***
После прощания с покойным Джексон и Ёнха пригласили несколько человек к себе на чай со сладостями. Мама сочла, что просто обязана пойти, и подразумевалось, что я должна быть с ней, чтобы потом отвезти ее домой. Мы с мамой были последними, кто ушел из похоронного бюро, поэтому к тому времени, как мы добрались до дома друзей, за столом в столовой уже сидело множество гостей. Весь дом был пропитан запахом свежесваренного кофе и булочек с черникой, которые Ёнха только что достала из духовки. Все, что я хотела — это отправиться домой и выспаться как следует. Завтра будет еще один долгий день, так как предстояли похороны. Я представления не имела, когда Юнги собирался уехать обратно в Калифорнию, но полагала, что он вряд ли задержится здесь дольше завтрашнего дня. Юнги и Ренесми нигде не было видно. Хотя, казалось бы, меня это вовсе не должно касаться, я невольно гадала, где они сейчас и чем занимаются. Как только я об этом подумала, в гостиной появилась Ренесми, несущая булочку на бумажной тарелке. Она переоделась из черного платья в гораздо более свободную одежду — шортики и майку. Волосы были собраны в небрежный хвост, на лице ни следа макияжа, отчего она казалась гораздо моложе. — Привет, Эми. Можно составить тебе компанию? — Она уселась рядом со мной, прежде чем я успела ответить. — Конечно. — Я подвинулась на маленьком диванчике, освобождая ей место. — Я рада, что ты сюда пришла, — произнесла она. — У Джексона и Ёнхи такой милый дом, не находишь? Хорошо, что мы остановились у них, а не в отеле. — Конечно. — Надеюсь, когда-нибудь у меня появится свой дом, но с теми зарплатами, которые мы получаем в молодежном центре, нам еще не скоро это светит. Сейчас мы живем в крохотной квартирке. Мы живем. — Как давно вы живете вместе? — Всего несколько месяцев. А встречаться начали около года назад. Юнги не очень хотел уезжать далеко от матери, но, в конце концов, смирился. Мира не очень хорошо себя чувствовала в последнее время. Впрочем, ты же, очевидно, об этом знаешь, правда? — Да. Я в курсе, что у нее были проблемы со здоровьем. — Однако за последний год ей стало намного лучше. У нее даже мужчина появился… Но, когда она узнала о смерти Минхо, то очень тяжело это переживала, поэтому мы даже опасались, что наступит ухудшение. — А где сейчас Юнги? — Он в комнате наверху. — В каком он состоянии? — На самом деле… с ним сегодня творится что-то странное. — Что ты имеешь в виду? Она осмотрелась вокруг, чтобы удостовериться, что никто не слышит нашего разговора. — Понимаешь… ну… мы ушли с церемонии чуть пораньше и приехали сюда. Он… — Что он? Она склонилась ко мне и прошептала. — Он захотел заняться любовью. Я чуть не поперхнулась чаем. «Какого черта она мне это сообщает?» Я кашлянула. — А что тут необычного? — Да нет, я не то имею в виду. Он любит заниматься сексом, но на этот раз это было как-то по-другому… Любит заниматься сексом. Я изо всех сил старалась вести себя непринужденно и не показывать, что меня просто тошнит от этого разговора, который причинял мне острую боль. — Что значит «по-другому»? — Мы пришли сюда, и он немедленно затащил меня наверх и начал срывать одежду. Было такое впечатление, что он просто хочет убежать от своих переживаний, забыть, что происходило сегодня. Я это прекрасно понимаю. Но потом, как только мы начали заниматься любовью, он не смог завершить акт. У него был такой отсутствующий взгляд… словно его мысли были далеко отсюда. Потом он помчался в ванную, захлопнул дверь, и я услышала шум воды. — Он потом что-нибудь сказал? — Нет. Абсолютно ничего. — Думаю, это связано с тем, что сегодня происходило, — сказала я. И я вовсе не имею в виду то, что он обнимал меня за шею, Ренесми. — Как я теперь смогу оставить его одного после того, что случилось? — Что значит «оставить»? — А он тебе разве не сказал? Я не могу остаться на похороны. — Почему? — Я улетаю завтра в девять утра. У сестры