Love Bond

Агрон зарычал, увидев в их лагере грёбаного сирийца. — Крикс, Невия, — прошипел он, разбудив их. Они имели право присутствовать на казни маленького скользкого ублюдка. Назир стоял в шоке, глядя на человека, которого не видел с самого детства. И на его лице отразились все боль и страдания, вызванные одним этим человеком из его воспоминаний. Агрон стоял рядом, молчаливо сжимая рукой его плечо в знак поддержки, и нечего не говорил. Настал момент, когда его возлюбленный мог отомстить, и он не станет препятствовать, ровно, как и помогать, пока его не попросят. Назир шагнул вперёд, встречаясь взглядом с Ашуром. — Предатель! — сказал он на родном языке, сплевывая на землю. Ашур был так же удивлён, увидев в рядах мятежника сородича. Он не знал юношу перед собой, поэтому попытался отмахнуться от него и направил свой взгляд на быстро приближающегося Спартака. — Алия! Амина! Адиль! Баки! Даня! Дема! Эсса! Файзел! Сафия! — кричал Назир имена каждого из своих братьев и сестёр, которых потерял по вине Ашура. Агрон молча стоял позади него, поддерживая. Краем глаза он видел Крикса, держащего дрожащую от гнева Невию, а его глаза были полны ярости и обещания прилить кровь. Ашур спокойно наблюдал за другим сирийцем. — Я не знаю, о ком ты говоришь, — сказал он на их родном языке. — И мне всё равно. Я здесь только для того, чтобы передать послание. — Назир!!! — закричал он, толкач мужчину. — Сын Азиза! Вождя! Подлый сириец посмотрел на него с удивлением. — Тогда ты был ещё мальчишкой. Да и сейчас слишком юн для мужчины. Тебе не больше двадцати. — Девятнадцать, — прошипел Назир. — Столько же, сколько было моей старшей сестре, которую ты предал и убил, — говорил он на общем языке, чтобы все могли услышать степень предательства этого человека. Ашур усмехнулся. — Она была прелестным цветком, я наслаждался её вкусом, ещё не испорченным, пока не отдал её, — его черты исказила злоба. — Я здесь не для того, чтобы разговаривать с мелкой собачонкой, я здесь от имени Глабра, чтобы поговорить со Спартаком. Назир издал мучительный крик, бросившись на мужчину. Схватив его за волосы, он прижал меч к его горлу, рука дрожала в попытке удержаться от расправы. — Назир, — голос Агрона был мягким, но в нём звучала твёрдость. — Его время ещё придёт. Сначала пусть расскажет о предложении. Ты отомстишь, как и обещал. Быстрая смерть была бы для него искуплением, а не страданием, — сказал он, подходя ближе к своему возлюбленному. Назир пнул Ашура в спину, отправив на землю, зашипел и плюнул на него, направляясь обратно к своему возлюбленному, укрываясь в его объятиях, чтобы остановить себя от дальнейших нападений. Агрон крепко прижал его к себе, пока двое германцев связывали предателя по рукам и ногам, чтобы не дать ему сбежать. Спартак шагнул вперёд и наклонился, чтобы просмотреть на мужчину. — Мы снова встретились, — сказал он ледяным тоном. Назир вдохнул аромат своего возлюбленного, чтобы успокоиться, дрожа всем телом от ярости. Агрон крепко держал его, успокаивающе поглаживая по спине. — Помни о нашей связи. Он не имеет над тобой власти, — успокаивающе прошептал он на ухо своего любовника. Ашур посмотрел на фракийца с лукавой улыбкой. — Спартак. Я знал, что наши пути снова пересекается. Ты можешь быть безумнейшим из всех кусков дерьма, но я никогда не недооценивал тот факт, что ты сможешь выжить. — Хватит увиливать, говори яснее, — ответил Спартак. — Пока я не позволил своим братьям и сёстрам убить тебя. Тот кивнул. — Как тебе будет угодно. Глабр приказывает тебе сдаться. Если ты сделаешь это, всем присутствующим будет дарована свобода. Если же ты останешься и будешь сопротивляться, то вы все встретите горький конец на кресте. Немет шагнул вперёд. — Все будут свободны? — с надеждой спросил он. Агрон зарычал. — Какой ценой? Жизнью Спартака? — спросил он. Когда они заговорили, Ашур усмехнулся, это был очевидный ответ. — Ах ты маленький членосос, — Агрон плюнул в мужчину через плечо Назира, крепче сжимая того в своих надёжных сильных руках. — Твоя голова будет нашим ответом, — усмехнулся Спартак. — Я знаю, что твои братья хотят поприветствовать тебя. — Разве слова нельзя донести больше? Ты мог бы попытаться заключить сделку в обмен на продовольствие и припасы… — Ашур искушал его сладкими дьявольскими речами. — С римлянами сделок не бывает, Глабр уже доказывал это, — улыбнулся Спартак. — Вопрос только в том, кому достанется твоя голова. Агрон взглянул на Крикса. Они оба были готовы убить ублюдка, который причинил боль их возлюбленным, но знали, что Невия и Назир, скорее всего, захотят сделать это сами. Месть не избавит их от воспоминаний о прошлом, но утолит жажду крови, и они не лишат своих любимых выбора покончить с этой змеёй. — Невия… ты можешь забрать его голову, — мягко сказал Назир. — Если сначала я поработаю над ним. — Не жалей его, просто оставь его в живых, чтобы я могла стать тем, кто лишит его жизни… как он лишил меня