Love Bond

Германец проснулся утром, солнце уже выглядывало из-за горизонта, и он ещё глубже уткнулся щекой в тёплую грудь своего возлюбленного. Это заставило Назира слегка пошевелиться; он крепче сжал мужчину в своих объятиях. Агрон поднял голову и положил подбородок на грудь юноши, просто наблюдая за его мирным юным спящим лицом. Он чувствовал себя поистине благословенным, что их пути пересеклись и свели вместе. Назир бормотал слова на своём родном языке, как часто делал раньше, его длинные ресницы отбрасывали тени на щёки. Хотя германец находил слова чуждыми, он всё ещё мог оценить их красоту и наслаждаться тем, как они слетали с языка возлюбленного. Он потянулся к миске с водой и начал осторожно омывать тело любимого, после того, как они оба были покрыты следами прежнего удовольствия и кровью сражения. Глаза Назира распахнулись. — Солнце ещё не взошло? — спросил он сонно. — А я уже проснулся, — тихо сказал он, выжимая воду из тряпки, прежде чем омыть грудь и руки, переходя к ногам. — Тогда придержи руки от нежных ласк и ещё раз засни в моих объятиях, — подбодрил он его. — Я желаю только утешения, смыть пыл битвы и начать новый день со счастьем на лице, а не с кровью, — мягко ответил он, прежде чем умыть лицо своего возлюбленного и быстро перейти к собственному телу. — Тогда, когда задание будет выполнено, возвращайся ко мне, наша постель остынет, и я вместе с ней, — тепло улыбнулся он. Агрон смыл с себя остатки битвы, прежде чем лечь на спину и притянуть Назира к себе сильными руками, чтобы обеспечить потерянное тепло в его отсутствие. — Интересно, даст ли нам сегодня Спартак отдохнуть? — спросил он. — Вряд ли этот человек не сможет сделать что-то ещё из-за вина, — усмехнулся он. Агрон усмехнулся. — Нам необходимо разработать план наших следующих шагов, собрать всё имущество и выбрать следующую цель, чтобы освободить больше мужчин и женщин. Он захочет, чтобы мы с Криксом оказались в самой гуще событий. Но сначала нам необходимо позаботиться об Эномае и других павших бойцах, проводив их в загробную жизнь, — вздохнул он. Назир кивнул. — Я мечтаю о том времени, когда настанут дни отдыха, сам я не имел такой роскоши… Агрон поцеловал его в висок. — Я бы вставал вместе с солнцем и покупал немного фруктов на рынке, чтобы напоминать тебе о родине, прежде чем вернуться, согревая нашу постель и разделить пир фруктов и страсти. Назир широко улыбнулся. — Но ты должен экономить… — убеждал он. Агрон покачал головой. — Монеты не будут иметь значения. Наше счастье и радость будут. Монеты, чтобы помочь другим и побаловать себя — это деньги, потраченные не зря. — Я начинаю верить, что ты родом не с востока от Рейна, а с самих небес. Агрон усмехнулся. — Моё лицо слишком красиво, чтобы я мог пасть с небес. Последствия встречи с землёй были бы трагичны для моего очарования, — он подмигнул, но тем не менее выразил признательность за слова своего возлюбленного в нежном поцелуе в висок. — Я никогда не говорил, что в твоей внешности нет недостатков, — усмехнулся он. — А теперь иди, если хочешь, пока я не затащил тебя обратно в нашу постель. Назир встал, направляясь к Невии, и теперь он заметил тепло на её лице. — Ты спала со своим галлом? — спросил он с улыбкой. Она снова улыбнулась, сияя от счастья, почти слепя глаза. — Я так и сделала. Благодарю, твои слова воодушевили мои сердце и разум, — она поцеловала его в щёку. Назир усмехнулся. — Держу пари, что его улыбка растянулась от уха до уха… — Его лицо практически треснуло от счастья, пока мы говорили, — усмехнулась она и потянула его за руку, чтобы погреться на утреннем солнце