«L’esprit cherche et c’est le coeur qui trouve...»
тэён, перевернувшись на другой бок, чтобы спастись от попадания прямых солнечных лучей, находит опору в виде плеча джэхёна. утыкаясь в него носом, омега с наслаждением заполняет свои лёгкие морским бризом, на мгновение ощущая, как на зубах начинает скрипеть песок. она чувствует себя как никогда счастливо, прокручивая в воспоминаниях события последних дней. всё постепенно начинало налаживаться: папа смирился с тем, что старший сын уже совсем взрослый и о нём есть кому позаботиться, тэн стал больше времени проводить на улице, и оттенок его кожи приобрёл здоровый цвет, а чону во всю купался в предсвадебной суете. однако самое радостное событие – это, конечно, семейное воссоединение. пока что только на уровне детей, но в ближайшем будущем тэён настроен помочь решить марку этот вопрос ещё и с папой. в конце концов, нельзя так долго друг от друга бегать. что-что, а гордости в них обоих предостаточно – чего не сказать о тэ, который, в первую очередь, всегда задумывается о последствиях и осознаёт, что в вопросе чьих-то задетых чувств нет места молчанию. человек может даже не подозревать, что ранит словами другого, так как не привык замечать подобное или в принципе не способен анализировать свои действия. именно поэтому важно со всей честностью говорить о своих чувствах, а не уходить в игнорирование и не избегать виновника душевного неспокойствия. потянувшись за телефоном, тэён осторожно принимает прежнее положение, стараясь не разбудить рядом сопящего юно, – ведь кое-кто вчера опять поздно вернулся. открыв диалог с марком, омега желает ему доброго утра и спрашивает о планах на день. ожидая ответа брата, ён открывает его профиль и листает последние публикации, не забывая каждую лайкнуть. фотографий у марка всегда было много: что в галерее телефона, что на страничках в соцсетях – с большим любопытством можно было отследить всю жизнь альфы поминутно, чем и пользуется омега. нужно отдать должное, марк заморачивается над ведением своих профилей: создаёт определённую атмосферу, присущую состоянию только его души, подбирает приглушённые оттенки и играет с воображением изучающих его страничку, например, поворачивает композиции вверх ногами, накладывает дымку и экспериментирует с тенями, выделяет ключевые моменты неоном. каждая фотография хранит в себе определённые воспоминания и мысли минхёна, которые он неизменно расписывает в заметках, а потом скриншотами прикрепляет в сетку каждой публикации, размазывая края, чтобы таинственнее смотрелось. «m0rk»: у меня сегодня выходной. ты же знаешь, что подписываешь себе смертный приговор, когда будишь своими уведомлениями в такую рань, сталкер. «m0rk»: с твоего позволения я проведу сегодняшний день в кровати.«bubu__ty»: ничего страшного с тобой не случится, если соизволишь поднять свой зад и захватить с собой джено. мы хотим пригласить вас к себе, чтобы провести время вместе как нормальные люди, ведь у вас обоих скоро родятся племянники. тебе неинтересно с ними познакомиться?
сосредоточившись на трёх точках, что высвечивались внизу сообщения, тэён испуганно дёргается, когда в какой-то момент чувствует поцелуй между лопаток. — ты чего так вздрагиваешь? я тебя напугал? прости, – юно протискивает руку под одеяло и, нащупав живот омеги, привычно поглаживает возле пупка. ему тут же подают знак в виде коротких ритмичных пиночков, и альфа, не удержавшись, осторожно тянет мужа лицом к себе, чтобы уложить того на спину и носом приложиться к «круглому домику». — и вам, жемчужинки мои, доброго утра. сегодня хорошо спали, да? ваш папа даже не просыпался из-за кое-чьей ночной активности. — чего не сказать о тебе, любимый. ты вчера опять припозднился, – подмечает тэён, задумчиво перебирая чужие пряди на затылке. — может, ещё поспишь? время пока есть. — время есть для чего? – уточняет джэ, заинтересованно поднимая голову, чтобы после губами поймать пальцы мужа и поцеловать каждый из них. — я пригласил