моей… — прошептала Невия, а по её щекам покатились горячие слёзы. Назир взглянул на неё. — Я хочу сделать только одну вещь, а после он весь твой, он причинил мне боль много лет назад, рана зажила, но чувствительна, твои же равны ещё свежи и открыты, его кровь не избавит меня от боли, но тебя сможет, — он поцеловал её в лоб, вытащив свой кинжал, он действительно стал мудрым приобретением. Он присел на корточки перед мужчиной, наблюдая страх в его глазах. — Они боялись, как и ты сейчас, мои сёстры, мои братья и я, и какую же доброту ты показал нам? На ум приходят тысячи способов заставить тебя страдать, но они не воскресят мёртвых, и я не такой как ты. Предатель, — прошипел он, вырезая слово на лбу Ашура. — Я больше не причиню тебе вреда, а оставлю в руках моей сестры, —сказал он и попятился от мужчины в объятия Агрона, нуждаясь в его прикосновениях, дабы успокоиться и расслабиться. Агрон крепко прижал его к себе, нежно поцеловав в висок и отворачивая его голову, чтобы не видеть предателя. — Невия, что ты делаешь? — он услышал взволнованный тон Крикса и поднял глаза. Она сняла с пленника путы и пнула его в бок, прежде чем бросить ему меч. — Я не стану убивать безоружного, в этом нет ни гордости, ни чести. Ты можешь побороться за свою жизнь, но знай, что встретишь свой конец, — сказала она, взяв в руки меч Крикса. Назир услышал слова Невии и повернулся в шоке. — Невия… это плохая идея… — предупредил он, опасаясь за неё. — Я должна это сделать… — тихо сказал она, начиная бой. Ашур, некогда обученный искусству гладиаторского боя, уклонялся от её атак и даже несколько раз сбил с ног с хитрой ухмылкой на губах. И всё же бой обернулся, когда она, наконец, смогла приблизиться к нему, а её меч поразил противника в грудь и спину, кровь лилась, густо покрывая её прекрасное лицо. Кровь и слёзы текли по её мокрым щекам, когда тяжело раненый сириец, опустился перед ней на колени. Она рубанула его мечом по шее, снова и снова, пока голова не отделилась от тела, а свежая кровь не залила её ноги. Меч выскользнул из пальцев Невии, когда она с лёгкой улыбкой посмотрела на Крикса. — Ты был прав. Это совсем непросто — одним ударом снести голову с плеч, — успела сказать она, прежде чем упасть на колени. Назир не знал, что и думать, ведь тот, кто повинен в его мучениях и его семьи был мёртв, и всё же он не испытывал облегчения, которого ждал. Вместо этого он занялся обработкой ран Невии. Агрон стоял возле Крикса, похлопывая его по плечу в знак поддержки, пока они наблюдали, как Назир ухаживает за Невией. Германец видел бурю эмоций, бушующую в глазах своего возлюбленного, но не чувствовал облегчения. Он хорошо знал, что месть может оставить одну лишь пустоту, и не стал бы давить на сирийца, требуя выражать свои мысли, и он этого не хотел. Назир присматривал на Невией, они делали обход, проверяя всех раненых, чтобы посмотреть эффект, который оказывали мази и лекарства. Последним, к кому он подошёл, был Агрон. — Я должен ещё раз проверить твой ожог, — тихо сказал он, не глядя в глаза своему возлюбленному, зная, насколько хорошо тот сможет прочитать его. Агрон нежно обхватил ладонью его щёку, но не заставлял поднять взгляд, ожидая, что его возлюбленный сам примет это решение, если пожелает, но сейчас лишь слегка приободрил его лёгким прикосновением. — Если хочешь… — ответил он. — Я хочу видеть тебя здоровым, — тихо сказал Назир. — И отвлечься от мучительных мыслей, — признался он, наклоняясь к нему и по-кошачьи ластясь к прикосновению. — Если хочешь отвлечься от этих мыслей, занятая делом свои руки, то проверь мою рагу и начни с виноградными лозами. Если ты выберешь мои прикосновения в качестве утешения, то ты их получишь, — ответил Агрон, прекрасно зная, какую боль испытывает его любимый. — Твои прикосновения всегда приносят мне покой… — тихо сказал Назир, осторожно нанося ещё немного мази и обматывая рану свежей тканью. — Спасибо, — сказал Агрон и на мгновение притянул Назира к себе, но недостаточно крепко, давая ему возможность ускользнуть, если он захочет. — Я думал после мне станет легче, — тихо сказал он. Агрон положил подбородок на макушку своего возлюбленного. — Как думал и я, когда отомстил за смерть Дурона. И всё же это оставило меня опустошённым. От боли невозможно избавиться, но знание, что такой человек, как он, больше не ступит на землю этого мира и никогда больше не причинит вреда другому, должно стать небольшим утешением, — ответил он так же тихо. — Вид такой умиротворённой Невии согревает моё сердце… — прошептал Назир, играя пальцами с кулоном Агрона. — Так и есть. Мы все переживали за неё, но она оказалась сильной. Великий воин, будучи ещё свирепее рядом со своим возлюбленным, — внезапно усмехнулся Агрон. — Ты не поверишь тому, что я сейчас скажу. Я заключил сделку с галлом. — Сделку? — спросил Назир. — Пожалуйста, скажи мне, что это значит, что вы перестанете цепляться друг другу в глотки, — сказал он с надеждой. Агрон