Юнги мгновенно развернулся и бросился к мужику, но я успела преградить ему путь. Не успев затормозить, он по инерции налетел на меня и оба напитка опрокинулись на мое платье.
— Юнги, остановись! Не надо! Нас отсюда выгонят взашей. Пожалуйста, прошу тебя…
Несмотря на маниакальный блеск в глазах, Юнги, как ни странно, отступил. Думаю, он прекрасно понимал, что, если сделает еще хоть один шаг вперед, наша вечеринка тут же закончится. К моему огромному облегчению, он, видимо, решил, что нахал того не стоит.
— Можешь поблагодарить ее за то, что тебе удалось сохранить лицо, — произнес Юнги и вышел вслед за мной из комнаты.
Мы молча прошли к выходу, но перед тем, как войти в ярко освещенное помещение, он бросил взгляд на мое платье.
— Да твою ж мать, Эми! Ты похожа на чучело.
— Чучело, пользующееся небывалым успехом у мужчин, — рассмеялась я.
— Пойдем, я куплю тебе новый наряд.
— Все нормально. Я просто чуточку мокрая.
Он выразительно посмотрел на меня.
«Господи, Эмия. Осторожнее выбирай слова. Забыла, с кем имеешь дело?»
— Нет, ненормально. Это все из-за меня.
— Платье высохнет. Вот что я тебе скажу: если ты сегодня что-нибудь выиграешь, можешь все потратить на новый наряд для меня в одном из этих дорогих магазинов. Только в этом случае я позволю тебе потратить деньги на мою персону.
— Ну, тогда мне надо скорее приниматься за дело, потому что ты воняешь, как мусорный бак в баре.
— Что ж, спасибо за комплимент.
— Во-первых, давай купим тебе нормальный взрослый напиток. Пойдем.
Я стояла бок о бок с Юнги, пока он заказывал напитки в другом баре.
— Хочешь понаблюдать, как я играю в покер, или пойдешь развлекаться со своими игровыми автоматами, как какая-нибудь старушенция?
— Лучше посмотрю, как ты играешь.
Он бросил взгляд на столы для покера, оценивая обстановку.
— Вообще-то, если честно, я не смогу сконцентрироваться в твоем присутствии. Там сейчас одни мужчины собрались. Они все будут на тебя таращиться, а мне не хотелось бы сегодня еще раз встревать в драки. Почему бы нам не разделиться на некоторое время? Ты пойдешь к своим автоматам, а я потом тебя разыщу, как только сыграю несколько партий.
Я указала на автоматы, находившиеся наискосок от нас.
— Тогда я буду ждать тебя там.
Уходя, я думала, как бы поделикатнее спросить его о том, почему его беспокоит отношение ко мне других мужчин. Ну, пристают они ко мне, его-то какое дело? В конце концов, я свободная женщина. Разве он не заявлял, что не мое это дело проявлять заботу о нем? И волновало ли его это, если бы он был здесь с Ренесми? Мне пришлось, скрипя зубами, выносить его девицу, которая с ним сюсюкала у меня под носом, так почему бы ему не относиться терпимее к мужчинам, которые хотят со мной пофлиртовать?
Я хотела было послать ему сообщение с этими вопросами, но не была уверена, что у него тот же номер телефона, что и семь лет назад. Потом я все же решилась и набрала старый номер, просто для очистки совести — в конце концов, если у него теперь другой номер, так тому и быть.
Эмия:
Почему тебя волнует, когда другие мужчины проявляют ко мне интерес? Тебе не должно быть до этого никакого дела.
Прошло несколько минут, ответа не было. Ну что ж, и пусть, все равно на душе стало как-то легче, после того как я набрала эти слова.
Я выбрала автомат со «Счастливой семеркой» и устроилась рядом со старушкой с почти синими волосами — видимо, перестаралась с оттеночным шампунем.
Она мне приветливо улыбнулась. На ее губах сверкала яркая ядовито-розовая помада, которой были испачканы и передние зубы.
Я монотонно дергала за рычаг, не заботясь о том, выигрываю что-нибудь или нет. Неожиданно раздавшийся голос старушки заставил меня вздрогнуть.
— Похоже, мысли у вас заняты чем-то совсем другим, милая.
— Вы так думаете?
— Кто этот парень и чем он занимается?
Я в жизни никогда больше не увижу эту пожилую женщину. Почему бы не излить ей душу?