и в лучах маленькой победы. Назир мягко улыбнулся. — Я рад, что рана затягивается… а ноги раскидываются, — слегка поддразнил он. Она легонько шлёпнула его по руке. — Замолчи, что за слова. Твой любовник влияет на твой язык, — поддразнила она в ответ. — Нет ничего плохого в том, чтобы немного пошутить, — сказал он, когда они сели. — Можешь проверить швы? — спросил он. Она кивнула, внимательно посмотрев на его заживающую рану и кивнула. — Рана отлично заживает. И смотри, вон идёт твой возлюбленный, — она посмотрела через плечо. Агрон прибыл с повозкой, подготовленной для пира, чтобы восстановить силы, и его собственная сумка выглядела внушително, улыбка расцвела на его лице, когда он смотрел на них двоих. Назир улыбнулся и встал. — Кажется, Неаполь был отлично снабжён, — сказал он, взяв один из мешков. — Это для Невии и ее простака галла. В том, что несу я лежит то, что я обещал тебе сегодня утром в нашей постели, — он нежно поцеловал сирийца. Назир лучезарно улыбнулся. — Как я уже и сказал, ты слишком балуешь меня. Германец усмехнулся. — И как я уже говорил, деньги не имеют для меня большой ценности, когда такая улыбка освещает черты твоего лица, и я знаю, что это из-за меня, — он улыбнулся и усмехнулся, когда момент был прерван восторженным вздохом Невии при виде спелой клубники и личи в её сумке. Назир слегка усмехнулся, бормоча себе под нос: — Ты сделал это потому что Крикс ненавидит клубнику, верно? — Невия любит её, — невинно улыбнулся он. Назир только закатил глаза. — Мужчины и их глупые состязания, — протянул он. — Подожди, я покажу, что у меня припасено для тебя, — ласково улыбнулся Агрон. — Но я покажу только в нашей постели. — Тогда идём, — улыбнулся он, держась за сильную мускулистую руку Агрона, пока они шли. Оказавшись в своих покоях, он подвёл Назира к их кровати и осторожно снял с него всю одежду, прежде чем поставить сумку на пол. — Ты готов? — мягко спросил он. Назир с любопытством посмотрел на него, слегка приподнявшись на кровати. — Конечно… но я не совсем понимаю… — Ну что ж, начнём с обещанного плода, — он улыбнулся и достал… шарф? Агрон сел рядом со своим возлюбленным. — Ты мне доверяешь? — спросил германец, нежно поглаживая Назира по щеке. — Свою жизнь… — честно прошептал он. Агрон нежно поцеловал его в губы, наслаждаясь вкусом своего возлюбленного, прежде чем завязать шарф вокруг его глаз. Он прислонился к стене, подтянул сумку поближе и позволил своим рукам усадить любовника к себе на колени для близости, которой ему так не хватало с тех пор, как он встал с постели. — Что ты задумал, Агрон?.. — спросил он с весёлой улыбкой на губах, смешанной с неуверенностью. Тёплые мозолистые руки гладиатора мягко ощупывали его бока и бёдра, прежде чем внезапно исчезнуть. Их окружили звуки и шорохи ножа, режущего что-то. Влажный палец прижался к губам Назира. — Оближи и скажи хочешь ли… — прошептал он, надеясь, что маракуйя придётся Назиру по вкусу. Назир осторожно высунул язык, неуверенный в том, что именно он пробует и понял, что это маракуйя. Что-то, чего он не ел с самого детства, он жадно посасывал пальцы Агрона. Агрон осторожно убрал руку и положил туда половинку круглого сочного плода и созревшие апельсиновые семена. — Всё для тебя, мой родной… — прошептал он сирийцу. Назир пробовал с любопытством и опаской, не привыкший к тому, чтобы фруктовый сок стекал по его подбородку. Германец склонился вперёд и поймал языком струйку сока, посасывая гладкий подбородок своего возлюбленного, прежде чем отодвинуть фрукт от сладких губ и завладеть чужим языком, разделяя вкус на двоих в этот интимный