усмехнулся. — Неужели ты совсем не веришь в меня? — спросил он, приподняв бровь. — Мы решили, что для вас с Невией будет лучше, если мы не станем разлучать вас после того, как мы все окончательно станем свободны и станем жить своей жизнью. Мы пришли к соглашению, что было бы вполне сносно жить бок о бок, если вы двое будете счастливы. Назир улыбнулся. — Свобода становится ещё более волнующей мечтой, — он взял ладонь Агрона в свою и нежно поцеловал её. — Спасибо, — тихо сказал он. — Если я готов убивать своих сородичей ради тебя, то жизнь с галлом не помешает мне увидеть твоё лицо, сияющее от счастья, — улыбнулся германец, прежде чем поцеловать его в щёку. — Ну, продолжай в том же духе, боюсь, что насмешки станут чаще, теперь когда все знают мой настоящий возраст, — сказал Назир, говоря более лёгким тоном. — Не волнуйся. И если кто-нибудь будет насмехаться над тобой, говоря, что ты малыш, отвечай им, что ты мой малыш, и я не хочу, чтобы было иначе, — Агрон дразняще подмигнул, но в его глазах ясно читалось обожание. Назир мягко улыбнулся. — Как у тебя всегда получается находить слова, которые вызывают мужество в моём сердце… Агрон усмехнулся. — Я германец. Мы дерёмся, оскорбляем, пьём и любим. Так жить легко. — И ты называешь галлов простаками? — Назир усмехнулся, но наклонился для нежного поцелуя. Агрон зарычал и дразняще прикусил его нижнюю губу, прежде чем ответить на нежный поцелуй. — Чёртовы сирийцы, вечно должны быть правы во всём, — подмигнул он, пытаясь подбодрить. — Так и есть, — усмехнулся Назир. — Интуиция, помнишь? Германец усмехнулся. — Значит меня благословили Боги. Интуиция всегда пригодится. А теперь почему бы тебе не взять Невию и не заняться лозами вместе? Вам было бы полезно поделиться знаниями, занять руки и поговорить. Назир улыбнулся и поцеловал его в последний раз, чтобы присоединиться к Невии и проинструктировать её в этом занятии. Агрон пошёл к Спартаку, Криксу и Ганнику, чтобы тщательно спланировать стратегию их наступления. Они нападут, стоит Луне появиться, чтобы осветить их путь, но оставляла достаточно тени, оказывая помощь. — Как твои раны? — спросил Назир, имея в виду не только физические. Невия неуверенно улыбнулась. — Закрылись, исцеляются… но всё ещё свежи и болезненны. Потребуется время, но в конце концов, память ослабнет, позволяя полностью исцелиться. — В нежных объятиях Крикса исцеление будет быстрым, — мягко ответил Назир. Она кивнула. — Он был так добр ко мне… я и не надеялась на такую связь… — размышляла она. — Как и я ни на минуту не подозревал на такое с Агроном, что могу стать великим парабатай, — сказал он, на мгновение оторвавшись от своей работы. — Я слышала об этом от одной из женщин в шахте, когда мы осмеливались шептаться во время работы… сирийская традиция? — спросила она, показывая ему плетёные виноградные лозы, чтобы тот убедился, что у неё получается хорошо. Назир слегка сжал их и кивнул. — Два воина соединяются в единое целое, непреодолимая сила, связь сильнее, чем связь братьев или любовников. Её глаза на мгновение сузились, прежде чем тёплая улыбка коснулась лица. — Как та, что ты делишь с Агроном, — догадалась она. Она мягко улыбнулась. — Мы, да… — некоторое время они работали молча. — Агрон сказал мне нечто такое, что наполнило моё сердце надеждой. — Пожалуйста, расскажи. Надежда — это то, что помогает выживанию в наши дни, — она вздохнула и затянула лозы. — Они с твоим галлом обсуждали жизнь после и то, что всегда будут жить в непосредственной близости, — сказал он с улыбкой. Она удивлённо посмотрела на него, в её глазах вспыхнуло волнение. — Они делают это для нас, не так ли? — улыбнулась она. — Да, они понимают, что мы с тобой, как родные, разлучённые при рождении, и относятся к нам с уважением, — усмехнулся он. Невия тихо рассмеялась, и этот звук был, словно бальзам пролившийся на израненное сердце. — Как ты думаешь, будет ли разумно, если мы найдём большую виллу и разделим её? Или рискуем закончить всё кровопролитием? — усмехнулась она. — Боюсь, это заставит наших мужчин зайти слишком далеко, — усмехнулся он. — Я слушала ты подумываешь о том, чтобы открыть приют для сирот после восстания и тех, кто в нём нуждается. Я была бы счастлива помочь, — ещё одна красивая улыбка коснулась её губ. — Это всего лишь далёкая мечта, я проявлю к ним доброту, к тому же у меня не будет собственного ребёнка, — сказал он. — Природа и правда не допускает этого. Но ты был бы прекрасным родителем. И Агрон тоже, — Невия улыбалась, но улыбка не касалась её глаз. Незримые раны могут помешать ей родить Криксу ребёнка, она знала, что у в семье галла было пятеро сыновей, он привык к большой семье и хотел такую же. — У тебя будут дети, даже если их родишь и не ты, — подбодрил он её. Она только кивнула и молча вернулась к своей работе, желая чуда, чтобы тело повиновалось её желаниям. И она, и Назир пережили невообразимую для некоторых боль, но они были живы, счастливы, а