— Какую версию вы предпочитаете — длинную или короткую?
— Мне девяносто лет, и через пять минут открывается шведский стол. Так что, давайте короткую.
— Ну, хорошо. Я здесь со сводным братом. Семь лет назад мы с ним переспали, а потом он уехал.
— О, запретная любовь… табу… Я это просто обожаю. Продолжайте.
Я рассмеялась.
— Хорошо… ну вот, на самом деле, это первый и последний мужчина, которого я когда-либо любила. Я не знала, что снова доведется с ним встретиться. Его отец умер на прошлой неделе, и он приехал на похороны. Но он был не один. Привез с собой девушку, которую он якобы любит. Я знаю, что она-то его точно любит. Она хороший человек. Ей пришлось уехать в Калифорнию по делам. Ну, и как-то так получилось, что я сейчас тут с ним в казино. Завтра он должен уехать. Скорее всего, я с ним больше никогда не увижусь.
По моей щеке покатилась одинокая слеза.
— Похоже, вы его до сих пор любите.
— Да.
— Ну, значит, в вашем распоряжении есть двадцать четыре часа.
— Нет, я же не могу ему все испортить.
— Он женат?
— Нет.
— Значит, у вас все же есть эти двадцать четыре часа. — Она бросила взгляд на часы и оперлась на ходунки, чтобы встать со стула. Старушка протянула мне руку на прощание.
— Меня зовут Эвелин.
— Приятно познакомиться, Эвелин. А я Эми.
— Эми, милая… судьба дает тебе шанс. Не запори его, — произнесла она и заковыляла прочь, опираясь на ходунки.
Следующие несколько минут я по-прежнему бездумно дергала за рычаги игрального автомата и размышляла над словами Эвелин. Даже если бы Юнги не был сейчас с Ренесми, факт оставался фактом — мы никогда не сможем быть вместе из-за Миры. Я не могла представить, что могло бы сейчас изменить эту ситуацию. Тут завибрировал мой телефон. Это был Юнги.
Юнги:
Я знаю, что это не должно меня волновать. Но когда речь идет о тебе, мне не важно, что я должен, правила не имеют значения.
В этот самый момент я и приняла решение. Я не буду сама выступать инициатором отношений между мной и Юнги, но все же откроюсь любым проявлениям чувств с его стороны. Все может случиться. Всегда есть надежда. Потому что я и глазом не успею моргнуть, как мне стукнет девяносто, и я буду ждать, когда откроется шведский стол. Когда наступит это время, мне не хотелось бы о чем-то сожалеть.
На моем игральном автомате вдруг начали мигать огоньки, и раздался оглушительный звон. Несколько семерок выстроились аккуратным рядком. Число начисляемых очков росло и росло. Я осмотрелась вокруг и увидела, что все люди поблизости глазеют на меня. Зрители принялись громко аплодировать. Сердце мое колотилось как бешеное.
«Черт побери! Я выиграла.»
Я выиграла!
А, кстати, сколько же я выиграла?
Я все еще этого не знала. Я никак не могла разобраться, как работает эта чертова машина. Она показывала число очков, но никак не сумму в долларах. Когда мелькание огней и грохот прекратились, я вытащила билет и отнесла его в кассу.
— Думаю, я выиграла, но не могу понять сколько.
— Хотите получить расчет?
— М-м-м… Да.
На лице служащего восторга не было заметно.
— И сколько же я выиграла?
— Тысячу.
— Тысячу пенни?
— Нет, тысячу долларов.
Я закрыла рот ладошкой и приглушенно прошептала:
— О, боже!
— Каким купюрами хотите получить — пятидесятидолларовыми или стодолларовыми?
— М-м-м… Стодолларовыми.
Он вручил мне пачку наличных, и я понюхала их, прежде чем бежать к Юнги.
Пробравшись сквозь ярко освещенные помещения, в которых царил хаос, с деньгами, готовыми прожечь дыру в моей сумочке, я, наконец, обнаружила его за одним из покерных столов. Он сидел, погрузившись в глубокое раздумье и почесывая подбородок, даже не подозревая, что я за ним наблюдаю. Его рубашка была расстегнута еще на несколько пуговиц, а рукава закатаны. Волосы выглядели так, словно он их все время ворошил от отчаяния. Он пытался сосредоточиться и все время теребил языком кольцо в губе. Разительный контраст его нового облика приличного парня в очках с татуировками, сплошь покрывавшими его руки, делал его до безумия привлекательным.
