Пленник

Сэм подошел к потрепанному временем автомату и сунул в него несколько монеток. Нажал на кнопку, после чего взял до отвратительного горький кофе и отнес брату. Дин уже довольно долго изображал из себя заводной паровозик, ходя из стороны в сторону. Он взял кофе, не поблагодарив, сел на скамью и начал методично стучать пальцами по картонной таре, не сделав из нее ни единого глотка. Они находились в одной из не самых лучших больниц Лебанона. На удивление, их сюда привел не случай на охоте, что, в каком-то плане, было бы намного лучше. Они возвращались с охоты на разных машинах – Кас никак не хотел расставаться с полюбившимся «пимпмобилем» («Это не смешно, Дин.»), поэтому упрямо решил гнать его к бункеру. Они проехали перекресток, бункер был уже совсем близко. Импала преодолела эту часть дороги успешно, а вот старенький Линкольн – нет. У Кастиэля была главная дорога, но водителя фуры, ехавшего слева, это не смутило. Он на полном ходу, не заметив маленький бежевый автомобиль, влетел ему в бок и какое-то время протащил вперед, прежде чем Линкольн, а вернее то, что от него осталось, вместе с водителем не улетел в кювет. Благо Дин быстро заметил, что Кастиэль, почему-то, больше не следует за ними. Его словно током ударило – точно случилось что-то плохое. Он тут же развернул машину и поехал в обратном направлении, пока не увидел свет фар перевернутой машины. Удивительно, думал Сэм, как Импала могла ехать с такой сумасшедшей скоростью. Возраст, все-таки, преклонный. Дин усадил младшего брата вместе с Кастиэлем сзади, чтобы быть уверенным, что на каком-нибудь крутом повороте Кас не приложится головой обо что-нибудь и не убьется окончательно. Он дышал, но очень слабо, и плохо реагировал на свет. Повезло, что больница оказалась совсем не далеко. Доктора водрузили послушное тело на каталку и спешно повезли в реанимацию, и Винчестеры бежали рядом с ними. - Приятель, держись. - Обширные повреждения, нет реакции, давление 180 на 50. - Мы будем рядом. Внутрь их, конечно, не пустили. Пришлось ждать снаружи, и с момента их приезда прошло уже три часа. Какое-то время Дин тупо смотрел в одну точку, потом рвал на себе волосы, причитая, что это он виноват, что не убедил Каса ехать с ними, после, судя по всему, решил измерить шагами больничный коридор и, в конце концов, опустился на скамью и попытался успокоиться. - Все будет хорошо, Дин, - начал было Сэм, но брат резко прервал его. - Не говори, что все будет хорошо. Все всегда идет не так после фразы «все будет хорошо». У нас никогда не бывает хорошо. Сэм понял, что брата лучше не трогать. Пусть собирается с мыслями, пытается давить злость, которая – это видно невооруженным взглядом – катастрофически рвется наружу. - Есть здесь кто-то по фамилии Винчестер? Дин выпустил из рук нетронутый кофе и подскочил к неожиданно появившемуся доктору. - Что с ним? Он в порядке? - К сожалению, прогнозы совсем неутешительные. Большая кровопотеря, повреждены печень и почки, но больше всего меня волнует травма головы. Налицо признаки отека мозга. - Что можно с этим сделать? - Это будет понятно, когда он очнется. Если он очнется. Чудо, что он вообще выжил. Дин уже двинулся на доктора, но Сэм вовремя успел перехватить его и предотвратить несчастный случай. - Мы можем увидеть его? Доктор отступил в сторону, открывая проход к двери. Братья тут же двинулись туда. На Каса было больно смотреть. Он, весь бледный и исцарапанный, подключенный к нескольким капельницам и аппарату ИВЛ, выглядел как мертвый. Дин зажмурил глаза, Сэм встряхнул головой. - Он не может умереть вот так, Сэмми, - шептал старший дрожащий голосом. – Боже. ДТП. Это не та смерть, которую он заслужил. Он ведь ангел, пусть и падший. - Я уверен, что он выкарабкается, Дин. Он ведь тоже Винчестер. - Да, что ж. Это как раз делает все намного хуже. Сэм провел еще какое-то время в палате друга, а потом оставил этих двоих наедине и спустился в часовню. Он был уверен, что без чьего-то вмешательства сверху – будь то Бог, остатки какой-то ангельской силы в теле Кастиэля или банальная удача – тут не обошлось. Он уже сталкивался с подобного рода повреждениями, когда они втроем с отцом попали в аварию, и знал, что Дин должен был умереть тогда. Именно поэтому Сэм сидел на деревянной скамье, сложив руки в молитве и закрыв глаза, и просил помочь его другу. Дин не был так же оптимистичен, как брат. Он клял проклятого Кастиэлева папашу за то, что так наплевательски относится к собственному сыну. Дин смотрел на Каса, смотрел на торчащий практически ровной полоской из-под больничной рубашки синяк, оставленный ремнем безопасности, на трубки, выполняющие работу легких Каса, на воткнутые в его руки иглы и сходил с ума от беспокойства. Кастиэль часто попадал в передряги и