***
После того как мы покинули стейк-ресторан, меня снова охватил ужас. Эми отправилась за напитками, а я пошел купить еще немного чипсов. Я сидел за столом в ожидании нее, и внезапно по моим щекам потекли слезы. Это было необъяснимо, ведь в тот момент я ни о чем печальном не думал. Казалось, выплеснулись наружу все эмоции, которые были до сих пор подавлены. Это было последнее место, где можно было так сорваться. Однако, как только потекли первые слезы, остановить их поток было уже невозможно. В приступе самобичевания я подлил масла в огонь, пытаясь сосредоточиться на самых неприятных вещах, отчего мне стало еще хуже. То я винил себя за то, что появился на свет и тем самым отравил жизнь Минхо, то думал о том, что, возможно, без меня мамин брак не распался бы. В глубине души я питал робкую надежду, что все как-нибудь образуется и когда-нибудь мы с ним сможем смотреть друг другу в глаза и не испытывать при этом ненависти — что он скажет мне, что на самом деле всегда любил меня, просто не знал, как это выразить. А теперь это никогда не случится. Я поднял глаза и увидел Эми, стоящую рядом и наблюдающую за мной со стаканами в руках. Слизнув горячую слезу с губ, я произнес: — Не смотри на меня, Эми. Она поставила напитки на стол и тут же притянула меня к себе. В объятиях Эми поток слез только усилился. Мои пальцы впились в ее спину, словно умоляя не покидать меня. В конце концов, я немного успокоился. — Минхо просто не знал, что значит быть отцом. — Как ужасно. Не должен я плакать по нему. Почему же это происходит? — Потому что ты любил его. — Но он меня ненавидел. — Он ненавидел то, что в тебе напоминало о его поступках. Он не тебя ненавидел. Он просто не мог, не знал, как быть отцом. Меня поразило, как недалека она была от истины, хотя и не была посвящена в мою тайну. На самом деле Минхо ненавидел то, что во мне напоминало ему о Хансоне. — Я ведь тебе очень многого еще не рассказывал. Но самое неприятное — это то, что даже после всего дерьма, через которое мы с ним прошли в наших отношениях, я все еще хотел, чтобы когда-нибудь он мной гордился, хотел, чтобы он любил меня. Я тяжело вздохнул, ведь я еще никому в этом не признавался. — Я знаю, — мягко произнесла она. Глядя в ее полные сочувствия глаза, я думал о том, что сейчас заглядываю в душу первого человека, которому удалось заставить меня почувствовать, что меня любили. И за это я ей буду благодарен всю свою жизнь. — Где бы я был этим вечером без тебя? — Я рада, что смогла быть с тобой сегодня. — Я никогда в жизни не плакал в присутствии кого-то. Поверь, никогда. — Ну, все в жизни бывает в первый раз. — Это плохая шутка на самом деле. Ты понимаешь мой намек, не так ли? Мы оба расхохотались. Мне так нравилось, как она смеется. — Благодаря тебе я вновь понял, что значит испытывать искренние чувства, Эми. У тебя всегда была такая способность. Когда я рядом с тобой — уж не знаю, к добру это или нет, — я чувствую всю полноту жизни. Бывали моменты, когда я не мог с этим справиться, противился этому и вел себя по-свински. Я не знаю, что в тебе есть такого, но я чувствую, что ты видишь меня таким, какой я есть на самом деле. В ту же секунду, когда я увидел тебя у Джексона… когда ты стояла в саду… я осознал, что больше не могу прятать голову в песок. — Я коснулся ее щеки. — Я знаю, как тяжело тебе видеть меня с Ренесми. Знаю, что ты все еще испытываешь ко мне нежные чувства. Я это чувствую, даже когда ты притворяешься, что твоя любовь прошла. Это было самое честное признание, которое я сделал ей за весь вечер. Эми никогда не умела скрывать свои чувства, и, даже несмотря на все ее старания спрятать их, то, что ей было не по себе в присутствии Ренесми, было очевидным. (Хотя Ренесми, судя по всему, совершенно этого не замечала.) Я не представлял, как бы я справился с ситуацией, если бы это было не так.***
В конце концов, мои слезы высохли. Мы продолжали сидеть, не размыкая объятий, и ее губы просили поцелуя. Я страстно желал, чтобы у меня вдруг появилась волшебная палочка, которая сразу же стерла последствия этого, пусть единственного поцелуя. Но, к сожалению, это было невозможно. Трудно представить того, кто был бы достоин этих губ, и уж, во всяком случае, это не я. Поэтому мне оставалось только смотреть на нее, мечтая о поцелуе, но зная, что этого никогда больше не случится. Может быть, Эми прочитала мои мысли и я напугал ее, потому что она внезапно резко поднялась. Не успел я опомниться, как она подбежала к рулеточному столу, швырнула пачку денег на номер 22, а то, что случилось потом, должно войти в историю как пример просто фантастического везения. У этой девушки была с собой волшебная подкова, притягивающая удачу, не иначе.***
Девятнадцать тысяч долларов! Не знаю, что шокировало меня больше: то, что Эми выиграла во второй раз или что она умудрилась в корне изменить мое мрачное настроение в тот вечер, поставив на цифру 22 и выиграв внушительную сумму. Таинственное послание больше не занимало мои мысли. Напротив, я был в радостном возбуждении от пребывания в этом заведении и поклялся, что в оставшуюся часть вечера мы проведем наши последние часы вместе, отрываясь на полную катушку. Эми буквально заставила меня принять тысячу долларов из ее выигрыша. Я не собирался тратить эту сумму, и все время тратил свои деньги. Даже если я спущу на нее все до гроша, я все равно останусь у нее в неоплатном долгу за все, что она сделала для меня в тот вечер. Я ведь совершенно этого не заслуживал. Кончилось дело тем, что мы отправились в один из магазинов одежды при казино, и там вся гармония этого вечера была нарушена, и мы так и не смогли избавиться от напряжения все оставшееся время нашего путешествия. Я выбрал платье, которое, как мне казалось, идеально подходило Эми, и она отправилась в кабинку, чтобы его примерить. Я возился с телефоном, чтобы не думать о том, что она раздевается всего в паре метров от меня. Эми возилась довольно долго, и я не выдержал, спросил, в чем дело. Она объяснила, что в платье заела молния, поэтому безо всяких раздумий я отодвинул в сторону занавеску в примерочной. В следующую секунду я уже смотрел на ее великолепную спину в этом платье. До меня тут же дошло, что оказаться в такой ситуации было большой ошибкой с моей стороны. Мои пальцы покалывало, когда я поднял ее волосы и перекинул на грудь, обнажив шелковую кожу. Я принялся дергать застрявшую ткань, и дыхание Эми участилось. Понимая, что это вызвано моими прикосновениями, я тоже возбудился, быстро теряя контроль над собой. Мои мысли наполнились соблазнительными образами. Я почувствовал страстное желание одним рывком разорвать на ней платье и взять ее сзади, любуясь ее лицом, отраженным в зеркале. Мне не пришлось сдвигать молнию даже на пару дюймов вниз, но все же я не мог удержаться от соблазна взглянуть на молочно-белую кожу ее шеи. Это напомнило мне обо всех других соблазнительных частях тела Эми, которые однажды ночью она отдала мне полностью и безраздельно. Это было лишь раз, но в глубине души я знал, что какая-то частичка ее сердца все еще принадлежит мне. Язык ее тела красноречиво говорил об этом, давая мне надежду, что я был первым и последним мужчиной, с которым она испытала истинное наслаждение. Я был не в силах оторвать руки от ее плеч. Она стояла с опущенными глазами, но я знал, что она тоже борется со своими чувствами. В тот момент я впервые с момента нашей новой