марка и джено к нам. семейные выходные, – ёни хихикает, но щекотать себя позволяет до поры до времени. в какой-то момент джэхён заигрывается и вовсю начинает использовать язык, поглаживая кончиком подушечки пальцев. омега в предвкушении кусает губу, внимательно следя за действиями альфы. в горле резко пересыхает от картины, представшей перед омежьим взором: юно, сгибая чужие колени, устраивается между ними поудобнее, чтобы в следующую же секунду согнуться над левым бедром и на пробу коснуться его губами. тэён блаженно прикрывает глаза, ощущая сладострастную дрожь, разливающуюся волнами по всему телу. джэхён окончательно скидывает одеяло, обхватывая омегу под коленками, чтобы притянуть её к себе и позволить откинуться на подушки. ведя мокрую дорожку по бедру, альфа местами останавливается, слегка прикусывает и тут же зацеловывает, не позволяя коже успеть покраснеть. омежье тело для него – всё тот же храм, к которому чересчур волнительно прикасаться и оставлять после себя какие-то следы, отпечатки непозволительно. тэён хватается за подголовье кровати, раскрывая грудную клетку в попытках вдохнуть как можно больше воздуха, тянется всем телом вперёд и надрывно стонет. юно, чувствуя, как омега напряглась всем телом, успокаивающе поглаживает по коленке, чтобы по итогу закинуть её себе на плечо и полоснуть языком возле кромки белья. тэ едва успевает накрыть ладонью свою пылающую грудь, прежде чем альфа ловким движением оборачивает пальцами свободной руки чужое запястье и поднимает его наверх. — держи и не отпускай, – заставляя омегу обхватить подголовье, юно возвращается к её бёдрам, приспуская бельё. — г-говори со мной почаще таким голосом, ох... – тэён облизывает пересохшие губы, задирая подбородок и от удовольствия поджимая пальчики на ногах. — обещай, что не будешь сдерживаться, – озвучивает просьбу джэ и стягивает бельё с чужих ног до конца, чтобы не отвлекаться на ненужную тряпку. закидывая для удобства обе ноги мужа себе на плечи, юно кружит язычком возле дырочки, раскрывшейся в предвкушении так широко и маняще, что сложно не начать дразнить омегу. её тело пылает и слишком искренне отзывается на каждое прикосновение и поцелуй. сжимая в руках изящные ягодицы, альфа толкается язычком внутрь, свободно проскальзывая между стенок ещё глубже. ёни с непривычки дёргается, поэтому джэ приходится зафиксировать чужие бёдра на месте. омега моментально сдаётся, вспоминая про указание любимого, поэтому впивается в подголовье чуть ли не ногтями от безысходности: так чертовски приятно, что слёзы наворачиваются. от новых ощущений хочется срывать горло и метаться по кровати, сжимая бёдрами чужую голову и заставляя тем самым погружаться внутрь ещё глубже. становится тяжело дышать, поэтому омега делает пару глубоких вдохов через нос: лишь бы угомонить сердце, гулко стучащее в висках, и не кончиться как личность прямо здесь, на этих простынях. джэхён толкается на всю длину своего языка, придерживая под бёдра дрожащее от удовольствия тело. сверху слышится судорожный всхлип и скрип подголовья, в которое, вероятно, вцепилась омега как в свою последнюю надежду не сойти с ума и собрать в кучку остатки туманного рассудка. юно пробует толкнуться под другим углом, вырисовывает кончиком языка восьмёрки, продолжая сминать руками ягодицы и помогая себе раздвигать их шире. увлечённость чужой дырочкой разжигает в альфе желание ворваться в любимое тело глубже, стимулирует возбуждение и отдаётся приятной тяжестью в паху. джэхён экспериментирует с темпом: то активнее толкается внутрь, то замирает и вслушивается в сокрушённые стоны, доносящиеся сверху. тэён просит не останавливаться, и юно срывается. он подключает к своему языку пальцы, растягивая дырочку сначала указательным и средним, а затем проталкивает безымянный, постепенно переключая внимание омеги. утыкаясь лбом в чужое бедро, джэхён свободной рукой оттягивает резинку собственного белья и с облегчением выдыхает, касаясь напряжённого