бывал избит практически в кровавую кашу, но тогда он был ангелом и мог исцелиться и глазом не моргнув. Сейчас же его жизнь висела на волоске, и Дин ничего не мог с этим сделать. Дин аккуратно обхватил руку Каса ладонями и зашептал: - Пожалуйста, приятель. Надеюсь, ты слышишь меня. Держись. Поднажми немного и вернись к нам. Вернись ко мне. Я запрещаю тебе умирать, понял? - Кхм. Дин дернулся и быстро убрал руки на колени. В дверях палаты стоял Сэм. Он сделал вид, что ничего не заметил. - Что? - Поехали домой, Дин. Нам нужно отдохнуть, а завтра снова приедем. - Без меня. - В каком это смысле? Дин тяжело вздохнул и бросил брату ключи. - Езжай, Сэмми. Поспи, поищи кого-то, кто может помочь, а я останусь здесь. Хочу быть рядом, если он… Сэм не стал спорить. Лучше вообще не трогать Дина, когда он в таком состоянии, а уж тем более нельзя с ним спорить. Пазл складывался все яснее в голове Сэма. Видимо, некоторые чувства Дин не может затолкать глубоко в себя и просто игнорировать. Самые сильные из них все же прорываются наружу в такие моменты, как этот. Что ж, он не собирался этому препятствовать и, тихо попрощавшись, покинул больницу.   Дин не выходил из палаты Каса три дня. Он смотрел телевизор, иногда что-то читал, пытался помочь медсестрам (но те не позволяли – не положено) и пару раз все же спускался в часовню. Он плотно придвинул кресло к койке Каса, держал его за руку, рассказывал какие-то забавные истории, которые иногда вспоминал, и умолял не умирать, угрожая, что доберётся до него на том свете. Сэм приезжал часто, как мог, привозил еду и плохие новости: никто не может помочь. - И что нам делать? – Дин не злился, и это напрягало. Он же должен был разнести здесь все от таких новостей. Что-то изменилось. - Я не знаю, Дин. Наверное, надеяться. И ждать. - Сэм, он может провести так всю свою оставшуюся жизнь. И все это время я буду жалеть, что всегда был таким идиотом. Вот оно. Сэму хотелось вывести брата на чистую воду – все же, от искреннего разговора ему должно стать чуть легче. - О чем ты говоришь? - Ты знаешь, Сэм. Я постоянно ссорился с ним, сомневался в нем. Он ошибался, но он всегда хотел как лучше. Я не ценил его так, как он этого заслуживал. Только сейчас я понимаю, как сильно он важен. Смотреть на него такого так больно, Сэмми. Я должен был сделать что-то, сказать ему нужные слова, но не мог. Дин плакал. Сэму приходилось видеть брата плачущим не раз, но сейчас все было иначе. - Дин, Кас любил… любит тебя, ты это знаешь. - Знаю. Но я, видимо, не заслужил его. Я не заслужил такого, как Кас, Сэмми.   - Руки. Разряд. - Пульса нет. - Еще раз. Руки. Разряд. Дина тошнило. Смотреть на то, как практически безжизненное тело Каса выгибается за дефибриллятором было невыносимо. Он стоял за дверью и судорожно глотал воздух, которого катастрофически не хватало. Кулаки методично обрушивались на стену и сбивались в кровь. Повезло, что Сэм сегодня приехал так вовремя: успел схватить Дина и обнять, чтобы тот мог выплакаться и успокоиться. Сэма тоже трясло, ведь Кас дорог и ему тоже, но он понимал, что брат может снова потерять что-то настолько важное ему, что это может его добить. Он снова начнет пить, станет злым и раздражительным и убьется в охоту, и все это в лучшем случае. Допускать такого расклада не хотелось. - Пульс есть. Давление нормализовалось.   Дин держал холодную ладонь Каса в своих – это было уже привычным жестом. Ему казалось, что Кас становился все бледнее. Прошло уже много времени (Дин не был уверен, сколько), но состояние Кастиэля не менялось. Несколько раз его приходилось откачивать, и за каждый из этих раз Дин, наверное, состарился лет на десять. Сэм искал любую помощь, но напряженные отношения Каса с остальными ангелами усложняли задачу – требовалась предельная осторожность, чтобы его вдруг не нашли те, кому не стоило бы. Надежды не было. - Приятель, я не знаю, сможешь ли ты выкарабкаться. Сэм делает все, что может, но, похоже, судьба не на нашей стороне. Обещаю, мы сделаем все возможное. Но если ничего не получится, я хочу, чтобы ты знал, что мне жаль. Я вел себя как мудак, я часто был несправедлив к тебе, но ты никогда не желал нам зла. Ты хороший человек, Кас. И мне очень жаль, что я не давал тебе понять, как много ты для меня значишь. Знаешь, ты лучшее, что случалось со мной за многое время. Я счастлив, что я знаком с тобой, что мы сражались плечо к плечу и… - Дин запнулся, поднял голову вверх, чтобы немного прийти в себя. – Спасибо, что ты появился в моей жизни. И прости меня. Дин поднес ладонь Каса к губам и прижался к ней на несколько секунд, а потом оставил на ней долгий отчаянный поцелуй. Кардиомонитор издал резкий, длинный писк. Дин зажмурился и заплакал, сильнее сжимая руку Каса, прижимая ее к губам. - Прощай.