Pas de Paradis, ni d'Enfer, juste... juste disparue...¹
тэён с тяжёлым вздохом снимает пальто (не без помощи, как всегда, заботливого джэхёна) и подходит к круглому зеркалу. он смотрит на отражение своего уставшего лица и накрывает красные щёки ладонями. на улице постепенно начинало холодать, а потому кожа нуждалась в особом уходе. обветренные, покусанные губы, шершавые щёки, сухая кожа рук – всё то, с чем сталкивается омега из года в год, как только ударяют холода. из-за постоянной забывчивости, какой-то глупой невнимательности тэён редко пользовался кремами, и если раньше он особо не переживал на этот счёт, то теперь всё изменилось. потому что появился джэхён. потому что он любит трогать руки тэёна и греть их в своих тёплых ладонях. потому что он любит касаться его щёк и проводить пальцем по нижней губе. джэхён тихо подходит сзади, осторожно укладывая подбородок на чужое плечо и обнимая омегу поперёк живота. он вслушивается в размеренное дыхание, прикрывая глаза. им обоим очень спокойно друг с другом. кажется, даже молчание, повисшее между ними, становится чересчур интимным. а что плохого в том, чтобы просто помолчать с любимым человеком? — ты такой тёплый... - юно жмётся к омеге поближе, зарываясь носом в макушку, чтобы вдохнуть запах тэёна. он был бы не против укутаться в нём и задохнуться. — я ведь так и привыкнуть могу, если будешь часто меня обнимать, - ли хихикает, накрывая ладони юно на своём животе. — я не против. это хорошая привычка, - альфа поворачивает омегу к себе лицом и оставляет смазанный поцелуй на щеке, прежде чем поднять её на руки и с хитрой улыбкой отнести в спальню. — эй, ты чего?! — хочу поваляться с тобой на кровати, - осторожно положив тэёна на подушки, юно ложится рядом, тут же оказываясь в плену чужих цепких рук. — оу... джэхён чувствует омежью хватку, которая неспроста крепчает с каждой проведённой секундой всё больше. он знает, от чего тэён такой. ему ещё слишком тяжело кому-то открываться, доверять. непривычно, когда кто-то действительно этого ждёт. непривычно осознавать, что вместо того, чтобы выслушать человека, вникнуть в его проблему и раздумывать над советом, как оно обычно бывает, теперь услышать хотят самого тэёна. узнать, что тревожит его душу. ли никогда не злился на того же самого тэна, который, в силу своего характера, был слишком зациклен на себе и собственных жизненных неудачах, вместо того, чтобы обратить внимание на кого-то ещё, кроме себя. это вовсе не говорит о том, что таец всегда думает только о себе и совсем не интересуется жизнью друга. интересуется, но в своём стиле, и помогает такими же странными способами. тэён привык выступать в роли слушателя, помогать разгребать чужие проблемы, а свои копить. ему никогда ранее не приходилось испытывать то, что он испытывает рядом с юно. джэхён не настаивал. он знал, что тэён обязательно обо всём расскажет, как только будет готов и если посчитает нужным. юно был готов дать омеге столько времени, сколько ей потребуется. он ждал её столько лет, подождёт и ещё. альфа перебирает лохматые кудри на омежьем затылке, окидывая спальню восхищённым взглядом. казалось бы, тэён находился в некогда холостяцкой квартире джэхёна сравнительно недолго, а всё уже так преобразилось. яркие, бросающиеся в глаза неоновые стикеры с какими-то тэёновыми заметками красовались на дверцах шкафа из тёмного дуба; на подоконнике добавилось два глиняных горшка с причудливыми кактусами, у которых в силу своей неприхотливости было больше шансов на выживание, чем у других растений, посаженных омегой, и даже на молочных креслах, расположенных возле двери, ведущей в лоджию, больше не валялась куча сваленной одежды, которую альфа каждый раз после тяжелого рабочего дня скидывал с себя, не удосужившись сложить и убрать