Не ведитесь на поддельную нежность. Порой, за ширмой блёсток и нежных тонов, скрывается что-то ужасное и пугающее.
Елена и Джон медленно поднимались в комнату Елены, для скажем так семейного разговора, но только Морене известно, как сильно сейчас Елена хотела вцепиться в волосы этого папаши и протащить его мордой вниз по полу до самой комнаты, а после выкинуть его из окна, что бы точно сдох и не портил годами отработанную легенду. И только заведя Джона в свою комнату и защелкнув дверь Елена довольно улыбнулась, мало кто знал, что в ее комнате был лишь один выход – дверь, которую Семнадцать закрыла за собой. Конечно, был выход через окно, но под ним расположилась бетонная плитка, а приземление на нее, в лучшем случае могло закончиться падением на спину, но с учетом того, что окно Елены было на высоте семи метров, падение могло закончиться только приземлением вниз головой, что сулило неминуемую смерть, а при самом лучшем раскладе паралич. —Как? Как он допустил это? Почему, я ведь доверил ему тебя. Своего единственного ребенка, моего первенца, — совершенно потеряно, говорил сам с собой Джон. Не находя в себе сил посмотреть на Елену. —Видимо, перспектива получить правильно воспитанного двойника была ему важней, хороших отношений с братом, — пожав плечами, равнодушно ответила Семнадцать, не отходя от двери. —Как много ты знаешь? — спросила Елена, все-таки поймав взгляд Джона. —Девочки в возрасте от десяти до двадцати пяти лет, проходят обучение... весьма... специфическое обучение в ходе которого они познают как избавляться от нечисти, — и наконец собравшись с мыслями Джон закончил, — в четырнадцать их учат убивать, это как один из этапов становления, — ответил он продолжая выписывать руками непонятные фигуры. —Странно, — сказала Елена, — я начала, когда мне было семь, видимо кто-то нарочно дал тебе неверные исходные данные, — насмешливо протянула она, смотря на метания Джона. —Грейсон никогда бы меня не обманул, — запальчиво воскликнул Джон, но тут же осекся, увидев чуть приподнятую бровь Елены, вспоминая как брат клялся и божился ему что его дочь никогда не попадет в общество Августина, по крайней мере пока она не совершеннолетия. —У меня не было другого выхода, я хотел, чтобы у тебя было нормальное детство, — нервно расхаживая по комнате оправдывался Джон. —Был, — равнодушно заметал Елена, и только когда Джон остановился посреди комнаты в шоке глядя на девушку, она продолжила, — как минимум для начала ты мог не трахаться с шестнадцатилеткой когда тебе был двадцать один год или испробовать презервативы, насколько я знаю в девяностые с ними проблем не было, но ты выбрал кончать в школьницу прекрасно понимая чем это кончится. —Елена, ты все не так поняла, я действительно любил твою маму, — примирительно выставив руки он, перед надвигающейся на него девушкой. —Любил бы — заставил сделать аборт, — тоном, не терпящим возражений, сказала Семнадцать. А вот сейчас, в ней говорила не измученная десятью годами ада Семнадцать, в ней говорила семнадцатилетняя Елена Соколова, так и не получившая отцовской ласки, но прекрасно понимающая судьбу нежеланных детей. Как минимум, она-то давно знала, что такое быть бастардом. И она знала, что случилось с ее матерью. —Ты не понимаешь, — продолжал протестовать Джон. —А что я, по-твоему, не понимаю? То как и откуда берутся дети? Потому что, в моем понимании, есть только девочка, которая хотела повзрослеть как можно быстрее и мужчина, которому стоило держать свой хер в штанах. —Ты все опошляешь! —Да что ты, я сейчас в возрасте Изобель, даже на год ее старше, быть может ты и меня хочешь трахнуть? — спросила Елена, окончательно зажимая Джона между собой и стеной, кладя свою ладонь на его пах, зашептав ему на ухо приторно-сладким голоском: —Папа, папочка, скажи пожалуйста, откуда берутся детки, быть может, они берутся от девочек, которым нечего терять, от мужчин которым все равно на них? Что они появляется в перерывах между ссорами и криками, и тем, что называют примирительным сексом с последствиями? И почувствовав, как в ее руку ткнулся эрегированный член мужчины Елена отпрянула от него, довольно улыбнувшись. В то время как Джон неловким движением руки свалил абажур от светильника, поспешил покинуть комнату. —Ты точно такой же грязный извращенец, как и твой брат, ничего нового, — крикнула ему в след Елена. Одна только Морена знала, что Елена в тот день мылила руки до крови. Но в этом разговоре, была очень важная вещь, которую давно хотела прояснить Елена, всю ее историю знало четыре человека, включая ее. И Джон не входил в их состав. Теперь она могла манипулировать знанием своей историей, ведь лишь от нее зависело как она дальше себя подаст. Новой задачей стало правильно себя рассказать.***
