Этим утром Мисаки проснулся в приподнятом настроении. Освежившись по-быстрому в душе и удостоверившись в наличие всех нужных тетрадей в рюкзаке, юноша поспешил на кухню — завязывать свой поварской фартук. Завтрак в доме великого и суперпопулярного писателя Усами Акихико был сродни обряду, в котором приживала и его домовладелец могли провести время вместе за столом в начале нового дня.
Привычные действия от промывания риса до взбивания яиц, умелое орудование кухонным ножом по деревянной дощечке, немного лёгкой музыки в наушниках, подключенных к телефону, всплески воды в раковине. Юноша в симпатичном чёрном фартуке метался из стороны в сторону, пытаясь уследить за всем сразу, и это явно приносило ему удовольствие. Улыбка так и не сходила с его лица.
Спустя некоторое время, кухня наполнилась богатым ароматом свежего высококлассного чёрного чая. Мисаки посмотрел в сторону баночки с изящными наклейками, покрытыми, по всей видимости, французскими, каллиграфически выведенными, надписями.
«Даже подумать страшно, сколько он стоит. Очень сомневаюсь, что такой можно купить в Японии. Каоруко-сан, конечно, впечатляет».
Акихико же всю ночь проработал за компьютером, поэтому он должен был проснуться только к обеду. Но такой расклад справедлив для кого угодно, только не для Великого и Божественного Усами Акихико. Даже проработав всю ночь, даже в состоянии полного утомления, великий писатель всё равно поднимался из последних сил на ноги и шагал на кухню, чтобы позавтракать с Мисаки. Вместе.
Как только из-за угла мелькнула мрачная, с трудом передвигающаяся фигура, Мисаки тут же всполошился, в спешке убавил огонь на конфорках, и подбежал к писателю.
— У!.. Усаги-сан! — юноша обеспокоено подхватил писателя за руку и усадил в кресло. — Усаги-сан, не стоит так перенапрягаться! И вовсе не обязательно завтракать со мной «не смотря ни на что». Тебе нужно беречь своё здоровье! К тому же, завтрак будет готов только через десять минут, может, передохнёшь? — сказав это Мисаки, заботливо укрыл Акихико покрывалом.
Полусонный писатель с затемнённой от недосыпа кожей под глазами, беспомощно расположившийся на мягком кресле, стал осмыслять сказанное. Видно, что процесс мысли давался тому с трудом.
— А. Айкава скоро потребует рукопись, поэтому я пытаюсь уложиться.
— Тебе же лучше будет, если ты будешь как следует рассчитывать своё время! — заворчал Мисаки, но тут же осёкся, — И вообще, я не про это, а про то, что тебе не следует так напрягаться, чтобы только позавтракать со мной!
— Какие глупости. Даже если сейчас на мой дом свалится здоровый метеорит, я всё равно сяду за стол, чтобы позавтракать вместе с тобой, — непринужденно и уверенно заявил писатель.
— Усаги-сан, это безумие! Нет, ты и впрямь безнадёжен, — запричитал молодой человек, но после смягчился и спросил, -Может, мне сделать тебе чай?
— Чай? — переспросил Акихико.
— Угу. Я заварил тот, что привезла Каоруко-сан, похоже, французский. Тонизирует, прибавит, там, сил — ответил неуверенно Мисаки, слегка удивившись вопросу.
— Тогда, — произнёс Акихико и потянулся к Мисаки, затащив того к себе на колени, — Мисаки тоже тонизирует.
Покрывало успешно свалилось на пол, а пока оно падало, молодой студент оказался захвачен.
— Ч-что? Усаги-сан! — юноша попытался воспротивиться, но вместо этого его колени предательски затянуло глубже в диван, заставляя бёдра прочнее осесть на бёдра Акихико. Две больших ладони обвили его за талию, распуская завязочки на кухонном фартуке. — П-подожди! Что ты делаешь?!
— Подзарядка, — уверенно произнёс Акихико в полуулыбке, и возбуждённо выдохнув у самой шеи молодого человека, потянулся к его губам.