в шкаф. зато это сделал тэён: заботливо разложил по цветам на полочках. — ты уже думал об имени? - раздаётся над самым ухом омеги вкрадчивый шёпот джэхёна. тэён какое-то время тупит, не понимая, что именно имеет в виду джэ. а потом с озарением открывает рот, тут же тушуясь. действительно, он ни разу не задумывался об этом, а потому на мгновение ему становится немного стыдно. как тэён мог проигнорировать такую важную деталь? «бестолковый», - ругает себя мысленно он и, будто стараясь загладить вину, накрывает животик рукой. конечно, ещё можно свалить на то, что слишком рано об этом задумываться или что впереди много времени, чтобы точно определиться. но факт остаётся фактом: тэён даже не размышлял над именем. глупо, но порой он даже забывает о том, что беременный. ведь в его жизни по сути ничего и не изменилось, не считая токсикоза и нахождения рядом джэхёна. тэён не связывает между собой эти два фактора, потому что хочет верить в то, что юно в первую очередь рядом с ним не из-за ребёнка, а по собственной воле, из-за тёплых чувств, что питает к нему. — если честно...не особо. не до этого было как-то, - сознаётся тэён наконец. — а у тебя уже есть свои варианты? — не то что бы, ну...я раздумывал над этим и пришёл к выводу, что мне нравится имя джуха. мне кажется, оно больше омежье, - джэ задумчиво морщит нос, витая в своих мыслях. — по-моему, звучит. чон джуха. красиво, - ли одобрительно кивает и мечтательно прикрывает глаза, уже представляя, как будет нянчиться с малышкой. — как тебе имя джэюль для альфы? мне кажется, что было бы неплохо соединить два имени моих самых любимых мужчин в мире: твоё и моего папы. и получилось бы джэюль. — чон джэюль...солидно. мне нравится. я в любом случае поддержу любое твоё решение, ты же знаешь? - юно чмокает омегу в уголок губ, начиная клянчить менее невинный поцелуй. — вымогатель, - ли усмехается, поворачиваясь к джэхёну всем телом и в один момент седлая чужие бёдра. он обнимает альфу за шею и возвышается над ним, чтобы преимущественно морально надавить и показаться серьёзным в своих намерениях. — статья 350, пункт 1 ук рк²: лицо, которое путём вымогательства способствует, чтобы другое лицо отказалось от собственности, или получает материальную выгоду от последнего, а в нашем с тобой случае материальная выгода в виде поцелуя, или подлежит наказанию в виде каторжных работ на срок не более десяти лет или штрафа в размере не более двадцати миллионов вон. на каком наказании сойдёмся? — предпочту штраф в размере более двадцати миллионов поцелуев на вашем теле, господин судья, - юно тянется к таким манящим губам напротив и, как всегда, получает то, чего хочет: омега долго не сопротивляется, напротив, тут же жарко отвечает, сильнее сжимая руками предплечья. тэён вкладывает в поцелуй не столько страсть, сколько чувство уверенности, мол, я тоже рядом, здесь, с тобой, будь в этом уверен, я тебя не брошу. джэхён осторожен, как всегда: трепетно поглаживает талию, пробегается пальцами по рёбрам, вызывая у омеги нервный не то вздох, не то полувсхлип. когда чуть прохладные пальцы забираются под водолазку и плавно оглаживают бархатистые бока, тэён постепенно приходит к осознанию, что его тело ещё никогда не было таким отзывчивым во время того, как его кто-то ласкал. с уст срывается сладкий стон, когда узловатые пальцы невесомо касаются ореолов сосков под водолазкой. а у тэёна буквально крышу сносит, стоит джэхёну только чуть надавить, разорвать поцелуй и посмотреть тому в затуманенные желанием глаза. омега с ума сходит с такого юно. его лицо безмятежно, тело расслабленно, лишь пальцы развлекаются, испытывая тэёна, в то время как на губах альфы играет коварная улыбка. самый настоящий дьявол-искуситель во плоти. кто же знал, что скрывается за маской