ствола. — д-давай попробуем... ох... обратную наездницу, – предлагает омега, когда на мгновение опускает взгляд вниз и видит, что её муж вынужден помогать себе сам. проведя ладонью ещё пару раз вдоль ствола, юно целует тэёна в коленку и вытаскивает пальцы. он ложится рядом, помогая омеге подняться и развернуться спиной. придерживая ёни за талию, альфа выжидает, пока его член возьмут в руки и направят в себя, заставляя обоих синхронно выдохнуть. тэён насаживается до конца почти сразу же ввиду старательности и упорства, что продемонстрировал юно, растягивая мужа ранее. откинув голову назад и выпрямив спину, омега начинает постепенно двигаться, чувствуя на тазобедренных косточках тёплые и успокаивающие пальцы. её придерживают, осторожно направляют и не дают упасть, с нескрываемым восторгом скользя по коже и зачарованно изучая изгибы. тэён опирается руками позади себя, прикладывая неимоверные усилия каждый раз то поднимаясь, то опускаясь по стволу. перед глазами всё плывёт, и значение имеют лишь родные тёплые руки, поглаживающие бока и поясничные ямочки. тэён тянет за руку джэхёна, заставляя его принять сидячее положение, чтобы обеспечить новый угол проникновения и позволить себе уронить голову на крепкую грудь мужа. сил остаётся не так много, а потому, чувствуя приближение оргазма, ёни просит помочь ему и окончательно обмякает в объятиях альфы. юно целует за ухом, начиная самостоятельно двигаться. ему кажется, что он совершенно потерялся в этом человеке и его запахе, когда утыкается носом в затылок и вдыхает полной грудью вишнёвый дождь. сжимаясь вокруг члена, тэён тяжело дышит и от незнания, куда себя деть, хватается за предплечье мужа. прежде чем окончательно выплеснуться на простыни, омега успевает трижды простонать имя любимого, высоко задирая подбородок. они встречаются взглядом, когда джэхён поворачивает тэёна к себе лицом и, разделяя одно дыхание на двоих, губы в губы шепчет, что любит и обещает беречь до своего самого последнего вздоха. ёни вторит его словам, добавляя, что отныне при любых обстоятельствах он будет выбирать сторону юно, потому что они – одна семья, одна кровь и плоть, один голос и запах...•••
марк закатывает глаза, прочитав сообщение брата. он узнаёт в нём того самого ли тэёна, который стремился осчастливить всех вокруг и при этом вёл себя так, словно играл главную роль в американской рекламе девяностых, где семья воссоединялась за ужином и с такой широкой улыбкой смотрела на зрителя через экран, что зубы сводило от столь талантливой игры лицемеров. марк, так и не дописав ответ на вопрос брата, кладёт телефон себе на грудь, поворачивая голову в сторону спящего джено. подросток всматривается в безупречные черты лица чона, борясь с желанием коснуться его ямочки, образовавшейся меж густыми бровями. — что тебе снится? – шепчет минхён, когда придвигается поближе и убирает с чужих глаз выбившуюся прядь, до этого так эффектно лежащую возле бархатистого носа. джено ничего не отвечает. он выжидает какое-то время, чтобы позволить марку расслабиться и отключить бдительность, после чего резко притягивает к себе, сгребая в медвежьи объятия. этими действиями джено лишь хочет сказать, что всегда будет рядом, согреет и придаст сил бороться дальше, где бы ни находился минхён. он всегда найдёт его, обнимет и позволит спрятаться, послать к чёрту весь мир, чтобы раствориться в конкретном человеке и разделить с ним одно дыхание, жизнь на двоих. джено станет для марка опорой, безопасным пристанищем, мигающим лучом маяка, указывающим тому, кто находится в поиске, верное направление. попросит ли чон что-то взамен? очевидно, да. наверняка не задумываясь о смысле брошенной фразы, уже обязует марка взять на себя ответственность и ответить на признание. подросток думает, что это как минимум нечестно: его не спросили, готов ли он был слышать те самые заветные три слова. чон поторопился, потому что испугался, что момент уже был упущен. по крайней мере, ему так казалось. с