Сегодня Питер любит яблоки

Гарри теперь смотрел на Питера с притворным недоверием, склонив голову набок. — Чувствую, подобрал больного, — тихо, но так, чтобы слышал Пит, сказал Гарри. — А плевать. Знаешь, ты меня заставил удивиться. Серьезно, я так задолбался, Пит, ты бы знал! Одно и то же каждый чертов день, одно и то же. Я не шучу. Питер глубоко вздохнул. — Ты рассказывал. «Раз сто», — хотел добавить, но сдержался. Гарри, то ли проигнорировав слова Пита, то ли не услышав, продолжил. — Отец звонит мне утром, спрашивая, где я и почему не в школе. Снова орет на меня за то, что я заставляю водителя ждать. А я не собака, Пит! Если бы он хотел, чтобы я выполнял его приказы, завел бы себе кого-нибудь. Или сделал, он же умный. Чего ему стоит робота-сына… ну это, заделать? Собрать? Короче, ты понял, — он активно размахивал руками, выхаживая от окна к плите. — Вот твой дядя так делает? Питер нахмурился, вспоминая все те дни, когда хотелось побунтовать, прийти попозже, выпить, но сознательность так или иначе побеждала. «Хотя…» — Было дело, — грустно улыбнулся Паркер. — Он отругал меня за то, что я не помог тетушке. Я накричал на него… И в общем, да. Я жалею об этом. Очень сильно жалею. Гарри успокоился, разглядывая что-то в лице Питера. — Только не говори мне, что… Пит, сказал бы раньше. Как неловко получается, — потер шею рукой. — Извини, я бы не задал этого вопроса, если бы знал. Питер покачал головой. — Нет-нет, не извиняйся. Это было давно. Гарри кивнул. — Но на кого ты смотрел вчера? Ты сказал, что там дядя. — Это… долгая история. Долгая. «А точнее сумасшедшая, просто безумная.» — Хорошо. Может, как-нибудь расскажешь. Питер вдруг понял, что Гарри действительно хороший человек. Он совсем не такой, как Нед. Он немножко или даже множко заносчивый, самолюбивый и придирчивый. В нем чувствовалось что-то старковское — уверенность в себе и своих деньгах. Тем не менее, Гарри на одном уровне общается с ним, с обычным Питером. Тому, как быстро он нашел с ним общий язык, как быстро чувствует ситуацию и настроение, остается только завидовать. — Ты, это, кушай. Зря готовил, что ли, — пытаясь развеять образовавшуюся неловкость, сказал Гарри. — Не шедевр, но есть можно. Питался так недельку, когда повар заболел. Питер чуть было не подавился явно пересоленной яичницей. — Повар? Гарри кивнул, как будто это само собой разумеющееся. — Ну да. Я в школе, он готовит. Прихожу, а тут бифштекс средней прожарки с соусом и запеченной картошкой… Его прервал зазвонивший телефон. На рингтоне стоял лай собаки. Гарри скорчился, изображая самое кислое выражение лица, на которое только был способен. — Да, пап? Нет, я не только что проснулся. Да, помню. Нет. Да. Питер часто представлял то, какого это все-таки — иметь отца. Настоящего, родного и обязательно любящего отца. Смотрели бы они вместе футбол, играли бы в регби, выезжали бы на каникулах в походы или же просто обсуждали его успехи в учебе. Питеру всегда хотелось знать, какое лицо было бы у его папы на выпускном, после новостей о поступлении, на свадьбе. Что бы он сказал, что сделал. Может быть, расплакался или держался бы до последнего, похлопывая его по спине. Но Паркер никак не мог осуждать Гарри. Только немного завидовать. Совсем немного. Гарри положил трубку. Тяжело вздохнул. Он о чем-то пытался думать. Всё хмурился, чесал затылок и тер переносицу, но в мгновение его лицо просветлело. — Пит, я знаю, как сделать этот день чуточку интереснее. — Как? Гарри лукаво улыбнулся. — Я покажу тебе компанию моего отца. Там все мечтают побывать! А тебе бесплатный пропуск от меня. Как тебе идея? Питер хотел было открыть рот, но Гарри продолжил. — Я знаю, отлично. Тогда давай собираться.