их возлюбленные были людьми чести, которые сражались бы с самими богами ради них. Они уже были благословлены, и их истинная свобода будет ещё одним благословением. Они работали быстро, и к вечеру их работа была закончена, Назир несколько раз проверил их прочность. Невия потянула за лианы. — Вот и всё. Они кажутся достаточно крепкими. Мы должны будем держаться крепко, я не позволю им упасть вниз по склону, когда кто-то не выдержит. Назир кивнул. — Давай проведём драгоценные часы с нашими любимыми… это может быть последними часами рядом с ними, — тихо сказал он. Она кивнула, и они направились к Криксу и Агрону, которые только что закончили обсуждение стратегии со Спартаком. Настроение было мрачным, в воздухе висела тяжесть неминуемой битвы. Агрон раскрыл объятия для своего возлюбленного, в то время как Крикс подхватил Невию на руки и понёс обратно к их палатке, укрывая тёплым одеялом. Назир молчал какое-то время, пока не смог больше выносить мрачность; он потянулся к своей сумке, вытаскивая маленькую деревянную флейту, начав играть лёгкую мелодию. Агрон крепко держал его на своих коленях, они оба были плотно завёрнуты в одеяла, и опустил руки на талию сирийца, чтобы не мешать движениям его груди и дыханию, необходимым для лучшей игры. Мелодия была лёгкой и прекрасной, и он поймал себя на том, что закрывает глаза, представляя себе прекрасный солнечный день и их вдвоём на ржаном поле, наслаждающихся своей свободой. Однажды… Невия и Крикс тоже потянулись к звуку, находя утешение в музыке. Она уткнулась лицом в успокаивающее тепло груди своего возлюбленного и позволила музыке названного брата унести её прочь от тех времён, которые неумолимо приближались. Это вполне может быть их последним объятием, и музыка Назира сделала всё это ещё более совершенным. Назир мягко улыбнулся и заиграл, радуясь, что может принести утешение. — Хочешь ещё? — спросил он. Агрон нежно поцеловал его в пересохшие губы. — Спасибо. Другая мелодия тоже будет замечательной. Назир играл мягкую колыбельную, надеясь помочь сестре, хотя бы на пару часов. Невия мгновенно почувствовала себя умиротворённой мягкой мелодией, и её глаза начали закрываться. — Нет, я хочу провести с тобой ещё несколько часов… — прошептала она, прижимаясь к своему возлюбленному. — Шшш, успокой своё сердце и разум. Ты со мной, я буду обнимать тебя. Отдохни немного. Я не допущу, чтобы это был последний раз, когда я держу тебя в своих объятиях, — тихо прошептал ей галл и тоже закрыл глаза. Назир продолжал играть до тех пор, пока оба не задремали, положив флейту обратно в сумку. Агрон притянул его ближе к своей груди, наслаждаясь покоем и ощущением бёдер своего возлюбленного вокруг талии, даже несмотря на то, что отсутствие уединения останавливало любую близость, которую он хотел бы выразить, прежде чем разлучиться с сирийцем. — Я бы хотел уединения для нас двоих, — тихо прошептал он. — Я бы хотел быть вместе всегда в этой жизни. Они прижимались лбами друг к другу, и Агрон вдохнул аромат своего возлюбленного. — Я не смог бы выпустить тебя из своих объятий, даже если бы ты захотел, — ответил он. — Мне кажется, это отличная стратегия, — тихо прошептал он. — Трахнуть сзади… — так же тихо прошептал в ответ Агрон, повторяя свои предыдущие слова. Назир содрогнулся. — Убей их всех… и возвращайся в нашу постель, — попросил он. Германец на мгновение закрыл глаза, чтобы усемерить свой пыл, а когда снова открыл их, Назир увидел, что они потемнели от желания. — Когда Глабр и остальные римские говнюки будут мертвы, я сделаю так, что ты будешь первым, кого я уведу подальше от любопытных глаз… — прорычал он. — Тогда выживи и получи свою награду, — ответил он с пылающим желанием в глазах. Руки Агрона крепче сжали бёдра возлюбленного и прижали их друг к другу, пока между ними не осталось ничего, кроме нескольких лоскутков ткани. Назир тихо прошептал: — Жар битвы погонит нас… — И только укоренит наше желание покончить со всем этим и обрести покой хоть на мгновение, — тихо ответил его возлюбленный. Он улыбнулся. — Невия упоминала о том, чтобы делить большую виллу, — он усмехнулся. — Я сказал, что это может быть в слишком далёком будущем, а то скоро она заставит всех нас спать в одной постели… — рассмеялся он. Агрон раздражённо закатил глаза. — Вы действительно нашли друг друга, — усмехнулся он. — Пусть эти мысли уйдут из головы. Делить виллу на всех — это то, что я готов потерпеть. — Я бы предпочёл, чтобы у нас с тобой было собственное место, только для нас, чтобы у нас с тобой была возможность заниматься приятными вещами в других местах, кроме нашей собственной постели, — улыбнулся Назир. Агрон только усмехнулся. — Мне нравится ход твоих мыслей, мой дорогой, — ласково сказал он. Назир промурлыкал: — Тебе во мне это нравится гораздо больше, — усмехнулся он. — Всё. Ни одна деталь не упущена, — мягко улыбнулся германец. — Вы закончили? — сварливо спросил галл, смотря на них через