момент. Назир тихо простонал. — Агрон, — прошептал он, всё ещё сомневаясь из-за того, что не видит. — Да, мой родной? — мягко спросил он, прижимая к губам вторую половинку маракуйи. Эта собственническая фраза в последние дни часто слетала с его губ. Назир съел ещё немного. — Что ты хочешь сделать? — прошептал он. Агрон усмехнулся, а затем вытащил традиционную сирийскую сладость, пахлаву, прижимая кусочек к чужим губам. — Хочу позволить чувству вкуса заманить тебя в ловушку и не дать другим чувствам отвлекать тебя от этого, — прошептал он. Назир вздохнул, почувствовав этот вкус; он напомнил ему о матери, о том сильном воспоминании, которое не приходило ему в голову уже много лет. Ещё один кусочек сладкого лакомства коснулся его губ, на этот раз вместе с губами Агрона, его прошлым и настоящим. Назир вздрогнул с головы до ног, неуверенно потянувшись к плечу Агрона, когда они поцеловались. Удивительно нежные пальцы Агрона направляли его движения и крепче прижимали их друг к другу, пока длился поцелуй. Назир облизнул губы, отстраняясь, осторожно ожидая, не последует ли ещё какое-нибудь угощение. Агрон медленно скормил ему кусочек пахлавы, который удалось раздобыть, прежде чем перейти к другому лакомству. На этот раз кусочек мягкого сочного манго. Назир тихонько вздохнул от удовольствия, почувствовав плод, и маленькая слезинка счастья скатилась по его щеке, от воспоминаний о родине. Агрон нежно сцеловал слезинку, на мгновение запаниковав. — Неужели мой утренний сюрприз вызвал болезненные воспоминания? — тихо спросил он и снял повязку с глаз своего возлюбленного. — Вовсе нет, — прошептал он. — Я очень рад воссоединению со своей родиной… Агрон осторожно огладил его щёку. — Как я уже говорил, деньги не имеют значения, когда я вижу радость на твоём лице, — тихо спросил он. Назир мягко улыбнулся. — Спасибо… — Всё, что угодно для тебя, мой дорогой… — он улыбнулся и целомудренно поцеловал его. — После окончания торжеств будет утверждена стратегия, и мы двинемся дальше. Я не могу дождаться, чтобы остаться наедине с тобой, когда у нас будет свободное время… — Боюсь, что это будет не скоро, — тихо сказал Назир. — Но тем не менее, это было захватывающе. — Всё будет, мой родной. И на своём пути мы освободим ещё больше тех, кому пришлось пережить то же самое, что и тебе. Не отходи от меня ни на шаг, — Агрон собственнически сжал талию юноши, пальцы слегка впились в плоть. — Я бы не хотел, чтобы тот, кому принадлежит моё сердце, беспокоился о таких вещах, — сладко улыбнулся Назир. — Я ничего не обещаю, — улыбнулся тот, крепко целуя юношу. — Как насчёт того, чтобы присоединиться к остальным в праздновании? — спросил Агрон. — До тех пор, пока ты остаёшься со мной, — мягко сказал Назир. Агрон кивнул. — Всегда, если обстоятельства не помешают мне поступить иначе, — пообещал он. — Что ж, если таковые возникнут, я пойду с тобой, Спартак должен посвятить меня в свои планы, мы парабатай. Агрон нежно погладил его по щеке. — Он знает, что я всегда делюсь с тобой своими планами. Но мы с Криксом его доверенные люди со времён лудуса. Вот почему он доверяет нам больше. И хотя ты надёжный воин, это твоя точка зрения, не моя. Поэтому, если ты хочешь быть в группе командования, тебе придётся поговорить с ним самому, — объяснил он. — Я просто хочу быть рядом с тобой, — мягко сказал Назир. — Это означает, что тебе всё равно придётся поговорить с ним, родной. Тогда ты будешь рядом со мной вместо того, чтобы подрываться с нашей постели посреди ночи и обсуждать стратегию, оставляя тебя ждать одного, — мягко улыбнулся Агрон. — Мир небезопасен для таких, как