***

Первая мысль Питера была о том, что у Гарри действительно есть свой водитель. Нет, конечно, и у мистера Старка был Хэппи, но мистеру Старку не было семнадцать. Вторая мысль быстро затерялась. В голове было пусто. Это было огромное длинное здание, оформленное в зеленых тонах. Окруженное растениями, дорогими машинами и людьми в черных костюмах и рациями, оно выбивалось из общей картины Нью-Йорка. И непонятно: в хорошем смысле или нет. Самое странное — Питер не мог вспомнить, что вообще существовало такое место. Ему всегда казалось, что Старк Индастриз — самое роскошное здание во всем городе. Но вот он увидел это. — Добро пожаловать в Озкорп, — Гарри по-хозяйски толкнул турникет, пропуская Питера вперед. — В шоке, да? Я так и знал, ты не догадался о том, кто мой папаша. Норман Озборн. Да, Пит, Норман Озборн! Паркер никак не мог закрыть рта от шока. Внутри здание казалось еще более дорогим, хотя куда дороже. Как будто каждая деталь была доставлена с другой планеты или из будущего, как минимум. Повсюду разговаривающие с сотрудниками компании голограммы, стеклянные лифты, прозрачные стены. Глаза разбегались от изобилия красок, людей и технологий. — Мой папаша поднялся, когда Старк отказался прекращать выпускать оружие. Он просто сказал, — Гарри повернулся и скорчился, видимо изображая своего отца. — «Жизнь — это прежде всего чистота душевная и внутренняя. Мы должны ценить природу и не мешать прогрессу. Долой войну! Долой оружие! Жизнь начинается прямо здесь и сейчас. Жизнь — это Озкорп!» Он отвернулся, продолжая куда-то идти и вести за собой Питера. — Тогда СМИ начали хвалить всё это дело с экологией. Продажи экологичных и безопасных гаджетов выросли, посыпались государственные проекты и заказы. Короче, вот. Возможно, Озкорп существовал и в мире Пита. Но в его родном мире мистер Старк принял правильное решение — он прекратил растрачивать свой талант на придумывание нового оружия, поэтому и Озкорпа в дальнейшем не существовало. Слишком много различий, слишком много. Гарри прошел к лифту, Питер за ним. — Тридцать второй этаж, — для себя проговорил Гарри. — Сначала заглянем туда, надо кое-кого навестить. Питер не понял, что имеет в виду Гарри, но его хитрое выражение лица ему не особо нравилось. Пит чувствовал, что может сейчас стать, если не сообщником, то свидетелем какого-нибудь неприятного дела. Тридцать второй этаж разительно отличался от главного холла. На смену зеленым краскам и растениям пришли черно-серые оттенки и блестящий мраморный пол. Форма у сотрудников тоже выглядела несколько иначе: белые халаты, у кого-то медицинские маски и перчатки, у кого-то защитные очки. Гарри в предвкушении потер ладони. — Здравствуйте, мистер Озборн. Гарри поприветствовала женщина в возрасте, сидевшая за ресепшеном. Питер неловко склонил голову, прошептав: «Здравствуйте». — Привет, Молли. Это мой друг — Питер. Можешь звать его Питом, он не обидится, — бесцеремонно облокотился о стойку. — Как дела? Как жизнь? Ты, кажется, похудела. Прекрасно выглядишь. Как сыночек? Молли без тени улыбки лениво скользнула по Питеру взглядом, снова обращаясь к молодому мистеру Озборну. — Вы мешаете ей работать, — безэмоционально прогнусавила женщина. Гарри удивленно захлопал глазами. — Кто это сказал? Она? Да не в жизни, чтоб я, да отвлекать от работы. Ты же меня знаешь, Молли. Питер понял, что они с Гарри сейчас разговаривают о каком-то неизвестном ему человеке. Женщина, не взглянув на Гарри, продолжила рассматривать бумаги. Немного полноватая, единственная среди всего персонала в костюме, а не халате, кажется, мексиканка с очень приятным акцентом. — Вот именно, мистер Озборн, я Вас знаю. Гарри захныкал. — Ну пожалуйста, мне нужно поднять себе настроение! Ну, Молли, сегодня такой плохой день, отец снова на меня кричал, на завтрак всего лишь яичница собственного приготовления. Хотя, не то чтобы она была невкусная, но это все-таки не- Молли перебила Гарри, стукнув стопкой бумаг по столу. — Второй зал справа. Гарри победно улыбнулся. — Спасибо, Молли. Люблю тебя. Передавай сыну привет! Питер заметил, как женщина покачала головой. Видимо Гарри всегда выигрывает. «Как иначе. Его отец — её босс». Гарри почти вприпрыжку шел по коридору. Паркер рассматривал помещения за бесконечными стеклами. Люди склонялись над микроскопами, что-то рассматривали, записывали, вычисляли. — Пришли. Коридор кончился. — Я сейчас быстренько туда и обратно, — говорил Гарри, а улыбка с его лица никуда не исчезала. — А ты подожди меня немного, окей? Питер кивнул. За окном виднелись белые облака. Казалось, что это не тридцать второй этаж, а какой-нибудь четвертый в волшебном мире, где трава — это вата, мягкая и пушистая. А сзади черная стена и такая же черная дверь, длинный унылый коридор. Послышались крики. — …Ай! — это был Гарри. Питер не сразу понял: смеется тот или плачет. Он выскочил из-за двери, закрывая лицо руками. За ним вышла девушка в халате. — Больно! — опять вскрикнул Гарри, когда девушка его ущипнула за плечо. — Сколько раз я говорила, что занята? Для глухих повторяю. Я. За-ня-та. Гарри ойкнул. За медицинской маской и шапочкой Пит не мог понять, сколько ей лет, но по голосу — его ровесница. — Я понял, понял, — он отошел, но тут же снова улыбнулся. — Перестань лыбиться, раздражаешь. А это кто? — уже посмотрела на Питера. Гарри закинул руку на плечи Паркера. — Мой друг — Пит. Девушка вздохнула. — Иди со своим другом обратно. Вам тут нельзя находиться. — Зачем так строго, не будь букой, как Молли. Поболтай с нами, ну или только со мной. Пит закроет уши. Да, Пит? Питер только открыл рот на такую наглость, но девушка сделала это раньше. — Перестань, Гарри. Это не смешно. У меня работа. Ты меня сам сюда устроил. — И теперь жалею об этом. Она, наверное, должна была улыбнуться. Но Питер ничего, опять же, не видел из-за маски, кроме серых глаз. Даже цвета волос нельзя было разобрать. Гарри убрал руку от Паркера. Перестал улыбаться и недовольно скорчился. — До встречи в школе. — Пока, Гвен. Дверь закрылась. Гарри взлохматил волосы, злостно проводя по голове рукой. — И вот так всегда. Теперь к великому и ужасному Норману Вёрждилу Озборну, любимому и заботливому отцу.