костёр. Назир покраснел, отстраняясь от Агрона. — П-прости! Агрон усмехнулся, снова прижимая его к себе и позволяя прислонить пылающее лицо к своей груди. — Моё прощание со своим возлюбленным не твоё дело, — сказал он галлу, который приподняв бровь отвернулся от них. Германец только шире усмехнулся и нежно потёр большим пальцем покрасневшую щёку Назира. — Не волнуйся, большой злой галл уже не смотрит, — хрипло прошептал он ему на ухо. Назир слегка вздрогнул, его румянец только потемнел от слов и прикосновений Агрона. Разрумянившаяся кожа была такой восхитительной и тёплой, что Агрон не смог удержаться и прижался к ней носом в нежном жесте, уговаривая своего возлюбленного приподнять подбородок для утешительного поцелуя. Его забавляло, как легко смущается сириец, в то время, как сам он привык к подобным демонстрациям и поддразниваниям. — Мне не нравится, что ты называешь это прощанием, потому что это не так, — мягко сказал он, когда они обменялись нежными поцелуями. — Только на мгновение. Я буду рядом с тобой, как только смогу, — улыбнулся Агрон. — Скорее, я приду на помощь твоей заднице, — поддразнил Назир, нежно потёршись своим носом о его. Германец скользнул руками от стройных бёдер вниз к ягодицам и грубо притянул их к себе. — Посмотрим потом, чья задница будет просить пощады… — хрипло прошептал он на ухо парню. Назир подавился вздохом, желая оглянуться, чтобы посмотреть, не наблюдает ли кто-нибудь за ними, но лишь обнаружил губы Агрона на своих. Их тела были укрыты одеялами; едва ли кто-нибудь мог догадаться, где были его руки, когда они разделили страстный поцелуй, полный невысказанных обещаний воссоединения и привязанности. Руки Назира скользнули между ними, крепко обхватив эрекцию своего возлюбленного, пока они целовались. Агрон прикусил губу, чтобы не дать стону удовольствия вырваться из горла, когда его огрубевшие ладони скользнули под ткань сублигарии его возлюбленного и грубо обхватили горячую плоть в страстном ответе. Назир тихо ахнул, схватив Агрона за запястье, и удержал его руку. — Когда ты вернёшься в мои объятия, отобрав жизни множества римлян, и всё это будет твоим, — горячо прошептал он. Германец опустил голову и нежно укусил его в шею, оставляя отметины от зубов и языка, пока кожа не стала шелковистой на ощупь и тёмной на вид. — Ты мой, пусть это будет утешением для тебя и моим обещанием обладать тобой снова, — хрипло прошептал он на ухо сирийцу, а его ладони выскользнули из-под ткани. — Агрон, Крикс! — раздался отчётливый голос Спартака. Назир отошёл от Агрона. — Луна уже над нами, — сказал он, готовя виноградные лозы. Агрон подошёл к Невии и положил руку на её плечо. — Будьте утешением друг для друга. Я верну тебе твоего простака галла, — ободряюще улыбнулся он. — И я верну тебе твоего грязного германца, малыш, — хрипло усмехнулся Крикс, когда они вместе со Спартаком и Ганником заняли позицию на краю холма, ожидая, пока остальные разделятся на группы и спустят лозы. Назир поцеловал Агрона в губы, прежде чем взяться за лозу, которая поддерживала жизнь его возлюбленного, он встал впереди вместе с Луго и несколькими другими сильными людьми позади. Агрон ещё раз улыбнулся ему, прежде чем они начали спускаться с холма. Виноградные лозы скрипели, когда они спускались всё ниже к римским стражникам, но выдерживали вес, навыки плетения его возлюбленного обеспечивали их прочность. Это была стремительная атака. Убить охрану под холмом, бежать к лагерю с пушками; убить тех немногих, кто охранял их и приготавливал боеприпасы. Пока Ганник и Агрон управляли катапультами, Спартак и Крикс зажгли огненные шары, их атака началась. Крики смерти и боли доносились до их ушей из головного римского лагеря, огонь сжигал большую часть армии Глабра, в то время как остальные двинулись к лесу против них. Это случилось, когда Назир и другие смогли присоединится к битве, они резали людей, пока не сгруппировались. Назир был рядом с Агроном, там, где он должен быть. Агрон схватил его да предплечье и развернул, его возлюбленный пнул нескольких солдат, нокаутировав их, прежде чем они продолжили бой. Они направились к храму, где расположились остальные воины Ашура и солдаты Глабра. Это была битва, которая стоила жизни нескольким германцам и Эномаю, возможно, самой большой из их потерь. Но Глабр погиб от руки Спартака и кровь его воинов покрывала их руки. Назир вышел из боя с порезом на руке и синяком на щеке, но других ран у него не было. Обожжённое плечо Агрона кровоточило, когда рана снова открылась, и весь он был в крови, но не своей, из ранений только губа, разбитая рукоятью римского меча, от которого он не успел увернуться. Они были живы и свободны от гнёта Глабра. Их делу было суждено жить дальше. Назир присоединился к крикам восторга и радости, найдя своего возлюбленного в толпе, он ухмыльнулся, подойдя к нему, и обнял покрытыми кровью руками со словами: — Боги благоволят нам, — он радостно рассмеялся. Агрон