я, особенно с возросшей численностью наших людей, — сказал Назир. — Оставлять меня одного в нашей постели небезопасно. Агрон нежно поцеловал его. — Я не могу сделать больше, чем уже сделал, — сказал он. — Тебе придётся поговорить со Спартаком и выразить своё собственное желание, мой родной, — мягко добавил он. Это путь фракийцев. — Я знаю, — улыбнулся Назир. — И я пойму, если он откажет мне, я был не самым преданным, а ты иногда позволяешь своей горячей голове мешать, — нежно поцеловал он мужчину в лоб. — У нас обоих есть черты, которыми восхищается Спартак, поэтому мы и являемся его командирами. Пусть он увидит, что ты делал, и тогда он не сможет тебе отказать. А твоё покушение на его жизнь давно забыто и многократно отплачено, не зацикливайся на этом, — улыбнулся Агрон. — Я не командир, — мягко сказал тот. — Я только хочу сопровождать мужчину, который владеет моим сердцем, и следить, чтобы тот не давал повода сокрушить его, — улыбнулся он. Агрон вздохнул. — Как пожелаешь, я поговорю со Спартаком, — уступил он. — Я тоже, — улыбнулся он. — Я не просил тебя говорить за меня, я вполне способен сделать это сам. — Так действуй. Сначала я не понял, о чём ты меня просишь, — усмехнулся Агрон. — Спартак — великий человек, а я всё ещё похож на обычного сирийского мальчика-раба, — сказал Назир, признаваясь в своей застенчивости. Германец покачал головой. — Да, ты сириец. Потому что твои корни делают тебя тем, кто ты есть, они делают тебя сильным и дерзким… этот сирийский огонь разжигает пламя во мне, зажигая землю под твоими ногами, когда ты сражаешься. Ты больше не раб, теперь ты свободный человек. И совсем не мальчик. Ты мужчина. Мужчина, что владеет моим сердцем. Эта ответственность не должна лежать на плечах мальчика. Только мужчины, — прошептал он. — Я боюсь, что всегда буду «малышом» в глазах остальных, но я обретаю голос среди мужчин, — улыбнулся Назир. — Пусть твой внутренний воин взревёт, ибо твоё страстное шипение я хочу слышать только наедине, — прошептал Агрон и страстно завладел губами своего возлюбленного. Назир выдохнул, нежно поцеловав его в ответ. — Мой воин шипит… — прошептал он. — Как ты уже мог заметить. — Да… и я хочу снова услышать твоё драгоценное шипение… — когда его руки скользнули по ягодицам возлюбленного, грубо сжимая их и притягивая ближе. Назир остановил его на этот раз. — Подожди… там праздник. Агрон прижался своим лбом к его и уже собирался настоять, когда их прервал голос из-за занавески. — Агрон, тебя ищет Спартак, — позвала их Невия и стала ждать. Назир встал, поправляя сублигарию и одежду. — Я пойду с тобой, — сказал он, протягивая руку, чтобы помочь тому. — Тебе лучше поумерить волнение, — весело промурлыкал сириец. Агрон закатил глаза и поправил свою сублигарию, слегка зашипев, когда ткань потёрлась о возбуждение. Он надел ещё один слой ткани, чтобы прикрыть его, и сделал большой глоток вина, прежде чем уйти со своим возлюбленным. Назир намеренно покачивал бёдрами чуть сильнее, чем обычно, чтобы поддерживать возбуждение своего любовника. Агрон притянул его к себе и зарычал на ухо. — Дразнись и дальше, и я не буду знать нежности, когда придёт время. — Может, я именно этого и добиваюсь, — прошептал Назир. — У нас ещё осталась маракуйя, и я могу использовать тебя, как тарелку, — поддразнил он. Агрон зарычал и ущипнул его за ягодицу, прежде чем изобразить на лице улыбку и обхватить предплечье Спартака в приветствии. Назир нерешительно кивнул. — На пару слов… если можно… — тихо сказал он, избегая встречаться с ним взглядом. — Конечно, — Спартак хлопнул его по плечу. — Без проблем, — улыбнулся