Красная вишня

      Какаши наслаждался столь редко выпадающей возможностью побыть вне стен своего кабинета. Пусть для него было бы просто, хоть и неприятно, ускользнуть из-под бдительного ока своего охранника Анбу и раздраженного взгляда Шикамару, Какаши поймал себя на том, что у него не хватает духу сбежать, когда все остальные так усердно трудятся на его благо и на благо деревни.       …может быть, в другой раз, когда он совсем отчается.       Вместо этого он шутливо отсалютовал Шикамару, мгновенно посерьезнев, когда тот дал свое согласие на перерыв. Нара был не согласен со своим начальником, бросив на Какаши раздраженный взгляд, после чего ушел, ворча что-то насчет проблематичных Хокаге и «о чем я вообще думал? Надо было просто сказать Сакуре, чтобы она дала мне спокойно помереть.»       Его бубнеж вызвал у Какаши улыбку. Грядущее поколение ждет прекрасная жизнь, и скоро ему не придется ни о чем беспокоиться.       Он рассматривал корешки книг, остановив свой взгляд на столь полюбившейся ему, которая пестрила разнообразием развратных сцен. Джирайя всегда был внимателен к деталям, и хотя Какаши всегда наслаждался каждым тонким нюансом, который мог найти, он подловил себя на том, что зациклился на главной героине: на том, как ее сияющие глаза неуверенно смотрели на героя, в то время как на ее щеках расцвел темный румянец.       Конечно, Сакура обладала не столь пышными формами, но решительный блеск в глазах героини, несмотря на ее нервозность, очень напоминал ему тот, что был у Сакуры. Даже если бы она испугалась, то никогда бы не отступила. Это была одна из черт, которой Какаши восхищался в ней.       Его ноги автоматически завернули за угол, и он оказался на дорожке, ведущей к больнице. Если он правильно рассчитал время, то скоро у Сакуры перерыв. Он знал, что она будет только рада, если он умыкнет ее с работы. Недавно Какаши обнаружил, что Сакура любит сидеть у него на коленях, даже если он читает больше, чем разговаривает с ней. Она прижималась к нему, и он успокаивался, слушая ее тихое дыхание, пока она дремала.       — Привет, Какаши, — он поднял глаза и увидел Генму. Подавив желание тяжело вздохнуть, он направился к нему.       — Йо.       — Наконец-то выполз из своей башни?       — Ненадолго, — ответил Какаши, прикинув, что в его распоряжении всего несколько часов, прежде чем Шикамару натравит на него Анбу. У Хокаге не было ни сил, ни желания играть с ними в прятки. По крайней мере, не сегодня. Может быть, в другой раз.       — Ну почему все вечно заняты? Шизуне пропадает в больнице, и я уже несколько недель не сплю. Недель! — простонал Генма, со свистом перекатив языком сенбон из одного уголка рта в другой. — Мы живем в мирное время, верно? У людей не должно быть столько неотложных дел.       Какаши молча перевернул страницу. Он знал, что Генма прекрасно понимает, чем они заняты. В целом, хотя официально сейчас было «мирное время», почти все знали, что это было что угодно, но только не это.       Те самые моменты затишья означают, что люди вооружаются для битвы, чтобы подготовиться и предотвратить новую ужасную войну. Пяти нациям удалось объединиться, чтобы сражаться с общим врагом, но их союз не гарантирует, что перемирие будет длиться вечно. Именно поэтому Наруто постоянно отправляли на длительные дипломатические миссии. Другим деревням требовалось постоянное напоминание о том, кто помог им сплотиться и одолеть врага, а также более тонкий намек на то, что именно Узумаки станет следующим Хокаге.       Также активное участие Наруто служило негласным предупреждением о существовании Саске и о том, что Учиха имеет право на свободное перемещение и будет устранять все то, что сочтет опасным и ненужным.       Какаши знал, что обида Саске на Коноху никогда по-настоящему не пройдет, что именно люди, живущие в деревне, удерживали его руку. Он и пальцем не тронет Коноху, пока Наруто в ней живет.       Хотя как Сакура попала в это уравнение…       Какаши ослабил хватку, с которой ранее вцепился в книгу. У него было несколько экземпляров книг Ича Ича, но этот был подписан Джирайей-сама.       — Серьезно, Какаши, дай человеку передохнуть. — Генма, который, очевидно, продолжал болтать, пока Какаши выпал из реальности, вновь заныл. — Ну, я имею в виду… дай ей месяц отпуска или что-нибудь придумай.       — Думаю, вам хватит и получаса. Хотя даже это, наверное, чересчур великодушно.       — Эх, — Генма нахмурился, но резко решил сменить тему, поскольку Какаши, похоже, не собирался сдаваться. — Кстати, как поживает Сакура-чан?       — Хм? Почему ты спрашиваешь меня? — Какаши перевернул еще одну страницу.       — Вы двое прям неразлучны. Ты всегда рядом или с Шикамару, или с Сакурой-чан. — беспечно вещал Генма. — Но, по крайней мере, малыш Нара иногда возвращается домой. Сакура же практически живет с тобой.       — Иногда мы работаем в ее квартире.       — Это, конечно, меняет дело. — фыркнул Генма. — Тебе правда надо дать ей передышку и хоть чуть-чуть личного пространства.       Повисла тишина, поскольку Какаши явно предпочитал Генме книгу. Тот уже привык к такому поведению Хокаге и, не смущаясь, продолжил:       — Серьезно, она хоть с кем-нибудь встречается? Постоянная работа вредит здоровью такой молодой горячей женщины, как Сакура.       Какаши перевернул страницу.       — Когда она в последний раз ходила на свидание? Проклятье, когда она в последний раз развлекалась? Я видел ее только в больнице или рядом с тобой, и каждый раз она говорила о работе или тренировке.       Страницу перелистнули.       — Шизуне тоже начинает беспокоиться. Она всегда говорит, что это нездорово для кого-то в возрасте Сакуры, да вообще в любом возрасте, если уж на то пошло, как я постоянно указывал ей, проводить на работе всю жизнь.       И еще одну.       — Ты что-нибудь знаешь об этом Канто, который работает с посыльными соколами? Слышал, он — красавчик-джонин, если верить Шизуне, хотя я бы так не сказал. Максимум, соглашусь, что он симпатичный — как Саске в детстве. Кстати, тогда многие принимали его за девочку.       Перелистнута следующая страница.       — В любом случае, это и не должно быть чем-то серьезным. Шизуне права. Как и всем нам, Сакуре-чан нужно наконец расслабиться и переспа…       С громким хлопком Какаши закрыл книгу и запихнул в сумку. Спрятав сжавшиеся кулаки в карманы, он чопорно прошел мимо Генмы, устремив взгляд в землю, чтобы никто не заметил, как потемнели его глаза.       Генма с удивлением посмотрел на исчезающую фигуру Какаши и пожал плечами. Вполне логично, что Какаши не желал слушать о потенциальной сексуальной жизни своей бывшей ученицы. По крайней мере, мужчина честно и заранее предупредил его о попытке свести с кем-нибудь Сакуру.       

***

      Какаши остановился по дороге в больницу, когда слабо почувствовал присутствие чакры Сакуры. Он все еще был далеко от ее работы, но зато рядом с ее квартирой.       Без дальнейших раздумий он развернулся в ту сторону и сразу же вскочил на балкон, как только увидел ее дом. Какаши учуял Сакуру через открытую раздвижную дверь и глубоко вдохнул, ощущая, как успокаивается от знакомого запаха, но в то же время раздражаясь.       Какаши тихо вошел в гостиную и увидел Сакуру, спящую на диване, явно утомленную обходом в больнице. Его кулаки машинально сжались крепче, а пальцы так и чесались схватить ее, притянуть к себе и просто наслаждаться ее близостью.       Но Сакура выглядела такой усталой. Он не хотел будить ее…       Какаши подошел ближе и присел рядом с ней. Какое-то время он смотрел на ее спящее лицо, ругая себя за то, чего на самом деле не понимал. Что он собирался сделать после того, как доберется до больницы? Если честно, у него не было никакого плана… но после трепа Генмы он почувствовал непреодолимое желание найти Сакуру, увидеть ее.       Но вот он увидел ее и что дальше?       С одной стороны, Какаши хотелось просто обнять Сакуру, насладиться тем, как она успокаивающе проводит пальцами по его волосам, иногда утыкаясь носом в его лицо. Ее умиротворяющие прикосновения всегда были приятными, особенно с тех пор, как ей наконец стало комфортно просто находиться рядом с ним, при этом не шарахаясь. Похоже, никто не считал ее своим приоритетом, разве что нуждающиеся в ее помощи пациенты, либо если случалась какая-то чрезвычайная ситуация.       И быть этим приоритетом для нее… быть для нее Номером Один…       Что-то сжалось в его груди так сильно, что он осознал, что задыхается. Какаши дернул маску вниз, пытаясь справиться с приступом, чтобы случайно не разбудить Сакуру.       Эгоистичный.       Какой же он эгоистичный идиот.       Но все же… в какой-то степени ему хотелось побыть эгоистом.       Какаши протянул руку и коснулся пальцами щеки Сакуры. Предположительно, сложностей быть не должно. Он просто не мог сопротивляться невероятному притяжению, желанию дотронуться до Сакуры, пусть даже мимолетно.       