There is a legend of a secret order, born in ancient Egypt, called The Eye. It is said they perfected sleight of hand to steal food from the pharaohs and give it to the slaves. Their purpose? Using magic and illusion to even the scales of justice. Are the Horsemen next in a long line of fools to believe this myth? — Thaddeus Bradley
***
13 января, Флорида Лайнер «Гармония морей» — Давай, брат! – не замечая дрожи в пальцах, Илай надавливал на грудную клетку не приходящего в себя иллюзиониста. – Ну, давай же! Страх начинал преобладать над ставшим привычным для дока хладнокровием. Массаж сердца не помогал. Атлас не приходил в себя. «Его подняли слишком поздно!» – кричали мысли. Такер, отбросив их, заставил себя сосредоточиться на счёте. «Двадцать семь, двадцать восемь...» Безжизненное белое лицо перед ним отливало синим в ярком холодном свете флуоресцентных ламп. Никакого эффекта. Лёгкие Илая сводило от гипервентиляции, на лбу поблескивали капельки пота. Сколько ещё он должен был пытаться, чтобы смириться с тем, что всё кончено?! Зажав нос Дэнни, док выдохнул в него очередной поток полного жизни дыхания, отказываясь признавать попытки тщетными. Грудная клетка Атласа не опускалась. Дыхательные пути блокировала вода. У него не оставалось шансов. Дэниел был мёртв. Илай перенёс вес своего тела в ладони и снова принялся нажимать на грудь фокусника. Злость заполняла его. – Чёрт бы тебя побрал, Атлас! Давай! «Пять, шесть...» «Тринадцать, четырнадцать...» Счёт бил словно плеть. С каждой секундой и цифрой Всадник отдалялся всё дальше и дальше от жизни. Ничего не менялось. – Дыши! – взревел Такер, теряя самообладание. – Дыши же! Словно по волшебству в комнате, что-то взорвалось. Изо рта Дэнни фонтаном брызнула морская вода, и док, рвано схватив друга за плечи, повернул его корпус, действуя лишь на выработанных годами механических инстинктах. Он даже не успел понять, что случилось. В слове «дыши» была какая-то неведомая сила? Илай не верил ни в магию, ни в религию, но на секунду сомнение прокралось даже в его гранитную обитель врачебного скепсиса. Атлас, будто шланг, извергал из себя воду. Рвотные рефлексы действовали несмотря на то, что сам Дэниел в себя ещё не пришёл. Всадник забрызгивал кафельные полы стерильно светлой каюты морской водой, пока Илай удерживал его на боку. Веки Дэнни затряслись, прежде чем горло разодрал кашель. Выплёвывая мешающую дыханию воду, Атлас открыл глаза, на секунды теряясь в избытке света вокруг него. – Добро пожаловать домой, старина, – запыхавшись, проговорил Такер. Несколько секунд, появившиеся у него на передышку, были потрачены на то, чтобы стереть со лба пот. Он не помнил, когда в последний раз его нервы так сильно сдавали. – Илай? – прохрипел иллюзионист. Появления старого друга в изначальном плане не было. Вывод напросился сам собой: – Значит, я всё же умер. Док хмыкнул, доставая из кармана фонарик. – Так вот какого ты обо мне мнения?! – он последовательно открыл левый и правый глаза Дэнни, наблюдая за реакцией на свет. То, что у Атласа забилось сердце ещё не означало, что работа Илая была окончена. Замедленная реакция зрачков иллюзиониста подсказала – у дока впереди были тяжёлые часы без намёка на отдых. Дэниел откинулся, сглатывая и морщась от боли. Ощущения, будто его горло порвано, а лёгкие сожжены, чуть не выбило фокусника из сознания. Кроме этой боли он не чувствовал ничего больше. Язык медленно перекатывался, пока он попытался проговорить: – Хенли… Не отвлекаясь, Такер снова вернулся к вышколенному быстрому темпу. Он уже успел зафиксировать на голенях Дэнни грелки. Следующей на очереди, была капельница. – Ты должен сказать ей, что я выжил. Док кинул на фокусника мимолётный взгляд. – Иначе она убьёт меня, – тихие слова неторопливо вываливались из Дэниела, пока Такер прокалывал его кожу иглой, вводя её в синевшую под слоем эпидермиса вену. – Для начала надо убедиться, что ты действительно выжил, – док подключил аппараты, и те сразу же с треском и писком принялись извещать его о совсем не лучшей комбинации карт, выпавших Атласу в этот день. Температура тела снижалась. Илай подозревал, что Дэнни просто так не отделается, но надеялся на первую стадию переохлаждения. Экраны «судачили», предвещая конец. Он стоял на переходе между второй и третьей. Частота сердечных сокращений падала. Кровь явно сгущалась, замедляя свою циркуляцию. Дэниел повернул к нему голову, посмотрев на друга странно прояснёнными глазами: – Я, кажется, люблю её. Этим он выбил Такера из привычного состояния сосредоточенности на чёткой последовательности своих действий – тот уставился на по-мертвецки бледного фокусника, всё ещё слыша эхо долгожданных слов в ушах. Как только док обрёл способность говорить и двигаться, работа снова заспорилась в его руках. – Знаешь, ты единственный, кому для промывки мозгов требуется целый океан. Только попробуй забыть об этом открытии, когда я верну тебе нормальный вид, – губы Илая изогнулись, пропуская на серьёзное лицо намёк на улыбку. Он ввёл внутривенный раствор и потянулся за кислородной маской. – Всё так плохо? – голос Дэнни прозвучал осознанно. Со стороны можно было подумать, что он наконец пришёл в себя. Температура между тем неумолимо снижалась. Значит «ясность ума» была всего лишь очередной краткосрочной реакцией. У него в кармане оставались считанные минуты. – У тебя сильная гипотермия. Постарайся держаться за реальность, борись со сном. Ты в одном шаге от комы, Дэн. Илай подключил аппарат искусственного кровообращения. К этому моменту тело фокусника больше напоминало сломанное туловище робота: от рук тянулись трубки, к груди и ногам были присоединены согревающие пластины. Такер поднёс к нему маску с увлажнённым кислородом. Пальцы Дэнни сомкнулись на локте дока, заставив того вздрогнуть. Прояснённое сознание начало затухать. Полуопущенные веки скрывали блеклую голубизну глаз. – Хенли должна знать, – слова снова стали невнятными и глухими. Друг заверил его дающим обещание взглядом: – Я всё сделаю, – он закрепил кислородную маску, добавляя, – не сдавайся, брат. Ты нужен здесь. Атлас попытался заставить свою голову кивнуть, но тело не слушало сигналов от мозга. Пришлось закрыть и открыть веки в знак соглашения. На это ушли его последние силы.***