он. — Я бы хотел сопровождать Агрона, когда речь заходит об обсуждениях. Он слишком часто отлучается из нашей постели… по уважительной причине… разумеется… но я хотел бы быть поближе к нему, поскольку, как парабатай мы эффективнее в бою вместе, — сказал он, глядя в пол. Спартак притянул его к себе, обняв за плечи, когда Агрон кивнул в знак согласия. — Давай прогуляемся, и ты мне всё объяснишь… парабатай? — спросил он, увлекая сирийца за собой в более укромный уголок, подальше от празднества. — Твой мальчик снова скалит зубы, желая присоединиться к нашим собраниям… — хрипло произнёс Крикс, стоявший рядом с Агроном, и протянул ему кубок, наполненный вином. — Я не хочу, чтобы ты называл моего любовника мальчиком. Он не мой раб, — прорычал Агрон галлу. Крикс покачал головой. — Не жди извинений, это просто оговорка. Я уважаю твоего любовника, как и ты уважаешь Невию. Назир оглянулся через плечо на Агрона, прежде чем они ушли. — Это из моей культуры… связь… между двумя воинами, более глубокая, чем между любовниками, и более близкая, чем между братьями… мы живём вместе, вместе сражаемся и вместе умираем, мы сливаемся воедино, чтобы в битве стать великой силой, я и Агрон связаны, мы сражаемся, как одно целое, как ты заметил, Крикс и Невия… — он оборвал себя, не желая испытывать терпение Спартака. Тот кивнул, обдумывая слова сирийца. — Я видел, как вы сражались вместе, объединившись и используя преимущества друг друга в бою. Ты хочешь присоединиться к группе командиров или просто сопровождать германца на собраниях? — спросил он. — Я не думаю, что смогу вести за собой людей, это тебе решать г-господин, я просто хочу быть рядом с Агроном на собраниях, получая информацию из первых рук, чтобы лучше подготовиться, я не хочу быть слабым звеном в нашей паре. Спартак стоял перед ним, задумчиво скрестив руки на груди. — В моём присутствии у тебя заплетается язык. В чём причина? — спросил он. — Я не такой, как большинство мужчин в нашей группе… у моего голова меньше веса, и нет уверенности, которой обладают галлы и живущие к востоку от Рейна, это моя культура, — объяснил Назир, снова сбиваясь и прерывая зрительный контакт. Спартак вздёрнул подбородок. — И всё же я вижу, что твой любовник заставил тебя выйти из зоны комфорта. Твой голос очень ценен, как и твои навыки. Ты можешь сопровождать Агрона на наши встречи. — Благодарю, Спартак, спасибо, — сказал Назир с лёгкой улыбкой. Фракиец кивнул. — А теперь давай вернёмся и обсудим стратегию с твоим германцем и непобедимым галлом, — и они направились обратно к тем двоим, которые, казалось, вели игривое соревнование взглядов. Он кивнул и быстро вернулся к Агрону, его голова слегка раскалывалась после пережитого. Агрон, словно почувствовав его теперешнее состояние, осторожно прикоснулся к его виску, прежде чем притянуть к себе. — Необходимо решить, в какую сторону двигаться дальше. Нам нужно больше воинов, освободить больше тех, кто был раздавлен гнётом рабства, — объявил Спартак. Агрон на мгновение задумался. — Мы должны ударить в момент слабости. Пошлём голову Глабра в Рим, а сами двинемся на запад. Проще всего было бы освободить рудники по дороге. Небольшое количество гвардейцев и римских солдат было бы достаточно легко победить даже с уменьшенной численностью. Как только рабы увидят, что мы желаем им свободы, я уверен, они помогут, — размышлял он. — Там… там есть шахта, в шести днях пути от того места, где мы находимся, большинство рабов сначала посылают туда, работа тяжёлая и интенсивная из-за твёрдости породы скал, туда посылают самых сильных, когда они слабеют, их