Не в силах отвести взгляд от писателя, и предвосхищая поцелуй, Мисаки томно сглотнул. Акихико накрыл его губы своими губами, притянув юношу за талию. С каждым поцелуем Мисаки чувствовал глубину чувства и желания Акихико. Их сила завлекала и пугала юношу одновременно.
Отстранившись, Акихико, оттянул Мисаки за руку, предупредив сопротивление, и приник к его шее. Мисаки опомнился:
— Усаги-сан, п-перестань. Скоро будет завтрак готов, мхн…
— Ничего, мы управимся и за десять минут, — уверенная улыбка Акихико так и отдавала неудержимым желанием.
— Что? Н-нет! Нельзя! Я же опоздаю, — его голос прозвучал столь неубедительно, что Акихико и не подумал останавливаться.
Собравшись с силами, Мисаки дал сопротивление, уперевшись руками в грудь писателя.
— Д-дурак Усаги! Сейчас же весь завтрак сгорит. И вообще, откуда ты силы на это находишь, не спавши всю ночь-то?
— Мисаки столь привлекателен, что я всегда готов его взять.
Лишь сорвались эти слова с губ писателя, как Мисаки покраснел от стыда, зажмурился и закричал:
— Дурак! Дурак! Дурак!
Еле выбравшись из крепких объятий писателя, слегка ошалевший Мисаки чуть ли не спотыкаясь на ровном месте, поспешил на кухню.
Завтрак был подан как обычно в самом лучшем виде, и двое молодых людей принялись за еду. Мисаки, всё ещё пребывая в смущенном состоянии, отвлеченно говорил про учебу и предупредил, что сегодня после института снова отправится на подработку в издательство. Помыв посуду и дав Акихико очередные наставления по поводу того, как ему следует разогреть обед в микроволновке, Мисаки подхватил рюкзак и отправился в институт.
«Эти обыденные деньки простого студента, приставучий Усаги-сан и ясное небо над головой. До того приятное чувство. И до того непривычное. Хоть мне и совсем не хочется ловить себя на такой мысли, но вопрос лишь в том, как долго они продлятся. До того ж хорошо, что и думать опасно».
День, как и предполагалось, проходил легко и спокойно. Однако это спокойствие продолжалось до тех пор, пока не началась пара японской литературы с профессором Камидзё. Профессор славился своей бесконечной преданностью литературе и своим взрывным характером. Под его обстрел попадали все молодые и несведущие умы университета Мицухаси. Хоть Мисаки уже и сдал свой итоговый реферат по литературе, но всё ещё оставались заключительные пары, не посетив которые, студенты рисковали стать позорной мишенью для профессора. Не желая рисковать, Мисаки решил посещать их до конца.
— … и вот, данный автор в основе своего произведении явно воплощал впечатления, полученных в ходе увлечения классическими японскими кайданами.
Только на этой фразе у Мисаки резко завибрировал телефон, оповестив о новом сообщении. Не повезло ему отвлечься на смс именно в этот момент и попасть в поле зрения адского профессора. Хищный взгляд Камидзё остановился точно на нём и угрожающе обратился к юноше.
— Ты! Встать!
Запаниковав, Мисаки резко огляделся по сторонам, пока не встретился с острым взглядом профессора, устремленным только на него.
Вытянувшись по струнке, и поспешно спрятав телефон в карман, Мисаки тут же поднялся:
— Д-да!
— Я вижу у тебя достаточно храбрости, чтобы отвлекаться во время моей пары на телефоны. Быстро! Назови самый известный и классический кайдан.
— Эм… Ну, я, это… — Мисаки стал запинаться, судорожно пытаясь откопать в своих воспоминаниях хоть что-то близкое к этому вопросу. И о, эврика! Голова вспомнила нечто полезное, — То-…Токайдо Ёцуя Кайдан, — после чего неуверенно прибавил, — должно быть.
— Обдумывать ответ на столь лёгкий вопрос? Немыслимо! Ты точно японец? Где твоя японская гордость? — завывающе заскандировал профессор, строгим взглядом рассматривая студента, — Ну, допустим. Тогда скажи теперь вот что. Кто убил Оиву? По чьей милости она превратилась злобного и мстительного духа?