усмехнулся и притянул его к себе для поцелуя, прежде чем взглянуть на его руку. — Пойдём возьмём наши припасы и займёмся нашими ранами. — Вина!!! — крикнул кто-то, обнаружив припасы, принесённые Глабром, которые остались в храме. Рана Назира нуждалась в парочке швов, но ничего примечательного, а ранение Агрона в мази и повязке. — На шаг к свободе, — ухмыльнулся Назир, вяжа повязку. Агрон подал ему вина, пока тот зашивал руку своего возлюбленного и промывал водой, прежде чем перевязать. — Мы живы, а римские говнюки нет. Пора праздновать, — он ухмыльнулся и потянул его вверх, принимая вино из рук сирийца и наслаждаясь несколькими большими глотками. — И тебе пора взять то, что тебе принадлежит, — он ухмыльнулся, не в силах оторвать взгляд от чужих губ, он был так счастлив. Агрон притянул его к себе и прижал как можно ближе. — Посмотрим, что там с нашими покоями? — спросил он с улыбкой, которая была зеркальным отражением ухмылки его возлюбленного. — Даже если с ними что-то не так, мы идём туда, — прошипел он, крепко целуя своего возлюбленного, прежде чем побежать к толпе, позволяя Агрону преследовать его. Он ухмыльнулся и пошёл за ним, но почувствовал, как чья-то рука схватила его за плечо. Спартак хотел было что-то сказать ему, но тот покачал головой. — Мне нужно поймать сирийца. Поговорим позже, — сказал он и наконец увидел, как Спартак впервые за долгое время рассмеялся, и радость маленькой победы ясно отразилась в его глазах. — Иди, — просто сказал он, и Агрон побежал, отталкивая занавеску, всё ещё висевшую на входе в их покои. Назира там не было, по крайней мере, он так думал, когда сириец прыгнул на него сзади, обхватил рукой за шею. — Если бы я был врагом, ты был бы мёртв, — рассмеялся он. Агрон усмехнулся. — Но это не так, а мне до сих пор есть на что претендовать, — он ухмыльнулся и быстро повернулся, прижимая своего возлюбленного к стене. — Теперь ты в моей власти. И я намерен взять тебя. Что скажешь? — хрипло спросил он, его тело наполнилось адреналином и эндорфинами. — Меньше слов, больше действий, — выдохнул он и повернулся в объятиях своего возлюбленного, желая, чтобы тот повернулся к нему лицом. Агрон поцеловал его с необузданной страстью, их тела столкнулись, а ткань уступила блуждающей нетерпеливой руке. Дни, проведённые на вершине горы, лишили их шанса на близость и физическое выражение любви. Назир тихо ахнул, улыбаясь в поцелуй, и слегка задержав руки, чтобы позволить своему возлюбленному исследовать его, шанс, которого у него не было в их отношениях. Окровавленные огрубевшие руки ласкали и оглаживали разгорячённую плоть, стройную загорелую спину, редкие тёмные волоски на бёдрах возлюбленного, которые щекотали его ладони, пока руки, наконец, снова не нашли ягодицы, наслаждаясь гладкостью смуглой кожи. Назир тихо задыхался, выгибаясь под прикосновением Агрона, их торсы соприкасались, плотно прижимаясь друг к другу. — Я хочу… тебя… столькими разными способами… не могу выбрать с чего начать, — прошептал его возлюбленный. — Тогда прими все желания, у нас есть вся ночь… — прошептал он. — Я боюсь ограничений твоего тела, — сказал он мягко и нежно, поглаживая его по щеке. — Не бойся их, — прошипел Назир. Агрон глубоко поцеловал его прежде чем повернул лицом к стене, проводя широкими ладонями по гладкой коже, его губы скользили по лёгкому изгибу позвоночника, он собирал языком соль, опускаясь ниже. Назир задыхался, прижавшись головой к прохладной стене, а возлюбленный ласкал его тело. Белые зубы прикусили нижнюю часть его спины, крепко удерживая бёдра, прежде чем скользнуть языком между ягодиц, наслаждаясь тихими звуками удовольствия. Назир прошипел одно из своих страстных слов, которое мог слышать только Агрон, его ладони теснее прижались к стене. Его пальцы погрузились в масляную лампу, на удивление всё ещё стоявшую рядом, прежде чем лёгким, как пёрышко прикосновением коснуться бедра Назира, прежде чем приблизиться к дрожащему отверстию в самом сокровенном месте. Назир вздрогнул, инстинктивно прикусив губу. Агрон встал позади него, прежде чем схватить чернильные локоны своего возлюбленного и повернул его голову, желая разделить поцелуй, когда входит в него. Назир подавился вздохом, его рука потянулась к заднице Агрона, чтобы удержать равновесие. — Агрун… — он задыхался, зная, что его возлюбленному нравится, когда он произносил его имя, особенно так. — Нахзийр… — прошептал германец в ответ в его губы, прежде чем страстно поцеловать, его палец растёр масло по дрожащему отверстию и медленно скользнул внутрь, чуть растягивая. — Не заставляй меня ждать слишком долго, — тихо выдохнул Назир. — Прошло слишком много времени. — Я не смог бы, даже если захотел… — мочка уха Назира стала следующей мишенью его зубов и языка, когда он добавил ещё один палец, чтобы убедиться, что возлюбленный подготовлен достаточно. Назир тихо застонал, его возлюбленный точно знал, куда атаковать. — Пожалуйста… Агрон… — захлебнулся