переводят в глиняные ямы, но люди, которые там находятся, ещё не сломлены и хотят лучшей жизни… — сказал Назир и тут же испугался, что сказал что-то не то. — Простите… это просто предположение. Крикс хмыкнул, а Спартак усмехнулся. — Весьма кстати. Ты говоришь, что не хочешь присоединяться к командирам, но доказываешь, что достоин этого. Что скажешь, Крикс? — спросил он галла. Мужчина посмотрел на сирийца и хрипло произнёс: — Он был полезен для стратегии. — Агрон? — спросил Спартак. — Ты уже знаешь мой ответ. Назир хорошо знает местность, восприимчив и умел. Он будет полезен для наших собраний не просто как мой партнёр. — Назир, если ты согласишься, мы возьмём тебя с собой. Твои знания могут оказаться ценными, и ты со своим германцем могли бы возглавить большое количество воинов. Что скажешь? — спросил Спартак. — Я… если ты считаешь, что я обладаю необходимыми навыками, я сделаю это, — робко сказал Назир, хоть и мимолётно встретившись с ним взглядом. — Тогда так и поступим, — Спартак хлопнул его по плечу. — Тебя уже заклеймили огнём, как и все мы, моим мечом. Ещё один брат посвятил себя нашему делу. Крикс сжал предплечье сирийца в знак согласия, а Агрон поцеловал в висок. — Итак, что ещё мы знаем о рудниках? — спросил он. — Они… их охраняет больше римлян, чем другие, из-за силы мужчин, но они также находятся дальше от подкрепления, — сказал Назир. — Ты знаешь расположение шахт и прилегающей территории? — на этот раз спросил галл. — Я не знаю, но мой господин упоминал о человеке, который был там надсмотрщиком, он говорил, что тот часто посещает бордели в соседнем городе, быть может, удастся его перехватить? Карта, вероятно, будет у него… — предположил Назир с большей уверенностью. Спартак кивнул. — Благодарю за ценную информацию. Завтра мы спланируем дальнейшие действия, а послезавтра двинемся в путь, пока римляне не догнали нас. А сегодня мы празднуем. Назир кивнул. — Может, новые возможности сделают меня менее похожим на ребёнка, — улыбнулся он. Крикс хмыкнул в своей грубой манере, но ушёл, не сказав ни слова под пристальным взглядом Агрона. Германец слегка наклонился, пока его губы не коснулись уха Назира, и тихо прошептал: — Мы останемся ненадолго или пойдём? — спросил он. — Останься, тебе нужно провести время со своими людьми так же, как и мне, — мягко сказал Назир. — Я беспокоюсь за тебя. Кажется, твоя голова болит, — ответил тот ему. — Я в порядке, к тому же, разве ты не хочешь выставить меня напоказ, как и моё новое положение? — ухмыльнулся Назир. Агрон усмехнулся. — Тогда иди сюда, ища моего внимания, — улыбнулся он и притянул мужчину к себе, когда они подошли к его родичам, чтобы выпить. Их поприветствовали громкими радостными возгласами, а в руки подали вино. Назир мягко улыбнулся. — Я просто хочу, чтобы ты мной похвастался… — улыбнулся он. — Я знаю, что ты делаешь это для меня, —усмехнулся Агрон и притянул его тело ближе, ловя губами радостный вздох, слыша улюлюканья и смех германцев. — Ты собираешься трахнуть его прямо сейчас и устроить нам представление? — крикнула Сакса на их родном языке. Агрон прервал поцелуй, чтобы посмеяться над её вопросом. Назир нахмурился. — Мне не понравился её тон, что она сказала… — он не испытывал любви к этой женщине, которую находил некультурной и грубой. Агрон усмехнулся. — Не обращай на неё внимания. Она ведёт себя, как обычно грубо. Назир нахмурился. — Я бы хотел, чтобы они говорили на общем языке. Агрон погладил его по лбу, чтобы разгладить морщинку между бровями. — Она может, но её дразнящее замечание предназначалось для моих ушей. Это не было оскорблением