завтра свадьба. Ну, понимаешь… ведь завтра пятница. Конечно, если проводить свадебные торжества в будни, это снижает расходы для устроителей вдвое. Но для всех остальных это очень неудобно — у всех работа, какая-то своя жизнь. И, главное, я никак не могу не пойти — она попросила меня быть подружкой невесты. Вот такое ужасное совпадение. Значит, она уезжает. — А когда Юнги собирается уехать? — У него рейс в субботу вечером. — Понятно. Она закинула ногу на ногу и откусила булочку. — У него всегда был такой сложный характер? Я имею в виду, в юности? — Если судить по его поведению в то короткое время, что я общалась с ним, то, скорее, да. Один из показателей — стремление писать книги. Она откинула голову назад и с изумлением переспросила: — Он что, писал… книги? «Она этого не знала?» — О… м-м-м… да он делал это ради развлечения. Наверное, не стоило об этом упоминать. В общем, это не важно. — Обалдеть! Надо спросить его об этом. Как такое возможно, что я ничего не знаю о том, что он любил писать? А о чем были эти книги? Как могло такое получиться, что он не рассказал ей о том, что было для него так важно? Я начала слегка паниковать. — Да так, какие-то рассказы… Не говори ему, что я проболталась об этом. — Я потрясла головой, пытаясь придумать, как перевести разговор на другую тему. — Не надо было мне об этом говорить. — Действительно, не надо, — раздался ледяной голос Юнги. Мы обе повернулись и увидели, что он стоит позади нас. «Вот черт!» Одного его холодного взгляда, брошенного в мою сторону исподлобья, было достаточно, чтобы понять — я совершила огромную ошибку. Но исправлять что-либо было поздно. В тот момент только он сам мог спасти ситуацию. Ренесми похлопала по дивану рядом с собой. — Иди сюда, милый. Почему ты не рассказывал мне, что когда-то пробовал писать? Это же так круто. — Что в этом такого особенного? Просто увлечение, которое у меня было в подростковом возрасте. «Никакое это не увлечение, а настоящая страсть.» «Почему же ты теперь ничего не пишешь?» — Поверить не могу, что ты скрыл это от меня, — с намеком на обиду произнесла Ренесми. Он раздраженно отмахнулся. — Что ж, теперь ты в курсе. Я все ждала, когда Юнги посмотрит на меня, чтобы хотя бы взглядом показать ему, как я сожалею о своей ошибке, но он не дал мне такой возможности. Тут в комнату вошла Ёнха. — Юнги, тебе что-нибудь принести? — Какой-нибудь напиток покрепче. — Понятно, будет сделано. Она вскоре вернулась с тремя стаканами, наполненными какой-то жидкостью янтарного цвета. Юнги тотчас же опрокинул две порции подряд. Ренесми прошептала мне на ухо. — Вот видишь? Обещай, что будешь за ним присматривать ради меня. Хорошо? Юнги с грохотом опустил последний стакан на поднос, прикончив и его содержимое тоже. — Вот только не надо за мной присматривать, — рявкнул он. — Ты же знаешь, как я переживаю, что приходится оставлять тебя здесь одного. — Не стоит переживать. Все со мной будет в порядке. Я буду дома еще до того, как ты проснешься в воскресенье утром. Значит, он снова исчезнет из моей жизни и даже не собирается попрощаться. Ренесми положила голову ему на плечо. Юнги успел к этому времени переодеться в джинсы, и я только сейчас заметила, что он был босиком. У меня в голове тут же мелькнуло воспоминание о той самой ночи, когда он в первый раз открыл мне свое сердце — тогда я заметила, какие красивые у него ступни. Я тут же постаралась выкинуть эту мысль из головы и отвернулась, потому что, когда Ренесми просила меня за ним присмотреть, вряд ли она имела в виду, что я буду пожирать взглядом ее возлюбленного. В гостиную вошла моя мать. — Дорогая, думаю, мне надо ехать домой, чтобы отдохнуть перед завтрашним испытанием. — Хорошо, сейчас поедем. — Мне было тяжело оторваться от этого дивана. Ренесми тоже поднялась. — Эми, мы с тобой больше не увидимся. Выразить не могу, как приятно было с тобой познакомиться. Надеюсь, мы встретимся