другой стороны, а существует ли тот самый удачный момент для того, чтобы озвучить свои чувства, и как понять, что именно сейчас, в эту секунду, настало время признаться? марк теряется в догадках, но одно знает точно: он не будет себя ломать, понимая, что пока не готов говорить «я люблю тебя». у них ещё целая жизнь впереди, так что нет смысла торопиться. они пока стараются узнать друг друга получше, научиться понимать, слушать и слышать то, что говорит партнёр. это тяжело, учитывая, что марк быстро сдаётся и перестаёт пытаться; чего не сказать о джено, который сможет всё это компенсировать своей природной упёртостью и приправит исключительным терпением. марк, опустив взгляд на губы напротив, непроизвольно облизывает собственные. он не знает, в чём именно заключается волшебство прикосновений и поцелуев чона, пылающих жаром. однако каждый раз стоит мягкой ладони старшего дотронуться до щеки минхёна или его плеча, как становится трудно дышать и сердце заходится в судорожном ритме. реакция тела и всего организма порой сильно пугает подростка, ведь он много раз чувствовал этих пресловутых бабочек в животе, да вот только ещё не было такого, чтобы подобные ощущения приводили к чему-то хорошему. обычно после них неизменно следовали разрушение и чувство глубокой опустошённости. так было всегда: стоило марку побежать вниз по улице, петляя между кварталами, чтобы запутать того самого рассерженного владельца ларька (в котором он воровал вишнёвые сигареты для лукаса) с дробовиком, в крови альфы отзывался адреналин и бьющиеся в агонии бабочки, нарезающие мёртвые петли в животе. или же момент, когда минхёну удалось перепрыгнуть через высокую ограду и оказаться в заброшенном парке развлечений, находящемся под строжайшим надзором, – всё то же ощущение неуязвимости и беснующихся насекомых под сердцем. даже элементарное принятие очередной дозы вызывало в марке похожие чувства. разница была лишь в промежутке времени, после которого приходилось возвращаться в реальность, где жизнь вытирает об тебя ноги и, надменно скалясь, тушит о твою обнажённую кожу сигаретный бычок. именно по этой причине марк вскоре подсел на более тяжёлые наркотики, уповая на то, что они помогут ему подольше оставаться счастливым и не задумываться о насущном. ли понятия не имел, что подобным образом убивал свои клетки мозга и усложнял жизнь не только себе, но и людям вокруг, которым было далеко не всё равно на его состояние. почему-то он упорно отказывался это замечать. марк словно протягивал в темноту руку, надеясь, что её кто-то возьмёт по ту сторону, согреет в своей и сплетёт их пальцы, крепко держа и не давая упасть. истина в том, что рядом уже был подходящий для этого человек. — дыру во мне прожжёшь, – раздаётся вдруг бархатный голос джено, бесцеремонно вернувший минхёна в реальность. — как ты себя чувствуешь? голова не болит? — перестань быть таким навязчивым. бесишь с утра пораньше, – марк поворачивается на другой бок, вцепляясь в одеяло, чтобы потом резко потянуть его на себя и оставить старшего (с голым задом, кхм, то есть) ни с чем. — ты хотел сказать «милым»? «заботливым»? «беспокоящимся о твоём самочувствии?» рад слышать, что ты ценишь моё внимание, – джено закидывает ногу на марка, обнимая его поперёк живота и притягивая к себе поближе. — знаешь, я не против того, если будешь на меня смотреть таким изучающим взглядом, пока мои глаза закрыты. ради столь редких моментов я могу даже притвориться спящим. — боже, что ты несёшь, – подросток пытается выпутаться из крепких объятий, но каждая его попытка пресекается на корню: стоило только дёрнуть ногой, как её тут же обездвиживали, с концами лишая возможности сбежать. оставалось только принять поражение и сдаться с белым флагом. — у тебя есть какие-то планы на ближайшие три дня? я хочу отвезти тебя к морю. минхён замирает. нервно сглотнув, он отпускает одеяло, разжимая пальцы. порой джено способен сморозить такую глупость, что теряешь дар речи и прижимаешь