вздохом он. Это было слишком мучительно для них обоих — разлучаться, когда они так привыкли быть вместе. Он капнул немного масла на свой член, чтобы облегчить вход, и одним ровным, но нежным толчком вошёл в тепло, которое привык называть родным. Назир еле слышно застонал, когда они наконец соединились. Его возглас одобрения был отражён любовником, который обхватил своими сильными руками стройный торс сирийца и просто держал ближе к себе в столь интимный момент. Назир взял Агрона за руку, переплетая его пальцы со своими и положил себе на сердце. Агрон нежно сжал его пальцы, его губы излучали нежность, покрывая смуглое плечо перед ним поцелуями, когда бёдра больше не могли оставаться в бездействии и начали подаваться вперёд мягкими толчками. Другая рука Назира направляла Агрона в толчках, когда они нежно и томно целовались. Их толчки оставались неспешными в течение нескольких мгновений, прежде чем их страсть разгорелась слишком ярко и неуправляемо. Назир задыхался, слегка наклоняясь вперёд, чтобы помочь своему возлюбленному двигаться более жёсткими движениями. — Позволь мне взглянуть в твои глаза… — он задыхался, прося поменять позу. Агрон с шипением выскользнул из своего возлюбленного, когда холодный воздух коснулся его члена, но сириец повернулся и прижался спиной к стене, стройные бёдра обхватили его за талию, а язык скользнул между его губ, как раз, когда он снова вошёл. Голова Назира откинулась назад от удовольствия, оставляя шею открытой для ласк возлюбленного, его руки зарылись в волосы Агрона, когда он подавался навстречу в такт его толчкам. Толчки Агрона стали чуть более неуверенными. Просто это было слишком долго для них обоих, его губы жадно отмечали и пробовали солёную кожу шеи возлюбленного на вкус. — Ха… — выдохнул Назир с каждым новым толчком царапая ногтями мускулистое тело Агрона. Германец зашипел от лёгкой боли, добавленной к удовольствию, которое только подстегнуло, кульминация была близка после столь долгой разлуки. Оргазм был близок, на этот раз их тела были, как одно. Назир приглушённо дышал, уткнувшись лицом в шею Агрона. Агрон крепко прижал его к себе, навалившись всем своим весом на маленькое тело возлюбленного, а после притянул его ближе и понёс к их, казалось, нетронутой постели. Назир притянул возлюбленного к себе и положил на свою грудь, поглаживая его волосы. Агрон прижимался губами к коже, слизывая пот, скопившийся между ключицами, и наслаждался пальцами в волосах. — Если такого удовольствия можно достичь в этой жизни, то каково же будет в загробной жизни, — размышлял он с усмешкой. — Нам не нужно будет ни есть, ни спать… — усмехнулся германец, опираясь подбородком о стройный торс. — А я покажу тебе свою семью и познакомлюсь с Дуроном, — нежно сказал он. — И моей mutti [1], она тебя полюбит, — улыбнулся он. — Mutti? — спросил Назир о неизвестном ему слове. — Это то же самое, что и «anne»[2]? — сказал он на своём языке. — Это значит «мама»? — спросил Агрон. Тот кивнул с нежной улыбкой. — Ты познакомишься с моими братьями и сёстрами, а мои сёстры будут ссориться из-за тебя, — усмехнулся он. — Ссориться из-за меня? — вопросительно поднял бровь Агрон. — Ты такой мужчина, что ищут большинство женщин, не так ли? — ухмыльнулся Назир. — Ты наверняка заставишь их попадать в обморок, особенно Аалайю. Агрон усмехнулся. — Вряд ли. Однако, если она пожелает, чтобы у неё был ещё один брат, я буду счастлив сделать это. Ни одна женщина не сможет заинтересовать меня, — улыбнулся он. Назир улыбнулся. — Это не значит, что они не будут ссориться из-за тебя, выполнять каждый твой каприз и хихикать над каждым твоим движением, уж поверь мне, всё-таки у меня шесть сестёр, — усмехнулся он. Агрон слегка побледнел. — Шесть? Они загонят меня в могилу… Назир засмеялся. — Шесть старших сестёр — улыбался он. — Ты был самым младшим? — удивился Агрон. Тот кивнул. — Ближайшей по возрасту ко мне сестре Эссе было одиннадцать, мама говорила, что я был сюрпризом, потому что она думала, что больше не сможет иметь детей, — объяснил Назир, прижимаясь поцелуем к чужому виску. Агрон замурлыкал от этого ласкового жеста. — Самый старший из клана рядом с самым младшим, — улыбнулся он. — Кажется, это судьба. — Так и есть, — улыбнулся Назир. — Я не сомневаюсь в том, что судьба заставила меня страдать, чтобы в итоге это привело меня в твои объятия. — Мы оба страдали, и всё же я верю, что время счастья настало. Это будет нелёгкое путешествие. Но тяжесть, которую взваливают на плечи двое, нести легче, чем одному, — германец потёр щёку возлюбленного. Тот улыбнулся. — Я не успокоюсь, пока наши мечты не сбудутся. — Как и я, — грудь Назира была такой удобной, что ему хотелось пролежать на ней до конца времён. И всё же ему хотелось насладиться восхитительным телом под ним снова и снова. — Ты можешь лежать со мной всю ночь, но я помню, как ты говорил, что хочешь сделать со мной много разных вещей, — сказал Назир, предлагая