снова. — Взаимно, — солгала я. Обнимая ее, я смотрела через ее плечо на Юнги и беззвучно произнесла одними губами: «Прости», в надежде заслужить его прощение за то, что выболтала его секрет о литературных экспериментах. Он смотрел на меня пустым, ничего не выражающим взглядом. Честно говоря, я не могла понять, почему он никогда не говорил Ренесми о своем юношеском увлечении, но теперь это не имело никакого значения. Я снова нарушила границы в наших отношениях. Что бы ни происходило между нами в комнате для отдыха в похоронном бюро, мне в его жизни больше не было места. В тот момент я поклялась себе на следующий день держаться от него подальше, если только он сам не будет искать встречи. Я ему не нужна. Он принадлежит ей. Ренесми обняла мою мать. — Юна, пожалуйста, еще раз примите мои самые искренние соболезнования. Я так сожалею, что завтра придется ехать в Калифорнию на свадьбу сестры. — Спасибо вам, — произнесла мама. Было видно, что она смертельно устала. Ренесми прошептала мне на ухо: — Спасибо за то, что дала мне выговориться, и прости, что нагрузила тебя всякими глупостями. — Пустяки. Обращайся. «И тебе спасибо, что так больно меня ранила.» В какой-нибудь другой жизни эта девочка могла бы стать моей лучшей подругой. Можно было не сомневаться, что она — тот самый человек, которого вы можете вызвать в любое время дня и ночи и поплакаться в жилетку. Она была такой милой, и я почувствовала себя последней дрянью из-за того, что испытала облегчение, услышав, что завтра утром она улетает домой. Теперь основной проблемой будет как-то пережить следующие двадцать четыре часа. А потом Юнги тоже сядет на самолет и снова навсегда исчезнет из моей жизни. «Так ведь?» Но все сложилось вовсе не так, как я предполагала.***
Мое настроение оставалось мрачным, а вот погода стояла восхитительная. Птички щебетали, солнце сияло, к тому же мне удалось выспаться. Но я помнила, что это не обычное прекрасное весеннее утро в Бостоне. Сегодня моей матери предстоит хоронить мужа второй раз в своей жизни, а Юнги — хоронить отца. До того как прошлым вечером Ренесми сообщила мне, что собирается уехать, я и не представляла, насколько сильно меня раздражало ее присутствие. И, несмотря на то, что мне сегодня предстояло удовольствие лицезреть Юнги, сегодняшний день все же казался намного менее ужасным, чем вчерашний. Когда я вошла в комнату матери, она сидела на постели, держа в руках свою свадебную фотографию с Минхо. На церемонию в здании мэрии она надела простой белый костюм. Тогда они казались действительно счастливыми. — У него было много тараканов в голове, но он меня любил, — сказала она. — Это единственное, в чем я уверена, говоря о нем. Я обняла ее за плечи и забрала фотографию из ее рук. — Я помню этот день, как будто это было вчера. — Наш брак… Для него это была возможность начать новую жизнь, но он так и не сумел забыть проблемы, которые мучили его в прошлом, или отрешиться от вызванной ими ненависти. Минхо никогда не был со мной откровенным об этом периоде своей жизни, а я никогда не настаивала на том, чтобы он со мной делился. Как же это знакомо. Она немного помолчала, потом продолжила: — Полагаю, мне и не хотелось ничего об этом знать. После той боли, которую я испытала, потеряв твоего отца, я просто не хотела никаких сложностей. Это было так эгоистично с моей стороны… — Она начала плакать. — Я все время молилась последнее время, и на душе у меня было тяжело. Мне стыдно, что я никогда не пыталась вмешаться в его отношения с Юнги. Я жила в своем замкнутом мире, и меня это устраивало. — Ну, из их поведения нелегко было угадать, как можно им помочь, и они отнюдь не стремились облегчить нам задачу, — постаралась я ее утешить. Она вытерла глаза и взглянула на меня. — Мне так жаль, что тебе пришлось через это пройти. — Мне? Через что пройти? — Видеть Юнги с ней… с этой Ренесми. — Что ты имеешь в виду? — Я все знаю, Эмия. — Знаешь