Чуть более шести месяцев назад, Чикаго 2 августа, заброшенный театр Лондейл – Ты с ума сошёл? Я в жизни не пойду на это! – выпалил Джек, рассекая воздух резким движением руки, сжимающей краткое описание плана для последнего трюка его друга. Дэниел, уперев руки в бока, намеренно отвернулся от Уайлдера, притворяясь, что из окна спальни последнего открывается интригующий вид на одному Богу известно что. Костяшки пальцев побелели, но в остальном он старался не проявлять внешне ни единого намёка на эмоции. Вместо бедного на деревья пустыря, раскинувшегося за стеклом, Атлас видел перед собой лишь цель разговора, норовящего стать для него особой пыткой. Он должен был соврать Джеку. И соврать так, чтобы тот поверил. Обычно в таких делах, Дэниел был профи, но не каждый день кому-либо из нас приходится убеждать собственного друга в необходимости нашей мнимой смерти. Как иллюзионист и предполагал, как только Уайлдер узнал о деталях номера, с внутреннего стоп-крана слетели все пробки. – Успокойся и выслушай меня. – Успокойся?! Ты издеваешься?! Ты ведь знаешь, что этот номер сделает с… А, чёрт бы тебя побрал! Ты хочешь сделать это Хенли на зло! Из-за того, что она начала встречаться с Райаном! – Прекрати нести чушь! Я уже сказал тебе, что мне нужен этот номер по ряду причин! – Дэнни сдавил переносицу, мысленно уговаривая себя быть рациональным. Он прекрасно понимал, что Джек ни за что не будет принимать участие в таком трюке, за исключением трёхэтажной лжи, что номер необходим для «примирения с Ривз». Однако, заставить себя на десять минут выключить собственные упрямство и тщеславие оказалось труднее, чем Атлас мог ожидать. Его язык отказывался даже отдалённо следовать командам хозяина. Обычно с лёгкостью поддающееся ему искусство лжи запирало ставни своей мастерской. Почему всё, что в его жизни касалось Ривз, было таким непосильно сложным и трудным?! – Нет никаких причин! – продолжал возмущаться кардистри-мастер. – Есть только план мести, в который ты пытаешься меня втянуть! Безуспешно подавляя злостный рык, Дэниел повернулся к Уайлдеру в нервном рывке и процедил сквозь зубы: – Чёрт подери, я не пытаюсь отомстить ей, я хочу вернуть её обратно! Слова повисли в воздушной паутине. Уайлдер отпрянул, ещё раз проверяя свой слух и память на правильность услышанного. Атлас затаил дыхание. В глазах появился страх: на секунду он решил, что Уайлдер увидел, кричащее за его спиной объявление «всё это ложь!» и раскрыл его. Поразительно, как иногда гнев может затушевать неискренность. Джек интерпретировал эмоции одну за другой с быстротой сменяющихся на экране кадров. Так учил его МакКинни. Секунда за секундой. Гнев и страх. Гнев и страх. А под ними… Правда? Уайлдер видел, как Дэнни нервно провёл рукой по волосам. Он заметил, как тот сглотнул и потупил взгляд, пряча себя от внешнего мира. В сердце молодого Всадника все бури моментально расступились перед лучом надежды. Атлас наконец-то признал свои чувства! И просил его помочь! – Послушай, – начал Уайлдер совсем другим тоном. Больше никакой вспыльчивости и злости. Скорее понимание и сочувствие, – я сделаю всё, чтобы помочь тебе с ней, но не рассчитывай, что это… – Джек, это единственный выход, – за считанные мгновения Дэнни втянулся в игру, оставляя для себя лишь один путь. Подыгрывать тому, что уже было сказано. – Есть вещи, между мной и Ривз, о которых ты не знаешь. Я должен остановить игру и разорвать круг. Единственный способ сделать это – перед тобой, он указал на лист бумаги. – Только не так. Я ни за что не смогу пойти на это, Атлас! – взмолился кардистри-мастер, не понимая, что тем самым выдаёт свою готовность сделать всё возможное, чтобы двое его друзей, наконец, были вместе. Дэниел ждал этого. Словно паук своей жертвы. Осталось сделать правильное движение в нужное время и схватить его. До сих пор он не мог поверить, что Джек не разгадал его лжи. Даже для самого себя он звучал неубедительно. – Если бы я мог попросить кого-то другого, поверь мне, я давно бы уже это сделал. Задумавшись, Уайлдер сел на край собственной кровати и снова посмотрел на лист с планом в руке. Это было слишком жестоко, и последствия, которые могли возникнуть… Джек даже не пытался представить себе, что будет чувствовать Хенли в эти четыре минуты, и как всё это поможет Атласу вернуть её… А остальные? Лула и Мерритт. Они же убьют его, когда узнают! Четыре минуты сущего ада для всех членов команды и восемь минут для него. Что же это за способ? И почему он единственный? – Разве нельзя просто признаться ей в своих чувствах? Поговорить и объяснить всё? Как только слуха коснулась фраза «признаться в чувствах» челюсти Дэнни ненамеренно сжались. Не в чем было признаваться. Но Джек должен был поверить в обратное. Иллюзионист сел рядом и уставился в пол, сцепив руки в замок. – За годы совместной работы мы здорово научились не верить словам друг друга. Иначе бы и месяца вместе не протянули, – это было правдой. Общение с Хенли всегда было для него ежедневными тренировками сарказма и подначиваний. Большую часть из них он брал с воздуха и не рассчитывал чего-то другого с противоположной стороны. – Завсегдатаи маскарадов. Мы привыкли носить лживые маски. – Но как же тогда это, – Уайлдер поднял листок, – сможет помочь? – Тяжело врать, когда на кону жизнь… – это тоже было правдой. Атлас чувствовал её на себе, пытаясь следовать намеченному курсу в убеждении Джека. На ум кардистри-мастера пришла ядовитая идея: он хочет заставить её снять маску. Эгоистично. Жестоко. Почему бы не показать своё истинное лицо вместо неё? Ответ выстрелил уверенной пулей: она ни за что не поверит Атласу. Всадник искоса посмотрел на Дэнни. Тот стал заложником собственного образа. Хенли привыкла, что ничто и никогда в нём не обнажает правду. Вот почему единственным способом было заставить её сложить оружие в этой игре. Поймав в уязвимый момент, он мог заставить её взглянуть в глаза правде о том, что они влюблены. Всё же, способ казался Уайлдеру слишком жестоким. – Я не могу сопротивляться ей, Джек, – незаметно надавил иллюзионист, окутывая жертву коконом. – Никогда не мог. Мастерство соврать, говоря при этом правду, показалось Дэнни новым, абсолютно неизученным видом искусства. Он сделал всего пару попыток, но его во всю уже затягивал интерес и любопытство. Реакция не заставила себя ждать. Кардистри-мастер посмотрел на него побеждёно: – Пообещай, что никто не пострадает… – Я обещаю, что эти четыре минуты навсегда сотрут вопрос ухода Хенли из команды, и никто из них не пострадает. Я верну её. Кардистри-мастер, напряжённо размышляя, застыл на некоторое время. Затем всё же протянул другу ладонь. Пожимая её, Атлас мысленно просил у него прощения. Он пообещал, что Хенли не пострадает и больше не уйдёт из команды, и готов был пойти на что угодно, чтобы сделать это. Но в душе, он знал, Джек хотел не просто пребывания Ривз в числе Всадников. Тот мечтал, чтобы они были все вместе. Тем единым организмом, о котором частенько напоминал каждому Дилан. Он хотел, чтобы Ривз и Атласа связывало больше, чем просто история совместной работы и вероятный секс, который ни один из них не признавал. Он хотел, чтобы они были в отношениях. Ни то, ни другое в планы Дэниела не входило. Потому что в одном у Дэнни точно не было сомнений – после его трюка работа с Хенли в одной команде будет невозможна. Она никогда не простит его. И он станет тем, кто уйдёт.***