руку к груди, прислушиваешься к биению сердца, беспокоясь о том, а не словил ли ты инфаркт секундой ранее. чон настораживается, когда понимает, что подросток перестал возиться и весь сжимается, не предпринимая никаких попыток пошевелиться. — марк, ты не обязан отвечать прямо сейчас. если будет нужно, я могу сдвинуть сроки или же отказаться от этой идеи вовсе, – джено убирает ногу, поворачивая марка к себе лицом. — поговори со мной? — я не говорю, что отказываюсь... просто... мне нужно подумать, – минхён, чувствуя под лопатками свой телефон, шипит и спешит достать его, по итогу залипая в экран на несколько минут из-за пришедших сообщений брата, в которых он уточняет, ждать ли им ребят. чон замечает тяжёлый взгляд марка, которым он прожигает гаджет в своих руках. это свидетельствует только об одном: подросток в глубоких раздумьях, вероятно, прямо сейчас взвешивающий все «за» и «против», будто от этого выбора зависит его жизнь. джено не сдерживается и, придвинувшись максимально близко, чувственно целует марка в лоб, говоря этим жестом, что он рядом и поддержит любое решение. минхён, до этого принявшийся увлечённо печатать ответ, вновь замирает. только ему удалось уговорить себя согласиться на предложение брата и покинуть стены своего безопасного пристанища, чтобы начать контактировать с внешним миром не только посредством работы в клубе, как чон моментально ломает былую уверенность, в очередной раз вводя в ступор своими действиями. марку определённо нравится такая трепетность в поступках джено, но, когда долгое время закрываешься от всего на свете, отталкиваешь других и заливаешь бетоном стены, скрывающие их владельца от внешнего мира, сложно привыкнуть к тому, что кто-то может касаться тебя, заботиться и вызывать столько чувств. — поделишься тем, что тебя так напугало в телефоне? – чон отодвигается на безопасное расстояние, понимая, что на сегодня уже исчерпал лимит минхёна на прикосновения. — очередная попытка брата поиграть в идеальную семью, но мне совсем не хочется принимать участия, если честно, – подросток откладывает телефон и принимает сидячее положение, сутулясь. — они зовут нас к себе на семейный ужин или что-то около того. — хочешь отказаться? – джено, изучая сочувствующим взглядом спину марка, скользит воображаемой ладонью по крыльям лопаток, задерживаясь на каждой родинке, чтобы очертить её контур. — на самом деле, знаю, что надо, но мне страшно, – смотря пустым взглядом прямо перед собой, минхён щёлкает пальцами – верный признак того, что волнуется. джено выучил наизусть уже все привычки подростка и теперь без труда читает его как открытую книгу. — только не говори, что боишься моего брата, – решив перевести всё в шутку и избавиться от давящей атмосферы, что, очевидно, мешала вздохнуть спокойно не только минхёну, чон копирует позу и так же садится на кровать. — твой брат – меньшее, что меня беспокоит, ровно до момента, пока он не обидит моего, – повернувшись лицом к старшему, парирует минхён. — как очаровательно: ты даже угрожаешь мило, – джено складывает губы уточкой, передразнивая марка в моменты, когда он о чём-то задумывается и забавно корчит похожие рожицы. — не зли меня, дорого поплатишься, – сжав пальцами чужие губы, марк грубо толкает старшего плечом, чтобы уронить на подушки и забраться сверху. — ты бесишь меня каждую грёбаную секунду, но продолжаешь испытывать моё терпение прикосновениями, объятиями, поцелуями, зная, что я не смогу сдержаться и поцелую первым. с этими словами минхён чмокает чона в губы, не позволяя углубить поцелуй до тех пор, пока они оба не почистят зубы и не приведут себя в порядок, потому что время идёт, а им ещё столько всего сделать сегодня нужно, прежде чем отправиться на семейный ужин. джено такой расклад полностью устраивает. впервые за долгое время он по-настоящему может назвать себя счастливым человеком, когда бережно оборачивает ладонь вокруг запястья марка, чтобы по итогу сплести их пальцы и отправиться вместе в ванную.•••