встречи осознал, насколько сильно она желает меня. Наша непреодолимая тяга друг к другу в тесном пространстве кабинки была столь сильной, что от нашего желания, казалось, даже воздух готов был вспыхнуть. Я продолжал смотреть на нее в зеркало, и она, наконец, подняла глаза. Когда она повернулась ко мне, я не был к этому готов. Наши лица оказались на расстоянии нескольких дюймов друг от друга, и мне никогда так не хотелось ее поцеловать, как в тот момент. Я перевел взгляд на ее губы и принялся мысленно считать, чтобы окончательно не потерять контроль над собой. Этот прием не сработал, и я просто закрыл глаза. Когда я их открыл, желание просто поцеловать Эми исчезло. Меня охватили куда более пугающие эмоции. Слава богу, она не могла читать мои мысли, потому что я так живо представил, как я трахаю ее в этот прекрасный рот, что у меня тут же возник стояк, и я молил всевышнего, чтобы она ненароком не опустила глаза вниз. Надо было срочно уходить из кабинки, но я не мог стронуться с места. Ренесми Ренесми Ренесми Ты любишь Ренесми. Можно смириться с этими чувствами, пока ты не идешь у них на поводу, твердил я себе. Это все вполне естественно. Нельзя заставить тело не испытывать плотских желаний, главное — не давать им одержать над собой верх. Мне требовалось хоть какое-то вознаграждение за подобную стойкость. В общем, полный облом. Тут рядом возникла продавец. — У вас все в порядке? — Да! — выкрикнула Эми. Но по ее голосу я понял, что это не так. Очевидно, ситуация нарушила ее душевный покой, а мне чертовски не хотелось, чтобы она расстраивалась в этот вечер. Несмотря на то что мы ни слова не произнесли о том, что происходило между нами, я инстинктивно прошептал: — Прости. А потом я задернул занавеску и вышел.***
Мы решили провести ночь в гостинице при казино, так как уже выпили, и Эми не могла вести машину. Мы разошлись по своим номерам, чтобы принять душ, прежде чем направиться в ночной клуб, а потом я зашел за Эми. Когда она открыла дверь, при виде ее в том самом обтягивающем бордовом платье у меня перехватило дух. Волосы ее еще были мокрыми, но выглядела она потрясающе. — Ничего себе, — невольно выдохнул я, вовсе не собираясь произносить это вслух. Слова слетели с моих губ, прежде чем мой разум сумел остановить их, чтобы не так откровенно проявлять свои чувства. Надо было срочно выдать какую-нибудь шутку, чтобы нейтрализовать мою оговорку. — Определенно, теперь ты точно не похожа на старушенцию в трауре. — И как я сейчас выгляжу? — Ты выглядишь возбужденной. С тобой все в порядке? Если честно, выглядела она так, словно ее только что хорошенько оттрахали, и мой член сразу на это среагировал. — Так приятно освежиться в душе, — сказал я. Произнося это, я имел в виду два оргазма, которые получил, думая об альтернативной концовке нашего общения в примерочной. — Я тебя понимаю. — Тебе, наверное, надо высушить волосы. — Конечно. Подожди минутку. Я включил телевизор и улегся на ее постель. Минут через десять она вышла из ванной. — Я готова. Волосы ее были подняты в высокую прическу, шея открыта, и я понял, что мне будет очень сложно проводить с ней этот вечер. Я вскочил и выключил телевизор. Мы шли по коридору, и запах мыла на ее коже возбуждал меня. Я оглянулся на нее, и мне захотелось сказать ей, какая она красивая, поэтому я произнес: — Ты хорошо подкрасилась, — а когда мы вошли в лифт, добавил: — Мне нравится такая прическа. — Неужели? — Конечно. Твои волосы были точно так же уложены, когда я увидел тебя в первый раз. — Удивительно, что ты это помнишь. Я не забыл ни одной детали. Ни одной. Мы начали вспоминать, как я издевался над ней, и в какой-то момент она сказала: — Ты не был таким уж злодеем, каким хотел мне казаться. — Ну, а ты оказалась вовсе не такой наивной, как я предполагал. Мой тон не скрывал, на что я намекаю. Мы посмотрели друг на друга с молчаливым пониманием, что разговор надо заканчивать, не развивая эту тему. Я думал, что обстановка разрядится, как только мы попадем в безумную атмосферу ночного клуба, но меня ждали другие испытания.***
Мы танцевали до упаду. Эта часть вечера понравилась мне больше всего. Мощные басы музыки гулко отзывались в моем теле. Вокруг нас танцевали прильнувшие друг к другу мужчины и женщины, но мы с Эми старались держаться на расстоянии. Иначе было нельзя. В какой-то момент я отлучился в туалет, и, пробираясь обратно под лучами разноцветных вспышек, заметил, что почти вплотную к Эми танцует какой-то парень и шепчет ей что-то на ухо. Когда я вернулся, моя совесть отступила под давлением спонтанной первобытной реакции. Я обвил рукой ее тоненькую талию и рывком прижал к себе. Она не сопротивлялась. Моя рука все еще решительно лежала на ее талии, когда она на меня посмотрела. Я взглядом предостерег ее. В тот момент мы снова стали Юнги и Эми, какими были семь лет назад. Меня переполняла ревность, и я всем своим видом это демонстрировал. Учитывая, что у меня сейчас были серьезные отношения с другой девушкой, с моей стороны было несправедливо ожидать от Эми, что она будет соблюдать правила, которые я сам не соблюдал, но она испытывала такие сильные чувства ко мне, что мне это сошло с рук. Мы молчали, и, в конце концов, мне удалось подавить в себе инстинкты пещерного человека. Я отпустил ее, и мы снова растворились в музыке. Все изменилось, когда заиграла медленная музыка. Люди рассеялись в поисках партнера, некоторые покинули танцпол. Каким-то непостижимым образом казалось, что мы на площадке одни. Эми явно запаниковала и попыталась было уйти. Я не мог осуждать ее, но эта ночь принадлежала нам. Мне безумно хотелось с ней танцевать. Я схватил ее за руку. — Потанцуй со мной. Она выглядела испуганной, но не сопротивлялась. Я невольно глубоко вздохнул, когда ее тело растаяло в моих объятиях. Она закрыла глаза и положила голову мне на грудь. Мое сердце бешено колотилось, словно говоря мне, что я полный идиот, потому что не понимаю, что это именно то, что оно хочет. В первый раз после того, как мы оказались в казино, мысли о Ренесми были полностью сметены непреодолимой силой моих чувств к Эми. Мне страшно хотелось знать, понимает ли она это, поэтому я опустил глаза, и в тот же самый момент она посмотрела на меня. У меня перехватило дыхание. Я прислонился лбом к ее лбу и все понял. Именно в этот момент я перестал лгать самому себе. Я все еще любил ее. Я не знал, что с этим делать, потому что любил и Ренесми тоже. До того как я успел это осмыслить, Эми отстранилась от меня и бросилась бежать прочь, продираясь через толпу. — Эми, подожди! Через пару секунд я потерял ее из виду. Я направился к выходу из зала и побежал к лифтам. Двери лифта уже закрывались, но я успел сунуть между ними руку, остановив лифт. Она плакала. Боже, что же я с ней сделал? — Какого черта, Эми? Почему ты от меня убегаешь? — Мне просто надо было вернуться в номер. — Но не таким же образом! Не раздумывая, я нажал на кнопку и остановил лифт. — Что ты делаешь? — Я не хотел, чтобы этот вечер закончился так. Я перешел границу, я это знаю. Я потерял голову из-за тебя, и мне безумно жаль. Но это не повторится, потому что я не собираюсь обманывать Ренесми. Я не могу с ней так поступить. — В таком случае, я не такая стойкая, как ты. Не смей танцевать со мной так, смотреть на меня так, прикасаться ко мне так, раз ситуация для нас безвыходная. И, кстати говоря, я сама не хочу, чтобы ты обманывал