14 января, Флорида, 10:25, штаб-квартира тайной организации «Око» Монотонный писк кардиомонитора мерно разделял время на промежутки. Растворы циркулировали по трубкам, аппарат искусственной вентиляции лёгких ни на секунду не останавливал свою работу. Илай не находил себе места. Он мерил небольшую комнату шагами, судорожно вцепившись в виски. Напряжению и отсутствию сна неплохо удавалось блокировать голову от столь необходимой ему в этот момент способности к критическому мышлению. Док чувствовал себя зверем, загнанным в клетку. – Где мой телефон? Я не могу найти его! – Тебя действительно волнует, где твой телефон, когда он в таком состоянии? – спрашивал Ли, пристёгивая ремни безопасности к носилкам. – Я не… Он нужен мне, чтобы сообщить остальным. Хенли должна знать. – Брэдли позаботиться об этом. Твоя задача – только Атлас. Всё остальное мы берём на себя. Разворачиваясь и вновь пересекая комнату, Такер знал, что ошибся тогда. Он и Дэниел – они оба ошиблись. И теперь, по сути, являлись затворниками. Как иначе можно было объяснить полную изоляцию, отсутствие связи с внешним миром и даже членами этого подпольного общества?! Вина разъедала в Илае дыру, когда взгляд пробегал по данным на экране и на секунду останавливался на лице Дэниела – бледном и недвижимом. Он ведь пообещал ему связаться с ней! И вот уже практически сутки прошли с того момента, а обещание всё висело на нём тяжким грузом. Может не было причин волноваться? Ли заверил его, что Таддеуш сообщит остальным Всадникам о состоянии Атласа. Но если Брэдли сделал это, разве не должны они уже быть рядом с ним? Где же его команда? «Они не знают», – приговор гудел в его голове. Илай снова подошёл к двери, но даже сам вид металлической преграды с замком-считывателем отпечатка пальца напрочь отбрасывал возможность оказаться за ней. – Ваших отпечатков у нас нет, док. Так что понадобится время на то, чтобы вы получили доступ. Пока комната оборудована всем необходимым. Вы пообещали, что будете смотреть за ним двадцать четыре часа в сутки. Мы попытаемся сделать вашу работу как можно более комфортной. «Как же нам выбраться отсюда?» Рефлекторно Такер повернулся и посмотрел на своего друга. Укрытый больничным покрывалом, его корпус казался куском металла, частью громоздкого комплекса для пребывания больного. Единственным выходом для них был приход Атласа в сознание. В этот раз только он мог спасти ситуацию. Каждая минута делала существование Илая в этом кубе безысходности всё более мучительным. Мир за пределами комнаты считал, что Атлас мёртв. И док был бессилен в попытках доказать обратное. Он снова проверил данные и, убедившись, что изменений в состоянии Дэнни нет, заставил себя сесть в кресло. Попытка расслабить мышцы и закрыть глаза хотя бы на пару минут не удалась. Напряжение парализовало его. Долгая четверть часа тянулась бесконечно, но даже к состоянию стресса, оказалось, можно было привыкнуть. Илай ощутил это, когда звук дверного затвора ворвался в привычное жужжание и писк медицинских аппаратов. Он вскочил и почувствовал резкую боль во всех мышцах будто, встав с кресла, порвал одеревеневшие от бездействия связки. Появившись в «палате», Ли первым делом поспешил спросить: – Как он? Есть улучшения? Илай покачал головой. Видя лицо Ли с маской добродетельного равнодушия, он снова подумал о своей ошибке. Только спустя секунды, он заметил, что фокусник держит в руках поднос с завтраком. – Это для вас, док. Мы привыкли к английской пище, так что… Оставлю это здесь, – Ли поставил поднос с едой на небольшой столик в углу комнаты, оборудованном «для уюта» удобным диваном и вешалкой для одежды. Подойдя к Атласу, он снова обратился к Такеру: – У него есть шанс? – У всех есть шанс, – сухо ответил док. Ему не хотелось выдавать своих истинных чувств и страхов, но быть наигранно доброжелательным в его способности в принципе никогда не входило. – Где остальные Всадники? – Они застряли в Чикаго. Оставаться здесь для них было слишком опасно. Полиция прочёсывает город в их поисках. Они шлют пожелания и ждут, когда мы сможем перевезти его к ним. «Ложь». Илай ни за что бы не поверил, что Хенли, зная о текущем состоянии Атласа, прислала бы «пожелание». Она не знала. Иначе бы протаранила поперёк штаты, чтобы добраться до него и быть рядом. Об остальных Всадниках он знал меньше, но верил, что те поступили бы так же. – Док? Такер вздрогнул, видимо, забывшись на некоторое время. Он посмотрел на Ли. Тот протягивал ему пропавший день назад телефон: – Вы слышали меня? – Что? – опешил Илай, забирая из рук свой смартфон. – Я сказал, что нашёл его в каюте. Видать, выпал из вашей куртки, когда всё закрутилось. Говорил же, что найду, – лицо фокусника тронула улыбка. Искренняя. Но глаза, склонные хитрить в формате профессии, не позволяли с такой лёгкостью верить определению «искренняя». – Спасибо, – промямлил Такер, не понимая почему вдруг ему отдают телефон. Он только свыкся с мыслью, что Атлас и он попали в логово врага! Неужели, всё это было лишь маниакальными последствиями напряжения? Губы продолжали тихо шептать: – Я хотел написать Ленни. Он наверняка сходит с ума. – О, ваш друг? – послышался вопрос от фокусника. Такер снова вздрогнул. Ещё одна ошибка! Зачем было упоминать Кроуфорда?! – Д...Да, – неуверенно ответил док. – Напишите конечно. Тут не так хорошо ловит для звонка, но сообщения проходят. Успокойте его. – Да, спасибо. Ли положил ладонь на запястье Дэнни и на пару секунд сжал. Атлас по-прежнему выглядел мраморным. Никакой реакции с его стороны не доходило до внешнего мира. – Надеюсь, он скоро придёт в себя. Мистер Брэдли… И все мы… Сделайте всё возможное, но не забудьте про то, что вам тоже нужен отдых. Если что зовите, – Ли указал на кнопку вызова у двери, похлопав Илая по плечу. Было ясно, что краткое общение и сам визит окончены. Принести еду, справиться о заключённом, уйти. Это была тюрьма для Атласа. И он даже не осознавал этого, скованный цепями собственного сознания. Как только Ли покинул комнату и закрыл за собой дверь, Такер припал к телефону. За пару секунд был найден контакт Хенли и набрано сообщение, но уже намереваясь нажать «отправить», док вспомнил, что у него хранился лишь старый номер Ривз, который она сменила, когда ушла от Дэнни. Сообщение не пройдёт. Илай всё равно отправил его. Он не знал её нового номера. Надежда появилась в лице Ленни. Он был единственным человеком на «внешней стороне», кто мог бы предупредить Хенли. Кроуфорд, конечно, злился на неё из-за внезапного ухода, но всё же не стал бы играть с такими серьёзными вещами. Такер напечатал:«Атлас жив. Найди Хенли. Она должна знать.»
Нажав «отправить», Илай впервые сделал глубокий вдох. Лёгкие сразу же отозвались резонирующей болью. Это был комок стресса. Впервые за сутки он позволил ему пропустить в лёгкие нормальный поток кислорода. Теперь его обещание будет выполнено. Док подошёл к кровати Атласа и снова сверился с транслируемыми данными. Дело оставалось за малым. Дэниел должен был прийти в себя.***
«Атлас жив. Найди Хенли. Она должна знать.»