что? — Знаю, что произошло между вами в ту ночь, перед тем, как он должен был уехать в Калифорнию. Я осторожно положила фотографию на кровать, чтобы она не упала на пол и не разбилась. Я была настолько потрясена этими словами, что у меня задрожали руки. — Что? — Я в то утро рано проснулась. Юнги не заметил, что я видела, как он вышел из твоей комнаты и направился в свою. Потом, уже днем, после того, как я вернулась из похода по магазинам, я пошла проверить, как ты, но ты уже ушла. Я нашла упаковку от презерватива в твоей комнате, а на твоих простынях заметила небольшое пятно крови. И ты была такой подавленной всю неделю после его отъезда. Я хотела было сказать тебе, что все знаю. Хотела поддержать тебя, но боялась смутить и не хотела никаких проблем с Минхо. Он бы уж точно рвал и метал, если бы узнал об этом. Я не переставала повторять себе, что тебе уже восемнадцать, и если бы ты хотела посвятить меня в свою тайну, ты бы мне все сама рассказала. — Ну надо же! Оказывается, все это время ты знала. — Он же был у тебя первым? — Да. Она взяла меня за руку. — Как жаль, что я не смогла поддержать тебя. — Все нормально. Как ты и сказала, лучше было об этом молчать. — Это был… просто секс… или нечто большее? — Для меня это было нечто большее. Думаю, и он в то время испытывал те же чувства. Но сейчас это не имеет никакого значения. — Похоже, он вполне счастлив с этой девочкой. — Да, похоже на то. Они живут вместе. — Тем не менее он все еще не женился на ней. Я сощурила глаза. — Что ты хочешь этим сказать? — Лишь то, что, если между вами есть что-то недосказанное, это твоя последняя возможность все выяснить напрямую. Сейчас, когда Минхо умер, нам вряд ли когда-либо еще доведется увидеться с Юнги. Несмотря на то что я это и сама прекрасно понимала, ее слова поразили меня своей беспощадной ясностью. — Спасибо за совет, но я совершенно уверена, что между нами все кончено, поезд уже ушел. По моей щеке скатилась слеза, несмотря на мои отчаянные попытки казаться невозмутимой. — Очевидно, для тебя, детка, эта история еще не закончена.***
По запаху я сразу поняла, что он стоит прямо за моей спиной. Впрочем, и до этого мое тело почувствовало его присутствие. Окна в церкви были распахнуты, и свежий ветерок донес до меня аромат одеколона и гвоздичных сигарет. Как ни странно, это подействовало на меня успокаивающе. Этот аромат смешивался с запахом восковых свечей, стоявших вокруг алтаря, и лилий, которые мы перенесли сюда из похоронного бюро. Мы с матерью сидели в первом ряду. Я обернулась и увидела, что Юнги сидит рядом с Джексоном и Ёнхой. Они прибыли в церковь через несколько минут после нас. На нем была соответствующая случаю черная рубашка, застегнутая наглухо, без галстука. Он сидел, опустив глаза. Видимо, он не заметил, что я смотрю на него, или же притворился, что не замечает. В церкви было вдвое меньше людей, чем на вчерашнем прощании. Было очень тихо, за исключением отдаленных звуков проезжающих машин и эха от шагов людей, направляющихся по длинному проходу к своим местам. Органист начал играть «На крыльях орла», и при первых звуках музыки мать заплакала еще сильнее. Священник произнес погребальную проповедь, произнося самые общие, безликие фразы. Когда он назвал Минхо «любящим отцом», все мышцы моего тела невольно напряглись. Вообще-то если бы у Юнги с Минхо были бы хорошие отношения, в этот момент он мог подняться и произнести несколько слов. Я даже представить не могла, что Юнги сказал бы на самом деле, если бы ему представилась такая возможность. Но он в полном молчании просидел всю службу. Он не плакал и даже не поднимал взгляда. Он просто… присутствовал, что, впрочем, было лучше, чем если бы он вовсе не появился в церкви. Я не могла не отдать ему должное за такой мужественный поступок. Я наблюдала, как Юнги, Джексон и другие мужчины — друзья Минхо — выносили гроб из церкви. На лице Юнги по-прежнему