Юшневский и Ко.

      — А может не пойдем, а? — интонации у Паши просительные. — Дома останемся, кино какое-нибудь посмотрим.       — Ты обещал, — Алексей наконец находит второй рукав рубашки и начинает застегивать пуговицы.       — Я просто был тогда в чересчур хорошем настроении, — Паша переворачивается на бок, подтягивая к себе диванную подушку.       — А сейчас, значит, в плохом? — Алексей набрасывает пиджак и смотрит на развалившегося на диване Пашу в зеркальном отражении. — Это ничего, в прочем, не меняет. Билеты сдать уже нельзя. И сколько раз я тебя просил не заваливаться в уличной одежде на диван?       — Много, — Паша грустно вздыхает и тяжело поднимается на ноги. — Свёл же бог с театралом. Ну, поехали, что ли, в это твое царство нафталина и вековой пыли.       — Ошибаешься, — Алексей просовывает руки в рукава любезно поданного Пашей пальто. — Театр уже давно не царство вековой пыли. А если будешь себя хорошо вести, разрешу тебе в антракте выпить коньяку в буфете.       — Да? — тон у Паши становится заинтересованным. — А сколько там запланировано антрактов?       — Каюсь, был не прав, — Паша вертит головой, оглядывая быстро заполняющийся зрительный зал. — Мы действительно не единственные живые люди среди ветхих бабулек.       — Я же тебе говорил, — назидательно замечает Алексей. — Сейчас в театрах много молодежи. А на классику еще и школьников в больших количествах водят.       — Слушай, — Паша хмурится, глядя в заботливо подсунутую программку. — А зачем им два Онегина? И два Ленских? Это современное прочтение такое?       — Сейчас увидишь, — Алексей отключает звук на смартфоне и торопливо убирает телефон в карман пиджака. — Третий звонок. И не шепчи мне, пожалуйста, в ухо, как в прошлый раз на концерте. Подожди до антракта.       — А третий мужик это кто? Еще один Онегин, что ли?       — Тихо!       — А почему Ольга с аккордеоном всё время?       — Паша!       — А чего они там говорят по-французски?       — Да замолчишь ты наконец?       — А зачем…       Алексей быстро поднимает ладонь к собственному уху и закрывает Паше рот, улыбаясь извиняющейся улыбкой возмущенно обернувшейся к ним из переднего ряда почтенной даме. Паша целует его прямо в центр ладони. Алексей устало закатывает глаза.       — Нет, ну серьезно, — Паша в два глотка опустошает бокал и вгрызается в бутерброд с сёмгой. — Почему она всё время с аккордеоном?       — Что ты пристал к этому аккордеону? — Алексей размешивает сахар в чашке с кофе.       — Так сисек не видно, — глубокомысленно поясняет Паша.       — Каких ещё сисек? — ложечка замирает, не довершив круга.       — Обычных женских сисек, — Паша с аппетитом принимается за пирожное. — Ты же сам говорил, что школьников на такие постановки в обязательном порядке водят. Девчонок-то на симпатичного Онегина заманивают, это понятно. А парней обделили получается?       — Господи, зачем я тебя вообще с собой взял? — страдальчески бормочет себе под нос Алексей.       — Не-не-не, мне теперь даже интересно, — протестует Паша, допивая кофе. — Обещаю больше не шептаться.       — Ну что ж, обещание ты свое сдержал, — Алексей задумчиво улыбается, неторопливо спускаясь по лестнице.       — Да, я молодец, — Паша явно горд собой. — Может побыстрее пойдем? Окажемся сейчас в хвосте очереди.       — Не торопись, — Алексей смотрит на него нечитаемым взглядом. — И хорошо будет, если последними окажемся.       — Почему? — Паша приподнимает брови.       — Хорошее поведение требует положительного подкрепления, — загадочно поясняет Алексей, подталкивая Пашу в сторону туалета.       Ледяной кафель стены покусывает холодом лопатки сквозь тонкую ткань рубашки, но Паша этого не чувствует. Паше кажется, что все его тело горит и плавится, и зашипит и вспенится, если капнуть на него хоть каплю воды.       — Лёш, — хриплый прерывистый шепот кажется громовыми раскатами в слишком гулком помещении. — Лёш… Вдруг… войдет кто-нибудь.       Алексей немедленно выпускает изо рта напряженный багровый член, напоследок проведя языком под уздечкой, садится на пятки и, крепко сжимая ладони на Пашиных бедрах, смотрит снизу вверх большими невинными глазами.       — Мне перестать?       — Блядь, нет! — почти беззвучно выдыхает Паша и судорожно запускает пальцы в русые пряди на Лешином затылке.       — Выражения в храме искусства! — Алексей шлепает его по голому бедру и немедленно вбирает член в рот на всю длину.       Паша вцепляется зубами в ребро ладони и в очередной раз прикладывается затылком о скользкую стену.       — Ты куда? — Алексей глядит удивленно. — Мы в противоположной стороне припарковались.       — Вон там написано «Касса», — Паша крепко берет его под локоть и увлекает за собой. — Что ты там еще хотел посмотреть из бессмертной русской классики? У них же на следующие выходные есть уже билеты в продаже?       — Паш, — Алексей смеется и утыкается носом в Пашино плечо. — Кассы закрыты уже.       — Ну ладно, — Паша нехотя разворачивается. — Пришлешь мне завтра ссылку, я электронные куплю.       — А как же нафталин и вековая пыль?       — Был не прав, — Паша прищуривается и целует Алексея в губы. — Исправлюсь.