Ренесми. — А что ты хочешь? — Я не хочу, чтобы ты говорил одно, а делал совсем другое. У нас не так много времени осталось. Нам надо поговорить. Тем вечером на поминках… ты обнял меня за шею. В тот момент мне показалось, что мы снова вернулись к тем отношениям, которые у нас были, когда мы расстались. А я все это время не переставала испытывать к тебе те же самые чувства. А потом Ренесми рассказала мне, что произошло, когда вы вернулись в свою комнату. О чем это она говорит? — И что же она тебе рассказала? — Ты тогда думал обо мне? Поэтому у тебя в ту ночь ничего не получилось? Твою мать! У меня просто не было слов. То, что Ренесми рассказала Эми об этом сугубо интимном моменте, привело меня в ярость. Я не мог выговорить ни слова. — Хочу, чтобы ты сказал мне правду. Она не вынесет этой правды, так же, как я не мог справиться со своими чувствами к ней. Но я чувствовал раздражение от того, что эти двое обсуждали меня за моей спиной. В довершение всего я осознавал, что за одну ночь все в моей жизни перевернулось с ног на голову. Поэтому я сдался. — Хочешь, чтобы я сказал тебе правду? Я трахал свою девушку, а видел только тебя одну. Вот тебе вся правда. — Я приблизился к ней с угрожающим видом, и она попятилась. — Я пошел тогда в ванную и смог закончить дело, только представив, как кончаю на твою красивую шею. Вот так. На этом мне надо было остановиться. Но вместо этого я оперся двумя руками о стену лифта, зажав ее в своем пространстве, и продолжал: — Хочешь еще признаний? Я собирался сделать ей предложение сегодня вечером на свадьбе ее сестры. Предполагалось, что наша помолвка состоится именно тогда, но вместо этого я сейчас здесь, в лифте, и борюсь с желанием прижать тебя к стене и оттрахать с такой силой, чтобы пришлось потом нести тебя в комнату. У меня ныло сердце. Я опустил руки. — Все мои казавшиеся привычными представления были перевернуты за последние сорок восемь часов. Все теперь вызывает у меня сомнения, и я даже не представляю, что делать, твою мать. И я не лгу. Вот тебе твоя правда. Я разблокировал кнопку, потому что дальнейшее пребывание в тесной кабинке вдвоем могло плохо кончиться, но все же почувствовал, что, высказав жестокую правду, я снял тяжкий груз с плеч. Мы поднялись на наш этаж и разошлись по своим комнатам. Оказавшись в постели, я вдруг испытал жуткое чувство вины и никак не мог уснуть. Я терзал себя, принявшись снова просматривать фотографии Ренесми в телефоне. Эми этого не заслуживала. Я ворочался в постели и разрывался между мыслями о Минхо, чувством вины по отношению к Ренесми и, самое главное, плотским желанием к Эми. Если бы я не боялся причинить Ренесми боль, я, несомненно, направился бы в номер Эми в ту ночь. Несмотря на всю безысходность нашего положения, это был бы лучший секс за всю мою жизнь. Но я не хотел быть вероломным и подавил всякое желание идти туда. Поэтому дал волю своему воображению, живо представляя Эми в своих объятиях. В какой-то момент сексуальные фантазии уже были неотличимы от реальности. Я попытался загладить грехи, послав Ренесми сообщение. Я люблю тебя. Сразу после этого, я набрал текст и послал его Эми. Если я постучу в твою дверь сегодня, не открывай.***
Такси уже подъезжало к месту назначения, поэтому я решила прекратить чтение, поскольку скоро придется обмениваться приветствиями с друзьями. Надо сказать, мне было трудно расстаться с книгой. Я расплатилась с таксистом и сунула электронную книжку в сумочку. Когда я вошла в ночной клуб «Андерграунд», контраст между темнотой улицы и яркими огнями клуба создавал ощущение нереальности происходящего. Я весь день была поглощена откровениями Юнги, и такое возвращение в реальный мир казалось странным. Меня охватила легкая паника, голова закружилась, что со мной иногда случалось. Моя нервозность испарилась при виде моих коллег, Бобби и Дженни, которые радостно приветствовали меня, когда я вошла в комнату, которую мы сняли для празднования дня рождения. Небольшой бар светился лиловыми огоньками, и я немедленно заказала водку с содовой. Сделав глоточек водки, я спросила: — Наш почетный гость уже пожаловала? — Нет, Хетти еще не появлялась, — ответила мне Дженни. Так как виновница торжества еще не пришла, я извинилась и удалилась в туалет, где снова схватилась за книгу. И, пожалуйста, не осуждайте меня за это.***
Я все же считаю чудом, что не наделал глупостей в ту ночь. Эми в конце концов послала мне сообщение, что не может заснуть. Я тут же ответил, и мы проговорили до четырех утра, пока она, наконец, не заснула. Я так и не сбросил звонок, прислушиваясь к ее дыханию во сне. Поездка домой на следующее утро была откровенно мучительной. Напряженность, витавшая в воздухе, была столь ощутима, что, казалось, ее можно резать бензопилой. Эми должна была отвезти меня в аэропорт. Сначала мы заехали в дом ее матери. Находиться в доме, где началась наша история, оказалось труднее, чем я мог представить. Эми угостила меня домашним мороженым. Я испытал ностальгию, когда ел с ней из одной миски. По какой-то причине из всего нашего совместного приключения именно этот момент больше всего разбередил мою душу, тем более что близился час прощания.***
Мне пришлось опустить книгу, когда в туалет вошла Хетти. Наверно, вид у меня был довольно растерянный. — Ах, вот ты где. А мы все тебя ищем! — Ой, я просто потеряла счет времени. Тебя еще не было, поэтому я пошла сюда немного освежиться, ведь вечеринка еще не началась. — Я обняла ее. — С днем рождения, дорогая. — Спасибо. Ты что это читаешь? — Да так. — Я засмеялась и небрежно махнула рукой. Ты же знаешь, как это бывает — начинаешь читать книжку и не можешь остановиться. — Неужели что-то пикантное? Я замялась. — Да нет. — Ну да ладно. Пойдем! Почти все уже в сборе. Я прошла вслед за ней в клуб и тут же побежала к бару за еще одной порцией водки с содовой. Поклявшись себе не прикасаться к книге по крайней мере час, я вошла в комнату, где увидела множество лиц, но о чем беседовали гости, я не слышала. Их губы двигались, но мой мозг неспособен был обработать информацию, потому что был полностью поглощен мыслями о Юнги. Я выполнила обещание, данное самой себе, но не успел пройти час, как я снова прошмыгнула в туалет. Мои друзья, возможно, подумали, что я шастаю туда, чтобы нюхнуть дорожку кокаина, но мне позарез надо было дочитать книгу, тем более до финала оставалось совсем немного. Тогда я смогу предаваться веселью на вечеринке, не отвлекаясь ни на что другое. Я глубоко вздохнула и принялась читать дальше.***
