***
—Элайджа Майклсон, — протягивает девушке руку первородный вампир, в одно мгновение подходя ближе. —Елена Гилберт, — шепчет девушка, уверенно пожимая руку. У Элайджи к двойнику чисто исследовательский интерес, а потому он склоняется ниже к девичьим ключицам, втягивая приятный, сладкий, будто поющий запах крови двойника, вместе с тем, он теперь может уловить другие ноты парфюма девушки, за сладостью персика, на языке расцветает кислинка апельсина и тонкий, почти незаметный аромат туберозы и нарцисса. Он прикрывает глаза с наслаждением впитывая в себя запахи, кажется, как будто этот вихрь из сладко-кислых фруктовых ароматов был создан специально для крови двойника. Да, даже ее платье, золотисто-розовое, в котором ее похитили прямо с бала, вписывается в этот странный невинный концепт. Но вот только в разрез со своим внешним обликом, Елена стоит ровно, как будто ее каждый день обнюхивает первородный вампир, лишь чуть скосив глаза на мужчину она в притворной ласке спрашивает: —Название парфюма подсказать? Элайджа с молоденькой девчушки восторженного взгляда не сводит. Такая… бесстрашная. К слову, бесстрашная в его лексиконе мягкий синоним — идиотки. И все же он восхищен ее самоконтролем, хоть ее сердце сейчас и отплясывает сальсу, она ни единым движением не выдает своего страха — это подкупает. —Нам предстоит долгий путь собирайся. —Я налегке, единственное что стоит поспешить к аптеке, мне нужны лекарства, — абсолютно спокойно кивает девушка, потирая шею, и только благодаря этому Элайджа замечает вздутые вены на шее и руках девушки. «—А ведь ускоренный пульс, не самое лучшее для человека ее диагноза. Это совсем не хорошо, — быстро пробегает у него мысль, пока он кивком головы приказывая Роуз-Мари найти стакан с водой, смерть двойника сейчас совсем не кстати будет». —Присядешь? — спрашивает он у девушки подавая ей стакан с водой и собственной кровью. —В этом состоянии, это только навредит, — качает головой Елена, принимая стакан без возражений и выпивая до дна. В это время застывшая в нерешительности Роуз не сводит взгляда со своего любовника, она свое прощение давно отработала, в отличие от него, из-за которого в общем-то и приходится сейчас вымаливать прощение у Первородных. Элайджа его подчеркнуто не замечает, что лишь усиливает ее тревожные мысли. Тревор на своем месте, чуть ближе к вампиру и двойнику стоит и мнётся, он боится сделать шаг, произнести слова извинения, все его заготовленные речи кажутся сейчас глупыми и лишенными смысла, а потому он лишь ждет. —Еще одно дельце и мы закончим здесь, — наконец прерывает тягостную тишину Элайджа, слушая как немного, но все же замедляется пульс двойника, оставаясь повышенным, но уже не настолько хаотично-быстрым. —Я давно ждал этого дня, — не поднимая глаз на подходящего Первородного произносит Тревор, — мне правда очень стыдно. Уже было готовившегося ответить Элайджу прерывает насмешливый фырк, из-за чего на двойника, как по команде переводят взгляды вампиры, на что девушка лишь прижимает ладонь ко рту и поднимает другую руку в безмолвном извинении, но насмешка так и не пропадает из ее взгляда. Напряженная до предела Роуз-Мари даже перестает дышать. Элайджа на это едва заметно приподнимает уголки губ, радует, что не ему одному столь детское извинение кажется смешным. —Что же радует, что ты готов признавать собственную вину, — мерно обходя Тревора со всех сторон произносит Элайджа, — но также я и ценю то, что Роуз поддержала тебя из соображений верности. Но где была твоя верность? Держа Роуз в поле зрения Элайджа не мог не отметить ее гневный взгляд, направленный за его спину, на секунду он даже хотел обернуться и посмотреть, чего же такого снова выкинул двойник, но сдержался не сводя пытливого взгляда с Тревора. —Я молю лишь о прощении, — тихо сказал Тревор робко подняв глаза на Элайджу. —Тогда оно твое, — произнес Элайджа, в следующее мгновение отрывая голову неудачника. Вой полный боли издаваемый Роуз эхом пронесся по дому, осев на лестницу на которой она стояла, полным слепой ярости голосом, она крикнула: —Подлец! —Не стоит бросаться словами