Дневники убийцы

—Знаешь, в чем ваша главная проблема? — спросила девушка, облокотившись на бортик ванной и закуривая, — Вы думаете раз у вас есть план то это значит, что он есть у всех, это не так. Неужели я так похожа на человека, у которого есть план? Вы все такие забавные, думаете, что у меня есть какой-то план, что моя жизнь лучше вашей, такие милашки, — невесело усмехнулась та, — А знаешь, что самое веселое? Моей жизни завидует дочка Форбса. Она даже хотела учиться в нашей академии, — насмешливо протянула Елена. —Че серьезно? Да ладно…— неверящее протянула Семь. —Ага, а я все бы отдала, чтобы пожить как она. Иметь дом, человека, родного, которому не насрать, где ты, как ты. Иметь право выбора, быть чем-то большим, чем пушечное мясо. Вот такой круговорот мечт в природе, — завершила Елена свою пламенную речь, туша окурок о бортик ванной. —Блять, она серьезно настолько тупая? — нелепо взмахнув руками, прокричала Семь, рывком вставая на ноги, тут же об этом жалея судя по тому, как она схватилась за голову и стену, —Эту суку белобрысую, разве что в зад не целуют, а она блять хочет быть ебанным расходным материалом, да пожалуйста, хоть сейчас с ней поменялась бы местами, а что похожи, — продолжала яриться Семь. —Знаешь, мою жизнь тоже все считают… Прервал ее отвратительный звук опорожненного желудка и стон полный боли. —Ну ебать твою мать, Тринадцать! — крикнула Семь. Встретившись взглядом с Семеркой, девушки молчаливо договорились оставаться на своих местах. —Так вот о чем я и говорю… Вновь прервал ее вывернутый на изнанку желудок Тринадцати. —Да, Господи Боже! Либо заткнись, либо блюй в себя! — раздраженно крикнула, в глубину дома, Семь открыв дверь. Но ее крики были проигнорированы наглейшим образом. И тогда обе девушки направились в зал, где была блюющая. Зрелище, заставшее их в центре зала было настолько же мерзким как и ожидалось. Тринадцать лежала в луже собственной рвоты слабо трясясь всем телом. Отравление вследствие Смешения наркотических препаратов и алкоголя, автоматически определила Елена. —Нам обязательно ее сейчас откачивать? — спросила Семнадцать у Семерки, брезгливо тыкая мысочком ботинка в руку Тринадцати. —У меня все равно нет никаких лекарств, а скорая слишком дорогая и не ездит в этот район, а... — обняв Семнадцать со спины начала объяснять всю подоплеку ситуации Семь, попутно оглаживая ее бока. —А для больницы нужны документы, помню, — закончила ее мысль девушка, — а теперь убери руки с моей задницы перетащим ее в ванну может так хоть не сдохнет. —Да твою мать, — обреченно прошипела Семь. «—Хорошо хоть Тринадцать блевать перестала, лежит и мелко трясется. Мерзость, — сморщив нос окинула взглядом девушку Семнадцать». Подхватив практически безвольное тело, матерясь и задевая все косяки, они все же дотащили и сгрузили тело на бок, напоследок лишь разжав ее челюсть и высунув ее язык из-за рта, а после хорошенько сполоснув руки Елена встретилась с темным взглядом Семь в отражении. —Сбросим напряжение? — прижимаясь к ней предложила Семь, запуская руки под чужую футболку. —Трахаться будем прямо на блевотине, да? — с иронией в голосе спросила девушка, почувствовав кисловатый запах. —Как грубо, — прошептала Семь, прижимаясь еще теснее, ведя губами по ее шее. Ударив ее локтем в живот, заставив ее сместиться влево и тогда вжав ее за шею в стену, Елена запустила ей в рот свои пальцы, надавив на челюсть. —Только попробуй меня укусить и я тебе все зубы выбью, — ласково прошептала она ей. В ответ Семь лишь прикусила ее пальцы, резко всосав их до втянутых скул и начала ласкать языком. Это приятно отвлекало Елену, но ей не хотелось сводить с нее глаз, даже чтобы расправиться с ее ширинкой. Наконец закончив воевать с ее джинсами, Елена запустила руку под ее трусы, проникнув двумя пальцами в ее лоно, совсем не вовремя в ней проснулся медицинский цинизм, внутри Семерки было влажно, жарко и туго. Впрочем, как и у всех. Но не сдержанно прокусанные Семеркой пальцы, простимулировали Елену двигаться быстрее, поглаживая большим пальцем головку клитора и ловя губами чужие стоны, отняв пальцы от чужого рта Елена со всей силы вцепилась в футболку семерки, в прочем продолжая следить за реакцией ее тела. Хоть, Семерка громко извещала о собственном удовольствии, а тело ее плавное и текуче как мед подавалось ласкам. Впрочем, на вкус Семнадцати Семерка явно непросто мед, скорее мед со стеклом. Девочка из меда и стекла. Лишь отвлекшись от своих мыслей Елена, прижала Семь к стене полностью, ускоряя поглаживания клитора, спускаясь мокрыми поцелуями с шеи до ключиц. —Медленнее…пожалуйста, — проскулила Семь, — не стимулируй на прямую. —Как скажешь, — прошептала ей на ухо Елена тут же прикусив его. Впившись в губы мокрым поцелуем, пропихивая третий палец к двум другим находящимся в ее лоне замедляя движения, Семнадцать чувствовала, как сжимаются стенки лона девушки. —Блять, блять, блять, — эмоционально закончила Семь впиваясь ногтями в мои плечи, прижимаясь лбом к плечу Елены. Заметив, что девушка начала медленно оседать на пол, Елена ещё сильнее сдавила сонную артерию, дождавшись её полной отключки. Отстранив ее от себя и дав сползти на пол, вымыв руки Елена вышла из комнаты. В конце концов это было просто снятие напряжения.

***

—Да, Дженна, я понимаю, что поступила, неправильно придя домой только в шесть утра, но я же пришла, — переругивалась с тетушкой, Елена пыталась впихнуть в себя пересоленную кашу. Готовка явно не была уделом Дженны. Дождавшись укоризненного взгляда женщины, который, впрочем, означал ее прощение, Семнадцать поставила тарелку в посудомойку, и поспешила на выход. Первой парой была Алгебра, а у преподавателя плохая тенденция вызывать к доске опоздавших. Открыв дверь, Елена заметила занесённую руку и только опознав лицо она не стала нападать, но все же дернулась в попытке уйти от удара. —Привет, Елена, — поздоровался отец Елены Гилберт.