Эми не смотрела мне в глаза на протяжении всего пути в аэропорт. После всех чудесных моментов нашего общения в последние дни она даже не удостоила меня взглядом. Вот к чему все это привело, и я не смел осуждать ее. Мое сердце буквально разрывалось, и я не знал, что ей сказать. На протяжении последних двадцати четырех часов мы с ней словно совершили путешествие из преисподней в рай и обратно, а теперь я расстаюсь с ней… снова. Когда мы вышли из машины, дул сильный ветер. Это было похоже на сцену из кинофильма. Так обычно бывает в сценах расставания, когда играет печальная музыка. Оглушительный рев взлетающих самолетов не давал мне высказать все, что я хотел. Да и что можно сказать человеку, которого ты покидаешь уже второй раз? Она молчала и смотрела куда угодно, только не на меня. В конце концов, я не выдержал и сказал: — Посмотри на меня. Эми затрясла головой и по щекам ее покатились слезы. Теперь я мог сказать с полной уверенностью — я самая отпетая мразь на свете. На моих глазах тоже навернулись слезы, ведь я не мог избавить ее от боли, которую она испытывала, потому что не имел права сделать единственное, что исцелило бы ее: остаться с ней. Она махнула рукой. — А теперь иди. Пожалуйста. Можешь посылать мне сообщения, если хочешь. Просто… не могу затягивать прощание… только не с тобой. Она была права. Если счастливый конец невозможен, зачем продлевать агонию? — Хорошо. Я вздрогнул, когда она потянулась ко мне и быстро поцеловала в щеку. Не успел я осознать это, как она бросилась к машине и захлопнула дверцу. Ее влажный поцелуй все еще жег мою щеку, когда я, словно во сне, входил в здание аэропорта. Я захотел взглянуть на нее еще разок и обернулся. Это была большая ошибка. Через окно машины я видел, что она сидит, опустив голову на руль. Я развернулся, подбежал к машине и постучал в окно. Она отказывалась поднимать голову и завела мотор, а я принялся стучать еще сильнее. Наконец она повернулась ко мне и вышла из машины, вытирая слезы. Не успел я опомниться, как мои губы прижались к ее губам. В этот момент я думал сердцем. Я не раскрыл губы, потому что убедил себя, что поцелуй останется невинным, пока я не могу попробовать ее на вкус. Это был жестокий, отчаянный поцелуй, и я даже сам не понимал, что все это значит. Я чувствовал себя сбитым с толку и опустошенным. Она оторвалась от меня. — Убирайся отсюда. Ты опоздаешь на рейс. Я все еще держал ее лицо в свои руках. — Я никогда не мог простить себе, что причинил тебе боль в первый раз, но заставлять тебя страдать дважды… Поверь, это последнее, чего бы я хотел в своей жизни. — Зачем ты сейчас вернулся? — Я обернулся и увидел, что ты плачешь. Я чувствовал бы себя полным мерзавцем, если бы расстался с тобой таким образом. — Ну, тебя никто не заставлял на это смотреть. Тебе надо было просто уйти, потому что таким образом ты сделал все еще хуже. — Я не хотел, чтобы ты осталась в моей памяти плачущей. — Если ты действительно любишь Ренесми, тебе не следовало целовать меня. — Да, я ее люблю, — выкрикнул я в попытке защититься и поднял глаза к небу, чтобы хоть секунду подумать. Как я могу объяснить ей те чувства, которые испытал, когда мы танцевали в ночном клубе вчера вечером? — Хочешь знать правду? Я и тебя люблю, мать твою! Просто я не осознавал, насколько сильно это чувство, пока не увидел тебя снова. — Значит, ты любишь нас обеих? Это уже раздвоение личности, Юнги. — Ты всегда говорила, что хочешь, чтобы я был с тобой честным. Вот я честно тебе признался. Прости, если правда оказалась неоднозначной. — Преимущество Ренесми в том, что она с тобой живет. Ты очень скоро забудешь обо мне. Это все упростит для тебя. — Она обошла машину, чтобы снова сесть за руль. — Эми… не покидай меня так… — Это ты меня покидаешь. Она отъехала, оставив меня на обочине, что было справедливо, ведь я невольно причинил ей боль во второй раз. У меня было желание прыгнуть в такси и догнать ее. Но я сел на самолет, следующий в Калифорнию, потому что хотя бы раз в жизни я должен был поступить правильно.***
Я нажимала на кнопку, чтобы перейти на следующую страницу, надеясь, что у этой истории есть продолжение. Он не может заставить меня вновь пережить все это, поставив точку на том месте, где мы с ним расстались. Послав мне рукопись, он отметил, что книга не закончена. Возможно, это потому, что он не хотел, чтобы я знала о событиях, в которых не участвовала. Так как в дальнейшем его жизнь будет связана только с Ренесми, он не мог терзать меня еще больше. Я это поняла и оценила. Он хотел, чтобы я осознала, что он чувствовал все это время, чтобы перевернуть страницу и двигаться дальше. Что ж, я рада за него. Я вытащила телефон и послала ему сообщение, которое звучало вполне доброжелательно, несмотря на переполнявший меня гнев. Эмия: Я закончила читать твою книгу. Благодарю за доверие. Это было увлекательное путешествие. История твоей семьи просто потрясла меня, и мне многое стало понятно. Мне так жаль, что тебе пришлось через все это пройти. Я теперь тебя намного лучше понимаю, и такой финал книги вполне оправдан. Твою ж мать. Я расплакалась, а мне надо было возвращаться к друзьям. Несмотря на полную опустошенность, я все-таки была намерена провести остаток вечера так, чтобы забыть Юнги раз и навсегда. Так помоги мне позабыть мои печали. Я вспомнила его слова в казино. Что ж, это то, что мне самой нужно прямо сейчас. Мои друзья уже вовсю веселились на танцполе и бурно приветствовали мое появление. Они втянули меня в круг, и мы битый час лихо отплясывали. Чем больше я думала о Юнги, тем быстрее и энергичнее я двигала бедрами и встряхивала головой, так что мои волосы уже, наверное, выглядели так, будто я подверглась казни на электрическом стуле. Я пыталась раствориться в музыке и не желала останавливаться, чтобы не чувствовать все болезненные эмоции, которые вызвали у меня его слова. Я категорически отказывалась принимать тот факт, что героиня книги Кан Эми больше не появится на ее страницах. Через полчала мне пришло сообщение. Юнги: Угадай, почему я закончил книгу именно на этом моменте? Его ответ изумил меня. Чтобы не потерять контроль над собой, я продолжала танцевать, как будто ничего не случилось. Мне не хотелось, чтобы мои друзья подумали, что со мной что-то не так. Я тряхнула головой и написала: Эмия: Потому что ты не хотел причинять мне боль. Ведь остальное повествование не имеет ко мне никакого отношения. Юнги: Ты в этом уверена? Эми: Что ты хочешь этим сказать? Юнги: Прекрати трясти задницей на пять секунд, и, возможно, я тебе объясню. Что? Не успела я обернуться, как чьи-то сильные руки схватили меня за бока сзади. Потом они переместились на талию и уверенно скользнули на мой зад. Эти прикосновения. Этот запах. Мое тело мгновенно среагировало. Нет. Этого просто не может быть. Я резко развернулась и встретила взгляд ярких глаз, сияние которых не могла скрыть даже темнота, царящая в клубе. Мое сердце отчаянно колотилось, казалось, что оно соревнуется с басами быстрой музыки. Все вокруг меня исчезло, когда я осознала, что Юнги находится прямо передо мной и поддерживает меня руками, как будто бы знает, что его появление потрясет меня настолько, что я могу лишиться чувств. Мой голос дрожал. Я так волновалась, что первый вопрос был на удивление глупым. — А где твои очки? — Я сегодня в контактных линзах. — Понятно. Наконец, шок начал проходить, и я уже могла задавать более разумные вопросы. — У меня к тебе миллион вопросов. Как ты сюда попал? Как тебе удалось меня найти? Как… — Заткнись, Эми. — Его горячий рот завладел моими губами и положил конец дальнейшим расспросам. Он пожирал мои губы с отчаянным самозабвением. Если у меня и были сомнения в отношении его истинных чувств ко мне, теперь, после этого властного поцелуя и объятий, они полностью рассеялись. Юнги не нужны были слова, чтобы выразить свою любовь, — этот поцелуй был красноречивее любых признаний. Он издавал гортанные звуки, когда его язык переплетался с моим. Впервые со времени нашей встречи я всеми фибрами души чувствовала, что он принадлежит мне. Все ограничения прошлого, все, что стояло на нашем пути, было сметено. Я не знала, что произошло и почему мы вдруг оказались вместе, но это и не имело для меня никакого значения. Я запустила пальцы в его волосы и