Роуз, я обещал и даровал прощение тебе. Только так ты можешь быть свободна, — спокойно отозвался Элайджа, доставая нагрудный платок и вытирая руки. Наконец обратив внимание на двойника, Элайджа нашел ее прислонившейся к стене и умиротворенно смотрящей в окно. Ее спокойствие удивляло, да она была встревожена если верить ее пульсу, но ее лицо было слишком спокойно для человека, на глазах которого произошло обезглавливание, а потому Элайджа не удержался от вопроса: —Не страшно? —В хосписе смерти видишь каждый день, разные… со временем привыкаешь, — отойдя от окна спокойно произнесла двойник, оставшись буквально в паре шагов от Элайджи. Конечно, ее покорность подкупала, но все же кулон на ее шее, который скорее всего был полон вербены, следовало снять. Потянувшись к ожерелью, он неожиданно получил по рукам. Подняв удивлённый взгляд на отступившую на пару шажков двойника и прикрывшего кулон в форме анатомического сердца, Элайджа вопросительно приподнял брови, давая время девушке объясниться. —В кулоне нет вербены, это просто последний подарок моей погибшей матери, я никогда его не снимаю. Я принимаю вербену внутрь последний раз был в три часа дня, вчера, еще пару часов, и Вы снова сможете мне внушать все что угодно, — быстро протараторила девушка, не убирая рук с кулона, будто бы оберегая его от взгляда. Внезапно в доме раздался шум, будто в холле что-то взорвалось. —Кто еще есть в доме? — голосом полным тихой ярости спросил Элайджа. —Я не знаю, — со слезами на глазах ответила Роуз. Схватив двойника за руку, Элайджа подтолкнул ее вперед к лестнице, где чуть споткнувшуюся девушку придержала за руки Роуз, помогая быстрее подняться по лестнице, пока их сзади подгонял Первородный. Вновь оказавшись в холе Элайджа, схватил за предплечье Елену ведя ее на выход, как перед его глазами пронеслась черная тень, отрезая путь к выходу, оттолкнув девушку в руки Роуз, Элайджа за озирался по сторонам. Елена мгновенно зашла за спину вампирши, но прежде, чем она даже попыталась дотянуться до спрятанного в подъюбник лезвия к девушкам обернулся Первородный. —Роуз? — прозвучало недовольное. —Я не знаю, кто это, — отозвалась вампирша, голосом полным бессилия. Стремительная тень снова пробежала мимо Элайджи, чуть сведенные на эту выходку брови мужчины ни сулили никому ничего хорошего. На секунду Елене даже стало страшно за сохранность жизней братьев Сальваторе. —Мы на верху, — раздался со второго этажа голос Стефана. И стоило Элайдже подняться на первый лестничный пролет как снизу раздался насмешливый голос Деймона. —Или все же в низу? В следующую секунду в плечо первородного вампира прилетел осиновый кол, с гримасой еле сдерживаемой ярости тот вынул его из себя, молчаливо сетуя на порванный костюм. Переведя взгляд полной ледяной злобы на уже пустой холл, Элайджа как никогда ощутил жажду убийства. —Господа! — раздалось громкое обращение, — Вас не учили представляться при появлении? В любом случае хотел бы предупредить заранее, все что Вы задумали у Вас, не удастся. Елена ощутила, как ее вжали спиной в стену одной из многочисленных комнат заброшенного дома, над ней склонился Деймон прижимающий палец к губам и дождавшись от Елены кивка, он передал ей две белесые капсулы. Елена позволила мягкой улыбке скользнуть на ее лицо, все же этот жест Деймона действительно был очень милым. —Предлагаю вернуть двойника на счет три! Иначе кто-то недосчитается головы, — что-то очень тяжелое периодически трескалось и ломалось, под аккомпанемент весьма недовольного голоса вампира. Деймон после этих слов снова скрылся в глубинах дома. Вжавшись в тень, которая была в комнате Елена достала из подъюбника лезвие и провела им по коже ладони, темно-бордовые горошины крови с неохотой показались из раны, сжав кулак посильнее, Елена начала шептать одними губами: —Mat' moya pokrovitel'nitsa, moroka praroditel'nitsa, k tebe ya vzyvayu, glaza moyego vraga zavyazhi, slukh yego pritupi, pust' budet on stoyat' na zemle kak na palube v shtorm. В глубине дома что-то взорвалось, слегка сотрясая стены, крик боли мужчины разнеся эхом. Раздался звук