В руке твоей - сила

      Это была абсолютно детская выходка — отправиться в прошлое на поиски Легендарной Сейлор Мун. Чибиуса понимала это — всё-таки уже не в детский сад ходит, однако не видела никакого другого выхода. К тому же, папа на протяжении всей её недолгой жизни столько рассказывал ей о невероятной силе, отваге и доброте Сейлор Мун, что Чибиуса просто не могла упустить этой прекрасной возможности — встретиться с этой воительницей лицом к лицу.       Побег свой девочка планировала давно, но события последних дней… Внезапное нападение иноземных захватчиков. Мама в охранном кристалле, уснувшая странным сном, пугающе похожим на смерть. Раненый папа, обнимающий её дрожащими руками и говорящий каким-то быстрым и страшным шёпотом: «Малышка… Беги так быстро, как только можешь! Прячься так тщательно, как никогда раньше! Не позволяй им себя поймать! И помни, мама и папа очень тебя любят!» Последнее, что увидела расширенными глазами Чибиуса, прежде чем покинуть территорию дворца, были четыре воительницы, стоящие кругом спина к спине и протягивающие напряжённые руки в чёрное небо. И Пи… Она самым гадким образом украла у любимейшей Пи ключ времени... И для чего? Чтобы оказаться там, где никогда не бывала, среди абсолютно чужих людей совершенно одна.       Конечно, Чибиуса на всякий случай прихватила свой игрушечный чёрный пистолет, что подарила ей Уран на последний день рождения. Он выглядел совсем как настоящий, но выстреливал букетом роз в фейерверке лент. Тогда все смеялись над тем, как именинница раз за разом наводит пистолет то на одного, но на другого и выстреливает цветами и лентами. Больше всех смеялись мама и папа. А теперь вот было совсем не до смеха, ведь в крайнем случае Чибиуса могла рассчитывать лишь на то, что сможет напугать того, кто захочет причинить ей вред.       И напугала — до смерти напугала девушку, назвавшуюся Цукино Усаги. И сама напугалась не меньше, когда её спутник — Мамо-чан — перехватил руку Чибиусы и отвёл пистолет в сторону, спровоцировав нажатие курка. Чибиуса не ожидала такого внезапного и позорного разоблачения. На самом деле, ей казалось, что стоит лишь потребовать у Усаги Серебряный Кристалл, напугав посильнее, так та сразу его и отдаст. Но спонтанный план не сработал, и девчушке ничего не оставалось, как с позором убежать прочь, крепко прижимая к себе верную игрушку-шар.       Однако почти сразу ЧибиУса поняла, что пойти ей здесь совершенно некуда. Точнее, не к кому. Парк был большой, вокруг сновало множество людей, было много детей — и все были чьими-то. Держали за руку мам, пап, бабушек или дедушек. Весело смеялись, громко кричали. Были в полной безопасности. В отличие от неё — от Чибиусы.       Замедлив шаг, Чибиуса дошла до пустой качели. Осторожно положив Луна-Пи на землю, девочка устроилась на качели. Однако, качаться не было абсолютно никакого желания. Поковыряв землю ногой, Чибиуса задумалась. Как же так вышло, что она оказалась здесь — на этой качели, совершенно одна, одинокая и никому не нужная? От острого чувства полнейшего одиночества у девочки тут же пересохло в горле, а на глаза навернулись непрошеные слезы. Очень захотелось к маме — залезть к ней на колени, сильно-сильно обнять за шею, прижаться к ней да так и сидеть, уткнувшись головой в её плечо. И чтобы мама её слегка покачивала…       Но теперь мама была далеко — спала беспробудным сном, закованная в прозрачные грани защитного кристалла. Она не реагировала на зов, она не слышала плача, она… словно умерла! Вспоминать об этом было так тяжело — руки маленькой гостьи из будущего судорожно сжали прохладные цепи качели.       — Мамочка… — тоскливо прошептала Чибиуса, опустив голову и с трудом сдерживаясь от того, чтобы не заплакать. Тут из-за спины раздался мягкий голос подошедшего Мамо-чана: — Чибиуса! — звук собственного имени заставил ребенка резко обернуться. — Где ты живёшь? Давай я тебя провожу? — тепло предложил Мамо-чан, внимательно всматриваясь в лицо девочки. А затем подошел к Чибиусе и протянул ей руку — широкую и уверенную, внушающую доверие руку.       И, помедлив лишь пару секунд, девочка вложила свою маленькую горячую ладошку в эту протянутую руку, чувствуя громадное, такое недетское облегчение. Все-таки, она здесь не одна.