еще сильнее притянула его к себе. Никогда не покидай меня больше, Юнги. Мы словно находились в нашем собственном отдельном мире и не обращали ни малейшего внимания на людей, которые танцевали вокруг нас, иногда сталкиваясь с нами. Он прижался лбом к моему лбу и прошептал: — Я ждал, пока ты не прочитаешь книгу, чтобы подойти к тебе. Таков был мой план. — Неужели все это время ты находился в Нью-Йорке? — Я уже был в Нью-Йорке, когда послал рукопись тебе. — О, боже! — Я спрятала лицо у него на груди и наслаждалась его запахом, к которому теперь не примешивался запах сигарет. Потом подняла глаза, чтобы задать главный вопрос, хотя все и так было очевидно. — Ты с ней расстался? Он кивнул, приблизив лицо почти вплотную к моему. Я продолжила: — Но финал книги… ты же написал, что собирался поступить правильно. Я думала… Он снова заставил меня замолчать, заткнув рот поцелуем, а потом сказал: — Я догадывался, что ты так и подумаешь. Но в данном случае поступить правильно — это признать, что я, наверное, не люблю Ренесми, если мое сердце бьется быстрее в присутствии другой женщины. — Он обхватил мои щеки ладонями. — Мое сердце, не переставая, говорило мне об этом с того самого момента, как я увидел тебя тогда в саду. И я, в конце концов, к нему прислушался. Просто потребовалось некоторое время, чтобы в моей голове уложилось, чего я на самом деле хочу. Я была уверена, что это была непростая история, что разрыв с Ренесми дался Юнги с большим трудом. Я знала, что он искренне любил ее и что со временем он мне сам все расскажет, но сейчас было не время и не место для подобных признаний. Он словно прочитал мои мысли и произнес: — Обещаю, что расскажу тебе, как все это произошло, но не сейчас, ладно? Я просто хочу быть с тобой. — Хорошо. Я обвила руками его шею и вздохнула с таким стоном, что можно было подумать, что я подавляла его целую вечность. Может, так оно и было. Мы целовались так самозабвенно, словно от этого зависели наши жизни, не отрывая губ друг от друга, чтобы вздохнуть, на протяжении по крайней мере трех песен. Я была уверена, что мои друзья все это видят, но не могла оторвать взгляд от Юнги, чтобы проверить их реакцию. Возможно, они думали, что я подцепила какого-то случайного мужчину и мне придется все им растолковывать. Я прижалась к Юнги всем телом и чувствовала его возбужденный член через джинсы. Мы практически занимались любовью на танцполе. Все это происходило словно в ином фантастическом мире. Он прошептал мне на ухо: — Ты хочешь меня, Эми? — Да. — Ты мне доверяешь? — Доверяю. — Хочу взять тебя прямо сейчас. — Прямо здесь? В клубе? Он улыбнулся. — Я хотел, чтобы ты закончила читать мою историю, прежде чем я приду к тебе. Я три дня бродил по городу с дикой эрекцией, мечтая о том, как мы будем заниматься любовью. Твоя квартира слишком далеко отсюда, а я больше не могу ждать. — И куда мы пойдем? — спросила я немного растерянно. — Мне все равно, но надо решить, где укрыться, пока я не взял тебя прямо здесь. — Он схватил меня за руку. — Пошли. Он сплел свои пальцы с моими и повел меня сквозь густой влажный воздух клуба. По телу ползли мурашки. То, что мы затевали, вызывало страх и щекотало нервы. Юнги теперь взрослый мужчина. Когда мы в последний раз занимались любовью, он был почти мальчиком. Я была уверена, что он стал опытней в сексуальном смысле за прошедшие годы, но я не была готова к такому эксперименту. Я давно уже не была с мужчиной. И он заметит, насколько силен мой голод. Мы нашли дверь, которая вела в какое-то подсобное помещение, но, когда Юнги попытался открыть ее, оказалось, что она заперта. Он посмотрел на меня так, что у меня мороз пошел по коже. — Ты сказала, что доверяешь мне? — Конечно. — Подожди-ка здесь. Он открыл дверь, которая очевидно была запасным пожарным выходом, а потом вернулся туда, где я стояла. — Хочу предложить варианты на выбор, в зависимости от твоего настроения. — Отлично. — Мы можем найти ближайшую гостиницу и заниматься любовью в постели, или… — Или? — Можем выйти через эту дверь, и я тебя оттрахаю в переулке. Никогда еще мои мышцы между ног так не пульсировали в предвкушении наслаждения. Очевидно, мое тело сделало выбор за меня, требуя, чтобы я подчинилась его желаниям. Я жаждала этого так же сильно, как он, и хотела, чтобы это свершилось прямо сейчас. — Предпочитаю вариант «Б». — Отличный выбор. Он открыл запасной выход и выпустил меня. Переулок был совершенно пустынным. В воздухе висел легкий туман. Мы прошли немного вперед, пока не обнаружили укромный уголок. — Никто нас здесь не увидит, — произнес он и осторожно прислонил меня к кирпичной стене. — Мне до смерти хочется заставить тебя выйти из зоны комфорта. Моя грудь вздымалась от возбуждения. Я не представляла, что он собирается со мной делать, но просто знала, что не хочу его останавливать. Ощущение счастья ослепило меня. Все мое тело дрожало. — Ты нервничаешь? Не надо бояться. — Я просто волнуюсь. Так давно не была с тобой. — Твое тело меня вспомнит. Юнги стянул верхную часть моего платья вниз, обнажив грудь. Потом откинул волосы назад и нежно положил руку на шею. Боже, как это было приятно… Он прижался поцелуем к моей шее, слегка ее покусывая. — Эта твоя чертова шея… она меня и сгубила… больше всего ее люблю, — прошептал он, со стоном покрывая ее поцелуями. — Я почти чувствую запах твоего желания, Эмия. — Одна его рука осталась на шее, а другая пощипывала мой сосок. — Посмотри, какие они твердые. Когда ты со мной, твои соски всегда твердые. Видела бы ты сейчас свое лицо. Даже в темноте твои щеки светятся румянцем. Как же меня заводит то, что я так на тебя действую. Хочу, чтобы ты знала, что ничего в жизни я не хотел так, как владеть каждым дюймом твоего тела. И сейчас я это сделаю. Готова? Я кивнула, пребывая в таком возбуждении, что едва могла дышать. Я запустила пальцы в густые волны его темных волос, а он поцелуями проложил дорожку к моему рту и жадно впился в него. Я наслаждалась сладким ароматом его дыхания, тем, что его щетина слегка царапала мои щеки. Даже когда Юнги старался быть осторожным со мной, в его ласках не было нежности. Я лизнула языком кольцо в его губе, и он зарычал, когда я слегка за него потянула. Невозможно было оторваться от его губ. Я хотела, чтобы это продолжалось бесконечно. Моя промежность увлажнилась, и он опустился на колени на бетонную дорожку, чтобы стянуть с меня трусики. Потом поднял голову, сверкнув своими прекрасными зубами. — Тебе они не нужны, — улыбнулся он и добавил: — По крайней мере, на этой неделе уж точно. Потом сунул трусики в задний карман брюк. Мои ноги дрожали. Он медленно поднялся, а то, что происходило дальше, напоминало больше идеально поставленный эротический танец. Каждый звук, каждое движение было еще более возбуждающим, чем предыдущие: он расстегнул ремень, быстро дернул вниз молнию, зубами разорвал упаковку презерватива, глядя мне в глаза. Звук резины, натягиваемой на его прекрасный член, кончик которого был уже влажный, заставил меня просто пульсировать от желания. Глаза его потемнели и теперь казались угольно-черными. Он не снял джинсы полностью, лишь спустил их.