и мы спокойно поговорим.       - А есть о чем? - тут же выдали ему в ответ, одергивая руку.       - Уверен, что есть.       Роберт ломаться не стал, и не потому, что вдруг решил разом позабыть обиду на Залесских. А потому что понимал, что стоя на улице и сверля друг друга тяжелыми взглядами, выглядят как два конченых придурка. Роман на такое быстрое разрешение проблемы и не надеялся, но маленькой победе в душе порадовался и даже рискнул завести двигатель, чтобы выехать с парковки.       Молчание затянулось, Роберт не спешил выдавать накопленную злость, давая возможности повиниться. И Роман, зная, что первым должен начать именно он, все никак не мог подобрать нужные слова, чтобы объяснить свое поведение. Он лавировал между машин, пытаясь выбраться из пробки, что ближе к обеду стала непреодолимой.       - Прости, - выдал он первое, что крутилось на языке, пока движение застыло на красном сигнале светофора. - Я был не прав.       - Угу.       - В тот вечер я не должен был так себя вести с тобой.       - Угу.       - Меня уволили с работы. Женька позвонила в офис и потрясла нашим грязным бельем. Ну, а дальше все мигом разлетелось по всем кабинетам…       - И ты не мог мне этого сказать позавчера?       - Нет, не мог, - наконец-то трогая с места, резко ответил Залесских. - Мне нужно было переварить эту мысль самому, свыкнуться с ней. Я много времени и сил отдал компании, не так просто, знаешь ли, со всем расстаться буквально за несколько часов.       - Ты ищешь себе оправдание, что ли? - Роберт пока еще держал себя в руках и смотрел исключительно в сторону.       - Не ищу. Но я хочу, чтобы ты понял, что мной двигало.       - Да я понимаю, твоя жизнь пошла по пизде, как только в ней появился я. Чего тут не понять, и тебе очень дико захотелось меня во всем обвинить, вот только у тебя кишка тонка и ты предпочел тупо отсидеться с бухлом на веранде.       - Я тебя ни в чем не обвиняю, - Роман устало выдохнул и потянулся за сигаретами. - Все что произошло – исключительно по моей вине. И ошибки эти было сделаны не сейчас, а много лет назад. И да, кишка у меня была тогда тонка, чтобы сделать правильный выбор, а не идти на поводу у страха.       - И что? - равнодушно пожал плечами Беккер.       - Да, блядь, ничего, - едва слышно ответил Роман и замолчал.       Он не знал, что еще сказать. Переливать из пустого в порожнее Залесских не любил, одно и то же по кругу крутить желания не было. Все, что хотел сказать, он сказал. Извинился, объяснил причину, и пусть это не умаляет его поступка, но ничего другого на ум не приходило. Роман надеялся на понимание, пусть не сразу, но он готов был подождать, лишь бы Роберт больше не пропадал и не уходил из дома. Все можно разрешить, еще поругаться несколько раз, поразбивать посуду, которой и так не осталось в доме, похлопать дверьми, да что угодно, лишь бы не усугубить и без того скверную ситуацию.       Больше они не разговаривали и в поселок въехали, каждый находясь в своем вареве из переживаний. Роман все думал, как начать новый раунд тяжелого разговора, пока Роберт держался крайне отстранённо и холодно, без своего привычного взрыва чувств и эмоций. И Залесских уже немного ослабил напряжение, и решил, что после обеда они снова поговорят, вот только, похоже, Беккер думал совсем иначе.       Стоило только переступить порог дома и закрыть дверь, как лицо обожгла сильная боль. Пришлось даже головой тряхнуть, чтобы в ней прояснилось, и понять, что произошло. Роберт стоял напротив и разминал кулак, который и прилетел несколько секунд назад прямиком в челюсть. И должно быть, по касательной, иначе из-за перелома не открыть бы ему рта. - Что ж, неожиданно, хотя и ожидаемо, - выдавил он, потирая горящую щеку. - Считай, отделался малой кровью.