Таддеуш прочитал содержимое сообщения ровно за пять секунд до того, как Ли появился в его кабинете. – Почта работает не так уж и медленно, раз тебя опередили на считанные секунды, – прокомментировал Брэдли, повернув смартфон Ленни экраном к помощнику. Ли хмыкнул, отвечая: – Думаю, всё же нужно дать им знать. – Пока ещё рано, – Таддеуш поднялся с тёмного кожаного кресла, создающего атмосферу делового всевластия в паре с широким письменным столом. Любовь Брэдли к совершенству выражалась в исключительном порядке расставленных на столе письменных принадлежностей и сложенных бумаг. Обстановка в кабинете соответствовала. – К тому же, что если он не придёт в себя? Я не хочу мучить его возлюбленную ложными надеждами. Ли облокотился на выступ в стене и сложил руки на груди. В собственных мыслях, он был более чем уверен, что молчание несёт в себе целью именно «мучение Хенли». Чего Ли не мог понять: зачем это Таддеушу? «Великий маг» посвящал помощника далеко не во все свои игры. – Ну а когда он придёт в себя? Брэдли направился к окну. Вопрос застал его в пути. Не торопясь отвечать, мужчина приблизился к стеклу, посмотрел на унылый пейзаж и наконец сказал: – Вернём его обратно. Он проснётся героем. Его испытание будет завершено, и он будет в праве требовать от меня обговорённого вознаграждения. – Место вашей правой руки? – вопрос прозвучал равнодушно. Ли никогда не рассматривал вероятность самому занять этот пост. Он был в курсе, что Таддеуш предложил его Дилану. Знал он также, что Шрайк отказался. Иногда в мысли Ли закрадывалась идея, что Брэдли воспринял отказ на личном уровне. Однако, внешне это предположение ничем не подтверждалось. Бывший агент ФБР и великий фокусник работали плотно весь прошедший год, и отношения между ними, казалось, никогда ещё не были лучше. Значит, теперь Дэниел переходил работать к ним… – Не только. Я пообещал ему смену статуса Всадника. Он попросил изменить свою карту. Уголок рта Ли поднялся. Парень оказался сверхамбициозным. – Его не устраивала собственная карта? – Я думаю, его не устраивало, что карта, подаренная Диланом, стоит ниже карты его подружки. – Они равноценны. – Веришь или нет, некоторые всё ещё верят в иерархию чисел. Ли рассмеялся. Таддеуш поддержал его тихой усмешкой. – Значит он хочет стать «магом»? Брэдли вскинул брови, бросая на помощника многозначительный взгляд, мол "Бери выше". Ли отреагировал полным удивления вопросом: – Да ну?! Собрался сместить Дилана?! – Он захотел карту Шрайка-старшего. Не буду рассказывать его сыну об этом. Дилан всё равно не до… – Таддеуш задумался, мыслями отправляясь на десятилетия назад. Перед глазами всплыла картина: загадочно улыбающийся Лайонел и его слова... «Я – чистый лист, Тадео. Не прячу секреты в карманах». «Не догадается? Не достоин?» – Ли пытался отгадать, что хотел сказать Брэдли, но фокусник витал уже в абсолютно ином мире. Пора было возвращать его обратно. – Док говорит, что пока изменений нет. Нам остаётся только ждать. Таддеуш неторопливо сосредоточил на помощнике свой взгляд и так же неторопливо кивнул. – Убедись, чтобы действие снотворного для инженера не ослабевало, пока состояние Атласа остаётся прежним. Нам не нужны лишние проблемы. – Это всё? – Что ещё мы можем сделать? – задал риторический вопрос «великий фокусник-манипулятор». Ли задумчиво кивнул. Отвлечённый вид Таддеуша подсказывал о никчёмности дальнейшего пребывания помощника в кабинете. Не отрывая Брэдли от размышлений, Ли поспешил удалиться. Таддеуш подошёл к письменному столу и снял телефонную трубку. Было ещё кое-что, что он мог и, как ему казалось, должен был сделать. Фокусник набрал номер и стал вслушиваться в гудки. Через несколько секунд в трубке прозвучал хрипловатый голос лидера Всадников. – Дилан, – поприветствовал его Брэдли отточено-опечаленным тоном. – Мне так жаль. Я приношу свои искренние соболезнования…***
15 января, Флорида 16:48, Департамент Федерального бюро расследований Разлепив глаза, Ора снова зажмурилась, мгновенно ослеплённая светом одинокой лампы в комнате допросов. Она отключилась на четверть часа. День казался бесконечным. Допросы повторялись через каждые два часа. Её допрашивали агенты ФБР, мучил собственный адвокат, а затем всё снова повторялось по кругу. Лорган пыталась цепляться за временные рамки, но из-за собственных мыслей, погружающих её в пучины адского пекла, это удавалось ей с большим трудом. Она точно уже не могла определить в какой половине дня на этот раз развивается реальность. Образ Дэниела возвращался к ней снова и снова. Бледный с кровью, выливающейся изо рта, и дырой в сердце. Она до сих пор чувствовала прикосновения к пальцу холодного металла спускового механизма, ощущала в руке тяжесть пистолета. Опуская глаза, ей каждый раз приходилось убеждать себя, что руку так оттягивает тяжёлый браслет. Потом воспоминания смешивались с реальностью. Браслет пришлось сдать при аресте. На руках бряцали наручники. «Я не храню своё сердце под рёбрами». Как же ей хотелось сейчас прокричать эти слова во Вселенную, выпрашивая его обратно! Он ведь не должен был быть там. Она не стреляла в него! Дверь в комнату распахнулась и внутрь вошла агент Остин. – Натали, – натянуто-устало улыбнулась Рейна. – Мисс Лорган. Ваш адвокат настоял на ещё одной попытке. – Сколько времени пройдёт прежде, чем я смогу официально отказаться от его услуг? – Думаю, это не понадобиться, если ваши показания останутся прежними, – статично проговорила агент ФБР, усаживаясь напротив. Ора слегка наклонила голову, откидывая её чуть назад. Усталость и эмоциональное истощение сказывалось на ней не самым лучшим образом. Под глазами залегли серые мешки, губы слегка потрескались и лишь едва выделялись на болезненном оттенке кожи. – Что ж, давайте начнём снова, – проговорила она утомлённо. Допрос протекал безэмоционально. Обычно, встречи с адвокатом, а не Натали, поднимали в Лорган волну ярости. Пару раз она даже пыталась бросить в него стул, но тот оказался привинченным к полу. Чёртовы федералы всё продумали. Правда, вряд ли кто-то из них рассматривал в качестве потенциальной «жертвы обвиняемой» её же собственного адвоката. Предложения «хранить молчание» и «отрицать содеянное» воспринимались Рейной стремительным состоянием аффекта. Она и слышать не хотела об этом. Последняя сессия с адвокатом наглядно показала это – бедному мужчине пришлось оттаскивать её от камер, в которые она кричала словно резанная: – Я убила его! Слышите! Я убила его! – Когда вы оказались на главной палубе, вашим намерением было выстрелить в Дэниела Атласа? – спокойно спросила Остин. – Моим намерением никогда не было выстрелить в Дэниела, – безжизненно ответила Ора, от скуки перекатывая голову от одного плеча к другому. – Вы не стреляете в любимого человека. Я любила его. И сейчас люблю. – Согласно моим данным, вы были знакомы с ним чуть больше месяца. Не кажется ли вам, что говорить о любви в данном случае некорректно? – У вас есть мужчина, Натали? Вопрос застал агента врасплох. Взгляд Рейны был покрыт дымкой отрешённости. Не зная сути дела, можно было подумать, что она накачана наркотиками или начинающим действовать снотворным. – Не в настоящее время, но я не вижу как это относит… – Поэтому вы не понимаете, – кивнула Лорган. – Мне достаточно было взгляда, чтобы понять – я навсегда полюблю его. Вы просто не видели, как он умел смотреть на женщину. На меня. Ни один мужчина не способен был так пронизывать взглядом. Я бы ни за что не лишила себя его. Я мечтала, чтобы он смотрел на меня каждый час моей жизни, чтобы он следил за мной, как хищник за своей жертвой. Каждую секунду. Каждый день. Я