— родной, проверь мясо в духовке, пожалуйста. ребята уже поднимаются по лестнице, – тэён, раскладывающий столовые приборы возле каждой тарелки, слушает в наушнике пришедшее сообщение марка, что зачитывает ему сири, и понимает, что главное блюдо сегодняшнего вечера не успевает приготовиться. он нервничает, потому что эта встреча для него очень важна, и потому не хотелось бы испортить всё в первую же секунду. правда, та сторона мозга, что отвечала за остатки рассудка и хоть какой-то адекватности, твердила омеге, что никакое мясо не стоит таких переживаний и уж точно не станет причиной неудавшегося вечера. джэхён чувствовал состояние своего мужа и старался целый день поддерживать любимого или вовсе переключать его внимание на что-то другое. например, на то, что им пора бы заказать кроватку для близнецов и какие-нибудь оставшиеся игрушки по мелочи. тэён поправляет скатерть, цветы в вазе и даже успевает на скорую руку из некоторых салфеток сложить лебедей, прежде чем отвлекается на дверной звонок. глубоко вдохнув, омега удаляется в коридор, чтобы открыть, но перед этим обязательно смотрит в глазок, желая убедиться, что за порогом стоят те самые долгожданные гости, а не соседка снизу, которая опять начнёт жаловаться на свою люстру, ходящую ходуном из-за обитателей сверху. открыв дверь, ёни широко распахивает глаза, видя, что ребята пришли не с пустыми руками, а в компании с большой коробкой, перевязанной малиновой атласной лентой. марк пропускает джено, чтобы тот поскорее вошёл в квартиру и поставил тяжёлый подарок на пол, пока сам переступает порог следом, обнимаясь с братом. — не волнуйся, там не труп, – саркастично подмечает минхён, увидев замешательство омеги. — скорее, красивый жест в качестве извинения за то, что пропустил твою свадьбу. — ничего себе. а вы умеете делать сюрпризы, – присвистывает только что подошедший джэхён и закидывает кухонное полотенце себе на плечо. джено, поставив коробку, ныряет в объятия брата и получает в процессе этого смачный шлепок по ягодицам в качестве приветственного жеста, который уже давно стал некой традицией альф. марк поджимает губы, не зная, как реагировать на подобное, по итогу уточняя, в какой стороне находится ванная, чтобы как воспитанный третьеклассник помыть после улицы руки. тэён провожает брата до нужной двери, и сам заворачивает на кухню, чтобы достать из холодильника лёд. стоило омеге только попытаться отколоть лёд, примёрзший к формочке в виде маленьких рыбок, поверх её кистей ложатся чужие тёплые ладони, помогающие применить дополнительную силу, чтобы вытащить куски. юно целует мужа в плечо, ловко закидывает оставшиеся льдинки в бокалы и шепчет на ушко уточняющий вопрос, всё ли в порядке. тэён уверенно кивает, отходя от столешницы, чтобы лишний раз не мешать, и снимает с крючка болтающиеся ножницы. ему очень интересно, что же конкретно решили подарить джено и марк, при этом выбрав столь внушительный размер коробки. вернувшись в гостиную, куда джено уже успел перетащить подарок, омега зовёт мужа, чтобы вместе открыть. тэён развязывает бант, делает несколько надрезов, дабы без труда отодрать скотч, и раскрывает коробку. внутри оказываются несколько свёртков среднего размера и разноцветные лепестки каких-то тропических, совершенно незнакомых омеге цветов, вероятно, служившие в качестве весьма эстетичного наполнителя. потянув за ленту, джэхён помогает мужу развернуть первый подарок и с явным любопытством принимается рассматривать содержимое. — это же... набор для создания слепка детских ручек и ножек, – тэён охает, когда осознаёт то, что несколькими секундами ранее произнёс. он чувствует, как в уголках глаз начинает скапливаться влага, и едва заставляет себя проморгаться, чтобы окончательно не разреветься. — я мечтал о подобном, но всё не мог найти то, что идеально бы подошло под мои хотелки. — идея марка, – с улыбкой отвечает чон-младший, приобнимая за плечи стоящего перед собой минхёна. — гугл