Какого Хашурга я теперь шиноби?

      Когда мы вернулись из Арнегастхольма, и наши с Аскани спины подверглись активному лечению, Шон рассказывал, что наша хандра — это следствие того, что нас усыпили.       За долгое время лечения и беспамятства мои мозги успели запомнить всё вплоть до мельчайших деталей. Все эмоции, что я испытала, когда увидела месиво вместо спины дорогого мне человека — отчаяние, боль, страх, пустота. Простые слова не смогли бы описать, как тряслись мои руки, как вихрем проносились мысли.       Даже хорошо, что я не увидела их смерть.       Меня принесли в жертву первой. Действительно, ведь моя кровь была настолько… проблематичной для Хашиурга. Я не ощущала боль, когда меня разрезали, когда вытекала кровь и внутренности, когда насиловали — лишь страх. За то, что сейчас ворвутся мои друзья, ведь даже если они поняли, что я — приманка, всё равно сорвались бы с места выдирать меня из лап чудовища.       Мне удалось заметить краем глаза силуэт Шона и Аскани. Это было последним, что я увидела в своей жизни. Полные отчаяния глаза моих родных, и то, как их отшвыривает магическим импульсом от места жертвоприношения.       Моего жертвоприношения.       В глубине души теплилась надежда, что они выжили, что смогли победить Тёмного Бога, свергнуть его. Но как бы не любила мечтать, знала, что он слишком силен. Он слишком силен даже для моего учителя и всей императорской семьи.       Моя кровь могла победить его, а в итоге я так просто умерла. Обидно за свою глупость. Но я больше не собираюсь совершать ошибок прошлого. Я не боюсь смерти, уже не боюсь ее. Не хотелось бы вернуться в то состояние беспамятства и отсутствие чувств. И не думаю, что хотя бы что-то сможет вызвать у меня теперь страх.       Я открыла глаза и посмотрела на потолок. Голова всё ещё гудела, из-за чего я поморщилась. Повернула голову в сторону тумбы и обрадовалась тому, что увидела там аккуратную стопку учебников. Предстояло многое изучить, чтобы найти способ спасти моих родных. Я встала с кровати и с удовольствием заметила, что мои руки уже не связаны. Даже синяков не осталось.       Взяла первую книгу по истории Конохи и уселась на кровать, сложив ноги кренделем. Оказалось, что Коноха — это название селения, где живут эти самые военные. Как я и думала, у этого селения есть не только военная, но и политическая мощь. А ещё выяснилось, что скрытые деревни, которые были практически в каждой хорошо развитой стране, обладали экономической автономией.       Можно было даже называть их небольшими государствами, как аналог подойдет Галарэн, который также существовал автономно и был независим от короны. Астер рассказывала, что именно эта автономия сохранила внутри академии адекватных, не подкупных людей, которыми заполнилась империя во время регентства. Деревня жила за счёт налогов, как любая страна.       Однако тут, по большей части, налог взбирался с разных заданий, которые предоставляло руководство селения. Это работало наподобие гильдии. Но я заметила, что помимо самой выгоды от такого сотрудничества, шиноби Конохагакуре-но-Сато были невероятно верны своей деревне.       Кажется, мне хотели поставить закладку на верность? Видимо процедура ментального вмешательства считается тут нормой. Я благодарна своей драконьей памяти, за то, что она уловила такую важную деталь во время не самого лучшего состояния организма. Видимо, относительная трезвость рассудка во время вмешательства в разум всё-таки не было целью препарата, потому что любой маг знает, что ментальные закладки бесполезны, пока ты помнишь о них.       Я выдохнула и вернулась к тексту. Вот пришли в лес двое сильных, могучих людей из разных кланов и основали деревню. Звучит очень пафосно. Я, многое повидавшая за прошлую жизнь, очень скептически отнеслась к таким формулировкам. Словно сказку рассказывают, ага. Хмыкнула, глядя на текст.       Местный язык я понимала отлично: и читать, и писать на нём умела. Видимо остались условные рефлексы прошлой хозяйки тела. Сам язык был труднопроизносимой помесью древнедраконьего и эльфийского. Драконьего, потому что зубодробительно, а эльфийского, потому что невероятным образом в этом языке ещё и мелодичность присутствовала. О письменности вообще, предпочту помолчать, это не драконьи руны, даже далеко.       Кстати о Изуми, она была одним из членов клана Учиха, родители сражались с огромным лисом и, соответственно, были военными, — это пока было всей информацией, которой я обладала. Кстати о клане Учиха, если я не ошибаюсь, как раз Мадара Учиха был одним из основателей. Я заметила, что грызу ноготь на пальце, пытаясь вспомнить, где это я слышала что-то подобное. В моей памяти творился бедлам, и было бы неплохо прибраться и разложить воспоминания по полочкам. Решила, что потом вспомню, и вновь вернула свой взгляд в текст.