«Вот же шь. Попал, так попал» — подумал про себя Мисаки, чувствуя, как напряжение распространяется по всему его телу. Напрасно он полагал, что принятый реферат избавит его от всех проблем, напрямую связанных с литературой, и эта ситуация наглядно показала ему почему. Ему ничего не оставалось, кроме как взывать ко всем своим оставшимся знаниям.
— Убил… точно! Убил Оиву её муж — ронин Иэмон! Он убил Оиву, после чего прибил её труп к двери и пустил по реке.
«Ух! Хорошо, что вспомнил. Даже не помню, читал ли это. Хотя нет, я смотрел киноэкранизацию»
— Хм! Верно. Согласно многим адаптациям Иэмон действительно убивает Оиву, отказавшись от неё в пользу молодой и красивой дочери богатого дома Ито — Оумэ.
«Фух! Кажется, спасен» — подумал про себя парень, и облегченно выдохнул.
Но вопреки его победоносным ожиданиям, Камидзё внезапно продолжил:
— Наивно!! Большинство экранизаций игнорируют тот факт, что Иэмон стал не прямой причиной смерти Оивы, а лишь косвенной. Если бы вы прочли оригинал, уважаемый, то убедились бы в этом! Трагедия оказалась вызвана совокупностью сразу нескольких причин, из-за которых Оива в итоге сама падает шеей на меч и умирает. Этими причинами послужили и чёрствая гордость Иэмона, и яд, подосланный для Оивы в качестве подарка из дома Ито, названный «лекарством», и тот же подговорённый Иэмоном слуга, попытавшийся совратить Оиву, чтобы обставить её исчезновение как измену и свободно жениться на Оумэ! Всё гораздо глубже простого там «убил её». Как жаль, что студенту вроде вас, не хватило сил добраться до истины. Садитесь!
Профессор разнес его в пух и прах, и ни одна из его нервных, вежливых улыбок не спасла его положения.
«Да что это с ним такое? Отыгрался на мне всего из-за одного сообщения в телефоне, которое я даже посмотреть не успел. Не один же я предпочёл тогда фильм чтению. Как будто я один расплатился за все студенческие грехи этого универа» — досадно подумал Мисаки, садясь на место, и оглядываясь по сторонам. Вопреки его ожиданиям, аудитория не выражала ему своего сочувствия за то, что тот попал под горячую руку дьявольскому профессору. Студенты лишь вздыхали и радовались, что досталось не им.
Чувствуя, что он не в силах что-либо изменить, Мисаки отвлекся в мыслях на что-то иное, стараясь подавать вид, что он внимательно слушает.
Когда пара кончилась, и наступил перерыв, он всё же открыл то сообщение.
«Время: 15:24pm
От: white.moon036777415@yahuu.co.jp»
Тема: ???
1724толпа2027ночь. . . .???? laogehthcaer»
«Что это вообще? Мейл какой-то неизвестный. Спам? Вайтому-ун?.. Секта?! Нет-нет-нет, это я уже загнул. С какой стороны ни посмотри — какая-то бессмыслица. Всего лишь спам-недоделка. И стоило это моих нервов на литературе? Камидзё просто зверь».
Мисаки переместил письмо в папку спам и засунул сотовый телефон обратно в карман. С лёгкой примесью разочарования, он подумал, что было бы куда лучше, если б это оказался не спам, а безумный мейл от Усаги-сана, с содержанием на уровне <через 15 минут едем на Хоккайдо, будь готов, буду ждать у ворот>.
Подумав, что времени у него осталось не так уж и много, и всего через полчаса ему потребуется бежать на станцию и мчать в Марукаву на подработку, молодой человек поспешил в кафетерий университета, чтобы по-быстрому перекусить.
Мисаки приехал почти что впритык. По контракту его подработка начиналась в половине шестого, и у него в запасе еще имелось несколько минут или около того. Но первое, на что он обратил внимание, как только зашел через главный вход в корпус издательства, его покоробило. В холле первого этажа собралась небольшая группа из весьма, нет, даже слишком весьма знакомых лиц. Среди них были: Исака-сан, редактор Айкава, брат Усаги-сана Харухико-сан и несколько явно известных лиц с телевидения, в числе которых находилась пара популярных актрис.