ещё ни разу меня не подводил в вопросе подходящих подарков, – подросток выставляет вперёд руки в качестве протестующего жеста, но тэён не обращает на это никакого внимания и всё равно обнимает младшего, с благодарностью чмокая его в щёку. джэхён одобряюще хлопает в ладоши, между делом подмигнув джено. они оба с самого начала загорелись идеей семейного ужина, потому что переживали за качество общения между своими возлюбленными, особенно с учётом того, что те были такими же братьями друг другу. да, неспособными наладить контакт и выслушать позиции собеседника, но тем не менее нуждающимися в скорейшем примирении. открыв второй свёрток, молодые родители обнаруживают два мягких полотенца-уголка с пришитыми милыми медвежьими ушками в капюшоне. в оставшихся оказались забавные чепчики и набор бутылочек. достав из-под самого низа коробку, джэхён помогает ёну оторвать скотч и вытащить эрго-рюкзаки для ношения новорождённых. подарки оказываются настолько удачными, – так как будут необходимы в использовании сразу после рождения малышей, – что не оставляют равнодушными обоих родителей. пока юно обнимал марка, напряжённого и растерявшегося от столь неожиданного порыва со стороны зятя, тэён осторожно обхватывает джено за плечи, чтобы подтянуть к себе и шепнуть ему на ухо: — береги его и не обижай, иначе огребёшь не только от меня, – лучезарно улыбаясь, угрожает омега и, закончив с воспитательной беседой, чмокает джено в щёку. — давайте садиться уже, а то всё остынет. пригласив к столу, тэён убеждается в том, что все комфортно расположились, и только после этого позволяет себе приземлиться на стул, что любезно отодвинул для него юно. пожелав всем приятного аппетита, джэхён продолжает ухаживать за мужем, накладывая ему в тарелку побольше овощей и не забывая про мясо. заострив внимание на марке, что отчаянно сражается с листьями периллы, тэён окунается в детство, когда помогал брату отделить их от корешка и кормил младшего с ложки. он почти дёргается для того, чтобы повторить подобное и сейчас, но его опережает джено. вооружившись палочками, чон-младший помогает разделать лист и отложить в сторону корешок. ёни, поймав такой же оторопелый взгляд джэхёна, смущённо улыбается: юно тоже, видимо, привык подобным образом заботиться о своём брате. потерявшись во времени, они оба забыли, что их младшие уже давно выросли и больше не нуждаются в подобном внимании. — вы здорово смотритесь вместе, – озвучивает свои наблюдения тэ и отправляет в рот кусочек сочного мяса, с наслаждением прикрывая глаза. — м-м-м, джэхён-и, ты божественно готовишь. всё не могу привыкнуть к тому, что у меня есть конкурент. — незачем соревноваться, любимый. так и быть, я готов тебе заранее проиграть, – подмигнув, отвечает юно и демонстрирует свои очаровательные ямочки, обезоруживая. — то есть поддаться? вау, вот это самоуверенность. мне нравится, – омега, видя, как лицо мужа опасно приближается к его собственному, вероятно, планируя атаковать щёку, успевает выставить вперёд салатный лист, пихая его в чужой рот. — кушай, любимый. марк разряжает обстановку тем, что внезапно хрюкает, не выдерживая таких тошнотно-милых взаимодействий. для него сегодняшний ужин – то ещё испытание, а тут приходится мириться с фактом того, что, придя в уютное гнёздышко молодожёнов, хочешь ты этого или нет, но будешь видеть подобные сцены: когда один сдувает пылинки с другого и чуть ли не с палочек кормит. подросток странно себя чувствует, понимая, что злиться на брата нет смысла, ведь он счастлив, потому что может себе позволить довериться и открыться любимому человеку. минхён же боится сделать что-то подобное и постепенно подпускает к себе джено, слабо веря в то, что когда-то они будут выглядеть так же блевотно-ванильно, как их старшие прямо сейчас. чувствуя успокаивающую ладонь на своём колене, ли опускает взгляд вниз. на самом деле, он благодарен джено за то, что тот рядом. они оба понимают, что будет трудно, но тем не менее минхён