Юнги поднял меня и обвил моими ногами свою талию, прислоняя меня к кирпичной стене. — Скажи мне, если будет слишком, — хрипло произнес он. — Не… Я ахнула. Он вошел в меня одним пронзающим рывком, подложив руку под мою голову, иначе я могла бы получить сотрясение мозга. Он трахал меня, продолжая целовать мою шею, слегка покусывая ее. Жар его члена был просто невыносим. Он двигался все быстрее и быстрее, и каждое движение было сильнее и резче. С каждым рывком он стонал все громче. Не дай бог нас кто-нибудь заметит или услышит! Это был самый жесткий секс в моей жизни, за исключением того раза, когда он взял меня на полу моей спальни семь лет назад. У меня почти два года не было отношений с мужчинами, но оказалось, что сейчас я была полностью готова принять его, и это и неудивительно, учитывая, как идеально наши тела подходили друг другу, несмотря на всю его массивность. Думаю, я была мокрой и готовой уже тогда, когда только заметила его в саду после семилетней разлуки. — Никто на свете не должен был владеть тобой, кроме меня, — проговорил он, целуя мою шею. Он снова рывком вошел в меня. — Но я отпустил тебя. — Он вошел еще глубже. — Бросил. Я тоже начала двигать бедрами ему навстречу, нанизываясь на его член. — Ну так возьми меня всю и не отпускай больше. От этих моих слов он словно загорелся еще сильнее. Он смотрел в мои глаза, входя и выходя из меня, и даже слегка придушил так, что боль граничила с наслаждением. Я чуть не сошла с ума, видя, как мои слова завели его. К счастью для нас, никто из веселящихся в клубе не вышел наружу. Мы были одни в туманной ночи. Единственными звуками, раздававшимися в тишине, были шлепки наших тел друг о друга, звон пряжки его пояса и наше прерывистое дыхание в унисон. Я протянула руку, чтобы слегка задрать его рубашку и полюбоваться мышцами на животе. Они были даже тверже, чем раньше, словно высечены из камня. Мне так хотелось прижаться к его коже, но полностью раздеваться здесь было все же рискованно. — Не беспокойся. Позже мы все наверстаем, — произнес он. — Мы с тобой выполним всю программу сегодня. Внезапно я почувствовала, что мое тело начинает сотрясать оргазм. Мне даже ничего не надо было говорить в ответ. Меня поразило, насколько хорошо он знал мое тело. — Ты кончаешь, — сказал он. — Я помню, что я при этом чувствовал. Смотри на меня. Придерживая меня за шею, он смотрел в мои глаза и продолжал двигать бедрами, неистово входя и выходя из меня, пока его тело тоже не начало содрогаться. Потребовалось несколько минут, чтобы мое дыхание выровнялось. Он продолжал держать в объятиях мое обессилевшее тело, покрывая поцелуями шею. — Я люблю тебя, Эми. И я любила его так сильно, что даже не могла выразить это словами. Так много эмоций всплыли на поверхность, но меня вдруг охватил всепоглощающий страх. — Никогда больше не покидай меня, Юнги. Не возвращайся к ней, — прошептала я. Он прижал меня к себе еще сильнее. — Никогда, детка, — произнес он, приподнимая мое лицо, чтобы посмотреть мне в глаза. — Посмотри на меня. Ты можешь больше никогда об этом не беспокоиться. Я никуда не уеду. Я знаю, что должен еще это тебе доказать, но я обязательно это сделаю. Он поставил меня на ноги, застегнул брюки и снова поднял меня. Под его ногами хрустел гравий, когда он на руках нес меня на соседнюю дорогу, где мы поймали такси. Все то было словно во сне. Сидя на заднем сиденье, я положила голову ему на грудь. Я слышала, как быстро бьется сердце Юнги, а он весь путь к моему дому ласково гладил мои волосы. Когда мы вошли в подъезд, он обнимал меня за плечи и целовал в шею, пока мы поднимались в лифте. Я долго возилась с ключами, и, как только мы очутились внутри квартиры, я вдруг почувствовала желание сделать то, чего не делала никогда в жизни. Я прижала его к двери, которая только что закрылась за нами, и задрала его рубашку. В его глазах было желание, шок и удивление моей смелостью. Я теребила языком кольцо в его соске и лизала крепкие мускулы на груди, опускаясь ниже, к татуировке в виде трилистника. Потом встала на колени, и когда он понял, что я собираюсь сделать, его грудь начала тяжело вздыматься. — Твою мать, — хрипло произнес он. — Неужели это происходит наяву? Он поспешно сорвал с себя ремень и бросил на пол. Я стянула его боксеры и вытащила член, удивившись его размеру и исходящему от него жару. На конце по-прежнему блестело колечко, которое я так хорошо помнила. В своих фантазиях я чаще всего отсасывала у него, потому что никогда не делала этого наяву. Он запустил пальцы в мои волосы. — Ты не представляешь, сколько раз я мечтал кончить в твой прекрасный ротик. Ты уверена, что хочешь этого? Вместо слов я лизнула языком кольцо на кончике его члена и погладила его по всей длине. С каждым движением, каждым прикосновением языка кончик его члена становился все влажнее. Мускулы его живота напряглись. Дыхание стало затрудненным. — Черт, ты меня дразнишь. Я остановилась, облизнула губы и взглянула на него. Он со стоном закрыл глаза. Юнги всегда мог контролировать себя, но сейчас он был в моей власти, и меня это безумно возбуждало. Его глаза были все еще закрыты, когда я в первый раз приняла его член в свой рот. Он глухо стонал от наслаждения, и эти звуки были такими сексуальными, что лишь побуждали меня еще глубже и быстрее засасывать его член. Я просто истекала влагой, и если бы в этот момент прикоснулась к себе, то тут же кончила бы. Он слегка подергал меня за волосы. — Остановись. Ты заставишь меня кончить, а я хочу сделать это внутри тебя. Я принялась сосать его член еще сильнее. — Нет, — произнесла я, желая, чтобы он кончил мне в рот. Его дыхание становилось все прерывистее. — Ты сейчас принимаешь таблетки? Я кивнула. — Уже много лет. Это помогает регулировать мои месячные. Он вытащил член из моего рта. — Встань и повернись. Мое сердце чуть не выскочило из груди, когда он стянул платье через голову. Он схватил меня за бедра и погрузился в меня. Без презерватива ощущение его горячей влажной кожи внутри меня и прикосновение крохотного колечка были почти невыносимыми. Все мои чувства были обострены до предела. Он рывками входил в меня, держа за ягодицы. Я была в полном забытьи и могла кончить в любую секунду, возбужденная до крайней степени своим минетом и отсутствием презерватива. — Теперь я никогда не смогу использовать презерватив с тобой, — выдохнул он. — Слишком хорошо мне сейчас. У меня уже начинался оргазм. — Кончи в меня сейчас. Он двигался внутри меня с такой силой, что я думала, что завтра на моей попе будут синяки. — Твою мать, Эмия… О-о-о… — Он продолжал двигаться, входя и выходя из меня, пока не кончил полностью, но даже после этого он продолжал нежно меня ласкать. Наконец, он вытащил свой член и развернул меня, чтобы поцеловать. Внезапно он усмехнулся. — А ведь мы только-только вошли в дверь. Ты это понимаешь? — Не откажусь продолжить. — Вот и отлично, потому что я далеко еще не проделал с тобой все, что собирался, — произнес он и потащил меня к спальне с полуспущенными брюками.***
