Плюшевый Мишка

Джейн любила Азимова, которого Долорес терпеть не могла, Дэниэла Киза и Булгакова. Джейн предпочитала детективы комедиям, и любила перец чили, да и вообще пищу поострее. Ей нравилась классическая музыка и у неё была стойкая ненависть к «электро». Джейн была полной противоположностью Долорес. Джейн была живой. Джейн была другой. Долорес пугало то, насколько самостоятельной личностью может быть клон. — Все твои воспоминания и чувства до твоей смерти сейчас в моем сознании. Не более. Просто каждая из нас распоряжается всем своим духовным богатством по-разному, — сказала Джейн. — И все же, все же… мы слишком разные, я думаю, что все бы увидели подмену, — не согласилась капитан. — Рано или поздно. — Если бы я была помещена в те же условия, что и ты, подмены бы никто не уличил, — вздохнула копия. — Просто нелепое стечение обстоятельств… сестра. — Сестра? — усмехнулась Лора. — Что ж, может и сестра. У меня теперь есть сестра Джейн — забавно… — Долорес, когда я говорила про твои чувства и воспоминания, которые живы и во мне, я не приуменьшала. Я испытывала такую же любовь, привязанность, даже ненависть, как и ты. Все твои чувства нашли отклик и во мне, и я хотела бы сказать… Шепард замерла на мгновение, перестав нервно бродить по квартире. Пришло осознание того, что эта женщина тоже когда-то любила и парня-командира из отряда на Акузе, и Кайдена, а сейчас любила… — Кайден. Он дорог мне. Как и тебе. И я не знаю, что с этим делать, — закончила свою фразу Джейн. Кайден. Ну, конечно же, Кайден. Никак не Вега. Не всепрощающий Вега, который в кромешной темноте говорил ей о том, что она чертов герой. Вовсе не Джеймс, который так головокружительно танцует танго. Вовсе не тот Джеймс, который подарил ей плюшевого медведя. Не тот чудесный, замечательный Вега, на которого всегда можно положиться… Конечно же, для Джейн любовью был Кайден. — Забей, — коротко бросила Долорес, не удержавшись от очередного слова-паразита, подхваченного у Джек. — Собирайся. Пора встретиться с Ханной. Обе они облачились в идентичные мундиры, сделали высокие пучки и отправились в кафе, в котором была назначена встреча. Ждать за столиком пришлось всего пятнадцать минут, когда появилась Ханна Шепард. Она явно выделялась из толпы: её выдавали армейская выправка, китель и трость (в последнее время ей стало тяжело ходить). Легкая седина в её темных волосах говорила о прожитых летах или же о пережитых злоключениях. — Мама, — вырвалось у Джейн, когда женщина подошла к их столику. Ханна Шепард удивленно взглянула на обеих девушек. Затем сурово спросила у Джейн: — Почему вы выдаете себя за мою дочь? Вы похожи, но не настолько, — она хмыкнула. — Я… — неуверенно попыталась оправдаться клон. — Дело в том, дорогая Джейн, что я не называю Ханну Шепард «матерью» уже более двух лет. Исключительно «мэм». С тех самых пор, как она перестала верить в существование Жнецов. После моего воскрешения, — спокойно пояснила Долорес, опустив взгляд. — Знакомьтесь, мэм. Это мой клон — Джейн. И я бы хотела, чтобы вы о ней позаботились, мэм. Я была бы вам весьма признательна, мэм… — каждое её «мэм» звучало как пощечина. Ханна скривилась: — Теперь-то мы все знаем, что ты говорила правду, — она указала на табло, где крутили скандальное расследование Эмили Вонг о проекте «Левиафан», которое доказало всем, что Шепард правда была героиней, спасшей всю галактику. — Перестань меня так называть. — Когда-нибудь обязательно перестану, мэм, — грустно отозвалась Долорес. — Но не сегодня. — Я слышала, что в твоей команде появился Джеймс Вега, племянник Эмилио. Чудесный молодой человек, насколько мне известно, — попыталась завязать разговор Ханна, но безуспешно. — Моя команда вас не касается, — грубо отрезала Лора. — Я согласилась на эту встречу только ради Джейн. Я искренне прошу вас о ней позаботиться. И потому оставляю вас сейчас с ней наедине. Предвещая ваши дальнейшие реплики: да, я эгоистична! Но мне можно побыть эгоистичной хоть раз в жизни! Она резко встала из-за стола и направилась к выходу из кафе, наплевав на нелогичность своих поступков. Ханна Шепард всегда мечтала об идеальной дочери. Джейн Шепард вполне могла бы ею стать. У Долорес Шепард не было и шанса. Капитан направилась в квартирку на Цитадели, которую снимал Джеймс. Она не задумывалась над тем, как странно будет выглядеть, заявившись туда без приглашения, и капитан даже не задумывалась, сколько девчонок до неё побывали там, но… Вега открыл дверь и удивленно уставился на Долорес: — Капитан? — Я, Вега. Впусти уже, — она улыбнулась, но улыбка вышла какой-то кривоватой. — Не ждал тебя. Поэтому прости за несоблюдение субординации и… — Поцелуй меня, Джеймс, — перебила она его. — Поцелуй меня, пожалуйста, — и сама потянулась на встречу к нему. Показалось, что лопнула струна в тот самый момент, когда за Долорес захлопнулась дверь. А может быть, это взорвалась вселенная. На деле все оказалось так просто. Гораздо проще, чем она думала. Она лихорадочно расстегивала пуговицы на собственном камзоле, а он уже пытался стянуть свою футболку. Все оказалось проще. Куда проще, чем они оба думали. Они слишком много отдавали другим, и никогда не заботились о себе. Потому что такова была участь солдата Альянса. Пришла пора им побыть эгоистичными и пожить для себя. Потому что каждый из них искал гавань, в которую можно причалить, забыв о прошлых штормах и бурях. — Только не сбегай опять, Лола. Не сбегай, — шепнул Джеймс. — Это мой способ избежать проблем личного характера, — тяжело дыша, сообщила Долорес. — Всегда сбегать в нужный момент. Сейчас мне кажется, что я бегала всю жизнь, от чего только — непонятно. Но на этот раз не сбегу. Обещаю. Глупые детские обиды, да и взрослые, были оставлены где-то за бортом. Долорес отдавала всю себя Джеймсу, и не было ничего слаще лихорадочных поцелуев и ничего желаннее мрака комнаты. — Не сбежишь, Лола? — хитро спросил Джеймс, словно проверяя её на прочность и давая возможность отступить. — Не сбегу, как в детстве. И даже не расплачусь, — усмехнулась Долорес, потянувшись за новым поцелуем. Где-то далеко были планы Джеймса на N7, где-то далеко была мечта Шепард стать ученым. Где-то далеко были их мечты и чаянья. Где-то далеко, но не в маленькой квартирке на цитадели. Там были лишь два человека, и никого и ничего более.