тебя, просто намёк на мой… быстрый всплеск страсти, — усмехнулся он. — Тогда она должна… Спартак сказал, что все те, кто может говорить на общем языке должны делать именно так, я не говорю по-сирийски, потому что не хочу, чтобы нас разделял ещё один язык, — было ясно, что Назир действительно не любил эту женщину. — Сакса, говори на общем языке в присутствии тех, кто наш язык не понимает, — сказал Агрон, поворачиваясь к женщине, чья усмешка моментально исчезла, заставляя её хмуриться. Он поднял брови в ответ. — Ладно, — просто ответила она. — Но ты предпочитаешь его своей родне, — сказала она на ломаном языке. Агрон нахмурился. — Он — моё сердце. Он умирает, умираю и я. Мой род предал всех нас однажды, а он никогда не предаст, — сказал он, напоминая им о Седуле. — Мы доброжелательны, я счастлив видеть вас здесь, в наших рядах, видеть вас свободными. Празднуйте без драк и ругани, — ухмыльнулся он, а Луго поднял чашу, и все зааплодировали. Назир и Сакса на мгновение сошлись, он зашипел на неё, а она зарычала, прежде чем отойти к другой компании. Агрон ткнулся носом в его ухо. — Ты хочешь остаться праздновать, но твои губы издают шипение и подпитывают моё желание обладать тобой, — тихо прорычал он. — Она преступила черту, бросая вызов твоему авторитету, я бы этого не допустил, — мрачно прорычал он. — Это в её характере. Громкие слова, но никаких действий… — усмехнулся он, но приподнял подбородок своего возлюбленного и целомудренно поцеловал его. — Ты такой собственник, мне нравится видеть тебя таким. Хочешь заявить на меня свои права, родной? Назир густо покраснел. — Я… никогда… я не… Агрон усмехнулся. — Ш-ш-ш, я имел в виду на людях, а не наедине… — Я имею в виду… я никогда… — Назир покраснел ещё сильнее. — Я не хотел тебя обидеть… Агрон покачал головой. — Здесь не место говорить о таких вещах, мой родной. Ну что, хватит с тебя празднеств? — спросил он. Назир только кивнул, готовый идти туда, куда хочет его возлюбленный. Агрон обхватил его за голову и под громкие аплодисменты и свист увёл в свои покои. Он задёрнул занавеску и направился к тазу с водой, чтобы умыться. — Ты как-то говорил, что никогда не знал удовольствий ни от мужчин, ни от женщин. — Я не… — Назир покраснел и прислонился к прохладной стене. — Ты хотел бы этого? — прямо спросил Агрон по привычке, сбрасывая кожаный доспех с плеч, оставаясь одетым только в сублигарию, пока руки были заняты омовением, давая Назиру время подумать. — Мне и в голову не приходило желать этого, ты же знаешь, что по натуре я покорен… но разве ты этого хочешь? — спросил тот. Агрон повернулся к нему. — А ты хотел бы отправиться в загробную жизнь, не испытав всего того, что может предложить мир? — спросил он. — Мы равны. Я не… покорялся мужчине в своё время. Но ты не обычный мужчина, — ответил он. Назир вспыхнул. — Это то, чего хочешь ты? — спросил он. — Я… я не хочу причинить тебе боль… — прошептал он, и в его глазах ясно читался страх. Германец подошёл к нему и заключил в объятия. — Я хочу, чтобы ты знал, какие радости может принести любовь. Если ты находишь эту перспективу пугающей, то мы больше не будем говорить об этом. Это было всего лишь предложение, — он ободряюще улыбнулся. — И ты никогда не причинишь мне боли, — добавил он. — Помоги мне обрести больше уверенности… римляне отняли её у меня, и пусть это предложение позже будет пересмотрено… — тихо сказал он. Агрон мягко поцеловал его в лоб. — И как же мне помочь тебе обрести уверенность? — спросил он, слегка наклоняясь и подтягивая своего возлюбленного к себе, обхватившего бёдрами талию и тесно прижавшегося своим торсом к