дышала его взглядом. Натали косо посмотрела на зеркало, за которым происходящее наблюдал адвокат Лорган. С самого утра он давил на Остин идеей провести тест на дееспособность собственной клиентки. Видимо, последняя встреча с ней «вдохновила» его на эту мысль. Теперь слова Оры только играли ему на руку. Агент Остин же хотела справедливого наказания. Она поспешила сменить тему: – Значит, вы с самого начала планировали выстрелить в мисс Ривз. – Да, – спокойно ответила Рейна. Признание было сродни «я намеренно хотела наступить на муравья». – Почему? Насколько я знаю, Дэниел Атлас не состоял с ней ни в каких отношениях… Ора закрыла глаза, проваливаясь в себя прежнюю: Её пальцы медленно водили по низу его живота, словно играя с вероятностью возвращения желания спустя минуты после близости. Всё внутри переворачивалось от осознания того факта, что она пахнет им. Это делало её счастливой. Соединяло её с ним ещё больше. Наконец его рубашки завидовали ей, а никак не наоборот. Когда он притянул ближе её ногу, скользя пальцами от колена к бедру, по телу разлилась очередная волна удовольствия, и она прильнула к нему, ложась поудобнее. Губы тронула улыбка: – А что ты скажешь на то, чтобы я стала твоей ассистенткой? – она запрокинула голову, находя его ленивый, удовлетворённый взгляд. Дэнни хмыкнул. Она поспешила добавить: – Я гибкая, ты ведь знаешь. В его кристальных радужках промелькнула искра. Остановив тонкие пальчики на своём животе, он опустил её ладонь ниже, безмолвно указывая: если она собиралась пробудить его снова, то работать стоило там. – Тогда ты больше не сможешь спать со мной, – расслабленно ответил фокусник. Рейна усмехнулась, прикусывая его шею в дразнящем поцелуе: – Ах да, я совсем забыла, что Дэниел Атлас не спит со своими ассистентками… Неужели и правда ни разу? Она взглянула на него, и Всадник отрицательно покачал головой. – А сколько у тебя их было? – Женщин? – хмыкнул Дэнни, не планируя начинать слишком долгий отсчёт, конечное число к которому он давным-давно уже потерял. – Ассистенток. – Пять. Лорган, прищурилась, словно проверяя его слова на правдивость. – Кто-нибудь из них привлекал тебя? Дэниел слегка поморщился: – Все. Я отбираю лучших из лучших. Ассистентка должна выглядеть привлекательно. Иначе теряется вся суть её работы. – И ни с одной у тебя ничего не было? – Это означало бы нарушить правило. Сделать исключение. – Что в этом плохого? Я всегда нарушаю правила. Атлас долго рассматривал её, блуждая в собственном лабиринте мыслей. Она не смогла бы пройти в нём до первого поворота. Дэниел был абсолютной загадкой для неё. Ребусом. Тайной. Это возбуждало. Наконец, он приблизил к ней своё лицо, заставляя мучиться в ожидании поцелуя. Но его губы не притронулись к ней. Они двинулись к уху, чтобы прошептать: – Исключения делают нас слабыми. – Она была его исключением, – ответила Лорган на вопрос федерального агента. – Слабостью. – В каком смысле? – непонимающе переспросила Натали. – Мы все подвержены искушениям. Даже если за ними ничего нет. У Дэниела было много женщин. Он не стеснялся этого. Вероятнее, гордился. Я тоже гордилась. Собой и им. В отличие от меня, он относился к правилам с особой строгостью. Они были для него важны. Он считал, что нарушив правило, непременно обнажит свою слабость. В этом есть смысл. Я вижу его лишь теперь. Это заставляет меня любить его ещё больше, знаете ли, – хмыкнула Ора. – <i>Хенли Ривз искушала его. Я же знала какого ему. Ведь чувствовала тоже искушение в отношении него самого. Это больно. Я не хотела, чтобы он чувствовал боль. Если бы Хенли Ривз перестала существовать, у него больше не было бы слабостей. Я хотела избавить его от этой боли. Можно ли винить меня в том, что я хотела помочь любимому?***
16 января, Флорида 20:13, Департамент Федерального бюро расследований Хенли сидела в постели Атласа и неторопливо переворачивала страницы его ежедневника. Теперь в спешке больше не было смысла. Он не оставил ключа. Не оставил надежды. Значит всё-таки имел в виду кого-то другого, называя Пандорой. Ведь надежды Ривз с каждой минутой расползались, как старый свитер на нитки. Успокоением однако, было видеть его почерк. Пальцы непрерывно скользили по линиям, оставленным с сильным нажимом. Бесконечные цифры, комментарии и приписки. Эта тетрадь была его сборником мимолётных идей. Всегда коротких и острых, как угловатые буквы, формировавшие их в слова. Несколько страниц были посвящены коллегам по команде. Когда Мерритт и Хенли обнаружили это, МакКинни не удержал своё удивление за границами привычного. Казалось абсурдным, что Дэниел мог посвятить целую страницу ему или той же Луле. Ривз разгадала, что посвящение было вынужденным. В персональные страницы он записывал заметки, чтобы затем составить финальную речь для второго шоу в Мэдисон Сквер. Она следовала сразу после их номера «огненная лестница»… Хенли вспомнила их мимолётное объятие, разделённое на сцене, и искренний комплимент: «Ты – умница». Сердце больно сжалось. Вторым открытием менталиста стала приписка на странице, посвящённой ему:«Йель?»
«Откуда он узнал?!» – мысленно воскликнул МакКинни, обнаружив запись, но был достаточно осторожным, чтобы не излить своё восклицание наружу. Хенли не нужны были возмущения. Она была слишком сосредоточена на мыслях, которые успокаивали её тем, что его пальцы прикасались к этой бумаге, а мысли оставляли на ней свои отпечатки. На странице Джека среди ряда эпитетов выделялся:«Преданный»
Именно это описание он, кажется, взял за основу в своём представлении Уайлдера… Несколько пометок указывали на пару кардистри-фокусов, которые у Джека:«выглядят по-дилетантски»
Единственным недостатком Уайлдера значилась:«Лула»
Однако, на странице «ходячего изъяна» было довольно много комплиментов, среди которых Мерритт приметил даже возможный скрытый страх Дэнни:«лучше не спорить, когда рядом ножи»
«Болтлива», – тоже значилось среди признанных черт. Однако, посмотри сама Мэй на эту страницу, даже она признала бы, что иллюзионист видел в ней яркую часть команды. Даже страница МакКинни в этом плане уступала по очкам, но Мерритт всё равно был доволен. Приписка «Чёртов сфинкс» заставила менталиста гордиться собой и чувствовать горе утраты. Свою страницу Хенли отказалась показывать. Он открыла её только тогда, когда полностью убедилась в том, что МакКинни не видит её содержимого. Первым, что бросилось в глаза, стало солнце. Наспех сделанный псевдочертёж её кулона. Рефлекторно она потянулась за золотым центром Вселенной на своей шее и приложила маленький кулон к рисунку. Чертёж был немного больше самой вещицы. Значит, он готовил подарок ещё перед отъездом. Ривз мучила себя, осознавая, что она всё это время напрочь отрицала любые порывы купить подарок ему. Характеристик о ней на странице практически не было. По сравнению с другими, она выглядела пустой. Значит он и не думал о ней так много? Или предпочитал держать всё в уме, зная её лучше, чем кого-либо другого? «Исчезает», – звучало как приговор. Он написал его в самом центре, сопроводив лишь парой второстепенных характеристик. Только в нижнем углу страницы красовалась ещё одна маленькая приписка. Она заставила Хенли нахмуриться. В столбик друг под другом были записаны четыре одинаковых числа:«12 12 12 12»
Несколько минут Ривз потратила на то, чтобы попытаться понять, что они значат. Потом вспомнились его слова: «Ты когда-нибудь считала лучи?» Судорожно схватив свой кулон, Всадница выполнила задание, заранее догадываясь о результате. Двенадцать. Что всё это значило? Ещё час ушёл на размышления. К наличию хоть какой-нибудь идеи она так и не пришла. Мерритт дремал в кресле или по крайней мере успешно делал вид, что дремлет. Хенли, не в силах больше разгадывать ребусы, перевернула страницу, сталкиваясь с надписью на пустынном листе:«Джей Дэниел Атлас»