вечно серьёзного, внимательного и сосредоточенного на деталях молодого бизнесмена? кто же знал, что джэхён умеет ещё быть таким? к тэёну постепенно начинают возвращаться воспоминания той ночи. он всё ещё помнит смутно, но какие-то отрывки особо ярко. например, он помнит, как локтями упирался в скользящую простынь, отчаянно пытаясь устоять на месте, в то время как ноги с каждым толчком продолжали разъезжаться в разные стороны. из-за чего юно приходилось придерживать омегу за талию, так как она была не в состоянии контролировать себя, да и вообще что-либо делать. тэён помнит, как срывал голос, как джэхён доводил его до исступления, экспериментируя с темпом и углом проникновения. вот и сейчас юно продолжал испытывать тэёна, уже не стесняясь задрать водолазку до самой груди, собирая ткань в гармошку где-то у подмышек. — джэхён, ты...что же ты делаешь со мной? - с придыханием спрашивает тэён, еле формулируя у себя в голове предложения. — сам не понимаю, почему таким зависимым становлюсь, когда дело касается тебя...уж тем более твоего тела, - было видно, как юно тяжело сдерживаться, но он не предпринимает ничего более серьёзного, потому что без согласия омеги не станет её трогать. — ты же знаешь, что я не... — я разрешаю. я хочу этого, - понимая, к чему клонит альфа, перебивает его ли. он поднимает руки вверх, позволяя стянуть с себя уже такую ненужную, абсолютно лишнюю тряпку. в глазах тэёна нет и тени смущения, даже несмотря на то, с каким интересом изучает его тело джэхён. каждый изгиб, каждую родинку, каждую впадинку омеги юно трепетно оглаживает кончиками пальцев, словно пытаясь запечатлеть эту картину перед собой в самых ярких уголках памяти надолго. сбивчивое дыхание они делят одно на двоих, когда сливаются в затяжном поцелуе. тэёновы пальцы скользят по торсу мужчины, поддевая ткань и приподнимая её вверх. пальцы приятно покалывает от соприкосновения с обнажённой кожей. тэён – пластилин, который под воздействием прикосновений джэхёна приобретает ту форму, которая угодна только ему. джэхён – путеводная звезда, направляющая омегу нужной дорогой в кромешной темноте. они оба чувствуют сильнейшую зависимость друг от друга, оба разделяют мнение о том, что ничего подобного ранее не ощущали с кем-то другим. юно ведёт мокрую дорожку языком вдоль подбородка омеги, прикусывает натянутую от напряжения кожу в районе линии челюсти. в следующую же секунду тэён оказывается под джэхёном, локтями упираясь в кровать. прочерчивая затылком по простыни, тэён всхлипывает, когда чувствует тёплое дыхание альфы на своей груди, а потом и его кончик языка. мышцы напрягаются и в горле пересыхает, стоит джэ только опуститься чуть ниже и дразняще ладонью, как бы случайно, коснуться ширинки. тэён глаза закатывает от удовольствия, вплетая пальцы в джэхёновы волосы и несильно сжимая их у основания. альфа перестаёт терзать вздымающуюся грудь омеги, устанавливая с ней контакт, как бы в последний раз мысленно спрашивая, не передумала ли она. тэён шумно сглатывает, утвердительно кивнув. как только с него стягивают оставшуюся одежду, тэён смущённо сводит ноги, пока юно отвлечён поиском контрацептивов в тумбочке, но ненадолго. едва альфа возвращает всё внимание своей омеге, он мягко касается тэёновых коленей, оставляет нежный поцелуй на каждом, после осторожно разводя их в стороны и устраиваясь между. ли вновь тянется за требовательным поцелуем, притягивая альфу к себе за шею. и он его получает. джэхён прекрасно осведомлён о том, что он уже завоевал доверие ёна, но, несмотря на это, продолжает осторожничать, потому что для него самое главное – это комфорт прежде всего тэ. в подтверждение своих намерений тэён сам тянется к ширинке джэхёна, расстёгивает её и помогает избавиться от столь ненужного сейчас элемента