На стук во входную дверь Елена среагировала как всякий порядочный бой терьер - сорвалась с места только и успев крикнуть Джереми: —Я сама открою! —Привет, Деймон, — поздоровалась Лена и приглашающе махнула рукой в глубь дома, — прошу проходи. —Как здесь мило, Елена, — язвительно заметил он, обводя взглядом маленькую прихожую, но стоило ему увидеть завтракающего, на открытой кухне, Джереми его лицо озарила ухмылка. —Нет, Елена, я не пойду в твою спальню, Елена! — преувеличено громко запричитал он, и добившись внимания Джереми к своей персоне, позволил утащить себя в еленину комнату. Стоило только двери закрыться за их спинами, как Деймон с разбега запрыгнул на кровать Елены, и взяв в руки ее мишку, начал осматривать открывшееся ему пространство, казалось ему совсем не было дела до Лены. —И все же, я не совсем понимаю зачем ты меня позвала, — задумчиво протянул Деймон, сфокусировав свое внимание на Елене. —Я бы хотела, попросить тебя стать моим спутником на конкурсе мисс Мистик-Фолз, — скороговоркой выговорила Елена, отвернув взгляд в стену, позволив притворному румянцу стечь по щекам. —Оу, я могу считать это признанием? — протянул Деймон мгновенно подобравшись, хитро стреляя в Елену глазами. —Нет, — разбила его мечты Елена, — мне просто нужен спутник, которого я хорошо знаю, а Стефан может неправильно меня понять, — закончила Елена, так и не взглянув на Деймона, заламывая пальцы. Однако, внутри кипело липко-карамельное удовольствие, это было просто, даже слишком. —Что от меня требуется? И какого цвета твое платье? — задал два коротких вопроса, Деймон, вновь потеряв интерес ко всему. —С тебя только черный смокинг с белой рубашкой, бутоньерка не нужна, платье у меня пудрово-розовое, — отчиталась Елена, тем самым исчерпав разговор, поняв это Деймон на удивление послушно направился к выходу и лишь в конце обернувшись к Елене сказал: —Кстати, милый абажурчик, — заметил Деймон, показав пальцем на абажур, который вчера пострадал, благодаря Джону. Елена хотела выкинуть его, чтобы не мозолил глаза, но Семнадцать была выучена по-другому, поэтому она вернула абажур, точно на его место. «Что бы не случилось, не оставляй никаких следов, ничего что могло тебя скомпрометировать, даже если тебе для этого понадобится стать тенью, ты ей станешь. Ничто, в этом мире не способно появиться ни откуда и исчезнуть в никуда, помни как все было до тебя, это не раз спасет тебе жизнь. Когда придет нужда ты поймешь, что это значит». Моментально воскрес в ее памяти голос Мадам. Фотографичная память у нее примерно с того момента и появилась. —Да, милый, — вторила ему Елена.***
«Добро пожаловать на сто пятидесятилетнюю, юбилейную вечеринку основателей» —гласила праздничная табличка на входе, глядя на нее Елена еле сдержала в себе паскудное желание сбить ее ногой. Прием в доме мера, на который стремились попасть все, от мала до велика, был ничуть не лучше студенческих самоделок с закосом на дорого-богато. Однако, даже эта обстановка навеивала вспоминания. —Ленчик, не отставай! — прямо в ухо прокричал ей Коля, но даже это не слишком ему помогало, толпа вокруг них слишком громко гудела. Спереди, в самую гушю событий ее, как на буксире тащил Коля, а сзади страховал Влад, что бы она не отстала. Ей было тяжело вернутся в Московскую тусовку после двух лет войны и трех лет жизни на гражданке, в роли капитана убойного отдела. К слову, это звание она получила почти законно, кадетская школа пригодилась в Ираке (конечно по официальным данным там не было ни одного русского боевика, но что мешало людям - золота, оформить русских как украинцев, армян и казахов? А за человеком