Страница, посвящённая себе любимому, была пуста. Чистый лист. Имя вверху страницы, и ничего больше. Фокусница долго смотрел на неё, словно пытаясь научиться читать белым по белому. Как и в её случае, он всё держал в себе. Ничего лишнего не выливалось на бумагу. Лишь ребус, которые нельзя было расшифровать. Атлас и сам был ходячей загадкой. А может и правда чистым листом. Не выдержав, Ривз решила исправить это и, успешно выполнив миссию взять со стола ручку, не разбудив МакКинни, вернулась на место, а минуту спустя принялась писать одно и тоже слово на каждой строчке страницы, словно тренируясь в прописи. Теперь лист под названием «Джей Дэниел Атлас» был переполнен характеристиками. Правда все они как две капли воды походили друг на друга, потому что были лишь повторением одного и того же слова:«Жестокий»
***
17 января, Флорида 13:27, штаб-квартира организации «Око» Вот уже три часа Дэнни находился в щупальцах галлюцинаций. С момента выхода из комы его температура резко взлетела. Илай, пребывающий в полусне, вскочил. Тело Атласа содрогалось в конвульсиях, а кожу покрывала испарина. Возвращение из подземелья явно было тяжёлым процессом даже для изворотливого во всём фокусника. С тех пор Такер не отходил от него. Он ввёл ему несколько растворов, направленных на прекращение судорог и расслабление мышц. Попытался привести сердцебиение в норму. Дэнни успокоился, но управление на себя схватила лихорадка. У Атласа была двусторонняя пневмония. И хоть эта новость не приносила никому из «Ока» особой радости, Такер оставался в приподнятом настроении. Главное, что Дэниел вышел из комы. Самый тяжёлый этап был пройден. Осталось лишь дождаться его пробуждения и полного выздоровления. – … Хен… – высохшие губы мямлили нечленораздельные обрывки слов. Лоб покрывали бисеринки пота. Илай каждые десять минут протирал его лицо и верхнюю часть корпуса. Дэнни продолжал бороться. Его голова время от времени резко поворачивалась то на один, то на другой бок. Глазницы под веками ходили ходуном. – … останься… Илай с полными сочувствия глазами наблюдал за другом. Если бы Хенли была здесь… Возможно ему было бы легче. Обычно, док не верил в такие вещи, но всё же всегда рекомендовал поддержку любящих и родных для больного. На войне любые средства хороши. Для Илая болезнь была её определением. Он чувствовал себя солдатом во время боя. С тех самых пор, как на его глазах от рака скончалась его собственная мать. Такеру тогда было всего семь. Этот главный проигранный бой в его жизни определил судьбу мальчика. Илай пообещал себе выиграть все остальные и по сей день твёрдо выполнял своё обещание, спасая жизни порой даже в самых безнадёжных случаях. Атлас по-прежнему звал Ривз, не приходя в сознание. Время для него и дока остановилось. Илаю не оставалось ничего, кроме слепой веры в то, что Ленни нашёл фокусницу и передал информацию. Его телефон не принимал сообщения. А может ответа никто и не отправлял. Такер надеялся на первое. Потому что второе значило бы, что Кроуфорд в беде.***
18 января, Флорида 09:13, штаб-квартира организации «Око» – Где я? – прохрипел Дэнни, заставив Илая вздрогнуть. – Дэн? – спросил он, поднимаясь с дивана, словно ему необходимо было снова услышать голос друга, чтобы удостовериться, тот действительно пришёл в себя. С туманной дымкой всё ещё сонных глаз, он подошёл к постели фокусника, встречаясь с его растерянным взглядом. – Где я? Такер по привычке пробежался по данным на аппаратах и потянулся за фонариком. Он был уверен в том, что реакция на внешние раздражители присутствует, но всё же привычка требовала проверки. – Брэдли и Ли привезли нас сюда сразу после шоу. Думаю, это место их укрытия. Мы всё ещё во Флориде. Дэнни зажмурился как только свет фонарика скользнул к его лицу, но лишь проверка была окончена, поспешил спросить: – Давно я в отключке? Тяжело вздохнув, док ответил: – Сегодня пятый день. Иллюзионист закрыл глаза. Даже со стороны было видно, что он борется с внезапно-накатившей тошнотой. У Атласа накопилось слишком много вопросов, чтобы реагировать на каждый ответ. Он не знал, как Илай оказался втянут в эту историю и что именно произошло с ним самим. Сотни мыслей скоропалительно скручивались в запутанный клубок. Тряхнув головой, он постарался вернуть себя в норму. Нужно было начать с самого главного: – Где остальные? – Не знаю. У меня нет с ними связи, и я не выходил из этой комнаты с момента… Дэнни сделал попытку вскочить, но всё ещё зафиксированный на его груди ремень, спасавший фокусника во время очередной ночи галлюцинаций, блокировал резкое движение, откинув его обратно. – Ты не сказал ей?! – Тише! – шикнул Такер, подходя ближе. – Дэн, я думаю, мы в полном дерьме. Что-то происходит. Брэдли. Ты доверяешь ему? Атлас нахмурился, не понимая. – Мой телефон очень «вовремя» потерялся, а потом мне вернули его лишь на следующий день. Звонки не проходят. Только сообщения. Я написал Ленни, но ответа до сих пор нет. Он должен был предупредить Хенли и остальных. – Дай мне телефон, – Илай впервые с момента знакомства услышал в голосе друга тревогу. Выражение его лица моментально сменилось. Он снова побледнел, и это заставило Такера в сотый раз бросить взгляд на монитор, транслирующий давление «пациента». Показатели были более менее в норме. Пульс оставался слабым. Док протянул телефон. – Дверь открывается только по скану отпечатка пальца. У меня не было шансов… – начал он, наблюдая за тем, как Дэниел старался поскорее вскрыть крышку девайса, чтобы добраться до внутренностей. Их попытки прервались тихим писком. – Ли идёт сюда! – выпалил Такер, резко поворачиваясь к двери. Из рук Атласа выпала крышка телефона. Схватив её, он успел засунуть девайс под подушку, когда в комнату вошёл не только Ли, но и сам Таддеуш. – Он пришёл в себя, – статично проговорил Илай, более неуверенный в том хорошо ли это или плохо. – Дэниел! – приветствовал Брэдли. Он заходил в «палату» не так часто как Ли. За прошедшие дни он нанёс свой визит всего лишь дважды, и оба раза отличались учтивой доброжелательностью, вызвавшей ещё больше подозрений у Такера. Он совсем не хотел верить этому мужчине. – Таддеуш, – чуть склонил голову Атлас. – Ли. Помощник фокусника радостно улыбнулся. Он искренне жаждал «возвращения» Дэнни. – Можем ли мы тебя наконец поздравить? Больше никакого отдыха, – усмехнулся Брэдли подходя к постели иллюзиониста. – Да. Уже наотдыхался. – Ли и мистер Такер колдовали над тобой сутки напролёт. Мы рады твоему возвращению. – Спасибо, – взглядом Дэнни поблагодарил знакомого из Макао и посмотрел на дока, разделяя его подозрения. – Что ж, думаю самое время поговорить о твоём возвращении в мир? Ли поспешил ретироваться. – А я, собственно, зашёл узнать принести ли вам завтрак, док, но думаю теперь нам нужны две порции. Атлас готов был поспорить, что Ли пришёл не за этим. Брэдли здорово умел отдавать указания еле-заметным движением глаз или руки. Он присел на постель Дэнни, предлагая и Такеру занять место в своём кресле. – Дэниел, для начала… Я должен поздравить тебя с успешным прохождением испытания, несмотря на то, что нам пришлось столкнуться с непредвиденными последствиями и… осложнениями. Наш уговор в силе. Я выполню свою часть условий и планирую наше плодотворное сотрудничество в самом ближайшем будущем. – Я ценю это, – сымитировал почтение Всадник. – Но мне всё же стоит признаться тебе в том, на что всем нам пришлось пойти в эти