гардероба. омеге почти удаётся запустить руку под резинку трусов, как в одно мгновение юно обхватывает запястья тэёна и закрепляет их над его головой. он просто не выдержит, потеряет всё самообладание, если ли сейчас начнёт хозяйничать у него в трусах. поцелуй в плечо – и джэхён уже проталкивает смазанный палец, двигаясь максимально медленно и плавно, чтобы не причинить дискомфорт. тэ касается кончиком языка пересохшего нёба – из-за длительного дыхания «ртом» – и морщится. для большего удобства он закидывает левую ногу на плечо альфы, пока уже освободившимися руками отчаянно хватается за скользящую простынь, оставляя после себя волны. на втором пальце его дыхание учащается и уши начинают гореть. тэён шумно выдыхает, царапая заднюю часть шеи джэхёна в очередной попытке ухватиться за что-нибудь, что поможет ему не сойти с ума от такой сладкой пытки. когда после третьего пальца (что уже максимально плавно проскользнул внутрь) юно убедился в том, что тэён точно готов, он разрывает упаковку и раскатывает защиту по члену. предусмотрительно подложив под поясницу омеги маленькую подушку, джэ подтягивает к себе поближе тэёна за ноги. обхватив тэ за правую икру и отведя её в сторону, альфа плавно толкается, на удивление, не ощущая никакого сопротивления внутри. ли молниеносно обхватывает джэхёна ногами. он вздрагивает, когда на плечо неожиданно приземляется поцелуй. руки, плавно оглаживающие рёбра, перемещаются чуть ниже, на шелковистые бёдра. джэхён не тот тип парней, которые с особым удовольствием оставляют после себя на теле любовников засосы или отпечатки ладоней от шлепков. для него тело партнёра священно. он не может так с ним поступить. если, конечно, его не попросят об этом. юно несильно сжимает ягодицу омеги, прикусив слегка ключицу и проскользнув языком в ярёмную впадинку. альфа постепенно наращивает темп, не переставая целовать грудь и шею тэёна. омегу на кровати подбрасывает, когда джэхён обхватывает его ноги, сгибает и входит под новым углом. с уст тэёна срывается особо громкий стон, когда пальцы чона соскальзывают с ягодиц и размещаются на головке члена. в какой-то момент тэён понимает, что чувства его переполняют (прим. беты: и не только чувства), их становится слишком много, и он от отчаяния начинает скулить. не знает, куда себя деть от того, насколько ему хорошо. джэхён будто чувствует настроение ли и потому ускоряет движения рукой. тэ не выдерживает такого хищного взгляда сверху, пряча лицо в изгибе локтя. он поджимает губы, выгибая грудь. юно воспринимает это как вызов, носом тычась в шею парня, чем, несомненно, вызывает мурашки и добивается того, что ён убирает руку. он перемещает её на затылок мужчины, когда тот вновь припадает к груди. голос омеги срывается в момент. тэён, сжимая зубы, кончает после очередного глубокого толчка. высунув кончик языка, он сдавленно выдыхает. джэхён чувствует, как тэён сжимается вокруг него внутри. он рычит куда-то в шею. омежий запах, резко заполонивший комнату, проник уже, кажется, не только в лёгкие юно, но и в сердце, под кожу, попал в кровь по венам... — я люблю тебя... - не самое удачное время для первого признания, но джэхён это сделал, одновременно кончая в презерватив. тэёна словно холодной водой окатило. он шевелит беспомощно губами, как выброшенная на берег рыба, но сказать ничего не может. лишь нервно сглатывает, убирая с чужого плеча свою ногу. тэ испытывает смешанные чувства. он как-то слишком неловко подтягивает к себе одеяло, заворачиваясь в него чуть ли не с головой. джэхён готов себя по голове ударить чем-нибудь тяжелым, понимая, какую глупость сейчас сотворил. но виду не подаёт. лишь задумчиво как ни в чём ни бывало изучает профиль смущённой омеги, спиной подпирая подголовье кровати. — это было искренне, - зачем-то подаёт он первым голос, нарушая неловкую тишину, повисшую между ними на пару добрых минут. — понимаю, - тэён неуверенно шевелится под одеялом, шурша накрахмаленным постельным бельём. — я...