Наконец, он швырнул карты на стол и выругался: — Твою мать! — а потом проверил телефон и встал из-за стола. Он пошел в моем направлении и наконец заметил, что я улыбаюсь ему из-за угла.
— Я проиграл двести долларов. Сначала был в выигрыше, но в последней игре меня отымели. А как у тебя дела?
Я сунула руку в сумочку и вытащила пачку денег.
— Ну, ты же понимаешь — примитивный игральный автомат…
— Ты что, шутишь?
— Тысяча долларов! — произнесла я, махая деньгами перед его носом и подпрыгивая от возбуждения.
— Вот черт, Эми! Поздравляю!
Он на мгновение крепко обнял меня, и я невольно закрыла глаза — это было непередаваемое ощущение — снова оказаться в его объятиях.
Каждый нерв моего тела словно ожил в этот миг.
В голове у меня все раздавался голос Эвелин.
У тебя есть двадцать четыре часа.
На самом деле, уже меньше. Внезапно мне привиделась Эвелин в довольно забавном виде — она усмехалась, приставив пистолет к моей голове.
Я убрала деньги обратно в сумку.
— Такое дело надо отметить. Пойдем, поужинаем.
Когда мы шли по коридорам в поисках ресторана, у него зазвонил телефон. Мы резко остановились.
— Привет, малышка. — Произнося эти слова, он бросил на меня быстрый взгляд, и я инстинктивно отвернулась.
Сердце у меня ухнуло куда-то вниз, и я отошла на несколько футов, но продолжала прислушиваться к каждому слову.
— Рад, что у тебя все в порядке.
— На самом деле, мне что-то стало не по себе на похоронах. Эми пришлось покатать меня немного, пока я не успокоился. Дело кончилось тем, что мы оказались в казино в Коннектикуте. Там мы сейчас и находимся.
— Обязательно.
— Я тоже.
— Желаю хорошенько повеселиться. Передай всем привет.
— Я тоже тебя люблю.
Черт побери!
Я тоже тебя люблю?
Такое вот получилось жестокое возвращение в реальность. Почему же я так расстроилась, что он сказал ей правду, словно это путешествие было нашим тайным свиданием? В тот момент я поняла, как заблуждалась. Конечно, после встречи со мной он был охвачен противоречивыми чувствами, но любил-то он ее, а не меня. Все предельно просто. Его сердце было совсем в другом месте, в то время как мое принадлежало ему, и эту печальную истину необходимо было принять.
Юнги подошел ко мне.
— Это была Ренесми. Она передает тебе привет и благодарит за то, что ты меня сегодня поддерживаешь.
Я растянула губы в очередной фальшивой улыбке.
— Всегда пожалуйста. Ей тоже привет.
— Ты уже придумала, чем хочешь заняться?
Полагаю, чистосердечный ответ на этот вопрос отбросил бы меня назад в прошлое наших далеко непростых отношений.
Голова у меня шла кругом, словно весь выпитый раньше ром с кока-колой обрушились на меня, и я весело произнесла:
— Лично я пошла в туалет. А ты решай, чем хочешь заняться.
Я воспользовалась возможностью освежиться, но от меня по-прежнему разило алкоголем, который я раньше пролила на платье. Впрочем, теперь я могу позволить себе купить новое платье.
Когда я вышла из туалета, Юнги со странным выражением лица смотрел на экран телефона. Когда он поднял глаза, лицо его показалось мне
неестественно бледным.
— С тобой все в порядке?
Рука его дрогнула, но он не ответил.
— Юнги?
— Я только что получил этот текст. Он пришел с неизвестного мне номера.
Он протянул мне телефон. Я была в полном недоумении.
— 22?
— Посмотри, во сколько пришло это сообщение.
— В 02:22. Довольно странно, но почему это вызывает у тебя такое беспокойство?
— День рождения Минхо 22 февраля.
У меня по коже поползли мурашки.
— Ты, что, думаешь, это послание от Минхо?
Он не отрывал взгляд от телефона.
— Даже не знаю, что и думать.
— Может, это просто совпадение. Зачем ему посылать тебе цифры 22?
— Я в общем-то не верю в подобную ерунду. Понятия не имею, что это такое. Просто теряюсь в догадках.
— Я тебя прекрасно понимаю.
Юнги казался обеспокоенным на протяжении всего нашего ужина в стейк-ресторане. Я знала, что его преследуют мысли о таинственном послании. Честно говоря, и мне от него было жутковато.