***

      Прошла неделя с моего нахождения в этом мире. Для меня, это время слилось в мутный сероватый поток рутины. Нет, узнавать новое об этом мире было жутко интересно, однако я видела лишь стены — серые и безликие. Доктор приходил пару раз в день, задавая сухие вопросы. Несколько раз я поймала взглядом силуэты в масках рядом со своей дверью. И это подтвердило мои догадки: я нахожусь на волоске от смерти, даже если меня и лечили.       Всё ярче и ярче осознавала, что клан в чём-то сильно провинился, раз на улице было так много изуродованных смертью тел. Как я поняла, то место, где я очнулась, было именно кварталом клана. И раз меня держат под таким надзором, значит, есть вероятность того, что хотят устранить. А это не прибавляло уверенности в том, что я в принципе выживу в этом месте. Ну ничего, прорвёмся. Когда нам с Аскани пришлось неделями следить за отрядом орков, лишаясь припасов и еле выживая, мы тоже думали, что умрём. Но ведь выжили, и к тому же, с незначительными потерями.       Я выдохнула и закрыла книгу. За эту неделю я успела изучить достаточное количество литературы, чтобы хорошо разбираться в этом мире. Ну, по крайней мере, мне так казалось. Я изучила географию, фармакологию. Физика была достаточно продвинутой. Дети в возрасте десяти лет тут щёлкали задачки, которые мы решали в Нарвале примерно на третьем курсе, но меня удивила химия и медицина в целом, хотя даже больше биология.       В отличие от магов, теперь я четко осознала разницу между этими двумя терминами, шиноби имели отдельные физиологические особенности на энергетическом плане. То есть, если у магов был внутренний источник, завязанный на душе, у шиноби была отдельная система, завязанная на теле, через которую они создавали техники. И эта система была своеобразным аналогом ауры, но по ней узнать можно было намного меньше. И если биологию как предмет, я знала неплохо, то система циркуляции чакры меня сильно заинтересовала. В общем, скучать за эту неделю мне не приходилось.       Конечно, я пыталась магичить. Однако все мои надежды потренировать человеческую магию, красиво так обломались. Об эти стены, что имели похожие с драконьим базальтом свойства, рек магии в комнате почти не было. А вот сама драконья магия меня обрадовала. От чакры источник начал потихоньку восстанавливаться, но по сравнению с Гелианой, резерв наполнялся намного медленнее, но когда я в последний раз ласкала уже приличный клубок силы, позволила себе расплакаться.       Мои крылья утерялись не в момент моей смерти. Нет, сейчас я чётко помню, что моя драконица умерла раньше. Как только меня начали насиловать. Мне обрубили крылья, перед тем как отправить в мир иной. И я никогда больше не услышу рычания своей любительницы минералов, требовательное «Р-рыбка». И если была надежда спасти друзей, то надежды спасти её и обрести крылья, не было совсем.       Сейчас я закрыла книгу, услышав, как дверь со скрипом открылась. Внутрь зашел уже знакомый мне врач и странный мужчина. Я безумно обрадовалась, ведь сейчас я выйду и увижу свет, а также потоки магии и, возможно, ауры других людей. Но лицо осталось прежним: у военных отсутствие эмоций в принципе залог качества — это еще по Бредли запомнила. Я посмотрела на странного мужчину, он вышел немного вперед, видимо, был тут главным. Одет был необычно, да и вообще тут хватало странностей, как в одежде, так и в манерах.       — Тебя ожидает хокаге, — говорит он хрипловатым голосом. Я киваю, всё ещё не отражая эмоций на лице, всё-таки после того странного мира без красок и эмоций, я научилась прятать свои чувства, даже не так, я научилась их просто отключать.       