«…она всегда переходила дорогу на ярко красный свет» Ольга Аничкова. Ботинками.
Торговые центры закрылись, магазины пешей доступности не радовали ассортиментом, завладевшие миром компьютеры старательно оповещали граждан о появлении на электронных прилавках новой партии тушёнки и санитайзеров. В ожидании курьера с покупками стратегического назначения Марфа рулила тиндером в телефоне, для вдохновения изредка поглядывая на творение Тинто Брасса на экране стоящего рядом лэптопа. И там и там дамы с Венеры были явно изобретательней существ с Марса, многофакторно привлекая внимание… увы, не Марфы, а себе противоположных. Им недостаточно было стоять вверх ногами, прогибаться изящной параболой или замирать в растяжке, не помещающейся даже в режим панорамной съёмки. На фотографиях красовались как привычные заманухи — роскошные пироги, батареи солений и обнимашки на бабушкиных коврах с мягкими игрушками-гигантами, так и внедрённые иностранным кинематографом порно-заготовки — полупрозрачные комбинации, чёрные сапоги-чулки, кнуты и прочая надуманная херня зарвавшихся амазонок. То ли поисковик был фиговым, то нерешительность Марфы тому виной, но угадывание в миксовой выборке своих — баб, жаждущих однополой любви, и последующее ныряние в профиль выставленных красоток, утомило. Прежде чем окончательно удалить из личных настроек потребность в мужчинах, Марфа вернулась к порно, сменив итальянскую классику на немецкую, ставшую в пуританскую эпоху её позднего сексуального взросления единственным источником прикладных знаний. В противовес неумелым партнёрам, там всегда было ясно какой рукой за какую ногу, под каким углом, с применением каких технических средств и сколько участников требуется. Новые кадры не просто тянули на порнографический Оскар — на полновесную статью, и далеко не в газете. Марфе больше нравились сюжеты с участием медработников. Перепробовав себя в разных врачебных порноспециальностях, эмпирически вывела убийственную корреляцию между собственным образом разнузданного среднемедицинского персонала и высоким КПД от примитивного ручного труда. Но в этот раз практическое исследование, немногим не добравшись до финиша, было прервано представителем логистики ведущего интернет-агрегатора. Бросив неподъёмные мешки на пол, поджарый мужик лет пятидесяти с опаской протянул собственную коробку с быстрорастворимой картофельной трухой и жалобно попросил: — Хозяйка, можете мне кипяточку плеснуть, в Ролтон? Несмотря на недавнюю смену гендерной идентичности и длительную руководящую роль в клинике, в домашней обстановке традиционное воспитание Марфы ошибочно считывало любого мужчину как объект, подлежащий опеке и поклонению. — Да конечно! Вы проходите, садитесь, поешьте нормально. Может, вам в туалет нужно… — но спохватившись, что, возможно, влезает с подобными предложениями в чужую приватную зону, спасительно выпалила: — …руки помыть? Заёбаный за день вечно недовольными покупателями экспедитор уставился на клиентку с почтительным ужасом, будто увидел перед собой мессию и неожиданно для самого себя выдал: — Вы такая хорошая женщина… «Хорошей женщиной» Марфу не называл никто. «Прекрасным руководителем» — да, постоянно, в министерстве. «Уважаемой коллегой» — каждый день на работе. «Старой боевой лошадью» — всякий раз при встрече с подругой. И даже «моей пышечкой» — тем самым женатиком. Но хорошей, блядь, женщиной — никогда. Марфа с иным интересом воззрилась на курьера, но тут же, на самом подлёте, сбила крамольную мысль — после самозаписи в лесбиянки, стоящее перед ней тело было идеалогически недоступно. В поисках компенсаторной моторики Марфа наряду с обеспечением кипятком подорвалась делать непрошеный кофе, в сердцах использовав сразу две дорогущие капсулы, бонусом от души зафигачив в огромную чашку сливок и сахарка. Но вернувшись с дарами, получила виноватый отказ: — Дык ведь это... пост у меня. Нельзя. И на фоне редкостной дивы, не желая оставаться в долгу, перед выходом предложил: — Может, вам нужно чего, я ж всегда на маршруте — по всему городу катаемся. Вы, сударыня, только скажите. Телефончик мой запишите, — с этими словами, мужик, перескочив из девятнадцатого века в реальность, чтобы не утруждать собой даму, с личного мобильника набрал Марфин номер из накладной, поясняя для записи: — Сергей, я.***
Зачем-то сохранив бесполезный контакт, Марфа, разобрав покупки, с сожалением обнаружила отсутствие интимного гаджета. Анальная пробка с лисьим хвостом, презики и смазки для разных зон тела — всё на месте, а вибратора нет. Вот же ж суки. Одно дело — заказывать дрочево одиночек в онлайне, другое — признаваться в его нехватке публично. Пара тысяч рублей не стоили унижения перед сотрудниками колл-центра, в силу собственной бесконечно-беспечной молочной зрелости относящих даже двадцатипятилетних баб к ископаемым. И правильно, что не стала. Поздно вечером он сам позвонил. Нет, не прибор… хотя без него тоже не обошлось. — Э… промашечка вышла, тут эта... коробочка ваша недоставленной осталась. Видать, из пакета выпала. Заказов-то много. Пока развезли всё, а она одна… и завалялась. Созвонились со складом, сказали ваша. Я занесу? Легкомысленно не оценив его «занесу» вместо «завезу», Марфа попыталась отнекиваться, типа ошибка — её коробочки все на месте, других не заказывала. — Она у вас в накладной присутствует, где вы расписаться изволили. Непорядок. Уплачено же. Я внизу, у подъезда. Передам, а вы уж сами решите. Смущённая Марфа, вынужденно принимая заказ, бухнула невпопад: — Забыла совсем, для подруги. — Ну да, понимаю. Какого хера? Это «понимаю» вкупе с блуждающей странноватой улыбкой привело её в полную административную боеготовность. — Для её мужа. Легкое ехидство сменилось подлинным изумлением, окрашенным толикой плохо скрываемого интереса. — Это как? — Хочешь испробовать? — разозлившись, Марфа внезапно перешла на ты и на грубость, разумно списывая всё не на затянувшийся недоёб, а на собственную профдеформацию — дядивасиного шедевра хватило лишь на колопроктологический факультет. — Возможно. — Под стать ей обнаглел и пациент, смело подаваясь вперёд и не планируя сдаваться без боя. — А что, были предложения? — разрываясь между оргазмами и приличием, она снова протестировала объект неуместного вожделения на стрессоустойчивость. Тут же сожалея, что вместо проволочек сразу не перешла к стадии невоздержанной медсестры. — А разве нет? — забив на пост и все мировые религии, за скромного работника торговли с вызовом огрызнулась его всерьёз растревоженная маскулинность. Но тут же он добавил, уже от себя: — Извините... Ввиду проявленного дуализма тест был провален. Но это почему-то не останавливало. — Раздевайся! — И чтобы самой не растерять всю решимость, набросилась на жертву первой. А лесбиянки… да куда они денутся?