чёрт, - джэхён отвлекается на телефонный звонок, прикладывая гаджет к уху. — слушаю. что? нет, ещё вчера договор был подписан...уточните у моего секретаря или позвоните в отдел кадров...нет, без моего присутствия я запрещаю вам что-либо там трогать...хорошо, скоро буду. юно откладывает мобильник на тумбочку, задумчиво жуя губу. ему кажется, что этот тяжелый день никогда не закончится. — мне нужно отъехать. не знаю, когда вернусь. постараюсь поскорее, но если что, то меня не жди. ложись и не сбивай себе режим. подумай о малышке, - чон откапывает кудрявое чудо посреди одеяльного беспорядка и чмокает его в лоб. — я тебя тоже... - куда-то в спину уходящему джэхёну шепчет тэён.•••
просыпаться с адско простреливающей головной болью – такое себе удовольствие. просыпаться с ощущением того, будто тебе в рот вырвало несколько помойных котов – тем более. донхёк морщится, сжимая ногами что-то очень мягкое и приятное на ощупь. ему сложно определить, что именно касается его ляшек, а потому сонно трёт глаза. пульсирующая боль в запястье и шее – омега делает предположение, что заснул в не очень удобной позе и отлежал конечности. из приоткрытого окна доносится детский визг, вероятно, с какой-то площадки, а ещё шелест листьев и жужжание одной очень настойчивой мухи. донхёк разминает затёкшие мышцы шеи, наконец-таки обращая внимание на незнакомую ему комнату. серые стены с потрёпанными на ней плакатами, старая бамбуковая мебель и одиноко стоящие гитары возле валяющейся в углу пробковой доски. хёк душит в себе истерику, когда чувствует, как его пятки кто-то касается. он опускает взгляд вниз, широко распахнув глаза. на полу, завёрнутый в одеяло, лежал марк, беспокойно ворочаясь. омега еле слышно ругается себе под нос. она пытается осторожно выпутаться из своего одеяла и перелезть через тело минхёна. однако попытка сделать это тихо и без приключений проваливается ровно в тот момент, как ли цепляется ногой за провод от подключённого в розетку ноутбука и с грохотом летит лицом вниз. марк резко дёргается, чувствуя что-то тяжелое, упавшее на него откуда-то сверху слишком неожиданно. он подрывается, в смятении оглядывая комнату и цепляясь взглядом за пыхтящего у него в ногах хёка. — жёсткая посадочка, однако, - пытаясь перевести глупую ситуацию в шутку, изрекает ли. — и тебе доброе утро. сильно ушибся? хреновая из тебя белка-летяга, - альфа подтягивает к себе ноги, чтобы не создавать ещё больше проблем с координацией сонной омеге. — белке просто голову вскружило из-за количества выпитого вчера, вот она сегодня и не в форме. а ещё она очень хочет пить, - хёк, наконец, поворачивается лицом к минхёну, неловко заламывая пальцы. — да, конечно. я сейчас, - марк стягивает со спинки стула футболку, торопливо напяливая её, чтобы не смущать омегу своей обнажёнкой (он замечает задержавшийся взгляд хёка на его подтянутом теле), удаляется на кухню. хёк не успевает себя даже мысленно избить за то поведение, которое он вчера наверняка проявил при встрече с марком. если честно, ему даже страшно об этом думать. к счастью, донхёк был слишком пьян, чтобы всё помнить. спасительный стакан воды, протянутый чужой рукой, так неожиданно появляется прямо перед самым носом, что омега невольно дёргается. она вцепляется в него так крепко, как будто у неё кто-то этот стакан в любой момент может отобрать. минхён молча наблюдает, едва сдерживая смешок. сонный донхёк – та ещё картина. — я...я вчера не наговорил тебе каких-нибудь гадостей или не сделал чего-нибудь такого...