«Беда! Да я же сейчас во что-нибудь влипну!» — подумал про себя Мисаки, напрягшись всем телом.
Почему эта группа людей представляла опасность для него в данный момент, можно даже не раздумывать, ведь ответ прост. Ведь все эти люди связаны с Великим и Божественным Усами-саном. Даже одна из актрис ему показалась сильно знакомой. Невольно Мисаки поймал себя на мысли, что скоро он будет поименно знать всё великое окружение своего домовладельца.
«Их связи даже определить несложно. Вот прямо сейчас они собрались перед входом в конференц-зал; среди них имеется директор Марукавы и по совместительству друг Усаги-сана — Исака-сан, который реализует вопрос об экранизации одного из свежих романов Усами Акихико, рядом стоит главный редактор его творчества — Айкава-сан, которая будет вместе с Исакой-саном обсуждать главные вопросы по этой адаптации. Помимо них здесь есть брат Усаги-сана, который, возможно, позволил проводить съёмки в одном из проектируемых им зданий, и все остальные — актёры, взятые исполнять главные роли в этом фильме. Идеально! Все разложено по полочкам! И, спрашивается, какая мне печаль попадаться им всем сейчас на глаза? Да потому что при проведении данной, на первый взгляд важной конференции, виновника сего события-то и не видно. А, значит, кому посыпется целая тонна вопросов сейчас? Конечно же мне — его сожителю».
Несмотря на всю неизбежность предстоящего полилога, Мисаки попытался спрятаться за колоннами и аккуратно пройти в сторону лифта, но разве он мог не попасться под хищный взгляд Исаки-сана?
— О, привет, мелкий! Что ты там делаешь? Подойди-ка к нам, — завел в своей по-обыденному фамильярной манере Исака-сан, обратившись к Мисаки.
— З-здравствуйте, — замялся Мисаки, приготовившись к не самому приятному разговору.
— Представляешь, сегодня запланировано важное обсуждение адаптации одного из романов Усами-сенсея, но что-то его не видать здесь, я начинаю волноваться.
— Ах, я не уверен. Усаги-сан проработал сегодня всю ночь, возможно, он немного опаздывает? — сказал юноша, сам не веря в свои слова. Усаги-сан ничего не говорил ему ни о каких совещаниях и конференциях. Хотя, если задуматься, то, как можно говорить о том, что собственноручно игнорируешь и вычёркиваешь из своего расписания? Конечно, он не мог об этом знать, ведь обычно Айкава и Исака приходят прямо в квартиру и тащат его силком. В этот раз у них не вышло?
Исака задал еще несколько вопросов, но вскоре осознал, что Мисаки не сможет сказать ничего полезного, поэтому попытавшись вовлечь его хоть как-то в процесс, он рассказал о том, что съёмки будут проходить в одном из зданий, проектируемых некогда Усами Харухико.
«Что, я, правда, попал?!», — с удивлением воскликнул про себя Мисаки.
И в довершении Исака представил ему актёров и актрис, которые будут исполнять главные роли в фильме.
— Здравствуй, — вдруг подошла и улыбнулась одна из девушек, поздоровавшись с юношей. — Меня зовут Цукихиро Ая, приятно познакомиться.
«Ничего себе! Знаменитая Цукихиро Ая из телевизора решила подойти и познакомиться с таким простаком как я!!! Теперь жизнь Такахаши Мисаки прожита не зря!».
— П-приятно познакомиться. Я часто видел вас по телевизору…
«Не так!!! Это звучит ужасно неправильно! Ну как я мог так облажаться с первого же предложения?!».
— Хе-хе-хе, — в легкой улыбке захихикала Ая, — что правда, то правда. Однако сниматься в экранизации романов Усами-сенсея для меня большая честь. Ведь в его работах столько посылов.
— Похоже, что это доставляет вам иногда и неудобства, — заметил Мисаки, ведь он вспомнил ту самую церемонию вручения премии Кикукава, где на появление Аи отреагировали столь бурно, что множество девушек стало перешептываться не самыми приятными домыслами. Или тот случай, где из нее и Усаги-сана попытались сделать грязную сенсацию по ТВ.