несколько дней. Из-за твоего… состояния я принял решение не информировать Дилана и твою команду… Челюсти Атласа гневно сжались. Илай хотел рвануться и вскочить, но Дэниел сжал свою руку в крепкий кулак, перенявший на себя внимание и рефлексы Такера. Док остался на месте. – Я сделал это, потому что не хотел заставлять их проходить через всё дважды, на случай если ты… Когда ты впал в кому… У большинства в таких ситуациях очень мало шансов выжить. Я знаю, что Илай, несомненно сотворивший чудо, вернув всем нам тебя, пытался связаться с твоей девушкой… – Она – не моя девушка, – хладнокровно процедил Дэнни. Илай волнительно переводил взгляд с одного фокусника на другого. От страха и гнева он не чувствовал своих ног. Атлас стойко держал каменное лицо, не позволяя ни единой эмоции вырваться наружу. – Да? Мне казалось между вами… – Ничего и никогда не было. Она была моей ассистенткой. В команде мы работали как напарники. Таддеуш изучающе посмотрел на Всадника, но ничего кроме болезненной бледности и прямого взгляда не проскальзывало на лице перешедшего из одного Инферно в другое. – Значит слухи были преувеличены. – Слухи всегда преувеличены. Брэдли формально улыбнулся. Он решил оставить свои мысли при себе. – Откуда вы знаете, что я пытался связаться с Хенли? – не выдержал Такер, которого вот уже минуту съедала тревога. Откуда он узнал, что док просил Ленни найти именно её?! Таддеуш повернулся к Илаю и спокойно ответил: – Боюсь вам не понравится тот факт, что мистер Кроуфорд не имел возможности получить ваше сообщение. Это тоже было предпринято в целях безопасности. – Что вы с ним сделали?! – взревел Такер, вскакивая и бросаясь вперёд. Атлас бросил все силы на то, чтобы схватить друга за руку и, сжав её со всей мочи, остановить дока. – Илай! – С ним всё в порядке! – Таддеуш поднял ладони в смиренном жесте. – Реальное состояние Дэниела должно было оставаться секретом для внешнего мира. Мы не могли полагаться на веру в непроверенного нами человека. – Илай, сядь на место, – прошипел Дэнни, обращаясь затем к Брэдли. – Ленни для дока как брат. И он не знает наших методов. – Я понимаю, – спокойно прокомментировал глава организации «Око». – Что с ним? – не унимался Такер. В данный момент ему было плевать на Атласа, и его игры, и даже то, что остальные Всадники пять дней считали его мёртвым. Вероятность, что с Кроуфордом что-то случилось больно ударила его под дых. Этого он не ожидал. – Он отдыхает в соседней комнате, слегка опьянённый снотворным. С ним всё будет в порядке. Вы с ним вернётесь в Нью-Йорк, как только Дэниел официально провозгласит своё право на существование. Такер взглянул на Дэнни. Тот взглядом дырявил его голову, принуждая успокоиться и сесть. Он не мог поверить, что иллюзионисту удалось не выдать своей реакции даже на новость о Ленни! Однако, губы Атласа побелели. Илай в секунду осознал, как много сил тратил друг на попытки усмирить его. Он отпрянул назад и вернулся в кресло. Мир для дока взорвался на части. Он больше ничего не понимал. – Когда я смогу вернуться? – перешёл к сути Всадник. – Сегодня вечером. Ты достоин фанфар, а сегодня выпадает возможность сделать это с великолепием ещё одного шоу. Публике полезно будет увидеть триумф Всадников и твоё возвращение. Этим вы сделаете ещё одно заявление. Дилан и остальные собираются посетить открытый вечер Джейкобсона в Чикаго. Ты станешь главным фокусом программы. – Хорошо. – Чикаго? – снова встрял в разговор Такер. – Сегодня? Вы с ума сошли? Он пришёл в себя десять минут назад. Организм слишком слаб. Ему нужен отдых. Реабилитация, – на мгновения, сущность лечащего врача превзошла даже личные интересы Илая, и он напрочь забыл о том, что Ленни, он сам, да и остальные Всадники – все зависели от Атласа и его появления. Дэниел не был готов вернуться. Состояние нуждалось в отслеживании. – Мы закончим это сегодня. Я чувствую себя отлично. – Может ты ещё на моё место встанешь? Раз так хорошо знаешь, что для тебя лучше?! – Илай! – рявкнул Атлас. – Подумай о Ленни. – При всём моём уважении, мистер Такер, боюсь Дэниел прав. У нас нет другого варианта. Работа Всадников должна принести сообщение в массы. Мистер Лорган был ярким примером и выставлять команду поверженной недопустимо. Их операция должна закончиться триумфом. А вы наверняка соскучились по Нью-Йорку и компании вашего друга. Док смотрел на Брэдли, и в его голове собственный голос кричал: «Это шантаж!» Атлас по-прежнему сохранял спокойствие, но большая часть его стараний уходила в пустую. Потому что Илай никак не мог взять себя в руки. Дэнни напрягся, снова обращаясь к фокуснику: – Сколько времени у нас есть? – В три часа мы должны сесть на самолёт. Как только прибудем на площадь, придётся устроить небольшое шоу, чтобы твоё возвращение выглядело успешным завершением трюка. Всадники будут ждать тебя прямо на сцене. А от туда, вы все вместе направитесь в Лондейл. Мы соберём там небольшое собрание, чтобы отпраздновать твоё возвращение. Мистер Такер и мистер Кроуфорд, конечно же, приглашены. – Они воздержатся, – непоколебимо проговорил Атлас. Таддеуш удивлённо приподнял одну бровь и косо посмотрел на Илая. Дэниел добавил: – Остальные… Не знакомы с ними… И я предпочитаю оставить всё так, как есть. – Что ж, ваш выбор, господа. Мы предоставим им наш самолёт до Нью-Йорка и трансфер в аэропорт сразу после шоу. Дверь снова открылась. Ли внёс в комнату поднос с аппетитно пахнущим завтраком для двух друзей, прося не обращать на него внимания. – Думаю, мы уже закончили, – похлопал себя по карманам Таддеуш. – Наслаждайтесь завтраком, и… Дэниел… Поправляйся. Илай не смог стянуть с лица презренную гримасу, думая лишь о том, как Атлас раньше не заметил сущности ядовитого змея в этом мужчине. Дэнни поблагодарил визитёров. Он до последнего сохранял мнимое спокойствие. И даже когда дверь захлопнулась, скрывая за собой Ли и Брэдли, вместо ответа на звонкое «Они усыпили Ленни!», он приложил палец к губам, указывая Такеру на несколько камер, с потолка наблюдавших за каждым их движением, слышавшим каждое их слово. Он заметил их, когда Таддеуш вошёл в их «палату». Сердце дока усердно отбивало ритм строительных молотков. Что им делать?! Как быть?! Дэниелу нельзя было вставать с постели и уж тем более ему нельзя было перелетать на самолёте несколько штатов! – Ты должен поднять меня на сегодня, – сказал Всадник. – Ты сошёл с ума?! Два часа назад ты всё ещё стоял одной ногой в могиле. – Как видишь, за пару часов многое может измениться. – Дэн, что происходит?! – Илай понимал, что нет смысла спрашивать фокусника об этом, но всё равно не смог удержаться. – Успокойся. С Ленни всё будет в порядке. Вы сегодня же вернётесь в Нью-Йорк. Можешь вколоть мне что-нибудь, чтобы я продержался полдня на ногах? – Я врач, а не чёртов волшебник, Атлас! – Илай встал и принялся ходить из одного угла в другой. С одной стороны, он должен был сделать всё, что в его силах, чтобы прекратить кошмар, давным-давно ставший реальностью. С другой стороны, Дэнни был не в форме для перелётов и любой нагрузки. Потворствовать плану Таддеуша означало ставить здоровье Атласа под огромный риск. Он подошёл к аппаратам и взял с одного из них планшетку, на которой записывал все изменения, происходящие с Дэниелом за прошедшие дни. Ему нужно было принять тяжёлое решение. Но как только Атлас увидел возможность, он вырвал из рук Такера планшетку, схватил прикреплённую к ней ручку и поверх заметок Илая накарябал несколько слов. Прежде чем док успел что-то сказать, он протянул ему послание. Такер уставился на написанные в спешке слова:«Хенли и Дилан в опасности! Помоги мне!»
