Dun Corporation

«And nothing has to change today»* — Как насчёт личной жизни? Алма, не подкатывает, кажется она вообще лесбиянка, но Тайлер так прямо не спрашивал, да и какое ему до этого дело по большому счёту. — Никак— Джозеф кривит ухмылку, дёргая уголком губ, выражая какую-то отстраненную реакцию на этот вопрос. — Я не в данный момент имею в виду, а вообще, — не успокаивается Алма. Тайлер молчит несколько мгновений и тяжело вздыхает, будто кислорода осталось всего на пару секунд, и он сейчас задохнётся, — Эм… Всё сложно. Я люблю одного человека, но мы не можем быть вместе. — Это ты так решил? — Это было единственным правильным решением. Я отвратительно поступил, а он этого не заслуживал. — Хреново, — Глухо отвечает Алма, глубоко затягиваясь сигаретным дымом, — и ничего нельзя исправить? — Я бы очень этого хотел, но… — запнулся, не может сказать «нет, нельзя исправить». Язык не поворачивается, а горло как будто налилось свинцом, — Я не знаю… Всё что мог прохрипеть Тайлер. Не было и дня чтобы Тайлер не думал. Он пытался пить, чтобы забыться, сидя неделями в четырёх стенах, но от этого становилось только хуже. Пытался даже употреблять запрещёнку, но кроме головных болей на отходниках он от этого ничего не имел. Не забудет. Не стоит даже и пытаться, Тайлер прекрасно это понимает. Он ненавидит каждую секунду своего существования. Шлюха шлюхе рознь, не так ли? Тайлер чувствует себя грязной, самой отвратительной шлюхой, хоть сейчас этим и не занимается. Он никогда не верил в то, что кто-то сможет его действительно полюбить таким, каков он есть. И когда вопреки всем ожиданиям это случилось, что сделал Тайлер? Естественно, он всё просрал. Классика. Его глаза померкли. Он каждый день слышит весёлую музыку, наливая в стаканы разбавленное пиво стоя за барной стойкой, видит хмельных, весёлых людей и влюблённые парочки, и вроде бы всё нормально. Но… Тайлер не живёт. Существует в этой прострации. Краски стали серо-чёрными, он не имеет возможности приобрести новые цвета, их попросту нет в его эмоциональном магазине. Он наконец-то не шлюха, как и обещал когда-то Джошу, сменил сферу деятельности. Стал просто барменом, в простом городе. Но какой в этом толк? Жизнь бьёт ключом, а Тайлер всё ещё бьёт кафель своим лбом в ванной каждую ночь. Маленькое фото приклеенное куском скотча на торшере бросается Тайлеру в глаза, когда он в очередной раз выйдя из душа, прикладывает к своему лбу ватный диск смоченный перекисью водорода. Алма как-то спросила почему его лицо постоянно в синяках и ссадинах, Тайлер ответил, что слишком неуклюж и постоянно ударяется о верхний косяк двери, который расположен слишком низко в его доме. Джозеф аккуратно снимает снимок с торшера и с интересом разглядывает каждую деталь. Он грустно улыбается краешком губ, вспоминая день когда это фото было сделано. «— Ты идиот, Тайлер! — Джош звонко смеётся, когда тот тащит его в середину толпы танцевать под музыку уличной группы. В центр-парке, как всегда огромное количество людей. Музыка играет со всех уголков, смех, странные личности в разнообразных костюмах, мимы и ходулисты, танцоры и певцы, яркие витрины и нескончаемая реклама. Атмосфера парка была такой лёгкой, почти сказочной. Тайлер тогда себя чувствовал чертовски хорошо. Это был «День Независимости», вся Америка тогда погрузилась в безудержное гулянье. Они смеялись, иногда даже откровенно ржали, пока пытались танцевать что-то похожее на танго под кавер на песню «Lana Del Rey - Summertime Sadness». Этот момент и запечатлела Эбигейл на свой полароид. На фото они обнимались, смотрели друг на друга, ярко улыбались и мечтали о совместной вечности.» Тайлер переворачивает фото, недолго думая он находит простой карандаш примерно в десяти сантиметрах от себя и пишет на обороте: «Я люблю тебя… И всегда буду ждать, но если ты не захочешь приехать, я пойму». Тайлер оторвал от себя