Мужчина носил кимоно — вроде, так называлась местная одежда — и передвигался с тростью, наводя мысли о хрупком старике. Но стоило нам выйти из комнаты, я активировала магическое зрение, чтобы глянуть на ауру этого «безобидного старичка». Анбу — это военные в масках — среагировали мгновенно, взяв меня в болевой захват. Рука саднила, а я поморщилась. И захотелось себя стукнуть по лбу.       — Простите, я это пока плохо контролирую, — сказала я невинным голосом. Мужчина фыркнул и кивнул военным, чтобы те меня отпустили. А я сделала пометку в своем мозгу. Надо учиться, и как можно скорее, разделять магическое зрение в моем мире, и активацию шарингана в этом. А то так ещё раз сделаю, и полетит вся моя аккуратность, вслед за мной в погребальную яму. Я вернулась взгляд на мужчину и начала подмечать незначительные детали. Хоть он и пользовался тростью, это скорее напоминало декорацию для спектакля.       Мы долго петляли по коридорам, подозреваю, что меня вели кругами, чтобы не пришло гениальной мысли в мою детскую головку. В итоге, моя надежда на то, чтобы я вышла на улицу, разбилась об дверь, перед которой мы остановились. Это жутко начало напоминать тюрьму. А драконы — птицы вольные и не терпят насильного заточения.       Хотя куда я денусь, ага. Потушив свою ярость, я кивнула своим мыслям и зашла за мужчиной. Мы оказались в мрачной (ну кто бы сомневался) комнате, с железным столом посередине. За столом сидел старичок, колоритный, хочу заметить старичок, в большой пирамидальной формы шляпе, с козлиной седой бородкой и морщинистым, неприятным лицом.       Я ностальгировала по прекрасным переговорным Ларрана. Да и что меня удивило, просто невероятно сильно, это то, сколько длилась жизнь шиноби. А именно факт того, что если тебе пятьдесят лет, ты уже считаешься стариком. И это было слишком даже для видящей контрасты, меня. Учитывая, что древние расы относительно бессмертны. Интересно, много потрясений будут ожидать меня в будущем? Я села за стол, напротив хокаге. Тот глянул на меня и хмыкнул.        — Ты и впрямь потеряла память, — старик покачал головой. Вот смотрю на него, и так и чешется подключить магическое зрение, потому что на вид, этот старик слащавый, как петушок с ярмарки. А на вкус, думаю, горький. Не вызывает у меня доверия ни он, ни тот, что привел меня сюда.        — Так и есть, — потупила взгляд я. Брыкаться пока рановато, — но я в ускоренном темпе восстанавливаю теоретические знания, — решила рассказать я.        — Вот как? — ненатурально изобразил удивление хокаге. Конечно, ему уже успели доложить о нездоровой тяги к знаниям, недавно потерявшей память девчушки. — Тогда скажешь мне, кто я? — ооо, ну вот это было очень самовлюбленно, даже не про основателей. Таких людей императрица Астер называла вонючками. Уж не знаю почему, но ее мужья тихо фыркали в салфетки от такой терминологии.        — Конечно, — изобразила скромницу я, вновь потупив глаза. — Ваше имя Сарутоби Хирузен, вы представитель клана Сарутоби и Сандайме Каге Конохагакуре, — я глянула на старика, тот молчал, ожидая продолжение. Я сдержала себя от того чтобы закатить глаза. — Будучи учеником предыдущих хокаге, вы сильный шиноби, известен как Шиноби, но Ками (Бог Шиноби), — Сарутоби удовлетворил мой ответ, и он кивнул.        — Молодец, — меня будто по головке погладили, я постаралась выдавить из себя улыбку. — Видишь ли, я тебя позвал, для того чтобы определить твою судьбу.        «Ого, даже так» — подумала я.       — Твой клан уничтожил предатель Итачи Учиха, — скривившись, произнес старик. Вот чую я, что-то неладное творит этот человек. Будет забавно, если он же решил подставить под удар этого Итачи, сделав из него предателя. Что удивительно, когда он начал говорить об этом Итачи, то слишком подозрительно прямо смотрел на меня, как мне рассказывал о той книжке с жестами Аскани — лгал. — Он предпочел убить всех, даже тебя, его девушку, но оставить брата в живых, — фыркнул он. А я подумала: «Ого, какие подробности, однако». Означало это то, что хокаге не стыдится влезать в дела кланов.       — И я хотел…        — Саске остался в живых? Ками, как же я счастлива, что он выжил, — некультурно перебила его я. Из памяти Изуми я достала имя брата Итачи, по этому решила поиграть на вселенской любви к последнему из Учих. Хокаге недоуменно поднял еле заметную бровь, намекая на то, что я вроде как память потеряла, и я замахала руками, объясняя, — Понимаете, когда я читала про основателей, почему-то вспомнила о братике Саске. — я улыбнулась излучая эйфорию.       — Хм… — Дед натурально задумался. — Тогда сделаем так. Сейчас тебе выпадает честь пойти служить Воле Огня. С сегодняшнего дня начинаются твои тренировки в Анбу. Вот если доживешь до двадцати, тогда, может что-то и изменим, — сказал старик и я нахмурилась. — Всё равно Саске учиться ещё пять лет, не торопи события, — ласково сказал он. Честно, у меня всплыли воспоминания того, как я давилась сладким сиропом за одним столом с конунгом. Да и тот был менее приторным.       — Ну пожалуйста, — захныкала я, словно дитя малое. Раз старику так нравится роль спасителя покровителя, буду соответствовать, — я у него осталась последней родственницей, разрешите хотя бы поселиться с ним, — я выдавила из себя всю детскую невинность. Я видела, как он хотел скривиться, но сдерживался. Как уже говорила, военные, то есть шиноби, не терпят бурных эмоций и зачастую не знают, как на них реагировать.       — Хорошо, так и быть. Но знай, что тебе придется много работать на благо Конохагакуре, чтобы прокормить вас двоих.        А вот такую подставу я не ожидала. Клан, в особенности такой большой и сильный как Учиха имеет собственный капитал. Не может быть того, что у нас с Саске не будет денег — по крайней мере я этого не допущу. Хотя ещё не изучила местные законы. Ага, скоро проснётся ностальгия по урокам Валькирии. Но всё-таки, я думаю, что тут больше задействован некий кодекс чести, чем реальные законы, настолько продвинутые на Гелиане.       — Я не верю в то, что родители не оставили нам средства на существование, — мило сказала я и с удовольствием (не) заметила, как скривилось лицо хокаге. — А ещё можно скорее пойти домой? Мне не терпится увидеть братика, — Сарутоби был обескуражен, но заторможено кивнул. Я ещё ярче улыбнулась и побрела к выходу, где меня ждали двое Анбу и хмурый мужчина.

***

      Хирузен хмурился, выдыхая сероватые облачка дыма.       — Как ты думаешь, это какая-то техника подчинения? Изуми же, из архивов и по словам ее капитана, была совершенно другой, — он глянул на своего собеседника, что присел на место, где несколько мгновений назад сидела девчушка.       — Не сказал бы. О её фанатичном отношении к Итачи знали все, кто мало-мальски были знакомы с Учихами, — он задумчиво потер подбородок. — Люди, побывавшие у Шинигами в лапах, меняются всегда. Во всяком случае, никто не мешает нам её загрузить работой по самую макушку, чтобы времени на философию не хватило. Да и место среди корневиков всегда есть, — с намеком протянул Данзо. Хирузен хмыкнул.

Как же всё сложится дальше?