не отражалось никаких эмоций. Мать не захотела арендовать лимузин, и мы отправились на кладбище на моем автомобиле, а Джексон, Ёнха и Юнги ехали за нами. На кладбище мы собрались вокруг большой ямы, вырытой прямо перед гранитным надгробным камнем с высеченной надписью «Мин». Я невольно задалась вопросом: моя мать будет похоронена на том же участке или рядом с моим отцом? Юнги вышел из машины, подошел к месту, где стояла я, и заглянул в могилу. Он пристально смотрел туда, да и я тоже. Когда он повернулся ко мне, в его глазах я прочитала смятение. Удивительно, как быстро человек может отбросить уязвленную гордость, когда чувствует, что кто-то, причинивший ему боль, нуждается в поддержке. Я протянула руку и дотронулась до его ладони. Он не сопротивлялся. — Я не смогу этого сделать, — произнес он. — О чем ты говоришь? — Если они попросят меня помочь опустить гроб в землю, я просто не смогу это сделать. — Все нормально, Юнги. Ты не обязан делать что-либо, если испытываешь отторжение. В любом случае, не думаю, что они ожидают от тебя этого. Он слушал меня, молча кивал, быстро моргая и нервно сглатывая. Потом он отпустил мою руку, повернулся и пошел сквозь толпу все прибывающих людей. Он так и брел вдоль дороги, уходя все дальше и дальше от могилы. Не раздумывая, я побежала за ним, хоть это было довольно трудно в туфлях на высоких каблуках. — Юнги… подожди! Когда он остановился, то дышал даже еще тяжелее, чем я, несмотря на то что я бежала и сильно запыхалась. Я думала, что это вчера в похоронном бюро он сорвался, но я ошибалась, именно сейчас у него случилась настоящая истерика. — Есть что-то такое в этой части похоронной церемонии, что для меня просто невыносимо. Я не могу смотреть, как его опускают в землю, тем более в этом участвовать. — Все нормально. Тебе и не надо этого делать. — Не думаю, что он хотел бы меня здесь видеть, Эми. В любом случае, это зрелище не для меня. — Юнги, успокойся, это совершенно нормальная реакция. Мы можем туда и вовсе не ходить. Я останусь здесь с тобой. Он продолжал отрицательно качать головой, не глядя на меня. Казалось, он пребывал в глубоком раздумье. Рядом с нами на землю села черная ворона (***). Интересно, к чему был этот знак? После нескольких секунд молчания он заговорил: — Это было во время одной из наших самых ужасных ссор, примерно за год до нашего с тобой знакомства. Минхо заявил, что лучше умереть и быть похороненным, чем увидеть, в какого мерзавца я превращусь. — Он взглянул на свои ботинки и снова покачал головой. — Я ему ответил что-то типа «ну, тогда я буду все время улыбаться, когда тебя будут опускать в могилу». — Он судорожно вдохнул, словно не дышал все время, пока говорил. Я готова была расплакаться. — Юнги… Взглянув на небо, он едва слышным шепотом произнес: — Я вовсе не хотел этого. Его слов почти не было слышно, и я вдруг поняла, что в тот момент он обращался к Минхо. Он прижал руку к груди и посмотрел на меня. — Мне надо отсюда уйти. Не могу здесь больше находиться. Я теряю над собой контроль. Такое впечатление, что я не могу дышать. Юнги внезапно быстро пошел вперед, и я снова побежала за ним. — Хорошо. Куда ты хочешь направиться? В аэропорт? — Нет… нет… Ты приехала на машине? — Да. — Тогда просто увези меня отсюда ко всем чертям. Я кивнула, и он последовал за мной по покрытой гравием дорожке к парковке. Люди все еще толпились вокруг могилы Минхо совсем неподалеку. Я пошарила в кармане, ища ключи от машины, а Юнги уселся рядом с водительским местом, громко хлопнув дверью. Я сразу же завела мотор и выехала с парковки, направляясь к кладбищенским воротам. — Куда ты хочешь поехать? — В любое место, которое даже отдаленно не напоминает этот кошмар. Давай просто прокатимся немного по шоссе. Юнги откинул голову на подголовник и закрыл глаза. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась. Он расстегнул три верхние пуговицы рубашки. Когда мы остановились на светофоре, я послала матери сообщение. Все нормально. У Юнги начался приступ паники, он в моей машине, мы немного покатаемся. Пусть Джексон подвезет тебя в ресторан. Скажи ему, что Юнги со мной. Не уверена, что мы сможем присутствовать на обеде. Я не ожидала получить от нее быстрый ответ, но все же надеялась, что она заглянет в телефон, заметив наше отсутствие. — Вот черт! — пробурчал Юнги. — Что случилось? — Оставил сигареты в машине Джексона. Страшно хочу курить. — Можно остановиться и купить пачку. Он поднял руку. — Не надо. Не останавливайся. Просто продолжай ехать. Именно так я и поступила. Целых два часа мы катались по шоссе. В середине дня движение было не слишком интенсивное. Юнги молчал все это время, в основном глядя в окно. В одном месте мне пришлось остановиться, иначе мы выехали бы за территорию штата. Через пятнадцать минут езды я заметила знак «Добро пожаловать в Коннектикут». Юнги попросил меня увезти его в такое место, которое было бы полной противоположностью кладбищу, чтобы забыться. Внезапно мне в голову пришла блестящая идея, куда нам следует поехать. — Еще минут двадцать, а потом мы сделаем где-нибудь остановку, хорошо? Он повернулся ко мне и в первый раз за эти несколько часов произнес: — Спасибо. Тут зазвонил мой телефон, и я вынуждена была ответить. — Привет, мам. — Эми, мы так беспокоились. Обед уже закончился. С вами все в порядке? — Все просто замечательно. Мы все еще в пути. Скоро сделаем передышку. Не беспокойся, хорошо? Мне очень жаль, что пришлось бросить тебя. — Со мной все в порядке. Худшее уже позади. Я останусь у Джексона с Ёнхой на ночь. Просто позаботься о Юнги. Он не должен оставаться один. — Отлично. Спасибо за понимание. Мама, я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю. Мы уже приближались к месту назначения, и я толкнула Юнги локтем в бок. — Просыпайся. Мы приехали. Он потер глаза руками и посмотрел на меня. Мы продолжали спускаться вниз по длинной подъездной дорожке. — Ты привезла меня во дворец Волшебника из страны Оз? Он был не так уж далек от истины. Открывающийся перед нами вид и вправду напоминал дорогу из желтого кирпича, в конце которой высился массивный замок. — Нет, глупенький. Это казино. — Мы удрали с похорон, а ты теперь хочешь приобщить меня к азартным играм? Какого черта? Когда я повернулась, чтобы взглянуть на него, то ожидала увидеть выражение недоумения или негодования, но вместо этого на его лице появилась чудесная искренняя улыбка, которую я так редко видела — на самом деле, всего несколько раз, — и эта улыбка сказала мне, что он просто надо мной подшучивает. В такие моменты мое сердце всегда трепетало. А потом он вдруг принялся истерически хохотать, спрятав лицо в ладонях. Мне даже показалось, что он сошел с ума. — Тебе это кажется неуместным? Он вытер глаза. — Вовсе нет. Думаю, это просто блестящая идея, твою мать! Когда я въехала на парковку, он все еще смеялся. — Ты же просил меня отвезти тебя в какое-нибудь место, которое является полной противоположностью кладбищу, разве не так, Юнги? — Ну да, но я думал, что, может, это какой-нибудь японский ресторан с дзэн-буддийским уклоном, где все проникнуто духом созерцания, ну, или, не знаю… пляж? — Хочешь, чтобы мы уехали? — Нет, черт побери. Я сам до такого никогда бы не додумался, но если есть на свете место, где ты можешь позабыть свои печали, то это казино. — Он посмотрел в окно, потом повернулся ко мне, и от его взгляда меня пробрала дрожь. — Так помоги мне позабыть мои печали, Эмия.***