Яркие огни казино, куда мы вернулись после обеда, тоже не смогли развеять уныние Юнги. В какой-то момент я отправилась раздобыть нам напитки.
Когда я вернулась туда, где он сидел, сердце мое оборвалось. Юнги вытирал с глаз слезы. Я испытала шок, увидев, как мой суровый сводный братец откровенно плачет.
Это было лишь доказательством того, что осознание потери может настигнуть нас в любой момент, и мы не вольны его выбирать. Иногда момент срыва можно предсказать, иногда это случается неожиданно. Он сдерживал слезы на поминальной службе и на похоронах, но дал волю чувствам лишь сейчас, в казино, среди толпы чужых людей.
— Не смотри на меня, Эми.
Проигнорировав его мольбу оставить его наедине с его горем, я поставила на стол напитки и пододвинула стул к нему поближе, а потом притянула его к себе и прижала к груди. Юнги не сопротивлялся. Верхняя часть моего платья стала влажной от его слез. Он впился пальцами в мою спину так крепко, словно от этого зависела его жизнь. Чем более отчаянно он рыдал, тем сильнее было мое желание его утешить, и тем крепче я прижимала его к груди.
Мы сидели в углу комнаты, и казалось, никто не обращал на нас внимания, а если бы и обратил, меня это ни капельки не волновало.
В конце концов, его тело перестало сотрясаться от рыданий, и я чувствовала лишь его дыхание.
— Как ужасно, — произнес он. — Мне не следовало бы лить из-за него слезы. Почему я должен плакать из-за него?
— Потому что ты его любил.
В его голосе снова послышалась дрожь.
— Но ведь он-то меня ненавидел.
— Он ненавидел в тебе те черты, которые напоминали ему о нем самом. Так что он вовсе не тебя ненавидел. Он не был на это способен. Просто он не знал, что это значит — быть отцом.
— Я тебе много чего еще не рассказывал. Самое ужасное, что даже после всего этого дерьма в наших отношениях я все же хотел, чтобы он мной гордился, хотел, чтобы в один прекрасный день он меня полюбил.
— Я знаю, что ты этого хотел.
Он продолжал прижиматься ко мне. В какой-то момент он поднял голову, и я увидела, что его красивые серые глаза покраснели.
— Что было бы со мной сегодня вечером, если бы не ты?
— Я рада, что оказалась рядом с тобой.
— Я раньше никогда не плакал в присутствии людей. Ни разу.
— Все всегда случается в первый раз.
— Это плохая шутка. И ты это знаешь.
Тут мы оба рассмеялись. Я представила, какое облегчение он, видимо, испытал, после всех переживаний вновь обретя способность смеяться. По своему опыту я знала, что самый лучший смех в мире — это смех после слез.
— Благодаря тебе я вновь понял, что значит испытывать искренние чувства, Эмия. У тебя всегда была такая способность. Когда я рядом с тобой — уж не знаю, к добру это или нет, — я чувствую всю полноту жизни. Бывали моменты, когда я не мог с этим справиться, противился этому и вел себя по-свински. Я не знаю, что в тебе есть такого, но я чувствую, что ты видишь меня настоящего. В ту же секунду, когда я увидел тебя у Джексона… когда ты стояла в саду… я осознал, что больше не могу прятать голову в песок. — Он погладил мою щеку большим пальцем. — Я знаю, как тяжело тебе видеть меня с Ренесми. Знаю, что ты все еще испытываешь ко мне нежные чувства. Я это чувствую, даже когда ты притворяешься, что твоя любовь прошла.
— Да, это тяжело, но возможность увидеть тебя снова стоит этих страданий.
— Я больше не хочу плакать сегодня.
— Я тоже не хочу, чтобы ты плакал. Но если у тебя возникнет такое желание, не бойся, поплачь. Всегда полезно дать выход эмоциям.
Он смотрел на мои губы. А я смотрела на его. В последние несколько минут я расслабилась и потеряла контроль над собой. Мне так хотелось его поцеловать. Я, конечно, знала, что не должна этого делать, но эта жажда была столь сильной, что я едва могла усидеть на стуле.
Мне казалось, что я вот-вот взорвусь — как физически, так и эмоционально. Теперь мы сидели наискосок друг от друга у колеса рулетки. Это была единственная игра, помимо игровых автоматов, правила которой я хоть как-то понимала. Мне надо было выплеснуть обуревавшие меня эмоции, поэтому я и выбрала рулетку.