ему выбор. — Ты и твоя интуиция… я только что раздумывал над этим, — Агрон передвинулся немного ниже по его телу, губы и язык чувственно ласкали, пробовали и исследовали. — Ты можешь изучать меня, если таково твоё желание, — сказал Назир, прикусив губу, чтобы сдержать стон. — Я знаю… — прошептал Агрон, его дыхание щекотало нежную кожу вдоль рёбер возлюбленного, облизывая выступы между ними, которые ясно ощущались под кожей. Назир вздрогнул, неподвижно лежа, и закрыл глаза, отдаваясь ощущениям, полностью доверяя своему избраннику. Пальцы и ладони Агрона были везде и всюду, а язык и зубы жадно следовали на ними. Он прикусил нежную кожу под коленом своего возлюбленного, прежде чем перейти к внутренней стороне бедра, лаская с нежной страстью. Назир плавился, как воск в его руках, задыхаясь от всхлипов, реагируя на каждое ощущение. Агрон подобрался к особенно близко к основанию бёдер возлюбленного и атаковал его мягкими покусываниями, холодя дыханием влажную кожу. Назир приподнялся на кровати, его глаза открылись, уставившись на Агрона и остекленев от удовольствия и похоти. Мужская гордость от такого пылающего взгляда его возлюбленного разрослась в груди Агрона, и он наклонился вперёд, чтобы пососать истекающий кончик члена своего любовника, промурлыкав от слегка горьковатого привкуса. Назир запрокинул голову, обнажив восхитительно помеченное горло, что сделал Агрон во время их последнего жаркого времяпрепровождения. Его возлюбленный был воплощением красоты, его кожа светилась, тёмные глаза были закрыты, а прекрасные волосы цвета вороного крыла были влажными от пота. Он заглотил член своего любовника, уткнувшись носом в лобок, вдыхая самый животный из запахов. — Ннн… Агрон… — выдохнул он, его рука мягко вплелась в волосы Агрона. Германец быстро двигал головой вдоль члена своего любовника, его язык искусно дразнил вену на нижней стороне ствола, а головка проскользнула так далеко в горло, насколько он смог принять. Тело Назира снова вскинулось на постели от удовольствия, он был гораздо чувствительней, когда реагировал на удовольствие, чем его любовник, и не мог контролировать своё тело под умелыми прикосновениями Агрона. Руки Агрона скользнули под выгнувшееся тело возлюбленного и сжали его ягодицы, массируя и помогая бёдрам толкаться в глубину его горла, и его собственная страсть таким образом росла. Назир представлял собой прекрасное зрелище: он терялся в удовольствии, на его смуглой золотистой коже блестели капельки пота, грудь быстро вздымалась и опадала. Агрон умело работал ртом, скользя руками вокруг, чтобы скользнуть по мошонке под напряжённым подёргивающимся членом у него во рту. Назир издал стон, оргазм быстро приближался. — А-агрон… — выдохнул он, чтобы предупредить своего любовника. Агрон втянул щёки, чтобы усилить всасывание, заставляя возлюбленного кончить. Назир кончил с глубоким стоном, его рука крепко сжалась в волосах любовника. — Ах… а… Аг… рон… — простонал он, сильно кончая. Агрон проглотил горько-сладкую жидкость, его рот медленно растягивал каждое мгновение, ловя дрожь чужого экстаза. Назир откинулся назад совершенно измученный и дрожащий. Агрон провёл линию поцелуев вверх по его торсу прежде чем оставить нежный поцелуй на чужих губах. На губах Назира мелькнула едва заметная улыбка — юноша был временно обездвижен умением любовника. Агрон усмехнулся и лёг рядом с ним, потянув усталого сирийца к себе, прижимая к груди. — Ты загонишь меня в загробную жизнь… — тихо выдохнул он, глядя на своего возлюбленного. — Ещё нескоро. Есть ли причина, по которой ты это говоришь? — улыбнулся он. — Потому что, если ты снова сделаешь со мной то, что сделал, боюсь, я буду к этому не готов, — улыбнулся он. Агрон усмехнулся. — Тогда я больше никогда этого не сделаю, — поддразнил он. — Ты держишь слово, и будешь тем, кто отправится в загробную жизнь, даже если римляне не нападут, — ухмыльнулся он и притянул голову Агрона обратно к своей груди, поскольку тот, казалось, наслаждался своим положением. Агрон только посмеивался и мурлыкал, пока его рука нежно гладила бок возлюбленного, успокаивая. — Ты можешь спать так, — сказал он, целуя Агрона в лоб. — Если таково твоё намерение. — Хмм… возможно, я вернусь к своим намерениям через несколько часов, — его губы растянулись в улыбке на скользкой от пота коже. — Улыбнись вот так, и я никогда не смогу отказать тебе, — мягко сказал он, медленно проводя рукой по волосам Агрона, помогая ему уснуть. — Отдохни и ты, мой родной, — прошептал он, прежде чем сон окончательно овладел им. Назир нежно улыбнулся своему возлюбленному, укрывшись одеялом, прежде чем лечь самому. Он прошептал: — Спасибо, — как делал это каждую ночь, обращаясь как к своим Богам, так и к человеку в его руках. Во сне неосознанно Агрон прижал его к себе и пробормотал: — Bitte [3], — на своём родном языке. Назир не знал значения этого слова, но ещё раз погладил мужчину по волосам, позволив сну овладеть им.