При зажженных свечах мы сидели в постели в четыре часа утра и ложками поедали из банки мороженое «Бэн энд Джеррис». — Расскажи, как ты узнал, где меня сегодня найти? — Когда ты отправила мне сообщение, что закончила читать рукопись, я сидел в «Старбакс» за углом твоего дома. Я немедленно направился сюда, предположив, что ты читала книгу дома. Я хотел сразу пойти к тебе, чтобы тебя удивить. Пришлось ждать, сидя на ступеньках. Этот… эта… словом странный персонаж… подошел ко мне, представился твоей феей-крестной и спросил: «Ты, наверное, Юнги? Я узнала тебя по описанию Эмички. Я знала, что ты вернешься за ней, гад ты этакий». — Ты серьезно? — я расхохоталась. — Это же Сулли. Она действительно моя фея-крестная. — А ты знаешь, что у твоей феи-крестной причиндалы больше моих? — Да, я это знаю. Мы просто с ней это не обсуждаем. — Значит, вы с ней обо мне сплетничали? В любом случае, мне надо было до тебя добраться, и я спросил, знает ли она, где ты находишься. — Понятно, это она дала тебе название клуба. — Представь, не сразу. Видимо, хотела, чтобы я помучился. — И что же она сделала? — Она заставила меня снять рубашку. — Ты шутишь? — Это чистая правда. — И это все? — Хотел бы я, чтобы это было так. — Что?! — Она заставила меня держать картонную табличку с надписью «придурок» и сфотографировала меня. Я прикрыла рот рукой, пытаясь сдержать смех. — Неужели? — Да. Она заявила, что это что-то типа залога. — Сулли совсем сошла с ума. — Ну, совершенно очевидно, что она тебя любит. И я ее понимаю. В любом случае, только после того, как я позволил себя сфотографировать, она дала мне адрес этого клуба и добавила: «Это твой последний шанс». — Ну надо же! — фыркнула я. — Вот так. Юнги повернулся ко мне. — Я хочу тебе кое-что сказать. — Говори. — Сегодня ночью, когда мы закончили трахаться в этом переулке, ты сказала, что не хочешь, чтобы я возвращался к Ренесми, и мне было тяжело это слышать. Это значит, что ты все еще не веришь в то, что происходит сейчас между нами, ты все еще травмирована моим отъездом семь лет назад. Я понимаю, какую сильную боль я тебе причинил и какие усилия мне надо приложить, чтобы заставить тебя забыть об этом. — В тот момент надо мной взяли верх эмоции, особенно после того, как я весь день читала твою книгу. Все мои чувства вылезли наружу, в том числе и страх потерять тебя снова. Юнги забрал у меня мороженое и отложил его в сторону, а потом обхватил ладонями мое лицо. — Даже сравнивать нельзя мое отношение к тебе и к Ренесми. Мне казалось, я люблю Ренесми, но это потому, что тебя не было рядом. Мои чувства к тебе гораздо сильнее. После того как я встретил тебя снова, каждую секунду мне приходилось убеждать себя, что я люблю Ренесми, а это неправильно. Мои чувства к тебе были столь сильны, что, поняв это, я испугался до жути. Как только я взошел на борт этого самолета, я уже знал, что еду в Калифорнию лишь для того, чтобы порвать отношения с Ренесми. Это было честное решение. — Ты ведь сделал ей очень больно. — Да. Она не заслуживала этого. — Мне так жаль… — Было бы еще хуже, если бы мы обручились или не дай бог поженились, потому что я вовсе не уверен, что дело не закончилось бы тем же самым. Было бы несправедливо оставаться с ней и продолжать тайно любить тебя. — Я представляю, как она себя сейчас чувствует. — Может, и представляешь. Какая-то частичка моей души всегда будет страдать из-за того, что я причинил ей боль. Но этого нельзя было избежать. Мне потребовалось несколько дней после того, как я вернулся, чтобы придумать, как лучше объяснить ей все, потому что я хотел быть с ней честным и рассказать все о своих чувствах к тебе. Я не смог сразу сказать ей об этом, но больше никогда не спал с ней, хочу, чтобы ты это знала. Я находил разные предлоги. Самое главное, я не хотел возвращаться к тебе, не избавившись от груза прошлого и не рассказав тебе все о своем прошлом. Поэтому когда я съехал из квартиры Ренесми, я проводил много времени, работая над книгой, пока не решил, что теперь ты можешь ее прочитать. — Спасибо, что ты поделился своими воспоминаниями со мной. Он поцеловал меня. — Я так сильно люблю тебя, Эми. — Я тоже тебя люблю. — Мне больше не надо ехать в Калифорнию. — Что? Даже за своими вещами? — Нет. Все мои вещи здесь в камере хранения. С мамой сейчас все в порядке. Хотя нам надо будет в скором времени съездить ее проведать. — Нам? Я так же хотела встречи с Мирой, как Дороти — со Злой Ведьмой Запада. — Конечно. Я ей все о нас рассказал. Сначала она встретила эту новость в штыки, но я объяснил, как я тебя люблю и что ей придется это принять. Так и будет, Эми. А если и не примет, это не имеет никакого значения. — Надеюсь, — с некоторым сомнением пробормотала я. — Мне надо найти другую работу, потому что я ушел из молодежного центра после расставания с Ренесми. Поэтому в пятницу я ходил на собеседование в одну из здешних школ. Мне предложили должность школьного психолога. — Ты шутишь? — Нет. Он взял мороженое и снова начал его есть. — К тому же мне нужна квартира, где я мог бы жить. Ты случайно не знаешь девушку, которой нужен сосед по квартире? — На самом деле, Сулли искала себе соседа по комнате. Юнги сунул мне в рот ложку с мороженым. — Я имею в виду совсем другую девушку. Подумываю о том, чтобы переехать к одной прекрасной нимфочке, которая любит, когда лижут ее киску. — Ой… ей это может быть интересно. — Вот и отлично, потому что я не собирался принимать отказ. — Он поцеловал меня губами, перепачканными вишневым мороженым. — Эй, а ты ведь так и не рассказала мне, чем зарабатываешь себе на жизнь. Ты лишь упомянула, что это какая-то административная работа. Чем занимается твоя компания? А может, ты агент ФБР или что-то в этом роде? Странно, что он так долго об этом не спрашивал. Что ж, придется расколоться. — Это не совсем административная работа, а насчет агента ты почти угадал. Вот почему я не спешила тебе об этом рассказывать. Я испытывала чувство вины, когда мы были не вместе, потому что мне так хотелось тебе помочь. — Не совсем понял? — Я литературный агент, Юнги. Я положила визитную карточку на прикроватный столик. — Кто-кто? — Я представляю интересы различных авторов и, надеюсь, смогу помочь тебе издать некоторые из твоих вещей, особенно ту повесть, «Мальчик и Лаки». Я тесно сотрудничаю с отделом литературы для подростков одного из крупнейших издательств и думаю, нам следует предложить им эту вещь. — Ты что, издеваешься надо мной? — Я говорю совершенно серьезно. — Как тебя угораздило попасть в этот бизнес? — На самом деле это получилось почти случайно. Окончив колледж, я искала работу. Начала как стажер, а потом дослужилась до литературного агента. Я еще новичок в этом деле, поэтому только наращиваю клиентуру. — Ну, в таком случае скажи мне, что мне придется спать с тобой, чтобы продвинуться в своей писательской карьере. — Это неотъемлемая часть сделки. — Ничего себе! А если серьезно, я очень тобой горжусь. — Ты не представляешь, какое чувство вины я испытывала, когда общалась с писателями, которые и вовсе не были столь талантливы, как ты, но тем не менее заключали контракты и достигали успеха. Я не знала, как связаться с тобой, да и захочешь ли ты иметь со мной дело? Ведь ты всегда был очень скрытным в отношении своего творчества. — Ты знаешь, я никогда не хотел, чтобы ко мне относились как-то по-особенному. Учти, ты мне ничего не должна. — Твой писательский дар покорил меня задолго до начала моей карьеры. Но я в тебя верю. Мы будем работать вместе. Если из этого ничего не получится, по крайней мере, можно будет с чистой душой сказать, что мы хотя бы пытались. — Даже если ничего из этого не получится, я все равно буду самым счастливым человеком на свете, — прошептал он себе под нос, все еще размышляя о моем предложении. — Все равно, для меня пока это звучит дико. Я поднялась, оседлала его и провела пальцем по его боку. — Кстати, об удаче: я заметила новую татушку у тебя вот здесь. Он принялся щекотать меня. — Да неужели? На боку Юнги изображена была пачка Lucky Charms со словами «Get Cereal» над ней. Как мило, хоть и немного странно. — А что это значит? — Честно? Я недавно ее сделал. Это напоминает мне о тебе и твоем невероятном везении. Ты мой заветный талисман. Уже несколько раз за мою жизнь ты умудрилась превратить самую безнадежную ситуацию в нечто просто волшебное. — Он притянул меня к себе и поцеловал.***