Когда ты играешь в игру, в которой на кону твое сердце, рисковать деньгами кажется сущим пустяком. Я направилась к рулеточному столу и швырнула пачку купюр на один номер.
— Ставка на номер, — провозгласила я.
Крупье посмотрел на меня так, словно я была сумасшедшей.
Юнги подошел ко мне и встал за моей спиной.
— Ты что творишь?
Он не заметил, на какой номер я поставила. Мое сердце колотилось все сильнее с каждым поворотом колеса рулетки, и казалось, что все происходит словно при замедленной съемке.
Рука Юнги лежала на моих плечах, пока мы наблюдали за движением колеса, впрочем, в этот момент я ничего не видела.
Наконец, колесо остановилось.
Глаза крупье чуть не вылезли из орбит.
Кто-то из присутствующих протянул мне напиток, снова расплескав его на мое платье.
Люди хлопали в ладоши, выкрикивали подбадривающие слова, свистели.
— Выиграл номер 22!
— Это что, я? Я выиграла!
Юнги оторвал меня от пола и закружил по залу. Поставив меня, наконец, на ноги, он взглянул на меня с ошарашенным видом.
— Ты поставила на 22! Поставила все деньги на этот номер. Ты хоть представляешь, сколько ты сейчас выиграла?
Я повернулась и вежливо спросила у крупье:
— Сколько я сейчас выиграла?
— Девятнадцать тысяч долларов.
— Черт побери, Эми, — Юнги сжал мое лицо в ладонях и тряс его, приговаривая: — Черт побери!
Казалось, он меня сейчас вот-вот поцелует в припадке восторга, но он вдруг опомнился.
Я только что выиграла целый вагон и маленькую тележку денег, но, как оказалось, меня больше волновало не это, а тот факт, что Юнги сейчас стоит рядом со мной и разделяет мою радость. Ничто не могло сравниться с ощущением его горячих ладоней на моем лице, сиянием его смеющихся глаз, смотрящих на меня с восторгом. Какое счастье, что мне удалось обратить его страх перед числом 22 в нечто позитивное. Если бы эти деньги могли купить мне больше времени с ним, я бы, не задумываясь, отдала бы все до последнего цента. Мы с Юнги, словно во сне, направились к кассе. Я пошла получать выигрыш, а он встал несколько поодаль и разговорился с людьми, которые были свидетелями моего триумфа.
Я предпочла взять чек на большую часть суммы и попросила выдать одну тысячу наличными. Мне также вручили ключи от номера в гостинице при казино в качестве подарка от заведения. От такой щедрости я сначала растерялась, не будучи уверена, что об этом надо сообщать Юнги.
Когда я вернулась к нему, он уже стоял один с широкой улыбкой на лице. Я вручила ему десять хрустящих стодолларовых купюр.
— Это тебе подарок от меня.
Улыбка исчезла с его лица, и он попытался вернуть мне деньги.
— Не собираюсь принимать от тебя никаких денег.
— Но ведь если бы не ты, я бы никогда в жизни не поставила на номер 22. Я выбрала его ради тебя.
— Ни за что не возьму. — Он сунул деньги мне чуть ли не в лицо. — Забери.
Я даже не пошевелилась.
— Это всего лишь малая часть выигрыша. У меня чек на остальную сумму. Положу эти деньги в банк, чтобы помочь маме пережить трудные времена. Если ты не возьмешь эти деньги, я опять на них сыграю.
— Не надо этого делать. Маловероятно, что тебе повезет в третий раз за сегодняшний вечер.
Я скрестила руки на груди.
— Не собираюсь брать их обратно. Итак, либо ты их принимаешь, либо я пойду и поставлю их на кон.
Он вздохнул.
— Вот что я тебе скажу. Я возьму эти деньги, но мы сегодня их вместе потратим. Повеселимся от души.
— Вот и отлично. — Мои губы сами собой растянулись в улыбке. — С этим я, так и быть, смирюсь.
Он бросил взгляд на карточку, которую я держала в руках.
— А это что такое?
— О… ммм… Мне еще дали ключ от номера в гостинице в качестве подарка. Полагаю, они хотят, чтобы я здесь зависла и спустила весь свой выигрыш в пользу казино. Не собираюсь его использовать. Ведь мы возвращаемся в Бостон чуть попозже, так ведь?
