Дневники убийцы

Темнота. Темнота. Темнота. Казалось, она была повсюду, так же, как и невозможность кричать и шевелиться, спокойней от этого не становилось. Что со мной случилось? Мы же были в загородном доме, решили вспомнить подростковые годы... Боль. Огонь. Крик. Все в огне. Воспоминания возвращались урывками. Пожар. …Сохрани меня, Морена! Мы ведь все умрем в этом огненном мареве… Зал в огне, окна выбили, но передо мною горящий диван не обойти. И истошный крик Серого, которого было не разглядеть из-за красного марева перед глазами. — Лена, сзади! Балка, на меня упала горящая балка, а Коля говорил, что котел дома не исправен, но мы же умнее всех… Допрыгались, надо было все же дома остаться, может быть с Арсением поговорили бы наконец и расставили все точки над «I», но как говорится жалеть о сделанной глупости еще большая глупость. И вот так выглядит жизнь после смерти? Просто, пустота? Я ожидала Правь, Славь, Навь в конце концов, но не темноту и свои мысли. Хотя, если подумать-это ли не худший кошмар? Но не успел развеяться белесый туман перед глазами, в нос ударил запах лекарств. Руку прошила острая боль, сравнимая с болью открытого перелома, прорезающая все мышцы разом. Но вот что странно, ни одного ожога, и кожа не тянется и не чешется. Так долго была в больничке, что все зажило, а перелом не зажил? Что за бред? Осторожно открыв глаза, я попыталась сесть, но рука оказалась прикована наручникам к больничной койке, та-да я прикована, значит загребли менты. Замечательно. Просто превосходно! — Значит, Серый сгорел, — начала рассуждать я, удобно устроившись на кровати, прикрыв глаза дабы имитировать сон, — или в отключке раз не заплатил залог. Будет намного хуже если сгорел, потому что Арсений Игоревич с меня три шкуры сдерет за откуп, назначит штрафные на внеочередную вылазку или снова, мать их, горячие точки. Только вот весь мой план притворяться спящей провалился, когда в палату зашел мужчина и я по-инерции вскинулась на него, ощутимо содрав кожу на запястье благодаря наручникам. Заметив, что я перестала разыгрывать сцену он спросил: —Как ты себя чувствуешь, Елена? Мы с твоей мамой за тебя волновались. Что последнее ты помнишь? Непохож он на человека, который переживает за дочь, и какого черта он называет меня своей до… …Духовка, животный страх, этот мужчина и незнакомая женщина смотрят как я тщетно пытаюсь разбить стекло… …Жарко кожа начинает лопаться… …Перед глазами все плывет, кажется я даже молюсь кому-то, прося спасти меня… Резко дернув головой, мой взгляд падает на мое — не мое тело, оно маленькое как у ребенка. Видимо страх и непонимание отобразились на моем лице. По этому, мужчина подлетел ко мне и открутил клапан по которому из капельницы в руку что-то поступило, от чего помутилась голова, час от часу не легче. Какого хрена сейчас произошло? Почему я не в ожогах? Зачем прикована? Нет, допустим это для того то бы я не пошла и не рассказала, что меня приняли за рождественскую индейку. Но что черт возьми здесь происходит? Я же должна была сдохнуть как все нормальные люди! Как и эта обладательница тела! Ладно, хуй с ней. Будем плясать от того, что у нас есть. Точнее от того что я помню. Я, урожденная Елена Антоновна Соколова, по матушке Навьева, рожденная двенадцатого ноября тысяча девятьсот девяносто второго, позывной ма́рксман. Выросла в семье отставного военного, в свое время понявшего, что за нелегальные труды больше платят и перешедшего на «правильную сторону» семьи Агаповых. Потеряла отца в возрасте семнадцати лет, училась в специальной гимназии, поддерживая отцовскую политику, в последствии работая на ту же семью, что и он. И получается умерла в двадцать семь лет? Хотя на что еще это может быть похоже? Я в теле ребенка, которого сожгли заживо, как и меня, в буддизм и реинкарнацию я никогда не верила, но видимо стоит начать. А с другой стороны может это агонии умирающего мозга, и я сейчас лежу в палате, в больнице, пока все мне это снится или вообще сошла с ума, и пускаю слюнки на подушку, думая, что это правда? То, что это не сон я поняла следующее утро, когда очнулась на заднем сидении, едущий вперед машины. Я поздравляю вас Елена Антоновна, вы снова вляпались в какое-то дерьмо.