следить в гуще войны ой - как не просто), а Ирак пригодился, в тогда еще, милиции. Ну и куда без отцовских связей. В любом случае, двенадцатого января две тысячи двенадцатого года на службу в управление уголовного розыска ГУ МВД России по г. Санкт-Петербургу и Ленинградской области, заступила в качестве капитана полиции Соколова Елена Антоновна. Елене Соколовой, понадобилось три года, на то, чтобы начать жизнь заново, завести семью и найти себя в Петербурге. Братьям Агаповым, понадобилась неделя, на то, чтобы найти ее и разрушить всю жизнь в Питере. Но утащить себя обратно в Москву она не дала, лишь через неделю перевелась в московский уголовный розыск, придя на службу со шрамом на животе в котором неделю назад был стимул не возвращаться к прежней жизни. Но в этом была лишь ее вина, она забыла, что всегда приходится платить своим богам за милость. Тогда на иракских песках было легко клясться и проливать кровь семнадцатилетней девчонке, попавшей на войну и обещавшей отдать все, лишь бы выжить. Двадцатитрехлетняя женщина ее прекрасно понимала, а потому и признавала: потеря мужа и нерожденной дочки – ее плата, за поразительную живучесть и прозвище появившееся на войне, Авидонь стало ее именем, на два мучительно долгих года в Ираке и три райских года в родном Петербурге. Но в Москве ей пришлось выбить себе менее мистическое, но все такое же четкое прозвище «марксман». И это же прозвище стало личной насмешкой над собой, ведь ее совсем скоро привлекли в семью Агаповых как снайпера. —Ты чего, Елена? Все хорошо? — спросил Мэтт Донован, заметив отсутствующий взгляд одноклассницы, прислонившейся плечом к стене. —Да, все в порядке, просто только сейчас поняла, что в прошлый раз я была здесь с родителями, а сегодня уже без них. Это тяжело, каждый раз осознавать их гибель снова. Заверив одноклассника что с ней все в порядке и потеряв его в гуще толпы она, уверенно направилась к бару. У нее есть только один способ пережить этот вечер. —Что твой брат творит весь вечер? – без прелюдий, наехал на Елену Деймон, найдя ее у барной стойки. —Встречный вопрос, почему твой брат выглядит как школьник, впервые добравшийся до алкоголя? — в тон ему ответила Елена. —Это не главное! Джереми, весь вечер зудит про Вики Донован, — небрежно отмахнулся от нее Деймон. —Все знают, что причина ее смерти передоз, — не удосужившись, даже повернуть голову к собеседнику, ответила Елена. —Да только вот это не мешает ему нарываться и спрашивать: «Шериф, а кто обнаружил тело? Шериф, а почему ее хоронили в закрытом гробу. Шериф....», — издевательски пародируя голос подростка рассказывал Деймон, — мы ее нашли, я ее убил. Я бы внушил ему не лезть в это дело больше, но кое-кто против. —Мне кажется, я достаточно однозначно выразилась, когда сказала, что мы не будем применять к нему внушение. —Если, он продолжит задавать вопросы, — угрожающе начал Деймон. —Деймон, нет, — ледяным тоном, оборвала его Елена. —Ладно, — сказал он, отвернув голову и доставая из вазы коротко отстриженную розу, — но, если что-то случится, я предупреждал, — закончил он, заправив цветок за ухо Елены. Обернувшись и поняв, что Деймон идет на балкон, девушка еле отогнала от себя шальную мысль, пойти за ним и предложить закурить. Но вот скользнувший вслед за Деймоном Джон, заставил ее, выждать несколько минут, и тихой тенью скользнуть к ним на балкон, скрывшись за пышным цветом, удачное место, а главное она прекрасно слышала весь разговор. —…Так что ты думаешь, Деймон, ты же знаешь проблема с вампирами реальна. Боюсь нас ждет кровавая бойня, прямо как в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом, — рассуждал в слух Джон. —Я бы не преувеличивал на твоем месте, Джон, — ответил чуть напрягшийся вампир. —Конечно, вампиры ведь всегда находят способ спасти свои задницы, ведь под церковью, в которой вас заперли, был склеп, — ехидно усмехнувшись, продолжил Джон. —Это такой оригинальный способ познакомиться? — непонимающе спросил Деймон. —Да, не успел представиться на собрании основателей, — легкомысленно ответил Джон. —Ты ведь знаешь, что я могу сейчас выпить всю твою кровь и никто не успеет тебе помочь, — уточнил Деймон, тоном врача объясняющего