— На самом деле, ни один из нас не в состоянии сесть за руль сегодня.
— Ты хочешь остаться здесь на ночь? Мы не можем спать в одной комнате.
— А я это и не предлагал, Эми. Я возьму другой номер.
Разумеется. В тот момент я почувствовала себя полной дурой, предположив, что он как раз это и имеет в виду.
— Хорошо. Пусть так и будет. Если ты считаешь, что это хорошая идея, мы остаемся.
— На самом деле, я не готов к тому, чтобы этот вечер закончился. Не хочу снова оказаться лицом к лицу с реальностью, пока это не станет необходимым. Я улетаю лишь завтра вечером. Если мы уедем утром, у нас будет еще много времени.
Я погладила его руку.
— Согласна.
Я вышла вслед за ним из игрового зала.
— И куда мы направимся сначала?
— Пойдем, купим тебе какой-нибудь новый прикид. Я сам его выберу. А потом оторвемся в клубе. В том, что на тебе сейчас надето, тебе там точно нельзя показываться.
— Оторвемся в клубе?
— Да. У них тут есть ночной клуб внизу.
— Мне уже надо начинать беспокоиться? А что ты считаешь подходящим нарядом для клуба?
Он окинул мою одежду критическим взором.
— Что-нибудь такое, в чем ты не будешь выглядеть как восьмидесятилетняя старуха-гречанка в глубоком трауре.
Я одернула платье и с негодованием спросила:
— Что ты этим хочешь сказать?
— Ладно, пусть это будет восьмидесятилетняя пьяная старуха-гречанка в глубоком трауре, потому что от тебя несет, как будто на тебя вылили ведро алкоголя.
— Между прочим, это все из-за тебя.
— Так давай тогда пойдем сорить деньгами.
***
— Как насчет этого? — Я сняла с вешалки короткое канареечно-желтое шифоновое платье.
— В нем ты будешь смотреться, как банан.
Я выбрала другое.
— А это?
Юнги покачал головой.
— Не годится.
Он снял с вешалки атласное платье бордового цвета, украшенное блестками, которое красивыми легкими складками легло на его татуированную руку, и протянул его мне.
— Вот это просто класс. То, что надо.
С первого взгляда мне показалось, что это перебор, но все же я согласилась его примерить.
Из трех платьев, которые я взяла в примерочную, то, что он выбрал, сидело на мне лучше всего. Оно подчеркивало мою грудь, не слишком, впрочем, впечатляющую, а короткая длина позволяла продемонстрировать стройные ноги. Я не могла не отдать должное вкусу Юнги. Пожалуй, блестки были слишком кричащими, но, в конце концов, мы же наряжались для того, чтобы повеселиться в клубе.
Платье так плотно облегало мою фигуру, что никак не хотело с меня слезать. Молнию заело, и я не могла стянуть его через голову. Я уже начала покрываться потом, потому что изо всех сил пыталась дотянуться до молнии, чтобы понять, в каком месте возникла проблема.
— С тобой там все в порядке? — обеспокоенно спросил Юнги.
— М-м-м… Не совсем. Не мог бы ты позвать продавщицу. Мне нужна помощь.
— Что случилось?
— Не могу снять платье.
— Ну, после того, как за обедом ты прикончила свой стейк, а потом принялась за мой…
— Да ну тебя! Просто молнию заело!
Он рассмеялся.
— Я могу помочь.
— Нет! Мне будет удобнее, если…
Занавеска примерочной отодвинулась, и он вошел внутрь.
— Иди-ка сюда.
В маленьком пространстве кабинки я могла ощущать тепло его тела. Он перекинул мои волосы со спины на грудь и потянул за ту часть ткани, которая застряла. Мое дыхание становилось все чаще с каждой секундой, пока он возился с застежкой на моей спине. Мне внезапно представилось, как он срывает с меня это платье, а я обхватываю его ногами, и это еще больше усугубило ситуацию.
— Ты была права, — произнес он, теребя молнию. Через минуту он, наконец, произнес:
— Получилось.
— Спасибо тебе.
Он медленно расправил платье у меня на спине.
— Все отлично.
Но руки его все еще лежали на моих плечах. Я стояла, глядя в пол, а когда подняла голову, увидела, что он смотрит прямо в упор на мое отражение в зеркале.
Я резко развернулась. Теперь мы стояли очень близко, лицом к лицу. Он перевел взгляд на мои губы и задержал его там. На этот раз он не пытался скрывать, что вид моих губ его завораживает.