из ряда вон выходящего? - поставив стакан на пол, интересуется омега, стиснув зубы. — а ты ничего не помнишь? - кажется, марк обязательно воспользуется пробелами в памяти хёка, чтобы поиздеваться над ним. — оу, ну даже не знаю...если минет в лифте или демонстрация своих родинок на ягодицах первому встречному, как, например, мне, – для тебя ежедневный ритуал, то ничего такого не случилось. — быть не может... - хёк хватается за голову, испуганно оглядывая комнату. — расслабься, я пошутил. всё, на что тебя хватило вчера, – облевать мой ковёр в коридоре и поспорить со мной на желание, что на утро ты будешь, цитата: «стёкл, как трезвышко». как понимаешь, я выиграл, - марк тыкает пальцем в щёчку хёка, гаденько усмехаясь. — я вообще-то сейчас хоть слабо, но соображаю. и с координацией движения у меня тоже всё в порядке! так что я выиграл – я трезвый. кстати...где моя одежда, - донхёк только сейчас обращает внимание, что на нём маркова клетчатая рубашка с закатанными по самые локти рукавами. — я её постирал...она была в непотребном виде, - ли нервно кашляет, предпочитая не вспоминать о том, почему именно одежду пришлось постирать. — то есть ты...переодевал меня? — а мне нужно было оставить тебя в грязной одежде? хорошо, в следующий раз так и сделаю, - марк, фыркнув, подходит к кровати, чтобы застелить её. — не волнуйся, мне вчера было не до того, чтобы рассматривать твоё тело. — спасибо, успокоил, - у донхёка слух режет, когда он слышит это «в следующий раз». — и вообще...мне так стыдно...наша первая встреча, и всё так ужасно прошло. прости меня, не стоило тебе вчера писать. сам не понимаю, почему потянулся к телефону и открыл наш диалог. — боюсь, если бы вчера ты мне не написал, то жалел бы ещё больше. проснулся бы не здесь – в чистоте и уюте – а где-нибудь в грязных трущобах с потным и жирным альфой под боком, - минхён расправляет покрывало на кровати, после чего берёт в охапку свою подушку с пола и несчастное одеяло, всё потрёпанное и старое (конечно, гостям всё самое лучшее). — пойдём на кухню. накормлю тебя. — оу, ты умеешь готовить? - донхёк, стараясь не задеть разбросанные кругом коробки с вещами, плетётся позади марка, как слепой утёнок за мамой-уткой. — нет, папа оставил кашу. — твою м... хёк врезается в спину внезапно остановившегося посреди коридора минхёна. теперь ему стыдно вдвойне. не хотелось бы ещё объясняться перед чужим родителем. марк кидает в корзину для белья одеяло, после чего входит в кухню и расставляет тарелки на столе. омега присаживается на табуретку, смущённо натягивая рукава рубашки и оглядываясь по сторонам. — ешь. должно быть вкусно. хотя папа редко готовит из-за того, что дома почти не бывает, - марк вручает ложку парню. — не волнуйся, он лишних вопросов задавать не будет. у нас с ним сложные отношения... — значит, ты всех своих парней домой спокойно водишь? и который я по счёту в твоём списке? — а ты уже считаешь себя моим парнем? быстро, - марк усмехается, отхлёбывая горячую кашу и тут же жалея об этом, – обжёгся. — а ты думаешь, у тебя есть шанс? - донхёк с хитрым прищуром наблюдает за страданиями альфы. он громко цокает языком и двигает свой стакан с прохладной водой поближе к пострадавшему. — я всё ещё помню о твоих предпочтениях. — и тебе не противно находиться рядом со мной? - марк делает пару глотков. — а должно? это твоя жизнь, твоё решение. и без меня найдутся те, кто захочет тебя осудить, - наверное, хёк единственный, кто знает о тех самых предпочтениях марка и кто так адекватно отреагировал на услышанное. — необычно слышать подобное. — слушай, люди, конечно, не обязаны вести себя так, как ты этого ожидаешь, и уважать чужое мнение, но всё же привыкни к тому, что не все в этом мире настроены против тебя. ребёнок, - омега заботливо накрывает руку минхёна, тут же убирая её, слыша дверной звонок.