его. — Люби меня… и позволь мне расцвести возле тебя… — прошептал Назир. — Как я делал раньше и буду делать впредь… — прошептал Агрон и страстно завладел губами своего возлюбленного. Их ночь прошла в медленной жгучей страсти, которая не могла насытить их до тех пор, пока на горизонте не забрезжил рассвет, а весь день они планировали свои действия и собирали вещи. Они должны были отправиться со следующим восходом солнца в шестидневное путешествие к рудникам. Спартак объявил о повышении статуса Назира, что было воспринято со смешанным чувством. Назир почти не спал, хотя и не жаловался на это, но ему было всё равно, и он охотно помогал на следующий день. Агрон хмуро посмотрел на некоторых из своих родичей, призывая их подбодрить Назира, и был счастлив видеть, как Луго привязался к Назиру, крепко обнимая его по-своему, практически ломая кости. Назир рассмеялся, эти двое действительно начали сближаться. — После того, как ты покрыл меня кучей своего дерьма, Луго, я буду мыться несколько дней, — усмехнулся он. Крепкий германец рассмеялся. — Ты забавный, малыш с большим сердцем. Мне нравится, брат, — усмехнулся тот. — А ты огромный мужчина с маленькими мозгами, — ухмыльнулся он, хлопнув его по плечу. — Мы получаем то, что даёт нам природа. Я хорошо сражаюсь, — ухмыльнулся Луго и пошёл обратно к родичам. После такого зрелища Назир был встречен ещё большим количеством улыбок и кивков от других, а также уважением, растущим в лагере. Назир гордо улыбнулся Агрону, но оставалась ещё одна группа во главе с Саксой. Агрон заметил это и шагнул к дерзкой германке, заговорив на их языке, чтобы она лучше поняла его. — Ты должна уважать тех, кто возглавляет наше дело, — зарычал он на неё. Она подошла ближе и скрестила руки на груди. — Он получил эту возможность за то, что стал твоим любовником, — зашипела она на него, их спор набирал слушателей. — Он получил эту возможность, потому что разбирается в стратегии. Сам Спартак с этим согласен. Кто ты такая, чтобы подвергать сомнению его решения? — спросил Агрон. — Я свободная женщина. И я получаю то, что хочу, — сказала она, обняв его, и прижалась к чужим губам в страстном поцелуе. Агрон был совершенно ошеломлён, на его лице ясно считалось удивление, он вскинул брови и отошёл на шаг, но она не отступала. Назир громко зарычал, бросаясь на женщину, оттягивая её за волосы. — Если ты когда-нибудь… хоть раз прикоснёшься к нему, я убью тебя, — с этими словами он бросил её на землю, сплюнув рядом. После чего горячо поцеловал Агрона. — Если кто-нибудь хоть попытается претендовать на него, с ними будет то же самое, что и с Саксой, — крикнул он, снова страстно целуя Агрона, а затем ударяя его. — Это за то, что позволил этому случиться, — прошипел Назир. Агрон стоял совершенно ошеломлённый, прижав руку к щеке и с удивлением глядя на своего возлюбленного. Его лицо на мгновение окаменело, прежде чем он закрыл глаза и повернулся к сородичам. — Держите Саксу в узде, научите её единству, — сказал он на общем языке, чтобы все могли понять, его глаза снова ожесточились, когда он посмотрел на белокурую женщину, лежащую на земле. — Ты не можешь претендовать на того, кто уже отдал свои тело и сердце. Помни об этом, — сказал он и повернулся, прихватив копьё, чтобы отправиться на охоту за какой-нибудь добычей, которую они потом разделят на всех в последний раз в этом месте. Ему необходимо было побыть одному, челюсть всё ещё болела, а кожа саднила. Люди аплодировали, похлопывая Назира по спине, а тот шипел, отбиваясь, и направился к Криксу, сейчас ему жизненно необходимо было поспарринговать и выпустить пар.