Юнги на секунду закрыл глаза, словно борясь с желанием поцеловать меня. Больше всего меня беспокоило то, что, если бы он все же попытался это сделать, я, без сомнения, не смогла бы этому воспротивиться. Я бы ответила на его поцелуй со всей накопившейся страстью. Мне даже стало не по себе при мысли, что я теряю контроль над собой.
В тот момент я больше ни о чем не могла думать, кроме него, — ни о Ренесми, ни о возможных последствиях. Меня с головой захлестнули воспоминания о его губах, прижимавшихся к моим, о его горячей плоти глубоко в моем теле. Мой разум еще сопротивлялся, но тело отказывалось подчиняться, оно чувствовало, что совсем рядом находится тот, кого оно жаждало все последние семь лет.
Никто в мире не мог заменить
его для меня или даже сравниться с
ним.
Юнги разбил мое сердце.
Возможно, сейчас он принадлежит Ренесми, но мое тело все еще верило, что принадлежит ему, независимо от того, знал он это или нет, хорошо это было или плохо.
Он принадлежал
ей.
Я принадлежала
ему.
В голове у меня все перепуталось. Тут к кабинке для примерки подошла продавец.
— У вас все в порядке?
— Да! — выкрикнула я.
«Нет. Нет! Все было очень плохо.»
***
И
ничего не произошло.
Юнги вышел из примерочной, как только продавец вмешалась в происходящее. Кончилось дело тем, что мы направились в мужской отдел, чтобы выбрать для него одежду.
Потом мы пошли в холл гостиницы и заказали номер для Юнги. Он настоял, чтобы оплатить его своей кредитной картой, а не моими наличными. Мы удалились каждый в свой номер, чтобы освежиться в душе, и договорились встретиться через полчаса, чтобы пойти в ночной клуб «У Рокси».
Стоя под струями воды, я думала о том, как приятно смыть с тела весь алкоголь и пот. Несмотря на то что этот день казался самым долгим днем в моей жизни, я испытывала ужас при мысли о том, что он может скоро закончиться.
Разумеется, воду я включила прохладную. Но, несмотря на холод, меня захлестывало желание освободиться от напряжения, которое весь день копилось у меня между ног. В какой-то момент я не выдержала, опустилась на дно ванны и, лежа под струями воды, принялась теребить клитор, предаваясь мечтам о нем.
Лицо Юнги у меня между ног, и кольцо в его губе царапает мой клитор, в то время как он, словно изголодавшийся, лижет мою промежность…
Его член с пирсингом в моем рту…
Я ощущаю его глубоко в своем теле…
Он смотрит мне в глаза, когда кончает…
Оргазм был настолько яростным, что захлестнул меня полностью. Моя спина все еще прижималась к керамической поверхности ванны, когда я услышала стук в дверь.
Черт! Либо я потеряла счет времени, либо он пришел раньше.
— Подожди минутку!
Я наскоро вытерлась, натянула бордовое платье, быстро провела щеткой по мокрым волосам и открыла дверь.
— Ничего себе! — Воскликнул он и после продолжительной паузы добавил: — Определенно, теперь ты точно не похожа на старушенцию в трауре.
— И как я сейчас выгляжу?
— Ты выглядишь возбужденной. С тобой все в порядке?
Надо сказать, раньше мне никогда не приходилось стоять лицом к лицу с человеком, которого всего лишь несколько секунд назад представляла в мечтах, мастурбируя при этом. Это оказалось нелегким испытанием.
— Все прекрасно.
— Ты уверена?
Я надула губы, изо всех сил стараясь не выглядеть виноватой или смущенной.
— Ага.
Он был убийственно привлекательным в темных джинсах и темно-синей рубашке в тон, которую купил внизу в мужском отделе. В менее формальной одежде он снова превратился в Юнги, которого я так хорошо помнила. Волосы, зачесанные на косой пробор, влажно блестели после душа, что делало еще более выразительными его удивительные серые глаза.
Черт бы побрал эти его гребаные очки.
— Так приятно освежиться в душе, — произнес он.
— Я тебя понимаю.
Мне это было особенно приятно.
— Тебе, наверное, надо высушить волосы.
— Конечно. Подожди минутку.
Я пошла в ванную комнату и наскоро высушила волосы феном, а потом закрутила их в небрежный пучок на макушке.