Когда мы вошли в здание казино, я чуть не задохнулась от густого сигаретного дыма. Меня аж передернуло. — Вижу, в этом месте у тебя не будет проблем найти твои любимые палочки, вызывающие рак. Похоже, здесь все поголовно курят. Хуже, чем здесь, воняет только в магазинах секонд-хенд. — Попытайся расслабиться и получать удовольствие, сестричка. — Он взял меня за плечи и встряхнул. Реакция моего тело на прикосновение его сильных рук была вполне ожидаемой. Если он и дальше продолжит так ко мне прикасаться, сегодняшний вечер станет тяжелым испытанием. — Вот только не надо меня так называть. — А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? Никто нас здесь не знает. Мы можем называть друг друга вымышленными именами. Мы одеты во все черное и выглядим, как какие-нибудь мафиози, играющие по-крупному. — Как угодно, только не сестричкой, — прокричала я сквозь оглушительный звон игровых автоматов, когда мы вошли в один из залов. — Во что ты хочешь сыграть? — Хочу попытать счастья за одним из игорных столов, — произнес он. — А ты? — Предпочитаю игровые автоматы. — Игровые автоматы? Ха! Как говорится, гулять так гулять. — Вот только не надо надо мной смеяться. — Неужели стоит идти в казино ради игровых автоматов, особенно такой дешевки? — Я просто не умею играть в рулетку. — Я тебя научу, но прежде нам нужно выпить. — Он подмигнул со скабрезной улыбочкой. — Может, хряпнем текилы? Как там говорится? Лизни-выпей-кусни? Я закатила глаза. — Боже, некоторые вещи не меняются. Ну, по крайней мере, я вижу перед собой прежнего Юнги с его грязными шуточками. А это значит, что сегодня я все сделала правильно. — А если серьезно, твоя идея… — он огляделся вокруг. — То, что ты притащила меня сюда… это идеальное решение. Мы купили пару пачек чипсов, и Юнги повел меня в комнату с приглушенным освещением, где за столами сидели игроки. В уголке располагался бар. — Во что они играют? — спросила я. — В крэпс. (**) Это игра в кости. Что бы ты хотела выпить? — Ром с кока-колой. — Хорошо, я сейчас быстро сбегаю за напитками. Не вздумай без меня тут выигрывать, — произнес он, пятясь с улыбкой на лице. От этой улыбки у меня стало на душе радостнее, хотя я и знала, что все это лишь ненадолго отвлечет его от боли, которую он испытывал раньше. В ожидании Юнги с напитками я подошла к одному из столиков и встала за спиной стоявших вокруг игроков. Краснолицый крупный мужчина в ковбойской шляпе, который говорил с южным акцентом и был явно навеселе, улыбнулся мне, а потом снова обратил свое внимание на то, что происходило на игровом столе. Я понятия не имела о правилах этой игры и просто стояла там, погрузившись в свои размышления, как вдруг все начали аплодировать. Когда подвыпивший парень понял, что выиграл, он повернулся и схватил меня за запястье. — Вы, прекрасная леди, просто талисман, приносящий мне удачу. Я ни разу не выиграл, пока, словно по мановению волшебной палочки, не появились вы. И теперь я вас точно никуда не отпущу. От него страшно несло пивом, а рубашка насквозь пропиталась потом. Я улыбнулась ему, потому что ситуация казалась мне вполне невинной. Так оно и было, пока он не шлепнул меня по заднице… причем довольно сильно. Когда я повернулась, чтобы уйти, то увидела, что к нам приближается Юнги с двумя стаканами в руке. Он больше не улыбался. — Скажи-ка мне, я действительно только что видел, как этот гребаный козел шлепнул тебя по заднице? — Он не стал ждать ответа и сунул мне в руки бокалы. — Подержи-ка. Юнги ухватил обидчика за шею. — Ты кто такой, черт тебя возьми, чтобы лапать ее? Мужик поднял руки вверх. — Я не знал, что она здесь не одна. Она мне просто помогла выиграть. — Похоже, ты сам себе помог, — Юнги, не отпуская его шею, подволок его ко мне. — Проси прощения у леди, немедленно. — Послушай, парень… Юнги сжал его шею еще сильнее. — Проси прощения. — Простите, — с трудом выдавил из себя мужик. Юнги был вне себя от ярости и не спускал глаз с хама. Я махнула в его сторону рукой с зажатым в ней напитком. — Ну, хватит, Юнги. Пожалуйста, оставь его. Возьми. Я облегченно вздохнула, когда он забрал у меня бокалы и пошел прочь от стола. Тут за нашей спиной раздался голос краснолицего: — Тебе еще повезло, что ты пришел именно в этот момент, а то я собирался попросить ее подуть на мои… кости.