тяжело больному пациенту, что глицин ему уж точно не поможет. —Ага, — продолжил с лицом довольного идиота Джон. —Но ты наверняка принимаешь вербену, — понятливо протянул Деймон. —Укуси меня и проверь, — с вызовом ответил тот. —Нет. Это займет слишком много моего времени, — хмыкнул Демон и направился к выходу. И как только Елена начала бочком возвращаться в зал, как Деймон метнулся к Джону свернув ему шею отточенным движением, и выкинул его с балкона. А вот теперь Елене было самое время покинуть балкон. «—Минус папочка – Джон, — довольно подумала Елена». Пока ее внимание не привлекла драка, которая происходила в холе и заметив знакомую спину Стефана, она прошмыгнула на выход, в конце концов это была слишком скучная вечеринка, даже с учетом драки и смерти.***
Заметив еще на подъезде к дому горящий свет в своей спальне, Елена уже почувствовала что-то неладное, но увидев читающего ее дневник Джереми она была только рада. —И что это ты делаешь? – недовольно спросила она, стоя в дверях комнаты. —Елена, это не то, что ты подумала, — заблеял ей в ответ Джереми. —Братик, врать, смотря в глаза старшей сестре, к большой беде, — покровительственным тоном произнесла Елена. —Лена, это правда, — продолжил гнуть свою линию Джереми. —Еще одно лживое слово и Дженна устроит обыск в твоей комнате, — пригрозила она. —Там ничего нет! —Да? С каких это пор водка в подаренном папой глобусе и ешки в сборнике Эдгара Алана По, это ничего? – язвительно поинтересовалась она. Проследив как Джереми недовольно топая и бурча что-то под нос вышел из комнаты, Семнадцать довольно улыбнулась затея с подставным личным дневником сработала как часики. Прыгнув на кровать и закинув дневник под подушку, она улыбнулась, все шло четко по плану. Завтра будет день ее маленького триумфа. Будучи предельно честной с собой, Елена понимала, эта глупая возня с титулом Мисс Мистик-Фолз не имела никакого иного смысла, кроме попытки потешить собственное эго победой. И кто она такая что бы отказать, самой себе в таком маленьком желании победить? В конце - концов она имеет шанс на маленькую шалость напоследок.***
Красясь в гримерке за полчаса до построения дебютанток, Елена понимала, все присутствующие девушки, в особенности Кэролайн, знали – Мисс Мистик-Фолз в этом году будет она. У нее была идеально отрепетированная речь для судей, ее партнер, уважаемый в городе и советом основателей, в частности, Деймон Сальватор, ну и вишенка на торте – она сама, прекрасная и милая, помогающая всем и каждому Елена Гилберт. Все шло четко по плану. К слову, в эту атмосферу так же прелестно выписывались, мамы всех дебютанток, что стояли у подножья лестницы рядом с кавалерами своих дочерей, просто конфетный рай. Спускаясь по лестнице, будучи последней из дебютанток Елена ловила на себе восхищенные взгляды всех и каждого в зале, но бальзамом на душу полилось узнавание и осознание схожести в глазах Деймона. Все же не зря, она сделала распущенные крупные локоны. Она была прекрасной розовой мечтой, безупречной как собственная репутация, точно такой же фальшивой и приторно сладкой, как и весь город. Идеальная Мисс Мистик – Фолз. Идеальный вальс, с противным до глубины души вампиром. Идеальный смущённый румянец на щеках, идеальная белоснежная улыбка. Идеальное плие. Идеальная дистанция в танце, идеально – показушная нежность к партнеру по вальсу. ИдеальноИдеальноИдеально и никак иначе. И вот уже мер Локвуд стоит на сцене и произнеся полную нелепости речь объявляет: —С гордость и радостью хочу представить вам сто пятидесятую Мисс Мистик-Фолз, Елену Гилберт! В зале раздались оглушительные аплодисменты, и она точно услышала недовольное цоканье Кэролайн. И когда Елена вышла вперед, позволяя надеть на себя торжественную корону и ленту победительницы. Она поднимает полный бесконечной уверенности взгляд и устремляет его на человека, ради которого и было все это затеяно. В дверях как нежданная, но самая важная гостья стоит Мадам МакАдамс и лениво аплодирует ей, пока Елена красуется для нее одной в этом отвратительно розовом платье.Но ведь Мадам, всегда говорила, что ей идет цвет крови на офицерской рубашке, а это единственное что когда-либо имело значение.