— Что ж поделать. От такого невозможно защититься, — вздохнула Ая и постаралась сразу же сменить тему. — Однако благодаря Усами-сенсею и людям, которые его поддерживают, в свет выходят столь прекрасные истории. Спасибо, вам, что присматриваете за сенсеем.
Столь благожелательная похвала от красивой и известной актрисы не могла оставить Мисаки равнодушным. Он смущенно поблагодарил её в ответ, восхищаясь тем, насколько звезды с экрана могут быть великодушными, чтобы снизойти до разговора с обычным смертным. Минутой погодя, в его поле зрения попали настенные часы, извещающие о том, что его рабочее время уже настало.
— А! Уже столько времени! Прошу простить, но мне уже пора. Большое спасибо, — откланялся он и поспешил в сторону лифта.
Впопыхах он добежал до рабочего места, извинился за опоздание, и сразу же принялся выполнять свои обязанности. К слову, рабочее время тянулось своим чередом и обыденно проходило.
В конце рабочего дня к Мисаки внезапно подошёл один из студентов, который также подрабатывал в издательстве неполный рабочий день, как и он, и сидел за самым дальним столом. Он поздоровался.
— Йоу, Мисаки. Найдётся минутка?
— Э? Ах, Инадзава-сан?
— Да ладно, можно просто Ёичиро, — по-простому ответил тот.
Его звали Инадзава Ёичиро и Мисаки пересекался с ним несколько раз в их отделе. С виду это был пухленький молодой человек в очках, который выглядел не очень надёжным, но зато безобидным, и, может, даже неуверенным в себе. Больше он ничего про него не знал. В Мицухаси он его не видел, но это еще и не означало, что он там не учится. Ёичиро особо ничего про себя не рассказывает коллегам, поэтому о нём мало что известно.
— Я тут слышал, что тебе дали добро на трудоустройство в Марукаву. И таки подумал: вот здорово! Сверстник, а уже полноценно здесь будет работать. Так вот, мне подогнали пару билетов на одну лекцию… по «успешной самоэффективности» или как-то так. Хотел сходить бы с кем-нибудь за компанию, в общем, мм, подумал, что тебе это может быть интересным, — Ёичиро явно волновался, когда говорил всё это. Влажной от пота рукой он протянул Мисаки билет, на которой ярко пропечатали афишу мероприятия.
«Как поднять свою самоэффективность и стать успешным в любой карьере! Три дня подряд успешнейший человек в Токио проведет три подробных лекции по цене всего одной и поделится с вами всеми секретами успеха! Не пропустите!».
«Уваа… Жёлтый заголовок» — подумал про себя Мисаки, но в тоже время посмотрел на Ёичиро, с носа которого вот-вот спадут очки.
— Прошу! Всего один раз сходи со мной! Больше никто не может. Мне всего-то за компанию.
— Ладно, — сдался Мисаки, — думаю, там действительно могут сказать что-нибудь полезное, так, что, почему бы и нет.
«Надо будет предупредить Усаги-сана, о том, что я сегодня вернусь поздно».
— Спасибо, спасибо, спасибо тебе, Мисаки! Тогда собираемся, и встречаемся внизу через семь минут.
— Угу. Не за что, — ответил юноша, больше раздумывая о том, как ему максимально проще сообщить об этом всем Усаги, и сделать это так, чтобы не возникло никаких малейших недопониманий.
«Так, у нас есть малознакомый парень-коллега, который пригласил меня вечером в одно странное местечко. Ну… если так подумать, то Усаги-сенсей услышав такое сразу бросит всё, сядет в свой красный спорткар, запихает на сиденье… остановится в тёмном местечке и, И!..».
Мисаки прикрыл ладонью рот и стал сильно краснеть от надуманного. Насилу он прокашлялся и взглянул на себя в зеркале туалетной комнаты.
«Ну, нет, нет, нет! Так дела не решаются. Я должен сказать так, чтобы он за меня не волновался».