Спустя несколько месяцев мы готовились праздновать Рождество в Нью-Йорке. Это мое любимое время года — я просто обожаю все эти праздничные огоньки и гирлянды, украшающие город. Но нынешнее Рождество было особенным, потому мы с Юнги как влюбленная пара первый раз встречали его вместе. Мы собирались поехать в Сан-Франциско и провести рождественские каникулы с Мирой. Юнги предложил мне сначала поговорить с ней по телефону, чтобы снять напряженность в наших отношениях. Как ни странно, она была со мной довольно любезна, и поэтому теперь я гораздо лучше воспринимала перспективу поездки. Я понимала, что наши с ней отношения никогда не будут идеальными, и она, конечно, предпочла бы, чтобы Юнги остался с Ренесми. Но, по крайней мере, после того как Минхо покинул этот мир, она со временем, возможно, сможет принять меня. За пару дней до нашего отъезда на Запад, Сулли пригласила нас с Юнги на рождественскую вечеринку. У нее была классическая нью-йоркская квартира — потолочный плинтус из темного дерева и пафосный встроенный книжный шкаф во всю стену с огромным количеством самых разных книг: от эротики до военной истории. Сулли постаралась украсить свое обиталище по полной программе: развесила кругом пластмассовые веточки омелы и гирлянды, мигающие белыми огоньками. На стене даже висел плакат с надписью золотыми буквами: «Ешь, пей и веселись». На столе стояли кувшин с изрядно сдобренным специями эгг-ногот и соответствующие закуски. После того как мы с Юнги выпили по паре кружек этого напитка, наше настроение еще более улучшилось. Юнги выглядел таким сексуальным в бархатном колпаке Санта-Клауса, когда мы уединились в укромном уголке квартиры. Я подергала за пушистый помпон на конце его шляпы. — Знаешь, ты самый сексуальный Санта, которого я когда-либо видела. Его пальцы скользнули к моей талии. — Ну, в таком случае тебе крупно повезло. Я буду приходить к тебе чаще одного раза в год. Я обвила его шею руками и прижалась к его груди. — А я буду дарить тебе не только печенюшки — Не буду возражать, если ты захочешь поприветствовать Санту прямо сейчас, в ванной, — произнес он. Именно этим мы и занялись. Когда мы вывалились из ванной, уже настало время вручать друг другу подарки. Первой была Сулли. Надо сказать, они с Юнги успели подружиться, и теперь подтрунивать друг над другом стало их любимым занятием. — О, Сулли, как ты могла? Мы все громко расхохотались, когда Юнги продемонстрировал нам футболку с изображением своей собственной персоны с обнаженным торсом и табличкой «Придурок» в руках. К ней прилагались также кружка и коврик для мышки с таким же изображением. Сулли рассмеялась. — Ты слишком занят своей писаниной, а я не хочу, чтобы ты забывал о своей истинной натуре. Надо сказать, Юнги отнесся к этой шутке философски, а Сулли вручила ему еще и настоящий подарок — подарочную карту кафе «Старбакс», где Юнги проводил много времени, когда писал очередную книгу после работы. Совсем недавно мы с ним подписали контракт с издательством на издание его повести «Мальчик и Лаки», а также ее продолжения, над которым он теперь и работал. Днем же он был занят на работе в средней школе. Свой подарок Юнги вручил мне в последнюю очередь. Я была даже несколько удивлена, что он принес подарок сейчас, ведь мы договорились отложить вручение подарков до поездки в Калифорнию. Скажу лишь, что, когда я открыла коробочку, мне все стало понятно. По сути это не был рождественский подарок. Это была последняя пара белья, которую он спер у меня много лет назад. Трусики и бюстгальтер из бирюзового кружева. Я прекрасно их помнила и в замешательстве потрясла головой. — Поверить не могу, что ты их все еще хранишь. — Это была единственная память о тебе все эти годы. Я прошептала ему на ухо. — Тебе повезло, что я еще могу втиснуть в них свою задницу. Он ответил тоже шепотом: — Думаю, мне еще больше повезло, что я могу влезать тебе в задницу. Я слегка ущипнула его за руку. — Какой же ты несносный. Хотя мне это и нравится. — Ты еще открытку не читала, — заметил он. Я взяла открытку. На ней была изображена парочка старичков, нежно целующихся под рождественской елкой. На внутренней стороне было написано: Эми, Это Рождество лучшее в моей жизни. Потому что благодаря тебе: Я счастлив, Мои мечты реализованы. У меня на душе покой. Я со светлым нетерпением смотрю в будущее. Я исполнен радости. Выходи за меня. Смысл этих слов сначала не дошел до меня, пока Юнги не опустился на одно колено и не сунул руку в карман. Выходи за меня! — До встречи с тобой я не знал, что такое любовь, Эми. Не знал, что это значит не только отдавать, но и получать. Пожалуйста, скажи, что ты согласна выйти за меня замуж. От избытка чувств я закрыла лицо руками. — Я согласна. Да. Да! Тут все, кто находился в комнате, дружно зааплодировали. Сулли, очевидно, была посвящена в эту тайну, потому что в этот момент хлопнула пробка шампанского, и пенная струя устремилась в воздух. Когда Юнги надел кольцо на мой палец, я ахнула. — Юнги, это самое красивое обручальное кольцо, которое я когда-либо видела, но ведь оно тебе не по карману… Оно было то ли из белого золота, то ли из платины, сверкающий бриллиант весил не меньше двух карат, и его окружало множество более мелких бриллиантиков. Он поднялся с колен и заключил меня в объятия. — Это кольцо Хансон подарил Мире много лет назад. С деньгами у него проблем не было, ты же знаешь. Мама перестала носить его после смерти Хансона, но не хотела с ним расставаться. Она хранила его все эти годы. Я его раньше никогда не видел, она показала его мне незадолго до того, как я сюда переехал. Я тут же спросил, не могла бы она дать его мне, зная, что когда-нибудь мне придется дарить тебе обручальное кольцо. Она согласилась, но я настоял, что когда-нибудь верну ей деньги за него. Это кольцо когда-то символизировало все беды, которые пришлось претерпеть нашей семье, но сегодня я смотрю на это по-другому. Если бы не все эти печали, мы с тобой никогда бы не встретились, а эта мысль для меня невыносима. Так что это кольцо — нерушимый источник света среди тьмы моего прошлого. Оно напоминает мне о твоей любви ко мне. И принадлежит тебе по праву.***
Год спустя, в канун Нового года, мы с Юнги поженились. На церемонии присутствовало лишь ограниченное число гостей. Мои волосы были уложены в высокую прическу. Юнги это особенно нравилось. Нам не нужна была пышная свадьба, мы просто хотели узаконить наши отношения. Поэтому выбрали предновогодний день, чтобы быть верными традиции. После бракосочетания мы поужинали в кафе «У Чарли», а потом присоединились к толпе на Таймс-сквер. Когда хрустальный шар спустился, Юнги подхватил меня на руки и страстно поцеловал, словно компенсируя упущенную пять лет назад возможность. Когда он отпустил меня, я прошептала ему на ухо кое-какую новость, которая привела его в полное изумление. Уже позже, ночью, он положил руку на мой живот и съязвил в присущей ему манере, что мы сейчас представляем любимый сюжет всяческих реалити-шоу на телевидении: он — приемный сын своего брата, обрюхативший свою сводную сестру.