последнее, что напоминало ему о Джоше, но не ради того, чтобы забыть, а ради того чтобы напомнить. Джозеф будет ждать, жить надеждой скорого приезда Джоша, хотя он уверен, что Дан этого не сделает. Во всяком случае это лучше, чем ничего. Он молчал слишком долго. И Тайлер абсолютно не представляет, что он будет делать, если Джош всё-таки приедет. Что он может ему сказать? Что может сделать? Идей ноль. Слёзно просить прощения стоя на коленях, да, Тайлер это может, если рассуждать логически, но нужно ли это Джошу? Он сомневается, что Дан будет лицезреть его сопли намотанные на кулак, Джош не такой. Джош скорее съездит ему по морде, чем будет выслушивать ничтожные оправдания и то, как Тайлеру хреново жилось всё это время, и будет прав. Ведь Дан тоже не дзен ловил все эти пять месяцев. — Мистер Дан, вам письмо, — Рик протянул ему небольшой конвертик из грязно-жёлтой бумаги. — Странно, что не почтовый голубь, — Джош скорчил физиономию в очевидной непонятливости забирая конверт, — мы что, в XVll веке? — Выглядит романтично, — старик мечтательно улыбнулся, пожимая плечами, — обратный адрес Вайоминг, Баффало. Джош хмыкнул поджимая губы и направился на второй этаж, — интересно… Что-то ёкнуло внутри. Пока Джош поднимался по лестнице, у него мелькали чёрные круги в глазах, давая осознанию понять, что это не просто конверт. В горле пересохло, и подкатила тошнота. От резко накалившихся нервов у него затряслись пальцы, когда он разрывал дешёвую бумагу. Никто не будет отправлять ему письма. Разве только тот, у кого нет телефона. Сердце подскочило практически до гланд, когда Джош достал фотографию. Он долго вглядывался в снимок пустыми глазами, не понимая, что ему сейчас нужно с этим делать. Джош медленно опустился в плетёное кресло стоящее на террасе, глубокими вдохами и выдохами он старался угомонить бешенный стук внутри грудной клетки. Длительное время от Тайлера не было никакого знака от слова совсем. Кажется, Джош слишком долго этого ждал и как будто уже перехотелось. Он всё ещё не перестал рассматривать фото, словно за этим занятием прошла целая вечность. Джош помнил тот момент, восстанавливал картину того дня в своих мыслях, погружаясь в воспоминания всё глубже. Джош прикрыл глаза и ощутил всем нутром фантом Тайлера рядом с собой. Как будто он сейчас сидит перед ним, смотрит на него медленно моргая, кусает губу, а затем тихо проговаривает то, что написано на обороте фотографии. Нет, Джош не перехотел. Возникло дикое желание прыгнуть в автомобиль и мчать по трассе, как можно быстрее, что ,собственно, он и сделал, после того, как привёл себя в Божеский вид, после стольких дней изоляции и пофигизма на себя. Его волосы сильно отросли за этот период, поэтому большую их часть пришлось собрать в хвостик на затылке, а бока убрать под единичку немецкой машинкой для стрижки волос, на барбера времени не было, так решил Джош. Линзы он давно не заказывал, попытался найти новую пачку, но, естественно, её не оказалось. Ничего страшного он давно ходит в очках с круглой оправой. Стиль Джоша так и остался неформально-спортивным, поэтому долго у гардероба он не стоял. Толстовка с капюшоном, узкие джинсы, кроссовки. Весь в чёрном, как на похороны собрался. Джош усмехнулся на эти мысли придирчиво смотря на себя в зеркало. На похороны своих чувств. По крайней мере, морально он был готов к этому. Возможно, это и есть то, чего ждал Джош все эти месяцы, а не Тайлера, как такового. Ему просто нужно увидеть его в последний раз, высказаться и уйти навсегда. Забыть Тайлера. Навсегда. Конечно, он едет туда не ради того, чтобы просто обнять Тайлера, почувствовать его дыхание, терпкий запах кожи, заглянуть в его бездонные глаза, конечно, нет. Он преодолевает расстояние в 719 миль* в пути примерно 15 часов, только ради того, чтобы сказать Тайлеру, какая он мразь и подонок. Джош просто скажет это и сразу же уедет. Конечно.