Он видел, как она смущенно сжалась и улыбнулась, доверчиво прильнув к нему, довольная тем, что рядом с ним чувствует себя в безопасности. Но потом она повернула голову, прижавшись губами к его ладони, и Какаши замер.       Он привык к тому, что она тыкается в него носом, как котенок. Сакура всегда вполне свободно выражала свои чувства, если сравнивать других его знакомых. Тем не менее, эта ласка… такая личная, такая интимная, которую она не подарит никому, за исключением особенного для нее человека… После разговора с Генмой прошло еще слишком мало времени. Какаши не успел избавиться от гнева, возникшего после того, как тот тонко пытался выудить информацию о личной жизни Сакуры. О потенциальном ухажере, другом мужчине, которому достанутся ее нежные объятия и любовные шалости.       Какаши наклонился и прижался губами к ее губам, держа глаза открытыми, потому что хотел насладиться реакцией Сакуры, утонуть в ее прекрасных глазах. Никто не проявлял свои эмоции так открыто, как она. Даже когда Сакура пробовала их не демонстрировать, Какаши все равно легко читал ее.       Он увидел, как ее изумрудные глаза распахнулись от потрясения. Он ждал, что она отстранится, может быть, даже даст ему пощечину за то, что он внезапно поцеловал ее без ее согласия. Он дразнил ее неторопливыми движениями, желая увидеть ее реакцию. Может быть, она все еще дремала. Может, еще не пришла в себя от изумления, чтобы пошевелиться.       Но Сакура по-прежнему не сопротивлялась.       Она не возражала против его прикосновений.       Наоборот, она ответила на его поцелуй, дрожа и сбиваясь с дыхания с каждым едва заметным движением. Открылась ему, позволила вкусить горячую сладость ее рта. При этом уставившись прямо на Какаши своими затуманенными зелеными глазами, отражающими потребность в нем.       А потом она так восхитительно всхлипнула.       И этот звук стал последней каплей для его и так уже ослабленного самоконтроля. Какаши поддался терзающей его страсти. Он схватил Сакуру и, грубо стащив с дивана, усадил к себе на колени, жадно принимая все то, что она так охотно ему давала.       Вкус ее губ опьянял, одной рукой Какаши обнял Сакуру за шею, скользнув пальцами в ее волосы, наклоняя ее голову так, чтобы удобнее было целовать.       Боги, Сакура подалась ему навстречу, нетерпеливо обвив руками его шею. Хоть Какаши и старался не лезть в личные дела своих бывших учеников, он точно знал, что у Сакуры не было большого опыта в этом, знал, что Саске, вероятно, был слишком эмоционально холоден и травмирован, чтобы иметь возможность даже физически выразить себя таким образом. Но энтузиазма Сакуры, ее откровенного проявления страсти было достаточно, чтобы Какаши даже не заметил ее неискушенности, он грубо вцепился в нее, пытаясь сдержать желание уложить ее на диван и наброситься на нее.       Ее губы скользили по его лицу, и Какаши задыхался от того, как она ласкала его, как манила и соблазняла его. Ему хотелось просто отпустить себя и взять то, что он хотел от нее. Нет, дать ей именно то, что она просила у него. Он почувствовал, как ее губы были чересчур близко к его шее, и понял, что когда она поцелует его там, он уже не сможет остановиться.       Призвав всю имеющуюся силу воли, Какаши бесцеремонно поднял Сакуру и чтобы прояснить разум, звонко поцеловав в висок.       Не поэтому он желал видеть ее сегодня, и он не хотел, чтобы их первые мгновения были обусловлены его собственным бессилием и ревностью.       Она заслуживала гораздо большего.       Какаши крепко держал ее в своих объятиях, отчаянно пытаясь восстановить дыхание. Ситуацию усугубляла сама Сакура, не сказавшая ему ни слова после случившегося. Она просто сидела, такая нежная и теплая, у него на коленях, безмолвно прильнув к нему.       Он не знал, сколько времени прошло, как долго он прижимался лицом к ее волосам. Наконец он услышал ее неуверенный шепот.       — … Какаши?       Он должен был уйти. Обязан выбраться отсюда.       Какаши поднял Сакуру и вновь устроил ее на диване, не в силах смотреть ей в глаза. Он был благодарен ей за то, что она никак не прокомментировала их поцелуй, и поспешил уйти, на случай если она уговорит его продолжить.       Оказавшись снаружи, он понял, что ему еще предстоит натянуть маску. Его плечи опустились, и он поднял ткань, прислонившись спиной к входной двери. Он помолчал, прежде чем прикрыть рот, его губы все еще покалывало от воспоминаний о жарком поцелуе.       Об ошеломленном, взволнованном выражении ее лица.       Какаши легко улыбнулся, после чего быстро скрыл рот маской.