вцепившихся в друг друга тел, покатившихся после кубарем по лестнице, а после все стихло. Выждав для верности пару минут, Елена окунула палец в скопившуюся в руке кровь и нарисовала в воздухе руну пути, и красная заметная только ее глазу ниточка повела ту к братьям. Выглянув из коридора в холл, Семнадцать увидела пришпиленного, бывшей вешалкой, к двери Элайджу и стоящего рядом Демона. Встретив его полный очарования и неясной надежды взгляд, девушка подлетела к вампиру с объятьями, прижимая Деймона ближе к себе за шею, она чувствовала, как сильные мужские руки сжимают ее еще крепче за талию, будто отказываясь отпускать даже на миг. —От тебя пахнет кровью, ты ранена? — не разжимая объятий спросил Деймон, прижавшись губами к елениному виску. —Чуть вспорола ладонь, все нормально, мне сегодня уже дали вампирской крови, — еле заметно покачала головой Елена, отстраняясь, чтобы обнять рядом стоящего Стефана. —Спасибо, вам, вы сами как? — чуть отдышавшись спросила девушка. —Всё, все в порядке, злобный вампир убитый — одна штука, — отозвался Деймон показывая пальцем на первородного, — сбежавшая злобная вампирша тоже, к сожалению, одна штука, — недовольно поджав губы развел руками он. —Давайте его сожжем, — предложила Елена, и поймав на себе два удивленных взгляда она принялась оправдываться, — на всякий случай, вместе с домом, он убил сегодня здесь еще одного вампира, так что лучше улики скроем. —Успокойся, Елена, — мягко подтолкнув девушку на выход произнес Стефан, — еще никто не оживал после кола в сердце. «—Ага, как же, скажи это мне глядя в глаза, когда этот Первородный постучится в твою дверь, — недовольно подумала Елена, все же выходя из дома».***
Тяжело переставляя ноги, Елена поднялась на второй этаж дома Гилбертов, из распахнутой спальни раздались голоса: —Елена? — спросил дрожащим голосом Джереми. —Да, привет, кролик Дже, — оперевшись на перила лестницы отозвалась Елена. К ней из комнаты вылетел маленький ураган по имени Бонни, тут же налетев с объятьями. —Господи Боже, Лена, мы… я так боялась что мы опоздали, ты пожалуйста больше так не пугай… мы все как на ушах стояли, с самого балла ни слуху, ни духу, — прижав со всей силы возлюбленную к себе сбивчиво шептала Бонни, не чувствуя как слезы снова полились из ее глаз, лишь когда чуть шершавые ладони Елены стерли дорожки слез с ее лица она поняла что плачет. Подойдя к девушкам, Джереми присоединился к общим объятьям, сцепив руками и Джереми, и Бонни, Елена крепко обняла их, прошептав тихое: —Все хорошо, я дома.***
По возвращению домой Елена долго не могла уснуть возможно, все было из-за того, что что впервые за практически месяц она ночевала не в привычном уже доме на озере, а возможно из-за того, что ее желудок ужасно зудел. Ворочавшись на кровати, Елена не выдерживает и тихо спускается на первый этаж, в доме тихо — все спят, а потому она на цыпочках заходит в уборную, и кажется ее желудок только этого и ждал, потому что ее вырывает сразу, больно и только кровью. Уперевшись руками в раковину, Елена умылась, стирая неожиданные алые потеки с лица, рвотных позывов больше не было, но странное ощущение инородности никуда не делось. Подняв взгляд на себя в зеркале, девушка невольно сделала шаг назад, из зеркала на нее смотрела круглолицая миловидная девчушка, воспалённые зеленые глаза взволнованно осмотрели еленино лицо, девчушка, которой на вид не дашь даже больше пятнадцати, оперлась обеими руками о стекло будто пытаясь его продавить лишь бы перенестись к Елене. —Yelena? —обратилась на русском, с небольшим американским акцентом, девочка. Семнадцать подавила желание засмеяться, так вот кто так жаждал встречи с ней, да сестринская верность этой девочки поражала, хотя ей ли об этом говорить? Предыдущая владелица тела Елены, обменяла свою жизнь на сохранность своей сестры. И видимо сестры действительно сильно друг другом дорожили, раз младшая только развив свои духовные силы поспешила связаться с сестрой. — Privet, moya malen'kaya sestrenka, — без какого-либо акцента отозвалась Елена, мягко улыбаясь девушке прижимая свои ладони к отраженным девчачьим.