Его голос ещё раз сотряс свинцовую тишину: – Подними меня на ноги, Илай.***
Семь часов спустя, Чикаго Хуже всего было смотреть на то, что происходило на сцене. Дэниел стоял рядом с Таддеушом и их ассистентом на сегодня – совсем ещё мальчишкой по имени Кайл. Тот был в восторге, что ему выпала честь, своего рода, «представлять» одного из лучших Всадников, поэтому с его лица не сходила улыбка. Атлас реагировал на это спокойно. Кайл понятия не имел, каким испытанием для Дэнни было стоять перед сценой и видеть своих друзей, согнутыми под последствиями его дел и критических ошибок. Иллюзионист прекрасно понимал, что Таддеуш затеял это не просто так. Одним выстрелом он попадал сразу по двум мишеням: первой, конечно же, была месть Дилану. Теперь Дэниел знал, что Брэдли был не из тех, кто способен забыть свой «проигрыш». Он хотел отплатить Шрайку. За то, что тот публично засадил его в тюрьму, за то, что подставил и обвинил в смерти отца. Атлас пришёл к выводу, что Таддеуш нашёл идеальный вариант расплаты: если бы он умер, то тем самым Брэдли бы отнял у Шрайка часть его команды, но даже при условии, что он выжил, Таддеуш всё равно, в своём понимании, совершил возмездие. Разницей было лишь то, что теперь Дилану предстояло увидеть, каким жестоким может быть «великий маг», с которым он однажды тягался. Второй мишенью был Атлас. Этот вечер ставил его амбиции на место – в самый конец приоритетов. Потому что Брэдли наглядно показывал, что может случиться, если Дэниел решит перейти ему дорогу. Он хотел, чтобы Дэнни увидел, как жизни дорогих ему людей могут с лёгкостью превратиться в ад. «Абракадабра». Хенли походила на привидение. Лишь увидев её, иллюзионист невольно стиснул зубы, блокируя поток страха, боли, тревоги, гнева, ярости и ещё десятка эмоций. Он должен был выстоять и не показать Брэдли ни намёка на настоящие чувства, пока тот стоял рядом. Оставалось ждать до момента их встречи. Как только он окажется рядом с ней, сдавливающий реакцию кулак можно будет расслабить. Дилан не ушёл далеко. Его плечи обречённо свисали вперёд, будто из него выбили весь дух. Всадник верил, что иной реакции от лидера ожидать и не стоило. Он давно заметил, что каждый из команды для Шрайка был больше чем просто подчинённым. Глубоко внутри, Дэнни нравилось это. Ему самому никогда не удавалось так относиться к тем, кто работал на него. Он всегда держал дистанцию, изолировал себя от других. С одной стороны это спасало, с другой… Другой он никогда не знал. Таддеуш внимательно наблюдал за ним, регистрируя каждое движение. Даже когда ветер взъерошивал волосы фокусника, движение тёмных локонов отпечатывалось в памяти Брэдли. Но Дэниел больше походил на скалу. Он старался в принципе не двигаться: не менять ни поз, ни выражений лица, ни собранного, уверенного взгляда. Снося пытку с непоколебимым достоинством, он смотрел в самый центр сцены, на каждого из своих друзей, не давая себе передышки ни на секунду. «… Он всегда толкал нас быть кем-то большим, подниматься на новые вершины, идти вперёд без капли сомнения…» – только МакКинни помог ему своей сдержанностью. Хотя было и так понятно, что каждое слово, произнесённое им, прорывало обычно присущий менталисту засохший образ кровавым боем за человечность и чувствительность. «… Он был воплощением всей нашей команды...» – Лула утяжеляла груз вины. Своими действиями он ранил даже её. Когда-то она казалась ему неуязвимой. «Я… Мы все виноваты в его гибели. Как команда и как семья мы не смогли сделать так, чтобы сегодня он стоял здесь, с нами… » – Джек же рвал сердце на части. Дэниел убеждал себя, что Уайлдер всегда был слишком эмоциональным, что он – ещё совсем мальчишка и что всё это лишь последствия чувства вины. Но собственной лжи верить труднее. Когда вперёд вышла Хенли и запнулась на полуслове, теряясь от многочисленной толпы кровоточащее сердце Атласа звучно упало наземь. «Я просто хо...» Он умолял её соврать что-нибудь едкое, колкое так, как она обычно бросала ему что-то в лицо. Что угодно, кроме правды. Никто из присутствующих не был достоин слышать её. В особенности Таддеуш. Впервые, Дэниел по-настоящему жалел о том, что у него нет суперсил. Иначе, он бы заставил их всех закрыть уши, не слушать и не смотреть на неё. Закрыл бы её собой и не позволил никому смотреть на то, как она обнажает свою душу, растерзанную переживаемым ужасом. Никогда в своей жизни он не испытывал себя более беспомощным и напуганным, как в этот момент. Потому что ничего не мог сделать. Только стоять и смотреть на это, не дрогнув. Она чуть не упала в обморок на сцене. Дилан вовремя подхватил её и взял в руки микрофон. Дэнни сжал ладони в карманах в кулаки, ожидая что ещё чуть-чуть, и его костяшки начнут хрустеть от многочисленных переломов. Брэдли по-прежнему стоял рядом, изучая его профиль. Если бы у Дэнни был пистолет, он прикончил бы его прямо на месте. Выстрелил в живот, чтобы тот помучился. Слова Дилана стали последней каплей. Не выдержав, Атлас прокомментировал со всем холодом, на который был способен: – Думаю, пора начинать. Это было ошибкой! Он знал, что проявляет слабость, но кто мог выдержать то, через что ему приходилось проходить?! После МакКинни, Мэй и Уайлдера! После Ривз! Слова о семье, потере веры, жертве ради цели. Даже камень можно разбить, найдя слабое место. Брэдли очень хорошо это знал. У Дэнни он обнаружил их все. Каждое стояло перед ним с бледным заплаканным лицом и отсутствием вечного блеска в глазах. Атлас просто не в силах был всё это выдержать. Никто бы не смог. Таддеуш заверил: – Ещё минута. Хочу дать Дилану закончить. Какие слова… Он ценит тебя больше других. «Именно поэтому ты и выбрал меня». Как ему удалось выстоять навсегда осталось секретом. Кайл, казалось, исчез из поля видения Дэнни уже давным-давно, хоть на деле прошло не больше минуты. Когда Дилан сказал, что для него случившееся должно быть «испытанием», Атлас почувствовал, как земля стала уходить из-под его ног и уже готов был принять поражение, но голос мальчишки из толпы удержал его на краю обрыва и ободрил. Таддеуш, не показывая эмоций, похлопал Всадника по плечу. – Время пришло. Твоя минута триумфа. Дэнни показалось, что Брэдли постарался пропитать ядом последние слова. Он готов был поспорить, что чувствует, как его кожа под одеждой вздувается волдырями. Нельзя было поддаваться. Слишком многое стояло на кону. Безопасность людей. Близких. – Не забудьте про Ленни. Брэдли хмыкнул: – О нет, Дэниел, я никогда ничего не забываю. Как и ты, я надеюсь. Плотно сжав губы, Атлас кивнул. Таддеуш сделал шаг назад и исчез в толпе. Всадник ещё несколько секунд всматривался в его направлении, убеждаясь, что тот действительно отдаляется. Дэнни отпускал своего врага номер один. Тот уходя, направлялся претворять в жизнь новый план мести или «урока». Атлас мысленно дал себе обещание: уничтожить Таддеуша Брэдли любой ценой.***
22 января, Макао Штаб квартира организации «Око» – Отлично, Дэниел, – Брэдли похвалил фокусника, просматривая досье на Мелани, которое тот «доставил», выполняя своё задание. – Думаю, она станет хорошим приобретением «Ока». «Приобретение. Вот значит, что мы для тебя...» – рассуждал про себя Атлас, прохаживаясь по кабинету Таддеуша. Тот явно любил богатые ткани и пафос. Теперь Дэнни знал, что узорчатый галстук это всего лишь малая доля эгоцентризма «великого мага». – Как думаешь, она сработается с Всадниками? Мне кажется, они заслужили надёжного секретаря… – Всадники не особо жалуют новичков, но если она будет знать своё место, то найдут способ привыкнуть. – Не скучаешь по работе с ними? Дэнни повернулся, натыкаясь на заинтересованный взгляд фокусника. Ответ не заставил себя ждать: – Последний год ещё долго будет напоминать о себе. Таддеуш дёрнул бровями и, отвернувшись, хмыкнул про себя. От Атласа это скрылось. Он потянулся за небольшой коробкой, лежащей справа на его столе, и протянул её Дэниелу: – Поздравляю с повышением. Ты заслужил. Конечно, это место уже было занято, но для тебя я готов сделать исключение... Всадник взял коробку, ощущая шершавое прикосновение чёрного вельвета. Момент истины настал. Поверка. Но на этот раз не Дэнни, а Таддеуша. «Я хочу получить карту Лайонела Шрайка». Иллюзионист снял крышку и заглянул внутрь. Весёлый трубадур насмешливо пританцовывал, шагая по своему пути. Надпись «шут» вызвала на лице Дэниела улыбку. – Чистый лист? – подтрунивая, спросил Брэдли. Губы Атласа исказились в едкой, практически злорадной улыбке: – Чистый лист. Он посмотрел на Таддеуша. Если тот был лидером «всевидящего Ока», то оно видело далеко не всё.