решается и выходит в свет. ему давно пора разнообразить свой путь другими маршрутами – не только в сторону работы и школы (выборочно в какие-то дни альфа всё же присутствует, чтобы с концами не выгнали и не нажаловались родителю). отрешённо постукивая пальцем по бокалу с морсом, марк внезапно ловит себя на мысли о том, что прямо сейчас он раздумывает над предложением джено. ему бы хотелось уехать куда-нибудь, честно, но страх говорит сам за себя: что, если эта поездка испортит и без того нестабильные отношения, которые он пытается построить с джено? откровенно говоря, опасения были далеко не беспочвенными. подросток знал, что не подарок и его характер оставляет желать лучшего, но и становиться чересчур требовательным к себе, зацикливаться на самосовершенствовании и всякий раз тревожиться на эту тему, как тэён, не хотел. в противном случае, можно и в комнате с мягкими стеночками оказаться. — как продвигается твой бизнес, джено? как дела в клубе? – интересуется тэён, подпирая щёку рукой, когда пытается начать непринуждённую беседу. — лучше, чем я предполагал. думаю, во многом заслуга марка и тэна-хёна, – начинает рассуждать джено, под столом продолжая успокаивающе наглаживать коленку минхёна. — оба упорно трудятся, каждый день учатся чему-то новому и обучают других, прокачивают свои навыки коммуникации, что немало важно в подобной сфере. клиент-ориентированность превыше всего, даже если приходится обслуживать не самых приятных личностей. — честно говоря, я приятно удивлён. мне казалось, что минхён-и со своей агрессией распугает всех посетителей, – предполагает тэён, стараясь максимально корректно высказаться насчёт отсутствия стрессоустойчивости брата, а потом чуть тише добавляет: — признавайся, как часто приходится оттирать чью-то кровь и мозги от стен? — такие обычно надолго не задерживаются, – неудовлетворительно хмыкнув, минхён переводит взгляд на настенные часы, отсчитывая, как давно они тут уже сидят и сколько ещё придётся, прежде чем все окончательно разругаются из-за какого-нибудь пустяка. — из-за твоего тяжёлого взгляда? пускаешь в них молнии? – джэхён подключается к диалогу, стараясь предположить, насколько страшен в гневе этот колючий комок нерастраченной любви и заботы, который полностью отрицает свои чувства по отношению к джено, но притом наблюдающий за ним исподтишка с таким восхищением целый вечер. — вежливо прошу покинуть помещение, – тяжело вздыхает марк, неосознанно накрывая своей ладонью руку джено под столом. вероятно, делает это для собственного успокоения: теперь ему не кажется, что теплота, исходящая от сидящего рядом чона-младшего, – это иллюзия. — но в поднос крепче вцепляешься, мысленно представляя, как размозжишь чужую голову о стол? – устроившись на плече мужа, уточняет тэён. — даже если так, какая мне разница, когда мой старший брат адвокат? джено подыграет и скажет, что ничего не видел, как и весь остальной персонал. — просишь меня ради тебя соврать в суде? – широко раскрыв глаза от удивления, вторит джено, напоминая, что марк просит о возможном преступлении, за которое можно лишиться свободы. — как будто ты бы этого не сделал ради меня, солнце. увлёкшись, минхён не сразу осознаёт, как только что впервые назвал джено. за столом резко становится тихо: тэён даже жевать перестаёт, а джэхён – гонять палочками рисинки по тарелке, звонко постукивая по стенкам. нервно сглотнув, марк подрывается с места и уносится в ванную, не обращая внимание на групповое удивление тех, кто остался в гостиной. джено первые секунд десять не знает, куда себя деть: то ли идти вслед за марком, то ли продолжать растекаться лужицей и прокручивать в голове это ласковое: (или ему так показалось) «солнце». — хён, я сейчас расплачусь. мне не послышалось? меня только что назвали солнцем? – не веря собственным ушам, вопрошает джено, пока у самого зрачки превращаются в маленькие сердечки, а по телу разливается такое тепло, что можно было согреть всё население аляски.